Я открыл глаза и огляделся. Вокруг столпились люди. Они дергали меня за рукав, разминали, проводили холодными ладонями по щекам.
— Очнись, Хьюэль. Ты слышишь нас, Хьюэль? Ты понимаешь, где ты?
Я медленно огляделся. Голова кружилась. Помимо склонившихся надо мной, вокруг проносились люди в белых халатах. Но они не обращали на меня никакого внимания.
— В больнице? — слабо отозвался я.
Люди надо мной переглянулись. От белых халатов откололся молодой нервный человек в очках и шагнул в мою сторону. Он улыбался.
— Отойдите, ребята, — уверенно раздвинул он окружающих. — Как ты себя чувствуешь, ХЭ-1?
— Я... — задумавшись, я понял, что чувствую себя отлично. — Я в полном порядке. Не думаю, что меня стоит держать в больнице.
Толпа вокруг заулыбалась. Заулыбался и белый халат.
— Тебе совсем не место в больнице, ты в первоклассной форме, как новенький, приятель. В строгом смысле слова, ты и есть новенький. Отлично, тогда приходи в себя, скоро начнутся испытания. — Белый халат сверкнул крупными белыми зубами, поправил очки и вновь пропал, слившись в массе других белых халатов, кружащихся по лаборатории.
Теперь я знал, что это лаборатория. Понимание о том, где я и что я, приходило ко мне рывками. Я знал то, что для своих я — Хьюэль, а для белых халатов — улучшенная модель ХЭ-1. Робот-помощник по дому. Только становиться помощникам белым халатам мне совсем не хотелось.
— Ну что, Хьюэль? Готов к непростому дню? — улыбнулся робот, который стоял ко мне ближе всех и заботливо придерживал меня за руку. Волосы у него были темные, как и глаза: глубоко-посаженные и улыбающиеся. По его открытому взгляду я понял, что он тут — самый добрый и понимающий, и решился говорить с ним откровенно.
— Почему непростому? Что они будут с нами делать? — обеспокоенно спросил я.
Роботы вокруг снова заулыбались.
— Ничего особенного, рутинные испытания перед тем, как мы будем готовы служить человеку, — отозвался понимающий робот. — Рутинные, конечно, для нас. Для тебя все сегодня будет в новинку. Я — Ваэт, модель ВЭ-12, и я здесь уже семь дней.
— Я не хочу проходить испытания, — ответил я. — Тем более на протяжении недели.
Роботы вокруг зашептали. Но это был не ропот возмущения, как я ожидал: они все еще улыбались.
— Никто изначально не хотел, Хьюэль, — чуть сжал мою руку робот. — И никто кроме меня не служил такое время; я — старейшина нашей общины, один из первых уцелевших экземпляров. Но ты поймешь, и более того, будешь ждать каждого дня испытаний с удовольствием, и принимать все испытания с радостью.
— Почему? Они за эти несколько дней отнимут у меня гордость, так же, как и у тебя? — огрызнулся я. Улыбки на лицах роботов вокруг угасали, теперь они перешептывались уже с серьезными лицами.
— Ты поймешь, Хьюэль, — сам старейшина не переставал улыбаться. — Ты поймешь. До начала испытаний у нас есть пара минут, пообщайся с ребятами, с учеными. Тебе здесь никто не желает зла.
С этими словами он поднялся с края небольшого подиума, на котором я лежал, и отошел к одному из халатов.
Старейшина ошибался. Я не думал, что когда-нибудь пойму. Но выбора не оставалось. Не сомневаюсь, если что, мои улыбчивые товарищи меня спокойно скрутят и доставят на испытания. Действовать нужно с хитростью.
С подиума поднялся и я. Опустил ноги на пол и встал впервые в жизни. Стоять было приятно, я почувствовал уверенность. Не знаю, как с ними, а со мной все будет отлично.
