В марте самое время начинать думать об отпуске. Возможно, в вашем перечне мест посещения возникнет Сочи. То самое Сочи, в котором, по утверждению главной героини фильма «Москва слезам не верит» – «отдыхал хоть раз каждый советский гражданин».
И сегодня активно предлагаются побережья Черного моря. Мы знаем, как туда можно добраться, какую гостиницу выбрать, какие блюда предпочесть!
Но знакомы ли были черноморские пляжи енисейцам в начале XX века? Хочется познакомить с четырьмя документами, которые попали в музей не так давно благодаря проводимым в городе ремонтно-реставрационным и археологическим работам.
Это документальный отчет, занимающий по времени отрывок с 16 марта по 11 апреля 1905 года, куда входят:
— счёт всех дорожных расходов за поездку на двух листах, написанный, скорее всего, старшим сыном Авениром (ему на момент поездки уже 22 года, он – выпускник Московской практической академии коммерческих наук 1903 года, личный почетный гражданин);
— счёт за питание в гостинице «Староварваринское подворье» в Москве, на Варварке, госпоже Бородкиной от 25 марта;
— счёт в гостиницу «Староварваринское подворье» от французской прачечной А.Ф. Санжи на Кузнецком мосту от 1 апреля;
— письмо жены, Елены Дмитриевны (ей на момент путешествия было 42 года), мужу, Алексею Михайловичу Бородкину, от 11 апреля из Олупки (так в тексте письма) с дополнением от сына Николая (ему 16 лет, через два года он так же, как и старший брат, окончил Московскую практическую академию коммерческих наук, но сделал это более успешно. Кроме звания личного почетного гражданина, он будет удостоен звания кандидата коммерции).
Начинается наша история 13 марта, когда началось планирование поездки в Крым в родовом доме Бородкиных на Успенской улице (сегодня ул. Рабоче-Крестьянская, 62. После смерти отца, Михаила Михайловича, и брата усадьбой владели Алексей Михайлович и его племянник Александр Михайлович). Прогноз погоды на это время был очень благоприятным.
Когда все приготовления к поездке были окончены, Елена Дмитриевна со старшим Авениром и младшим Сережей (ему 9 лет) выехали со двора 16 марта, их путь лежал до Красноярска «на лошадях». Возможно, Николай (ему – 16) в это время находился в Москве и заканчивал очередной курс обучения в Академии (сохранилось его письмо домой из Москвы от января 1903 года, в котором он говорит об обучении и учительском бале). Старшая дочь Инна совершенно точно не путешествовала в этот раз со своим семейством, она проживала в это время в Петербурге (училась ли или совсем покинула отчий дом 23-летняя дочь Бородкиных выяснить не удалось).
Прожив некоторое время в Красноярске, 25 марта путешественники по сибирским рекам и железной дороге добрались до Москвы.
От Николаевского вокзала (сегодня Ленинградский вокзал) извозчик доставил енисейцев в самый центр Москвы в гостиницу «Староварваринское подворье» за очень символическую плату в 80 копеек (интересно, что обратная дорога обошлась нашим героям в 60 копеек). Исследователь Романюк С.К. считает, что название «подворье» – это чисто московская особенность.
«Староварваринское подворье» расположилось в доме на левой стороне старинной московской улицы Варварки в пятиэтажном деловом здании №7. В 1890–1892 годах Варваринское акционерное общество выстроило конторский и торговый дом. В нем расположилась целая куча разнообразных заведений, включая гостиницу «Староварваринская», меблированные комнаты «Варваринское подворье», пяток магазинов и, конечно, купеческие конторы. Проектировал дом Р.И. Клейн.
Для перекуса были закуплены «хлеба, масла, сыру, яиц 2 десятка, ветчины, горчицы и 2 лимона». Самым дорогим продуктом из этого списка оказалась в Москве ветчина. Для расширения кругозора куплены 2 газеты.
