Мама, находясь в приподнятом настроении, куда-то собиралась, напевая себе под нос весёлую песенку с импровизированным мотивом. Она была такой нарядной и красивой, что Диана искренне радовалась вместе с ней. У девочки была задержка речевого развития. Она всё понимала, что говорили окружающие, но вот ответить не могла. Малышка издавала лишь невнятные звуки и лепетала короткими фразами, понятными только ей самой и очень редко — её близким. Диана рассчитывала, что они вместе пойдут гулять или отправятся на поиски магазинчика, где продаются карамельные петушки на палочке, и очень обрадовалась этому, потому что в последнее время ей редко приходилось быть рядом с мамой.
Марине всегда было некогда, и поэтому почти всё свободное время Диана проводила вместе с Ариной Георгиевной, которая оставалась с ней, когда мама уходила. Она играла с Дианой в куклы, водила девочку гулять на детскую площадку возле дома и в центральный городской парк, а в последнее время укладывала её спать. Эта добрая женщина сильно привязалась к Диане и заботилась о ней, как о собственной внучке. Неподдельная забота Арины Георгиевны помогала малышке не чувствовать себя одинокой, она верила, что мама очень любит её, просто она занята. Только теперь, спустя двадцать лет, Диана поняла, что попросту не хотела замечать равнодушия матери, которую, скорее, интересовала своя бурная личная жизнь, нежели жизнь единственной подрастающей дочери.
Марина считала, что любила девочку, просто проявляла свою любовь по-своему. Она была ещё молода, а слово «семья» никак не вписывалось в её насыщенный образ жизни. Марина незамедлительно сделала бы аборт, когда случайно забеременела от очередного ухажёра, если была бы уверена, что в будущем сможет завести здорового ребёнка. Но вышло так, что терять малышку было опасно. Пришлось родить, хотя этого и не хотелось, особенно учитывая тот факт, что ухажёр после такой новости как сквозь землю провалился. Спустя два года после рождения Дианы Марина поняла, что поступила правильно: у неё есть дочь, появление которой не так уж отразилось на её жизни. Она продолжала жить в своё удовольствие, развлекаться и путешествовать в поисках своей второй половинки, а девочка оставалась с Ариной Георгиевной.
Но вечно продолжаться так не могло. Любовь — или она есть, или её нет. Нельзя любить чуть-чуть, легкомысленно, не испытывая глубоких чувств. Девочка подрастала, и ей требовалось больше внимания и материнской заботы. Если раньше Диана не выражала своих желаний, потому что была ещё слишком мала, то теперь она всё чаще интересовалась тем, почему мама так мало времени проводит с ней, не играет в её любимые куклы, не лепит в песочнице замки и пирожки для бродячих кошек, не целует крепко на ночь. Всё чаще девочка стала расстраиваться и плакать, а Марину это только злило и раздражало. Время не стояло на месте, оно пролетало для мамы, окружённой огромным количеством забав и развлечений, и тянулось для её крошечной дочки, которая только и делала, что ждала маму.
В тот вечер, когда Диана увидела, что мама надела одно из своих красивых платьев и подушилась духами, запах которых был очень знаком девочке, потому что предвещал обязательную прогулку, Диана стала радостно расставлять свои игрушки по местам и укладывать кукол спать. Она так хотела провести этот вечер с мамой, что сама пошла в ванную, умылась, вымыла с мылом руки и даже причесалась, растрепав волосы.
— Я слушаю, — торопливо произнесла Марина, продолжая застёгивать молнию платья. Звонила Арина Георгиевна, которая должна была прийти и этим вечером посидеть с Дианой. Она извинилась за то, что, к сожалению, не сможет приехать из-за внезапно поднявшегося давления. Для Марины оставалась последняя надежда — позвонить Инге, только она могла бы выручить её. Но единственной подруги дома не оказалось, а сотовый телефон не отвечал и будил волну раздражения протяжными, монотонными гудками. Лицо Марины начало покрываться пунцовыми пятнами. Планы срывались, и провести ночь в клубе с Гришей не удастся, а всё из-за того, что не с кем оставить дочку. Раньше всё как-то обходилось, но на этот раз Марина взорвалась. Когда позвонили в дверь, и на пороге появился Гриша, Марина, взяв себя в руки, пригласила его войти. Он был уже навеселе и готов провести вечер в обществе Марины. К ним вышла наряженная Диана.
— Видишь ли, дорогой, Арина Георгиевна не сможет прийти и посидеть с малышкой. Может, останемся дома, закажем пиццу, посидим, поболтаем? Что скажешь? — Марина прильнула к своему очередному поклоннику, стараясь использовать свои женские чары и сексуальность, чтобы получить желаемый ответ.
Как же глупо и смешно в глазах женщины в такие минуты выглядят мужчины. Как безвольные, обречённые на убой животные, попавшиеся в ловушку своей похоти, они поддаются манипуляциям, лишь бы получить свой лакомый кусочек греха, завернутый в красивую обертку.
С Гришей такой приём не сработал, так как Марина была давно завоёвана, а её тело, знакомое во всех мельчайших подробностях, уже слегка поднадоело. Марина лишь сделала отчаянную попытку удержать Гришу, она прекрасно знала, что вечер испорчен, и ей придётся провести его в полном одиночестве.
Настоящая жизнь Гриши начиналась на улице, веселье и развлечения с красивыми женщинами были для него «кислородной подушкой», а оказаться в тишине, в обставленной со вкусом уютной комнате, да ещё и с ребёнком, означало перекрыть «доступ кислорода».
— Милая, ты знаешь, мне действительно некогда, я позвоню тебе на следующей неделе. А лучше позвони сама, как освободишься. Пока. — Гриша чмокнул Марину в губы без особого энтузиазма и удалился.
Видя, что любимой маме плохо и одиноко, Диана подошла к ней вплотную и стала дёргать за подол платья, пытаясь таким образом успокоить. Не сказав ни слова, Марина убежала в ванную комнату и, вместо того чтобы подарить дочке один счастливый вечер, залилась горькими слезами и стала отчаянно жалеть саму себя. Слишком рано в её жизни появилась эта крошка. Марина не чувствовала себя матерью, она хотела свободы, но руки были крепко связаны, а освободиться от тугих верёвок она не решалась.
Все главы доступны в подборке "Хрустальное сердце".