Спустя тридцать лет с момента школьного выпуска главный герой открывает школьный фотоальбом и вспоминает старых друзей. Он решает отыскать кого-нибудь, чтобы узнать, как сложилась их судьба. Однако, все его попытки тщетны, он не может найти ни одного человека. Все они словно сквозь землю провалились. Герой начинает расследование и то что он обнаруживает, переворачивает его жизнь с ног на голову.
Все главы по порядку здесь
Краткое содержание предыдущей главы:
Герой выезжает из лаборатории, едет по дороге и чуть не сбивает Свету и Диану. Диана предлагает ему сделку - вернуть сына из параллельного мира взамен на освобождение Светы. Выясняется, что сын Дианы уничтожает способы перемещения между мирами, и осталось всего три комплекта часов с совпадающей частотой. В институте Диана требует настроить установку для перемещения. Выясняется, что ученый, который мог это сделать, исчез при переходе. Приводят его ассистента Болдырева, который оказывается давним другом героя Петей, сильно изможденным болезнью.
Глава 21
Мужчина… Петр… Петька… я не знал, как назвать человека, замершего передо мной. Там — моего лучшего друга, здесь… сердце сжалось от боли. Как же так можно… неужели его не лечили, ведь… потом я вдруг вспомнил, что болезнь эта неизлечима и шансов никаких нет. Мир летит в бездну. Местный Илон Маск так и не заселил Марс и вряд ли успеет. Зато благодаря моему любопытству и случайному стечению обстоятельств… кто-то получит шанс на спасение.
Конечно, подумал я, — в идеале можно было дать людям выбор: переселиться в один из необитаемых миров или куда-то еще, потому что вряд ли в моем мире будут рады притоку беженцев из параллельного мира (я вспомнил, что творится в Европе и других странах, куда бегут люди из бедных стран), но времени на это нет.
Да и как уживутся все эти двойники, если встретятся лицом к лицу — я не представлял. Впрочем, то, что два Билла Гейтса вполне себе найдут общий язык — я тоже почему-то не сомневался. Найдут и станут еще в десять раз богаче. Но самым богатым станет держатель тоннеля.
Петр, то есть… конечно же, Кирилл обвел мутным взглядом помещение. Мне показалось, что он не узнавал место, куда его привезли и вообще находился в полуобморочном состоянии. Странно, что он еще держался на ногах.
И тем не менее, его блуждающий взгляд то и дело задерживался на моем лице — он словно бы пытался вспомнить, где он мог меня видеть.
В конце концов он вяло махнул рукой.
— Разрешите… — не дожидаясь ничьего разрешения, он тяжело опустился в кресло возле компьютера.
— Вы сможете… — Диана посмотрела на меня, потом на Свету. — …настроить аппарат на синхронизацию?
Петя… то есть, Кирилл пожал плечами — точнее костлявой вешалкой, на которой висел серый пуловер.
— А где Маврин? Я никогда этого не делал сам, только видел…
— Маврина нет, — отрезала Жанна.
Кирилл тронул пару клавиш на клавиатуре. Я заметил тонкие длинные пальцы — совсем как у Петьки, которого иногда обзывал «музыкантом» и ему это жутко не нравилось, хотя он в конце концов и смирился, и даже начал гордиться своей кликухой.
На экране выскочила таблица с гигантским набором цифр.
Секунду он смотрела на нее, потом сказал:
— Понятно.
Что ему там понятно, похоже, никто не понял, но по тону сказанного можно было предположить, что Кирилл прочитал в этой таблице некролог.
Он помолчал, постукивая указательным пальцем по клавише «ENTER», потом сказал:
— А энергии хватит?
— Да, — не задумываясь ответила Диана.
Я сразу понял, что она врет.
— Потому что, если не согласовали лимит и аппарат отключится на полпути…
— Об этом не волнуйтесь.
«Не тебе ведь туда лезть», — подумал я, холодея.
— Что ж… — он снова повернулся к монитору и задумчиво уставился в огромную таблицу.
Его палец продолжал надоедливо нажимать «ENTER». Через десять секунд я сообразил. Это же… азбука Морзе!
.. -.. .. .-- -.- .- -... .. -. . -
О господи… когда последний раз я… (мы?) слышал этот звук?
