Няня встречала их в аэропорту. Словно громом пораженная она молча смотрела на Полину в сказочном подвенечном платье и Фадея в костюмчике пажа.
— Платье действительно удивительное, — сказала Полина Николаю в лимузине, который вез их в церковь. — Где ты его нашел?
— Просто описал тебя дизайнеру и подчеркнул, что платье должно быть белоснежным. Прочти-ка это… — Достав из кармана газетную вырезку, Николай вложил ее в руку Полина. — Вот откуда идет информация о муже твоей матери.
Все еще чувствуя некоторую отчужденность, но понимая, что это заслужила, Полина взглянула на нечеткую фотографию мамы и мужчины рядом с ней. Виктора Гусева, которому было пятьдесят три года, описывали как известного предпринимателя и завзятого холостяка. О ее матери было сказано только, что она — его «старая привязанность». Николай крепко сжал ее руку. Его напряжение было физически ощутимым.
— Подозреваю, что он — твой отец. В прошлом году я встречался с ним на какой-то деловой конференции и отметил, что его глаза, как и твои, очень интенсивного и редкого цвета, но я даже и представить не мог ничего подобного. А теперь думаю…
— Николай, в чем дело?
— Ни в чем! — почти враждебно заявил он.
— Даже если он мой отец, в чем я сильно сомневаюсь, — ласково сказала Полина, — это ничего не изменит. Единственное, что меня заботит, это благополучие мамы. И ничто не испортит мне этот чудесный день, поскольку ты все еще рядом со мной, — твердо проговорила она, успокаивающе поглаживая его напряженные пальцы.. Теперь я знаю, что хочу остаться с тобой навсегда.
Поразительно серьезный, спокойный и красивый в смокинге, Николай взял ее под руку и ввел в маленькую церквушку. Сосредоточенная на обряде, она не замечала гостей, заполнивших тесное помещение. Но как только все закончилось, перед ней возникла мать. Моложавое симпатичное лицо под копной белокурых волос горело от возбуждения.
— Полина! Здесь кое-кто очень хочет с тобой познакомиться!
Время было совсем неподходящее. И совсем неподходящее место. Но ведь это мама, напомнила себе Полина и почувствовала, как рука Николая стиснула ее тонкое предплечье. Интересно, почему до сих пор так напряжен мой муж? — мелькнула мысль.
Глаза Полина оказались на уровне глаз пожилого человека, подошедшего и вставшего рядом с ее матерью. Для нее было потрясением встретить взгляд этих глаз, так похожих на ее собственные. Виктор тряхнул седеющей рыжей шевелюрой и с благодарностью сжал инстинктивно протянутую руку Полина.
— Думаю, ты уже знаешь, кто я… — неуверенно начал он.
Пять минут спустя Полина, у которой кружилась голова от стремительно обрушившихся на нее событий, оказалась в незнакомом длинном автомобиле с родителями, разумеется, Фадеем, надежно пристегнутым в детском сиденье. В этой группе странным образом не хватало Николая. Полина нахмурилась.
— Где Николай?
— Мы можем поехать прямо в аэропорт и оказаться в Европе раньше, чем кто-либо успеет спохватиться, — с удивительным спокойствием сообщил ей отец. — Елизавета считает, что твой муж силой принудил тебя вернуться к нему, пригрозив учредить опеку над сыном.
— Вы пытаетесь меня похитить? — с ужасом и недоверием воскликнула Полина, уже забывшая о том, что Николай действительно грозил ей чем-то подобным. — Мама, как ты могла так поступить со мной? Мне нужен Николай… мне нужен мой муж!
— Теперь ты удовлетворена, любимая? — с усмешкой спросил Виктор у встревоженной жены. — Видишь, Полина любит его. Я еще в церкви говорил, что это сразу видно.
— Но я хочу забрать ее и Фадея с нами, — плаксиво протянула мать.
— Я тоже был бы не прочь увезти свою дочь, чтобы получше познакомиться с ней, — грустно пробормотал Виктор, глядя на нахмуренное лицо Полины. — Но она уже взрослая, у нее своя жизнь, и будет намного проще, если мы станем регулярно встречаться.
Полина наклонилась и поцеловала его в щеку.
— Думаю, я буду счастлива иметь такого отца. — Она придвинулась к разочарованной матери и обняла ее за плечи. — А теперь я хочу все узнать о вас. И не смей пропускать ни одной детали! — предупредила Полина.
Как выяснилось, двадцать один год назад Лиз сообщила о помолвке не невеста Виктора, как назвала себя явившаяся к ней девушка, а ревнивая бывшая подружка.
— Я изо всех сил пытался разыскать ее, — поведал Виктор, держа руку ее матери в своей. — Но потерпел неудачу, потому что месяца два спустя после бегства она вышла замуж и уехала с ним.
— Я всегда знала, где Виктор, но полагала, что он женат. А потом, как раз в тот день, когда накрылась затея с журналом, прочитала в колонке сплетен, что он одинок, — Елизавета покраснела и опустила ресницы. — Но я полетела к нему только из-за долга. Я была ужасно расстроена тем, что вовлекла Людмилу в эту авантюру!