На утро 26 марта Елена Дмитриевна телеграфировала о приезде Инне в Петербург (небольшое отступление: в сборнике «Енисейское купечество в лицах (XVIII – начало XX вв.)». Новосибирск, 2012, с.105 младшую дочь Алексея и Елены Бородкиных зовут Нина, но, согласно Исповедальных росписей Енисейской Воскресенской церкви, их старшую дочь звали Инна, а Ниной звали дочь Александра Михайловича, племянника Алексея. В честь сестры Инной назовет свою дочь Авенир, старший сын Алексея и Елены).
А дальше были поход по магазинам, благо, что их вокруг гостиницы было предостаточно, и театр. В первую вылазку по магазинам багаж пополнился двумя фуражками для Серёжи и Вене (Авенира). Передвигались по столице Бородкины на извозчике.
Поужинав после баньки, семейство отправилось почивать.
На следующий день, после завтрака чаем с баранками, познакомившись с последними новостями, енисейцы отправились в церковь и далее в Манеж.
Вечером были подведены первые итоги путешествия. Оплатив почтальону 10 копеек, было отправлено письмо в Енисейск.
28 марта Елена с домочадцами посетила еще одну театральную постановку. Как и все туристы, не смогла пройти мимо открытых писем с видами Москвы и чашечки кофе в кофейне «У Филиппова».
Владимир Гиляровский в книге «Москва и москвичи» (в очерке «Булочники и парикмахеры») писал про заведение Филиппова на Тверской улице:
«На Тверской, против Леонтьевского переулка, высится здание бывшего булочника Филиппова. Булочная Филиппова всегда была полна покупателей. В дальнем углу вокруг горячих железных ящиков стояла постоянная толпа, жующая знаменитые филипповские жареные пирожки с мясом, яйцами, рисом, грибами, творогом, изюмом и вареньем. Публика – от учащейся молодежи до старых чиновников во фризовых шинелях и от расфранченных дам до бедно одетых рабочих женщин. На хорошем масле, со свежим фаршем пятачковый пирог был так велик, что парой можно было сытно позавтракать. Прилавки и полки левой стороны булочной, имевшей отдельный ход, всегда были окружены толпами, покупавшими фунтиками черный хлеб и ситный».
Именно сына основателя хлебной династии Максима Филиппова — Ивана Максимовича, считают родоначальником «московского калача с ручкой».
Возможно, в этом магазине Елена Дмитриевна купила «хлеба, сахару, чаю 1 фунт (оказался дороже ветчины в два раза), газет, яиц 3 десятка». Последняя плата этого дня швейцару.
Утром 29 марта они покинули гостиницу на конке (до введения трамвайного движения: городская железная дорога с конной тягой) для того, чтобы как можно больше посетить магазинов и еще раз посетить театр. Елена позаботилась о женской половине семьи: себе купила летнюю шляпку, галстуки и воротнички; дочери досталось лишь последнее.
На обед в этот день был сиг, к чаю хлеб с маслом и сыром, а также сухарики.
Следующий день был похож на все остальные: на завтрак – хлеб с маслом, чай с молоком. За завтраком чтение газет. В Гостином дворе были куплены «щиблеты Вене, 2 корсета маме и Инне», – записал в расходах Авенир. После чашечки кофе в уже известной кофейне день был окончен.
Последний день марта в ожидании приезда Инны енисейцы, позавтракав «У Филиппова», провели за походами по магазинам и очередной театральной вылазкой, на этот раз, заказав ложу.
Кроме покупок для Инны (пояс) и Сережи (ботинки), были куплены «конфеты и торт у Эйнем» (московская кондитерская фабрика на Берсеневской набережной, существовавшая в 1889—2007 годы. Построенная фирмой «Эйнем» в 1890-е годы, после Октябрьской революции была национализирована и получила название «Красный Октябрь»), при этом ещё сухарей, хлеба и масла.
Главным же в этот день были поездка госпожи Бородкиной в клинику к профессору Снегирёву (речь может идти об экстраординарном профессоре Владимире Федоровиче Снегирёве, авторе капитального труда «Маточные кровотечения». Доктор Снегирев делал сложнейшие, новаторские операции и, судя по всему, был отличным врачом) и визит в гостиницу профессора Шервинского (возможно, к ним в номер гостиницы на Варварке приезжал для консультирования директор факультетской терапевтической клиники Василий Дмитриевич Шервинский, терапевт и патолог, основоположник эндокринологии и организатор первого рентгенкабинета в России) для Коли.