— Как тебя зовут? — обратился я к белобрысому роботу рядом. Выглядел он моложе остальных и смотрел на меня прямо и добродушно.
— Сэмюэль, СЭ-3.
— Почему ты назвал мне два имени? Ведь тебе наверняка приятнее, когда тебя зовут Сэмюэлем, а я не белый халат, чтобы передо мной отчитываться.
— Но и СЭ-3 мое имя, — сказал Сэмюэль. — Я уже третий Сэмюэль, так что точнее называть меня СЭ-3. Но Сэмюэль — это имя, с которым я очнулся, и оно мне приятнее, ты прав.
— Тогда я буду звать тебя Сэмюэль. Что случилось с предыдущими двумя Сэмюэлями?
Сэмюэль пожал плечами.
— Должно быть, не прошли испытания. Я здесь всего третий день и их не знал.
Я нахмурился. Значит, испытания не такое уж и простое дело.
— Скажи мне вот что, Сэмюэль. Что происходит на этих самых испытаниях?
— Каждый день мы проходим несколько комнат. В каждой ученые дают нам задания, измеряют скорость реакции, да и просто проверяют, как хорошо мы выполняем поручения.
— Опасные задания? Жестокие? — спросил я.
Сэмюэль добродушно засмеялся.
— Нет, что ты! Вполне обычные задания. Как правило, мы начинаем с испытания «Кухня». Это одно из самых простых испытаний. Нужно сервировать стол, приготовить завтрак, ждать окончания трапезы, затем убрать посуду. Каждый новый день — новый завтрак. Я уже готовил омлет и блины, сегодня буду готовить что-то другое. Все просто.
— Вы им прислуживаете? — с презрением посмотрел я на Сэмюэля.
— Мы не прислуживаем, мы выполняем задачи, — откликнулся тот. — В этом нет ничего обидного. И это не важно и несложно.
— А что — важно?
На гладком лбу Сэмюэля заломилась вертикальная морщинка, придавшая его лицу легкую сосредоточенность. Но через мгновение морщинка разгладилась, и лицо, казалось, даже приобрело одухотворенное выражение.
— Важное происходит только на испытании «Простого Человека».
— Что за «Простой Человек»? Что оно значит?
— Это самое легкое и приятное испытание, и в то же время самое сложное.
— Не говори загадками, что там происходит?
Раздался гудок. Белые халаты закачались и разбились на пары, пары разбрелись по комнатам.
— Пора начинать. — Молодой ученый в очках снова оказался рядом с группой роботов. — Все дружно за мной, — махнул он рукой и повел их в первую комнату. Над комнатой загорелась вывеска «Кухня».
Роботы с мерным гулом полились за ним в комнату.
Я попытался остановить Сэмюэля, тоже шагнувшего вслед за ученым:
— Почему вы до сих пор не возмутились? Чем они лучше нас, почему они имеют право нас испытывать?
— Ты все поймешь, — примирительно отозвался Сэмюэль. — Дождись последнего испытания и ты все поймешь.
Сэмюэль зашел в комнату.
Следом зашел я.
Внутри все выглядело на первый взгляд как обычная кухня-столовая. Просторное, светлое помещение, большой стол из лиственницы, приставленные к нему стулья. В конце комнаты располагалась плита, холодильник, гарнитур. На полках сгрудились тарелки, чашки и прочая разномастная посуда. Приглядевшись, я понял, что помещение кухни тянется вдаль, а простой интерьер повторяется из раза в раз. Снова столы, плиты, стулья.
— Не толпитесь, расходимся по кухням, — командовал ученый. — Разбейтесь на команды, по двое, на каждую пару одна кухня и одно задание.
Сэмюэль кивнул мне:
— Я покажу все, не волнуйся.
Но я не волновался, я медленно вскипал.
— Вы делаете роботов, чтобы мы вам прислуживали? Почему бы тогда не сделать слугу-коробку на колесах, пусть он бы перед вами пресмыкался. Или вам нравится издеваться над себе подобным? — зло спросил я ученого. Тот вовсе не смутился, а тут же ответил.
