Часть 2.
Половину дороги я шел один, сейчас у меня была компания. Слова нам были не нужны. Боб слышал все о чем говорили, значит и знал куда и зачем я иду. Я знал о его присутствии с самого начала. Слышал, ощущал, чувствовал его запах. Не знал только, зачем ему это было нужно. Мне нечего ему противопоставить. Я слишком слаб. Возможно я смогу убежать. Но мне придется вернуться, и он при желании сможет меня найти. Так что мы шли в сторону моего дома, и каждый думал о своем. Я пытался вспомнить где у меня что лежит, и что еще пригодится в пути. Думал о том, достаточно ли еды и дров для печи. Соседи мать одну не оставят если что, но если все идет как идет, то может и не будет никакого потом. В воздухе как-то странно пахло дымом.
Я рванул с места. Бежал так, как никогда прежде не бегал. Сердце колотилось в груди, легкие горели, ноги гудели, но я отчетливо понимал, что не успеваю. Боб бежал рядом, чуть позади. На финишной прямой все стало понятно. Горел мой «Квартал 25». Не осталось ничего и никого. Груды пепла и камней. Неподалеку от моего дома стоял белый сверкающий корабль. Стоял прямо на пепелище. Пришелец в белом костюме и шлеме что-то говорил . Его слова никак не укладывался у меня в голове.
– Да командор. Планета не заселена разумными созданиями. Больше не заселена. Ее атмосфера для нас пока враждебна, но это временно. Пара куполов, очистные сооружения внутри и перевалочный пункт для наших войск будет готов.
Больше не заселена... Нет разумных созданий... Нет... Для наших войск... Перевалочный пункт...
Каждая фраза звучала у меня в голове эхом. А как же мы? Как же моя мама на костях которой ты стоишь? Есть ли вам до нас дело стало понятно давно, но была надежда, что нас не тронут потому что непригодные. А сейчас видимо пригодились... Но не мы, наш дом им нужен, наш дом...
Что-то щелкнуло у меня в голове, я сам не скажу сейчас что я делал и как. Пришел в себя когда на земле в луже красно - черной крови хлюпал пилот корабля. У меня в руках был Дедовский нож, мы вместе чистили его на камне, а потом полировали в песке у ручья. Ручку переделывали дважды. Первый раз дерево рассохлось и потрескалось. Второй раз вышло лучше. Этим ножом было хорошо разделывать кроликов. Мама любила мелко нарезанное мясо, обжаренное на сковородке. Зубы у нее уже были не те.
Мама...
Двери белой посудины были открыты. Туда или от туда вели кровавые следы.
– 135 ответьте... шшшшш... 135 ответьте...
Пришелец на земле пытался что-то ответить, но ему было не чем. В горле клокотала кровь. Я сорвал с него шлем, все равно ему он больше не нужен.
– 135 ответьте... шшшш... – отковырял маленький динамик от шлема и вырвал его.
Пытаясь осознать произошедшее я поднялся на корабль. На месте пилота сидел такой же пришелец в таком же костюме и точно также перерезанным горлом. Кровь стекала по его костюму тонкой струйкой на пол, мне под ноги. Запах и вкус металла на языке. Всхлипы и бульканье умирающего «человека» ничего не вызывали у меня внутри. В голове была только одна мысль...
Мама... Успела ли она убежать? Смогла ли что-то сделать? Было ли ей больно?
Не осознавая своих действий я выбрался наружу.
– Мама. Мааа-аа-ма... Мамочкаааа-аа.. – Тишина. Под ногами хрустит уголь и пепел.
Я сидел на пепелище моего дома, прижавшись спиной к тому, что когда-то было нашей печью. Дед с отцом ее перекладывали, а мама красила. Она нашла меловые выходы у ручья где собирала глину для посуды. Дед вычитал в книжке ,что мелом раньше красили стены и печки, и красиво и живности кровососущей меньше. Мама набрала в первый раз, высушила, перетерла и развела с небольшим количеством воды. Этим и красила. Цвет был не слишком что бы белым, зато получилось светло. Потом добавляла цвета всякие. Красители делали сами. Из травы, цветов, той же глины... Вот теперь стоит остов печи весь черный, а мамы уже нет, и никого нет. Все сожгли...
– Твари... Твариии... Всех... я всех найду и кого смогу... Всех...
"конец второй части..."