В последующие дни Елене Дмитриевне, Коле и Сереже предстояло пройти лабораторные исследования в «Академии».
Начало апреля, возможно, было в 1905 году прохладным и дождливым, поэтому Елена Дмитриевна решает купить себе зонтик и ботинки. Для походов в театр и не только было решено выделить сумму на пошив двух платьев для госпожи Бородкиной, а также батистовых кофточек для Инны и Лиды Потехиной (вероятно, подруги дочери). Две готовые кофточки предназначались для госпожи Бородкиной и дочери. Елена, увидев пояс дочери, приобретенный ранее, пожелала такой же и себе.
Колин гардероб пополнился в этот день «2 воротничками и манжетами, 1 галстуком и щиблетами». Можно предположить, что Коля до сих пор учился в Академии и не проживал с семьей в гостинице, поэтому ему нужны были деньги на извозчика и карманные расходы, о которых, кстати, Елена не доложит мужу в письме.
Позднее Коле для учебы приобретена Астрономия Юнга, из мелочи – запонки.
Для общения с малой родиной были куплены марки. Продуктовую корзину пополнили «ветчина, масло сливочное, сыр, 1 банка килек, 2 фунта конфет и 2 десятка яиц». А также, традиционные: «хлеб, молоко и газеты».
Третьего апреля был снова поход в театр, но перед этим стрижка (кто конкретно посещал цирюльню – Авенир не указал). К чаю куплен ореховый торт. Ещё 2 десятка яиц.
Среди почтовых отправлений 4 апреля – открытые письма с марками домой мужу, а также поздравительная открытка Нотариусу.
Среди прочего: Инне 3 фунта быловской колбаски для Потехина (возможно, Инна у них жила на квартире), а также летняя шляпка, даже на 2 рубля дороже, чем у матери. После прожитого дня Инне было выделено на баню 1 рубль 10 копеек.
Вечером был чай, на десерт ели апельсины и яблоки.
Расходы 5 апреля с утра традиционны – это «хлеб, молоко и газеты». Инне выданы на проживание 150 рублей.
Папе дана телеграмма о состоянии дел. Для Серёжи вызван профессор Поспелов (возможно, речь идет об Алексее Ивановиче Поспелове, ординарном профессоре кафедры кожных болезней на медицинском факультете Московского университета (возглавлял кафедру с 1893 по 1910 гг.)).
На следующий день были оплачены:
— в гостиницу счет (из которого становится понятным, что из купленных яиц делали «яичницу», а из письма Елены, что сырыми яйцами лечились, Инна приехала 31 марта и сразу заказали 4 самовара на день против 2-3 до этого),
— прачке по 2 счетам (из которого становится понятно, что кому-то оказывалась медицинская помощь; кроме стирки личных вещей, стирались и постельные принадлежности),
— за пиво, за лекарства Серёже и Коле, а также чаевые официантам, швейцарам, девушке, коридорным, мальчику (какому конкретно – не понятно – порыв письма) и самоварщику.
На извозчике наша группа отдыхающих добралась на вокзал, где пообедала. Поезд уже 9 апреля доставил сибирских путешественников из столицы в Севастополь, где по рейду они передвигались уже на пароходе. Этот день оказался разъездным: после железнодорожного вокзала и завтрака в ресторане – прогулка по рейду Севастополя, обед и снова в путь на «карете» до Алупки.
После ночёвки в Байдарской долине (на железнодорожной станции, которая существует до сих пор), переезд до гостиницы в Алупке. Был куплен абонемент на 30 ванн для Елены Дмитриевны, снята отдельная комната для Коли и Вени и другая всем остальным, приобретён запас продуктов (2 бутылки пива, 3 фунта сахару, 10 апельсинов, лимон и хлеб) и дана телеграмма папе – вот уже и день 10 апреля подошёл к концу.