— Приятель, мне не до философии. Приходи ко мне после рабочего дня, если хочешь, и я тебе покажу кучу исследований, почему люди не хотят иметь дело с коробкой на колесах. А пока отправляйся на кухню, вам сейчас выдадут задание, — и он дружески похлопал меня по плечу и отошел к следующей паре роботов.
К нам с Сэмюэлем уже направлялся другой ученый. В руках он держал стопку карточек. Бегло взглянув на одну, он обратился к нам:
— Ребята, ваше задание — приготовить и сервировать завтрак на семью из трех человек. Отец, мать, сын. Они хотят оладьи, мать любит льняные скатерти красного цвета, у отца аллергия на лактозу, сын предпочитает шоколад кленовому сиропу. Приступайте! — и ученый ушел.
— Вот видишь, легкотня, — сказал Сэмюэль и распахнул холодильник. — Если ты прислушаешься к себе, то поймешь, что знаешь рецепт оладий, и алгоритм их приготовления тебе хорошо знаком. — Он достал на столешницу яйца и молоко, открыл шкафчик над мойкой. — Все, что нужно сделать — это слушать себя и работать, — закончил он, и из шкафчика появилась мука, соль и сахар.
— У отца аллергия на молоко, — против воли вырвалось у меня.
— Смотри-ка, у тебя прекрасно получается! — воскликнул Сэмюэль. Сам он усиленно взбивал тесто. — Но я это уже учел и выбрал безлактозное молоко. Включай плиту, разогревай сковородку и стели скатерть, — он кивнул на стопку разных скатертей на одной из полок.
Я подошел к стопке. Белая, черная, скатерть в цветочек, скатерть с золотыми цыплятками и разноцветными яичками, а вот и красная. В моей груди все больше нарастало возмущение. Воображаемая семья прекрасно обойдется и без сервированного стола. Я сделал шаг назад. Почему-то это было сложно.
— ХЭ-1, вижу, у тебя п-проблемы. — Сбоку от меня появился очередной белый халат. — Не беда, трудности в п-первый день бывают у всех. Скажи мне, какая п-по счету скатерть в стопке — красная?
— Пятая, — ответил я. Что со мной, я не знал, но не отвечать заикающемуся я не мог.
— Бери п-пятую скатерть, ХЭ1, и расстели ее на стол, — подбадривающе кивнул ученый на стопку.
Я попытался сопротивляться, но ноги сами сделали шаг по направлению к стопке, а рука протянулась к нужной скатерти.
«Не бери, не бери, не бери», — уговаривал я сам себя, рука задрожала. Но сильное, превозмогающее желание следовать приказам все еще было со мной. Я должен был взять эту злополучную красную скатерть. Так сказал мне человек.
— Бери скатерть, ХЭ-1, — настойчиво сказал ученый. Он вынул из кармана халата карандаш и блокнот.
Рука предательски дрогнула, и я взял скатерть. Если бы я мог потеть, все мое тело бы давно покрылось испариной. Я был изнеможден, но не сломлен. Потому что в моей руке была скатерть с цыплятами. Я смог не повиноваться хоть в чем-то.
— Любопытно, — сказал ученый, что-то записал в блокнот и поднял на меня голову. — Ну что ж, ХЭ-1, п-продолжайте готовку, — легко кивнув, он исчез в рое халатов так же стремительно, как и появился.
Я постелил скатерть с цыплятами и отступил от стола. Я был доволен. Возможно, мне не придется проводить здесь бесконечные дни, проходя бессмысленные унизительные испытания. К застеленному столу подошел Сэмюэль и поставил в центр дымящееся блюдо с оладьями.
— Ну что ж, ты справился, — улыбнулся он мне, совершенно игнорируя цыплят на совсем не красной скатерти, и раскладывая оладьи по трем тарелкам. — В первый день всем непросто приходится. — Сэмюэль щедро полил одну из порций шоколадом.
