Инвалид, вернувшийся из Афганистана с парализованными ногами. Не знаю, каковы были намерения авторов, но они заставляют своего героя без конца демонстрировать физическую немощь, вспоминать юношеские любовные томления да страдать за просмотром порнокассет, пока его бывшая возлюбленная в соседней комнате резвится с брызжущим энергией и силой «кабаном».
Невольное сравнение творческой потенции мастеров и времени. На гребне волны развала СССР и сейчас в пене прилива. Хлеба и зрелищ?!
Статья Леонида Павлючика опубликована в газете ПРАВДА суббота, 21 мая 1988 года:
И ВСЕ РАЗРЕШЕНО?..
Полемические заметки об одной тревожной тенденции в кинематографе
Историкам кино, прозорливо заметил кто-то, еще предстоит найти объяснение парадоксально сложившейся ситуации: почему застойные годы дали нам немало достойных лент, к счастью, извлеченных ныне с пресловутых «полок», и почему, с другой стороны, время, прошедшее после бурного пятого съезда кинематографистов, до сих пор не породило ни одного шедевра? Ведь и на фестивале в Тбилиси, и на бакинском смотре, и на последних западных кинористалищах главные награды получили ленты, созданные много лет назад...
Но, впрочем, что нам до фестивальных наград? Нам бы честную, глубокую и яркую картину для нас самих. Про нас самих. И можно только оценить расторопность чутких к конъюнктуре режиссеров, которые этот голод чувствуют и стараются его утолить всеми доступными средствами. И в первую очередь — снятием «пенок» с некогда запретных, а нынче очень модных тем. Ну какой же нынче фильм о молодежи без рокера или хотя бы завалящего панка? Или без девиц легкого поведения? Ну а то, что молодежь наша в огромной своей массе работает на заводах или месит сапогами целину Нечерноземья, и ей, право же, не до инфантильных забав с «тусовками» — об этом ныне в кино как-то говорить не принято. Зато гуляет по экранам шпана замоскворецкая, вершат свои жестокие игры шантажисты и готовится к необременительному кинотурне в Скандинавию экранная валютная проститутка... И вот уже подскочило количество лент с грифом «Детям до шестнадцати не разрешается», и вот уже у кинотеатров с фильмом «Десять негритят» дежурит «скорая помощь», и вот уже, напротив, о серьезных вещах можно говорить с экрана этакой легкомысленной скороговорочкой...
Чтобы не быть голословным — пример из самых свежих. Вам случаем еще не доводилось видеть фильм с экзотическим, манящим названием — «Фотография с женщиной и диким кабаном»? Уточню: имеется в виду голая женщина и натуральный кабан. Впрочем, у этого неприрученного представителя фауны есть в фильме и, как бы это поточнее выразиться, человеческий прототип в весьма обаятельном, но безнравственном облике фотографа-виртуоза. Это он бросает глубокомысленную фразу: стадами живут только свинья, а кабан всегда одни. Что ж, ему придется расплатиться жизнью за свою свинскую философию. Хоть он и кабан, не следовало ему лазать так часто в огород к особям противоположного пола, то бишь, кажется, вида — сложно в фильме с зоологией.
Преступник в конце фильма будет изобличен, но накануне взятия с поличным покончит с собой. И в мертвенном свете луны нам любовно дадут возможность рассмотреть зеленовато-фиолетовое лицо висельника со стянутым горлом...
Но, впрочем, не все же нам любоваться грубым физиологизмом. Будут в фильме и картинки поприятней для глаза. Скажем, та же фотография, мелькающая то и дело в кадре с разной степенью крупности и фиксированное на особо волнительных частях тела... Модели или, скорее натурщицы фотографа, разгуливающие по его холостяцки запущенным апартаментам то в диковинных нарядах, то вовсе без оных... И главная героиня ленты, к слову говоря, учительница по профессии, сошедшая с той самой фотографии и без больших содроганий совести удовлетворяющая прихоти плоти. Вчера со своим учеником. Сегодня с тем самым кабаном-фотографом. Завтра — с подвернувшимся сельским механизатором...