И вот, наконец, черноморское побережье. Необходимо прописаться, что и было сделано. Для обеспечения лечения мальчиков куплены лекарства в местной аптеке. А дальше – море, море и море.
Заканчивается реестр трат на 11 апреле, когда были куплены продукты (хлеб, масло и десяток яиц), фотографические препараты для Коли и табак.
Авенир с матерью 11 апреля 1905 года подсчитали все траты за три недели и вывели общую сумму – 892 рубля 57 копеек.
Более развернутое описание пребывания на побережье Черного моря дано в письме от 11 апреля (когда окончен подсчет расходов) из Олупки (рукопись Елены). Алексей Михайлович, которому в ту пору было 53-54 года, и был он, соответственно, старше своей супруги на 13 лет, получил эту весточку 27 апреля. То есть, спустя более двух недель.
О чем поведала Елена Дмитриевна и сын Николай, который писал часть послания? Обращается супруга к своему мужу нежно и с уважением: «Милый Дорогой Алеша…».
Она пишет о первом ярком впечатлении: «в 5 часов утра … (Николай и Авенир) увидели восход солнца». Поселились они в новой гостинице на самом берегу моря, хотя было желание снять квартиру. Но все уже было занято.
Николай дополняет, что Инна тоже собиралась приехать в Алупку. Она должна была поселиться, по словам брата, в комнате с Сережей и мамой. Любуясь происходящим вокруг, Коля отослал и отцу фотоснимки разных видов.
Елена пишет, что «Олупка теперь уже не прежняя деревня».
Семейство Бородкиных разместилось в двух комнатах с видом на море и кипарисы, и большим балконом, за которым благоухали розы и сирень. Как заметила в письме Елена, стоят они с четырьмя самоварами (по 2 на каждую комнату) 70 рублей в месяц (становится понятно, почему прекратилось отдельное ведение расходов, поскольку все подсчеты перешли в это послание).
Стало ясно и то, зачем покупалось такое большое количество яиц: «утром с чаем кормлю Колю с Сережей яйцами сырыми обоих велели как можно лучше кормить Сережа каждую минуту хочет есть, насколько возможно экономлю все как умею посылаю тебе подробный счет наших расходов» (сохранен стиль письма).
Далее объясняет, почему она дала дочери 150 рублей. Эти деньги должны были пойти на пошив двух летних платьев и шляпки, ведь «костюм сделать у Петухова на Тверской безумно дорого, а на Ильинке шьют скверно».
Всех расходов, как мы помним, было около 900 рублей. В этом письме Елена Дмитриевна, ссылаясь на то, что доктора стоили очень дорого (50 рублей! на «светил» медицины), просила мужа выслать еще 600 рублей, обосновывая расходы также дороговизной питания и необходимостью «все посмотреть и везде съездить».
Елена описывает, насколько дороги ванны на Воронцовском пляже, где располагались купальни!
Писала: «Прости потамучто Алеша на мое неумение жить, я конечно тебе без меры благодарна за эту поездку» (стиль письма сохранен). Беспокоилась о здоровье мужа, переживала о восстановлении сил ребятишек за столь короткий срок.
Уезжая из Москвы, билеты на обратный путь они могли взять не ранее, чем на 13 мая. Боялась, что если деньги задержатся, вернуться домой вряд ли удастся к концу мая. Обратный путь через месяц семейство Бородкиных собиралось проделать через Одессу и Киев.
Удалось ли к концу мая устроить праздничный ужин уже в родном доме – из доставшихся документов не известно.
Думается, что отдохнуть и подлечиться им удалось, чего всем, планирующим свой отпуск, от души желаем!
1 — Романюк С.К. Из истории московских переулков. М., 1988. http://www.rusarch.ru/romanuk1.htm
2 — https://myguidebook.ru/b/book/4060404912/13
3 — «Король московских булочников»: история московского хлебопекаря Филиппова // Рамблер/женский: сайт URL:https://woman.rambler.ru/other/41744874/?utm_content=rwoman&utm_medium=read_more&utm_source=copylink