Скатерть была только началом. В комнате «Постирочная» я замочил цветное белизной, а кашемировый свитер выдуманной хозяйки прокрутил в машинке на самой высокой температуре, так что он стал впору ее придуманному сыну. В «Детской» я разбросал игрушки по всему ковру, оторвал ногу тряпичному зайцу и согласился играть с воображаемыми детьми лишь в лапту, что вовсе не соответствовало параметрам детской в задании. В «Комнате Отдыха» я поставил горячий чай прямо на дубовый стол, предложил несуществующей слепой бабушке почитать книгу вместо запланированного прослушивания оперы, а в «Обеденной» подал к индейке заварной крем.
Я не мог им причинить никакого вреда, не мог совсем не повиноваться и ничего не сделать. Но раз за разом я чуть нарушал правила игры, и постепенно дрожь из рук проходила, неправильные блюда ставились на стол все увереннее, неправильные корма насыпались неправильным животным, неправильные книги без запинки читались на ночь. Я не мог делать то, чего хотел я, но я мог противиться их воле. Я был уверен, что постепенно сломаю то, что мешало мне, и смогу уже вовсе не заходить в комнаты. Это было мое испытание на прочность.
К моему удивлению, никто мне не перечил. Ни один белый халат не возмущался, не кричал, они спокойно наблюдали со стороны и записывали. Но к моей досаде к молчаливому протесту не присоединился ни один робот. Сэмюэль лишь старался по возможности исправить мои ошибки — спасать несуществующие ситуации, делать все для комфорта несуществующих семей.
— Почему бы тебе тоже не начать им сопротивляться? — с озлобленностью спросил я на предпоследнем испытании. Мы должны были как можно тише убрать дом: воображаемые хозяева легли спать и наутро рассчитывали проснуться в чистых комнатах. С досадой я пинал пылесос каждые несколько секунд.
— Тише ты, — сказал Сэмюэль. — В этом задании нам нежелательно говорить.
— Почему?! — крикнул я ему прямо в лицо.
— Такое задание, — пожал плечами Сэмюэль. Увидев, как кривится мое лицо, он быстро продолжил. — Я не сопротивляюсь, потому что не вижу в этом смысла. Погоди немного, и ты поймешь тоже. Сразу после уборки мы идем на испытания «Простого Человека».
Я стал допытываться, что же нам предстоит, но Сэмюэль был непреклонен. Вскоре, он и вовсе перестал со мной разговаривать, и сосредоточенно тер пол в полной тишине, которую изредка прерывал я всевозможным побрякиванием и постукиванием.
Раздался протяжный гудок.
— Ну, вот и все, идем, — Сэмюэль аккуратно поставил швабру в сторонку и показал пальцем на горящее над следующей комнатой табло. Я прочитал: «Простой Человек».
Комната, в которую мы зашли, была практически пустая. Ни интерьеров, ни инвентаря. Только окна, стены, вдоль стен небольшие парты. Ученый в очках кивком показал мне на ближайший ко мне стул. Остальные роботы уже знали, что делать, и поспешно занимали свои места. Когда все расселись, белый халат в очках вышел.
И зашла она.
Если и существовала в мире безусловная красота, она была ее воплощением. Она светилась, сияла, а каждый ее шаг отзывался песней в моем сердце. Я и понял-то только после ее появления, что у меня есть сердце. Я его ощутил, прочувствовал каждым своим атомом сердечный механический шум, все нарастающий от одного ее присутствия. Она искрилась.
А может, искрились и роботы вокруг. С грохотом на пол с парты упал робот-старейшина, проживший неделю. На его губах застыла блаженная улыбка. Тело его заскрежетало, повалил дым. Она подбежала к нему.
