Продолжение. Начало здесь: Эмтегей 85’ Колыма реальная и мистическая
Позавтракали бутербродами из батона с маслом и ломтиками горбуши, запив их изрядным количеством горячего кофе. Светит солнышко, только над сопкой Морджот, которая нависает над Сусуманом, покоится белёсый туман, скрывающий вершину. Холодно. Похоже, что вот-вот ударят морозы.
— Дай мне из гаража выехать?
— Валяй. Только осторожно, не поцарапай ничего мне.
— Да ладно, если разнесу гараж, новый построим, — смеюсь я.
Завожу двигатель, включаю заднюю передачу и, оглянувшись через правое плечо, пытаюсь тронуться. Заглох. Снова завожу двигатель, трогаюсь, машина дёргается и снова глохнет. Вижу, брат набычился, смотрит с тревогой. С третьего раза газую смелее и, приноровившись к незнакомому сцеплению, выезжаю задом из гаража. Выворачиваю руль вправо до упора и останавливаюсь на правой обочине дороги. Лёха запирает обитые жестью деревянные ворота на висячий замок и садится на правое сиденье.
— Давай, трогай до стадиона, — милостиво разрешает он.
Осторожно объезжая глубокие ямы, заполненные мутной водой, веду машину и наслаждаюсь. Душу переполняет восторг, радость, восхищение и безмерная благодарность брату. Думаю, когда у меня будет сын, обязательно доверю ему вести машину. Может, он тоже почувствует ко мне такую же любовь, какая сейчас переполняет меня к Алёшке.
Впереди у нас более восьмидесяти километров до Кадыкчана. Лёха явно лихачит за рулём. У него самого кровь бурлит от радости и восторга. Правду мама говорит, что такие, как мой брат, до старости остаются детьми.
Постепенно раж проходит, и нелёгкая дорога превращает прогулку в напряжённый труд. Хорошо, хоть машин на трассе совершенно нет. Примерно посредине пути нас дожидается самый высокий и длинный перевал — Аркагалинский. Непонятно, почему его так назвали. Ведь до Аркагалы отсюда более шестидесяти километров.
От длительной езды на второй передаче наш «Запор» пришёл в «замешательство». Не доезжая вершины, мы почувствовали в салоне запах горячего двигателя. Лёха явно занервничал. Понимаю его. Двигатель, не прошедший обкатку, — очень нежный, и его перегрев грозит обернуться тяжёлым и дорогим ремонтом. Обидно было бы так вот бездарно загубить машину, на которой ещё «муха не сидела». Заезжаем в первый же «карман», устроенный для остановки машины на подъёме, чтоб не мешать попутному транспорту. И выбираемся размять ноги.
Вижу, Алексей с интересом рассматривает что-то на склоне сопки, низко наклонившись к земле.
— Андрюшонис! Вытряхни всё из сумки, которая на заднем сиденье, и тащи сюда.
— Что там?
— А ты слышал, как обезьяна на берёзу забралась?
— А! Ха-ха! Помню. Корова спрашивает: «Ты чего на берёзе ищешь?» А обезьяна в ответ: «Грыбы!» Корова: «Дура! Грибы на берёзах не растут!» Обезьяна озлобленно: «Я говорю, грыбы отсюда!»
— Вот-вот! Тащи сумку.
Отходим от обочины на несколько метров вглубь леса. Мамочки! Сколько же их здесь! Мха не видно. Одни подосиновики с красными головками. Торчат на толстых ножках, ладные, крепкие, да в таком количестве — просто что-то немыслимое! Как на подбор, одинаковые. Все высотой чуть выше стандартного гранёного стакана.
Пятнадцать минут, и холщёвая сумка — битком. А грибов вокруг — ещё видимо-невидимо.
— Что делать?
— Неси сумку в машину, высыпь на коврик сзади, позади сидений.
— Разлетятся по всей машине, ногами подавим.
— А мозги у нас есть? Нужно ими пользоваться. Придумаем что-нибудь, не боись!
Одну сумку отнёс, высыпал в машину, второй раз сходил, третий…
— Ну всё, Лёш. Харэ. Чистить их потом до ночи — ну никак не улыбается.
— Ладно, ладно. Чайку хлебнём из машинного термоса, и вперёд.
Читать продолжение...