Морализировать по этому поводу авторы фильма откровенно не желают, в глубины психологии не лезут, они, стало быть, снимают ассоциативно-интеллектуальное кино. Зачем выстраивать расползающуюся драматургию, соблюдать логику отсутствующих характеров, шлифовать топорные диалоги, когда можно сделать кино, скажем, «в духе» Антониони — не из его ли картины «Фотоувеличение» пришли в ленту рижских кинематографистов целые сюжетные пласты и мотивы? А еще эпохальнее замахнуться на полотно «в традициях» певцов и пророков «потерянного поколения» — уверен, что на съемках «Фотографии с женщиной...» авторам грезилась то ли «Фиеста» Хемингуэя, то ли «Возвращение домой» американского режиссера Хола Эшби...
Но, впрочем, не будем трепать достойные имена и понятия недостойным контекстом. Это уж пускай останется творческим методом авторов картины. Это они могут с помощью болтливой домохозяйки вздохнуть — довольно элегически — о прелестях западной жизни и походя коснуться темы выезда людей в Израиль. Это они могут сцену со старой фронтовичкой снять так, что станет неловко смотреть на экран. Это они, наконец, ответственейшую тему испытаний, выпавших на долю наших воинов-интернационалистов, решат в каком-то оскорбительном, плоскофизиологическом ключе. Дело в том, что главный герой этой ленты — инвалид, вернувшийся из Афганистана с парализованными ногами. Не знаю, каковы были намерения авторов, но они заставляют своего героя без конца демонстрировать физическую немощь, вспоминать юношеские любовные томления да страдать за просмотром порнокассет, пока его бывшая возлюбленная в соседней комнате резвится с брызжущим энергией и силой «кабаном».
Кажется, теперь уже все согласны: в искусстве не должно быть запретных тем. Жизнь во всей ее полноте и при всех кричащих противоречиях может и должна быть объектом внимания художника. И взлеты человеческого духа, и падение человеческой плоти. И боль Афганистана, и трагедия заблудшей души. И утверждение вечных моральных категорий, и отражение ультрамодных веяний быстротекущего времени — все может быть на экране. Но при одном условии: если это сделано во имя «не могу молчать», а не во имя «разрешили говорить». Ведь и в дискуссионных фильмах «Маленькая Вера», «Меня зовут Арлекино», «Дорогая Елена Сергеевна» есть «рискованные» сцены, «крамольные» куски, изображение неприглядных сторон нашей жизни. Но что-то не хочется хватать ножницы и кромсать их направо и налево. Может, все дело в том, что эти ленты созданы талантливыми руками и чистыми помыслами?
О картине рижан это сказать трудно...
Кинематограф ныне освобожден от нормативной опеки. Миновали мрачные времена безразмерных «полок» и начальственных «табу». Но должен быть, наверное, и некий внутренний суд у каждого, становящегося к камере. Должно быть уважение если не к себе, к своему творчеству, то хотя бы к традициям нашего кино, освященного именами Эйзенштейна, Довженко, Пудовкина, Ромма, Шукшина, Тарковского, Шепитько...
У поэта Д. Самойлова есть прекрасные строки, часто цитирующиеся в последнее время: «Вот и все. Смежили очи гении. И когда померкли небеса, словно в опустевшем помещении стали слышны наши голоса. Тянем, тянем слово залежалое, говорим и вяло и темно. Как нас чествуют и как нас жалуют! Нету их. И все разрешено».
Увы, ныне разрешено снимать безразмерную ленту «На встречном курсе», где антивоенная тема, святая для нашего кино и нашего народа, трактуется в донельзя облегченном, выморочном варианте. Разрешено за тяжелые валютные рубли топтать парижские бульвары в очередной псевдопропагандистской пустышке под названием «Загадочный наследник». Разрешено смаковать пороки нашей доморощенной буржуазии под флагом ее обличения в «Дорогом удовольствии...»
Все разрешено?.. (Л. ПАВЛЮЧИК).
В марте 2014 года они подписали письмо «Мы с вами!» в поддержку Украины. Сейчас всё разрешено. Ссылка:
Несмотря на то, что проект "Родина на экране. Кадр решает всё!" не поддержан Фондом Президентских грантов, мы продолжаем публикации проекта. Фрагменты статей и публикации из архивов газеты "ПРАВДА". Просим читать и невольно ловить переплетение времён, судеб, характеров. С уважением к Вам, коллектив МинАкультуры.