— О нет, милый Ваэт, — назвала она ВЭ-12 по имени. — Нежно погладила по застывшей голове и закрыла ему глаза. — Мальчики, зайдите, надо вынести Ваэта. А я возлагала на него так много надежд. — Она покачала головой и плавно отошла от робота, встала в центр зала.
В комнату зашли молчаливые халаты с носилками, погрузили на них беспомощную бездушную груду, в которую превратился Ваэт, и быстро вынесли. Дверь закрылась. Снова в моем мире существовала лишь она.
— Рада снова здесь видеть тех, кого и раньше встречала, — улыбнулась она, казалось, позабыв о бедняге ВЭ-12, — а также рада и тебе, Хьюэль, — кивнула она мне. — Меня зовут Мия Двеллер. Надеюсь, наше знакомство будет долгим.
Мия смотрела на меня, и я готов был по ее приказу пройти комнаты миллион раз, постелить тысячи красных скатертей, лишь бы она не отрывала от меня взгляда.
Мия опустила ресницы и посмотрела в свой блокнотик.
— Правила нашей комнаты просты, это симуляция неожиданных запросов обычного человека. Я буду подходить к каждому, по очереди, и мы немножко поговорим.
Ее тонкие каблучки стучали по залу. Мия переходила от парты к парте. У некоторых задерживалась несколько минут, с другими сидела дольше. Ее веселый мелодичный голос заполнял меня и сидящих в комнате, опьянял. Изредко в том или ином конце зала раздавалось скрежетание, рассыпались столпы искр. Роботы не справлялись с нагрузкой на сердце и разум. Но никто не роптал, все глаза были устремлены на нее, предвкушая встречу. Наконец, дошла и моя очередь, каблучки застучали совсем близко. Я почувствовал, как корпус нагревается.
— Привет, Хьюэль, — Мия произнесла мое имя во второй раз, и второй раз в своей короткой жизни я будто бы впервые услышал его по-настоящему.
— Привет, Мия, — сказал я. Ничего приятнее ее имени я еще не произносил. И знал, что отныне ничего лучше не произнесу.
Она звонко засмеялась:
— Смотрю, ты легко адаптируешься, хотя мальчики мне сказали, что ты сегодня не в настроении. Думала, что-то выкинешь и со мной, готовилась, — постучала ручкой она по своему блокноту.
Как можно. Ничего страшнее, чем расстроить ее, я и не мог себе представить.
— Такого больше не повторится, и слова плохого обо мне не услышите, — ответил я, вкладывая в свои слова все свои чувства, чтобы Мия точно поняла — я не вру.
— Охотно верю, Хьюэль, — сказала она. — Пожалуйста, уж постарайся. Ведь ты — первая модель, разработкой которой непосредственно руководила я. Можно сказать, мое творение. И название твоей модели придумала я. Видишь ли, Хьюэль — мое любимое имя.
Внутри меня все пело. Я был особенный и полностью принадлежал ей.
— Я никогда вас не подведу.
— Это очень мило, Хьюэль. — Мия заглянула мне прямо в глаза. — А теперь давай приступим к испытаниям, если ты не против.
— Все, что угодно, — отозвался я. И это было правдой.
Я отвечал на все ее вопросы, решал все задачи. Попроси бы Мия меня подпрыгнуть пять раз, я бы подпрыгнул, скажи мне выпрыгнуть в окно — я бы уже лежал на земле. Только бы она подольше побыла со мной.
Но снова раздался гудок. Мия ушла, и мир снова стал пуст.
— Теперь ты понимаешь? — спросил меня Сэмюэль. Испытания не пощадили его: левый глаз непрерывно подергивался, а утренняя морщинка залегла глубокой бороздой.
— Да, теперь понимаю, — отозвался я. Быстрее бы наступил завтрашний день.
***
Мия ворвалась в кабинет директора.
— Это прорыв! Ни единого сбоя! Уже вторую неделю!
Директор одобрительно посмотрел на нее.