И
Это было на… я слегка прикрыл глаза — вмиг навалилась усталость и картины прошлого нахлынули с необъяснимым реализмом.
Это было на «Зарнице» классе в шестом или седьмом.
Д
Мы две недели изучали азбуку Морзе, чтобы на самой игре показать свои умения. Настоящие военные рации — здоровые и тяжелые зеленые ящики с ключами, на которых предстояло отстукивать сообщение вызывали страх.
И
Однако, когда пришло время и моя маленькая рука легка на потертую эбонитовую гашетку, я почувствовал, что смогу.
В
Я осторожно посмотрел на Диану, но она, насупившись уставилась в монитор и, похоже, ничего не понимала. Она думала о чем-то о своем и похоже это решение давалось ей нелегко.
А где был Петька?
В
Я напряг память, потому что точно помнил — его рядом не было, за спиной…
К
стояла какая-то девочка, которая подсказывала невпопад, как мне нажимать на кнопку и я от этого нервничал, что забуду все эти коды,
О
которые зубрил наизусть каждую ночь, представляя себя партизаном в тылу врага и не передам нужное сообщение с координатами, и тогда наш отряд…
М
Петька был на том конце. Через поле. Он принимал мое сообщение. И от того, насколько точно он его примет, и поймет ли вообще мои сумбурные точки и тире, зависела наша победа. И не только победа. Я чувствовал, что это было больше, чем победа.
А
Я вдруг вспомнил это так явно, что невольно открыл глаза, увидел скелет, согнувшийся в три погибели над клавиатурой — длинный палец Музыканта продолжал назойливо нажимать кнопку «ENTER».
Т
И вдруг в моем мозгу отчетливо, как мелом на черной доске появилась расшифровка — она всплыла автоматически, из глубин памяти, как перевод языка, который я когда-то учил, но забыл, потому что разговаривал на нем так давно, что это стало казаться сном.
ИДИ В КОМНАТУ
В дверь вдруг постучали. Я резко повернулся. Диана стояла, не шелохнувшись. Она смотрела в экран и продолжала о чем-то размышлять. Я даже подумал, что она не услышала и не заметила, что дверь открылась и в щель с опаской пролезла голова в черной балаклаве.
— Извините… у нас… кажется, гости. Четыре джипа сломали шлагбаум у дороги. Они будут здесь через десять-пятнадцать минут. Мы, конечно, задержим их, но, боюсь, ненадолго. — Мужчина уставился на Диану, но она его, кажется, не слышала.
— Диана Викторовна… — произнес мужчина, оглянулся и на лице его выступила испарина. — Что нам делать?
Лицо женщины окаменело. И так не слишком подвижное, оно превратилось в маску.
— Уничтожить.
— Но…
— Ты слышал, что я сказала?!
Я поднял голову, посмотрел на Свету. Внезапно она что-то поняла. Глаза ее распахнулись. Я смотрел на нее не отрываясь.
«Я ухожу...», — прошептал я мысленно, рука чуть шевельнулась, и я почувствовал ее руку в своей.
Петька прекратил передачу — теперь он полностью сосредоточился на клавиатуре — его тонкие пальцы летали по клавишам, он что-то вводил в пустующие поля — так быстро, что я не мог уследить за его движениями.
Лишь на мгновение он замер, слегка повернул голову и наши взгляды пересеклись. Он еле-еле опустил острый подбородок и краешки его губ чуть-чуть, на какой-то незримый миллиметр приподнялись. ОН УЗНАЛ МЕНЯ.
Петька, родной! — чуть не закричал я и не бросился обнять эти худые плечи.
Мужчина что-то сказал в рацию — я не расслышал и где-то в отдалении застрекотали гигантские кузнечики.
— Я ВЕРНУСЬ ЗА ТОБОЙ.
— ИДИ. СЕЙЧАС ЖЕ!
Эти слова вспыхнули у меня в голове, и я не знал, кто это произнес.
Я сделал шаг в сторону кабинета с установкой, потом еще один, оказался у двери и быстро прошмыгнул внутрь. Закрывая за собой дверь, я услышал голос:
— Стой! Я пойду! Стой!
Послышались шаги, короткий крик:
— Убери ее! Оттащи ее! Держи дверь, идиот!!!
Я быстро лег в установку, закрепил как мог себя ремнями.
— Останови, стой!!! — до меня долетали обрывки фраз, но что-то уже пришло в движение. Дверь была заблокирована, свет стал приглушенным, голубоватым. Вокруг меня завибрировали какие-то гигантские магниты, по глазам прошелся сканирующий луч, тело наэлектризовалось и будто бы повисло в пространстве — между небом и землей.
В последний момент Диана решила все бросить и бежать вслед за сыном. Пока есть такая возможность. Петька или Кирилл знал об этом или как-то почувствовал и дал мне шанс. Я ощутил укол совести. Что теперь там будет? Что будет со Светой? Смогу ли я вернуться и забрать ее? Или наши миры больше никогда не пересекутся? У меня не было ответов на эти вопросы и в какой-то момент от нахлынувших на меня отчаяния, я чуть было не выпрыгнул назад и не бросился к двери, хотя я знал, что открыть ее вряд ли смогу.
В голове все смешалось — настоящее, прошлое и даже будущее. Внутренний взор взорвался оранжевыми пятнами, голову сдавило тяжелым обручем и тяжесть эта стала нарастать в гнетущим воющим звуком, сквозь который я различал обрывки азбуки Морзе, голосов, детских, женских — они играли на площадке, я различал шум машин и стройку, на которой долбила землю сваебойная машина — звук этой долбежки ускорялся и постепенно стал невыносимым. Я зажмурился от боли, а потом все померкло.
Я плыл на плоту по Амазонке. Вокруг стояла густая жаркая ночь. На небе светились звезды. По обе стороны реки колыхались пальмы и кипела ночная жизнь. Опасная ночная жизнь. Я греб большим веслом в полной темноте и был в своей стихии. Ничто не могло сбить меня с курса.
НЕ СПИ, КРУГОМ ЗМЕИ… — прошелестел над ухом чей-то голос, я оглянулся, темнота, словно плотное душное одеяло, спало и я открыл глаза.
Я сидел в том же кресле в своей квартире.
Легкий ветерок носил по комнате обрывки листочков, кусочки ткани, длинные нити и целлофановые обертки. Я возвращался в сознание как ребенок из тяжелого полуденного сна. Картинка прояснялась в моей голове, но я еще не понимал, что она значит, где я, кто я и что вообще происходит.
Я даже не удивлялся тому, что вижу — беспорядок перед моими глазами был чудовищных размеров. Все было перевернуто вверх дном, разбито, раскурочено и вывернуто наизнанку. Распахнутые книги из секции валялись на полу и шелестели рваными страницами. Вещи из шкафа, мой единственный костюм, джинсы, рубашки — все это вперемешку с постельным бельем свисало с дивана напротив. Разбитые рамки фотографий на стене поблескивали острыми гранями. Обои были старательно содраны, они висели тонкими лоскутами и слегка подрагивали на сквозняке.
Покосившаяся люстра осталась без лампочек, плафоны были разбиты.
Я повернул голову. На столе лежал альбом — тот самый, который я держал в руках, когда…
…когда все случилось.
Он представлял собой жалкое зрелище. У меня возникло ощущение, что кто-то в порыве ярости искромсал его и содержимое. Дрожащей рукой я перевернул страницу. Снимки были выдернуты и порваны в клочки, что лиц было практически не разобрать. Почувствовав холодок в животе, я принялся его листать.
Полуденный морок сошел с меня почти мгновенно. Я вспомнил все. Схватил альбом и принялся перелистывать страницы альбома — но все фотоснимки были уничтожены. Не осталось ни одного.
С бьющимся от ужаса сердцем я пытался рассмотреть лица на том, что осталось, и не мог.
Мозг сверлила только одна мысль:
ГДЕ Я?!
Удивительно, но на столе стоял уцелевший стакан, а рядом бутылка «Джека Дениелса». На дне оставалось совсем немного и я не думая, плеснул в стакан и выпил.
Горячая волна всколыхнула внутренности, но почти сразу я почувствовал, как ко мне возвращается спокойствие.
— Та-ак… не торопись…
Я снова просмотрел альбом — он был старый и… я увидел, что две страницы накрепко слиплись и превратились в одну. Я разъединил их ногтем.
Там была всего одна фотография — наш класс на той самой «Зарнице». Все в сборе, все здесь, все мои, родные — осталось убедиться, что хоть кто-то из них существует на самом деле.
Я еще раз осмотрел разгром в квартире. Кто-то перерыл весь дом в поисках… я догадывался, чего, но… я был уверен, что в моей квартире не было часов. Как же тогда я здесь оказался? Ведь… именно часы были тем маяком, по которому можно было отправить человека именно в то место и то время, которые требовались.
Я покачал головой, медленно поднялся, пробуя суставы на сохранность.
— Вроде целый, — сказал я сам себе и вдруг припомнил все, что произошло перед моей отправкой. Увидел глаза Светы и мне стало не по себе.
Они остались там, их штурмуют, а… я тут в безопасности, хотя и в полном раздрае попиваю виски.
Я прошел в коридор, там на полке должен был быть старый телефон, которым я не пользовался — он стоял как старинный экспонат. Иногда я пользовался им, когда требовалось позвонить по городскому номеру, но таких случаев в последнее время было все меньше.
Телефон был разбит. Трубка свисала на проводе и тоже превратилась в осколок пластмассы. И тем не менее, я услышал писк коротких гудков.
Сердце забилось.
Телефон был кнопочным, от половины кнопок ничего не осталось, и я с огромным трудом набрал по памяти номер Петьки.
Далекие тусклые гудки показались мне ненастоящими. Мне вдруг стало страшно. Если я оказался… вдруг Кирилл-Петька неправильно там что-то ввел, вдруг не хватило энергии, вдруг…
— Алло.
Приглушенный голос врезался в мозг. У меня перехватило дыхание.
— Петька? Петя? Это ты?!
Голос помолчал, потом ответил.
— Да. А кто это?
Я сжал трубку, в ней что-то хрустнуло и послышался треск. Я с трудом открыл рот:
— Это я Петька, это я!
— Антон? Михайлов? Ты что ли?
— Точно! Узнал?
Воцарилось молчание. Слишком долгое. Я почуял неладное. Однако уже одно то, что он меня узнал — было добрым знаком и я был готов расцеловать моего друга.
— А чего ты звонишь по-городскому? — спросил голос. — И… чего вдруг… ты мне сто лет не звонил…
Мне нечего было сказать, однако уколы совести я постарался заткнуть куда-нибудь подальше. Не тот случай, не те обстоятельства.
— Петька, ты помнишь, как мы ездили на «Зарницу», как ты принял мое сообщение на Морзе? Ты помнишь, как это было? — Я сделал акцент на слове «было». Я хотел узнать, было ли оно на самом деле.
— Д…да. Конечно, помню… — задумчиво ответил Петр. — Такое забудешь. Мы потом после той «Зарницы» в первый раз напились вина и мне дома влетело так, что… слушай… Антон…
Я напряг слух.
— Если тебе нужна помощь, я вряд ли особо смогу, но сдавать я тебя не собираюсь, все-таки ты был моим другом…
— Сдавать?
Опять пауза. Еще длиннее.
Пол под ногами скрипнул. Я наступил на осколок стекла — это была разбитая ваза и чуть не вскрикнул.
— Ты же в розыске. Тебя все ищут. Антон… я не знаю, зачем ты это делаешь… но лучше бы ты сдался…
— Петя? Петр! Ты чего? В каком розыске? За что?!
Я прижал то, что осталось от трубки к уху.
— Зачем ты их убиваешь, Антон? Твои фотографии везде показывают. Это… это… я не знаю, я не ожидал… слушай… я не буду тебя сдавать… не звони мне, пожалуйста.
В трубке раздались короткие гудки, мои пальцы разжались, и я выронил ее из рук.
Убийства… я в розыске. Он здесь. И он готов на все.
Он это я.
КОНЕЦ 1 ЧАСТИ.
—>> ПРОДОЛЖЕНИЕ
Также читайте мои книги на Литрес и Автор.Тудей
(особенно обратите внимание на серию "Послание из прошлого")
Подписка на Бусти: https://boosty.to/milushkin
Телеграм-канал: https://t.me/MILUSHKIN
Автору на чай: https://tips.yandex.ru/guest/payment/6952070