Полина немедленно поняла, что полет был предпринят исключительно ради встречи с Виктором, и улыбнулась. Тот смотрел на жену с нескрываемой гордостью и удовольствием.
— Когда твоя мать вошла в мой кабинет, я потерял дар речи. Она была и остается единственной моей любовью. Я хочу, чтобы ты знала это, Полина.
Когда Полина вышла из машины, Николай стоял перед парадной дверью, явно не слыша поздравлений прибывающих гостей. Впервые забыв об Фадее, Полина устремилась к нему. Увидев жену, он шагнул вперед и тут же сжал ее в объятиях.
— Да где же ты пропадала?! — задыхаясь спросил Николай. — И не смей говорить, что ты вернулась только для того, чтобы упаковать вещи!
— Нет, я останусь здесь до тех пор, пока в фамильном склепе не истлеет мой скелет.
— Не смешно! — прорычал Николай.
— Я немного познакомилась с моим отцом. Он славный, но крутой… вполне под стать маме. Знает ее вдоль и поперек, боготворит ее, не может поверить собственному счастью, — едва дыша сообщила Полина. Николай завладел рукой жены.
— Ты даже представить не можешь, что я передумал за это время, — пробормотал он. — Когда вы с Фадеем вдруг укатили в этой проклятой машине, я подумал, что никогда больше вас не увижу. Я знаю, как относится ко мне твоя мать…
— Николай… — перебил его неуверенный женский голос.
Николай резко обернулся, затем опустил взгляд, чтобы увидеть свою тещу.
— Если Полина говорит, что ты не путался с Динарой, для меня этого достаточно.
— Мы же условились, что ты не будешь говорить об этом, — простонал у нее за спиной Виктор.
— Но должен же Николай знать, что я больше не считаю его подонком! — возразила она.
— Спасибо— поспешно пробормотал Николай.
Виктор протянул ему руку.
— Я уверен, что вы будете ценить мою дочь.
— Еще больше с тех пор, как вы привезли ее домой, — ровным тоном добавил Николай.
Пока разносили коктейли, Николай представлял жену бесчисленным гостям. Полина заметила в толпе Людмилу, но смогла только обменяться с ней короткими объятиями и обещанием поговорить позже. Их ждал великолепный шведский стол, ничуть не формальный и не чопорный. Николай не отходил от нее ни на шаг, и Елизавете пришлось предпринять массу усилий, чтобы перемолвиться с дочерью парой слов наедине.
— Я хочу извиниться за то, что подбила Виктора на это похищение, — проговорила она. — Когда по возвращении я увидела обезумевшего от тревоги Николая, мне стало по-настоящему стыдно. Вот уж Никогда не думала, что он способен так любить!
Полина слишком хорошо знала склонность матери к преувеличениям, чтобы всерьез отнестись к ее наблюдениям. Ей помахала Людмила, и она, оставив мать, уселась рядом с пожилой женщиной.
— Я счастлива, что все так славно кончилось, — тепло проговорила она.
— Кстати, та история с Динарой… На самом деле ничего не было, — горячо прошептала Полина. — Я несправедливо осудила Николая.
— Я всегда с трудом верила в это, — ласково проговорила старушка. — Ты даже представить не можешь, в каком ужасном состоянии он был после твоего ухода! Полина навострила уши.
— И то, что я даже не могла сказать ему, где ты, казалось очень жестоким! Но я обещала, а ты была так обижена… Как бы то ни было, но Николай тоже очень страдал.
— В самом деле? Конечно, я поступила по-детски, оборвав с ним все связи…
— Полина, — перебил ее Николай, оказавшийся вдруг рядом с ними, — мы должны открыть танцы.
— Ты умеешь вальсировать? — улыбнулась Полина.
— Нет.
— Тебе хочется продемонстрировать это трем сотням гостей?
Николай обнял ладонями ее лицо и нежно поцеловал в удивленно приоткрытые губы.
— Мне хочется одного — чтобы все разошлись и мы остались наедине.
Уже поздним вечером Полина и Николай поднялись наверх. Она прижалась к нему и счастливо прошептала: — Я все еще так тебя люблю…
Николай, казалось, намертво прирос к полу перед дверью их спальни.
— Ты сказала «все еще». Означает ли это, что ты никогда не переставала любить меня?
— Разве я не говорила, что буду любить тебя вечно?
— Но потом ты сбежала, — напомнил Николай. — Жила вдали от меня. Мне пришлось угрозами принудить тебя вернуться, и ты не спешила возобновить наш брак. Я не виню тебя за это, но…
— О Николай, я многим провинилась перед тобой, — сказала Полина, открывая дверь спальни, поскольку считала коридор не самым подходящим местом для столь личного разговора. — Но я хотела сделать как лучше — и для тебя, и для себя…
Черные глаза взирали на нее с огромным напряжением.
— Пока ты была рядом, я принимал твою любовь как нечто само собой разумеющееся. Конечно, мне это нравилось… А когда ты ушла, я не мог понять, почему так чертовски несчастен! Я думал, что просто беспокоюсь за тебя.
— Теперь я здесь и по-прежнему очень, очень тебя люблю, — успокаивающим тоном произнесла Полина.
— А потом этот кошмар сегодня вечером… Именно благодаря ему я наконец-то понял, что люблю тебя, — отрывисто проговорил Николай.
Полина немного смутилась.
— Кошмар?
Николай пожал плечами, изучая носки..
— Мне вдруг померещилось, что они увезли тебя. Поверь мне, если бы твой отец захотел, чтобы ты исчезла, его могущества хватило бы на то, чтобы без труда устроить это.
— О, Николай, — жалобно вздохнула Полина, решив никогда не рассказывать ему о сцене, произошедшей в машине ЧВиктора, иначе муж навсегда возненавидел бы ее мать.
— Я вдруг представил, что могу потерять вас обоих — всю мою семью, — прошептал он, поднимая голову и глядя на нее так, что у Полина сжалось сердце. — А я даже не сказал тебе, что чувствую.
— Ты уверен, что это была не обычная паника?
— Я уже давно полюбил тебя. — Николай поднял ее на руки и отнес на кровать. — Сначала я потерял интерес к Динаре. Потом ты мне понравилась, я был очарован тобой. Но все еще ничего не понимал. Когда ты оставила меня, из моей жизни словно ушел свет, а я стал винить тебя за то, что ты сделала мне так плохо.
— Типично для мужчины, — ласково сказала Полина, целуя его в уголок рта и наслаждаясь этим сравнением со светом.
— Все, что было связано с тобой, опустошало.
— Синдром вражеского танка?
— Ты и представить не можешь, какую горечь я испытывал, думая, что Фадей — чужой ребенок, что я потерял твою любовь. Но и тогда я не понимал, почему хочу, чтобы ты меня любила.
— Я говорила тебе, что любовь — это беспорядок.
— Тогда я уцепился за Фадея как за предлог, чтобы вернуть тебя. Потом решил снова влюбить в себя.
Полина сняла с него галстук и начала расстегивать рубашку.
— Так вот почему я удостоилась медового месяца, — лукаво улыбаясь, заключила она.
— И медового месяца тоже. Но все это было невероятным самообманом, — признался Николай и, приподняв ее голову, страстно поцеловал.
Окружающее перестало существовать для них, как бывало всегда, когда они оказывались близко друг к другу. Поэтому разговор они возобновили еще очень нескоро.
— Я думал, ты забыла обо мне и влюбилась в Дмитрия, — с содроганием проговорил Николай. — Я чувствовал угрозу, поэтому и сам угрожал обратиться в суд по поводу опеки.
— Мы просто близкие друзья, Николай.
Сверкающие черные глаза неотрывно смотрели на нее.
— Теперь, когда ты по-настоящему моя жена, тебе запрещается иметь друзей-мужчин. За все время нашей разлуки у меня не было ни одной женщины!
— Серьезно? — Довольная улыбка изогнула ее губы, а затем Полина рассмеялась. — Неудивительно, что ты захотел провести еще одну ночь со мной. О, Николай, у меня тоже никого не было!
— Но ведь ты думала об этом Дмитрие…
Полина с любовью посмотрела на мужа.
— Я искренне считала, что не нужна тебе и ты обо мне даже не вспоминаешь.
— Я обожаю тебя и никогда не позволю уйти! — поклялся Николай со всей убедительностью, о которой только может мечтать влюбленная женщина. — Мне потребовалось слишком много времени, чтобы понять это. Но теперь я точно знаю, чего хочу в этой жизни, и это — ты.
Полина издала счастливый вздох.
— Я только жалею, что пропустил твою беременность, — грустно признался Николай.
— Ничего интересного. Я была как воздушный шарик.
— Ты не можешь выглядеть, как шарик!
— Вот подожди немного — и увидишь…
Год спустя случились два знаменательных события. У Полина родилась дочь, и в свет вышла ее вторая книга — о сложностях и радостях материнства. Оставаясь самой собой, она по-прежнему ничего не планировала, но была невероятно довольна, когда узнала о своей беременности. Николай провел все это время в тревогах и водил ее на консультации к различным специалистам. А Полина, делавшая это только ради спокойствия мужа, поскольку беременность проходила на удивление легко, каждую свободную минутку уединялась в кабинете на первом этаже. Слова так и рвались из ее души…
Фадей, превратившийся теперь в резвого здоровячка, удивительно похожего на отца, пытался протиснуть личико сквозь прутья детской кроватки, где лежала Роберт. Полина и Николай не отрывали глаз от нового члена семьи.
— На этот раз наши гены смешались, — удовлетворенно вздохнула Полина. У девочки были темные волосы отца и удивительной синевы глаза. — Это, наверное, знак свыше. Николай рассмеялся и привлек жену к себе.
— Я не нуждаюсь ни в каких знаках, чтобы понять, что очень, очень счастлив с тобой.