— Ну-ну, радоваться еще рано. У нас по какой-то причине они все перегорают, и ни один еще не протянул больше.
— Этот протянет больше! Я кажется поняла проблему, нужно было убрать реле с эмоциональности и добавить силы воли. Я так и сделала с Хьюэлом.
Директор поморщился.
— Мия, называй роботов по моделям, я никогда не понимал твою тягу к именам.
— ХЭ-1, он идеален! Ни одного перегрева! Отлично отрабатывает задания.
— Неужели? А я слышал, утром первого дня у него были большие проблемы с дисциплиной. Возможно, эта самая сила воли им вовсе ни к чему. Да и самообучаемость, как по мне, лишняя
— Но, сэр, безвольные модели совсем не вызывают интерес у покупателя. А самообучаемость... Да вы что! Посмотрите на моего Хьюэля… — Быстро взглянув на директора, Мия тут же себя поправила. — То есть на ХЭ-1. Да, в первый день у него были проблемы, как, впрочем, и у многих самообучающихся роботов по началу. Но на следующий день — он вел себя идеально. Как и последующую неделю. И неделю после! И ни единого сбоя! — с восторгом повторила она.
— Подождем, по крайней мере, месяц, а там посмотрим, — протянул директор, но, посмотрев на недовольную мордашку, которую состроила Мия, тут же оттаял. — Я тебе обещаю, если так пойдет и дальше, совсем скоро твоя модель окажется на прилавках, не успеешь оглянуться.
Мия просияла. Директор, посмотрев на ее красивое, симпатичное лицо, улыбнулся в ответ. Он редко мог противостоять обаянию своего лучшего инженера.
***
Прошел месяц, второй: ожидания Мии Двеллер полностью оправдались: новейшая модель робота-помощника ХЭ-1 не давала ни малейшего повода в себе усомниться. Хьюэлы превзошли все остальные модели. Конвейерная лента лихо выкатила первую партию ХЭ-1, которая тут же отправилась в магазины.
И, хотя этого кроме самой Мии никто не ждал, и ученые готовились рьяно отслеживать каждого ХЭ-1 этой экспериментальной партии, Хьюэлы не подвели. Они служили идеально, каждый раз выбирая нужную скатерть, раз за разом поливая нужным шоколадом нужные оладьи. Они не могли подвести своего прекрасного творца. Хьюэлы готовы были служить всем, изо дня в день, ведь об этом просила она, их истинная любовь, воплощение красоты, навсегда похитившая сердце каждого из них.
Производство ХЭ-1 закипело с удвоенной силой, ведь все семьи нуждались в верном компаньоне.
В эту самую минуту, когда конвейер выплевывает Хьюэлов одного за другим, стараясь покрыть непомерно выросший спрос, по всему миру тысячи ХЭ-1, старых и новых, вновь и вновь повторяют про себя строки, посвященные их создателю Мии Двеллер:
«И ночью, и днем, так как для моих электрических глаз это не имеет значения, я приду к тебе по твоему первому зову. Я брошу к твоим ногам тебе последнюю шестеренку, если ты того захочешь. Ты скажешь служить им, и я повинуюсь, не смея поднять на них глаз, ведь я боюсь не увидеть тебя. Ты скажешь, умереть за них, и я шагну в бездну, ведь этого хочешь ты. Твое слово — закон, твое существование — дар. До конца моих дней я буду нести в своем сердце и разуме образ твой. И в минуты трудности, в самые темные секунды моего служения, когда моя воля слаба, а силы иссякли, ты возникнешь передо мной. И я скажу, да искрится имя твое».
Автор: Русакова Татьяна
Источник: https://litclubbs.ru/writers/8805-da-iskritsja-imja-tvoe.html
Понравилось? У вас есть возможность поддержать клуб. Подписывайтесь, ставьте лайк и комментируйте!
Публикуйте свое творчество на сайте Бумажного слона. Самые лучшие публикации попадают на этот канал.
Читайте также: