Розена Лариса
©Розена Л. В.,МОЙ АРХИЕПИСКОП 2003, Воронеж, ©Ц.Ч.К.И.
©Розена Л. В. 2004, 2014 ©Задонский Рождество – Богородицкий мужской монастырь.
©Розена Л. В. 2014, Воронеж, ©издательство и типография: Алейников О. Ю.
Изд.Ридеро, Екатеринбург, 2021, Стихи.ру ;канал на Дзэне "Чудачка", Проза.ру https://proza.ru/2024/03/17/848
ЧАСТЬ 3
В ОЖИДАНИИ ПОКАЯНИЯ
В ОЖИДАНИИ ПОКАЯНИЯ
(История одного рода)
I РАССКАЗ СТРАННИЦЫ – РАБЫ БОЖИЕЙ АЛЛЫ
Познакомилась я с ней случайно. Перед поездкой в Задонский мужской монастырь пошла в Спасский храм на литургию, чтоб получить благословение священника, и там увидела ее. Выходя из храма, она улыбнулась чему-то своему, ведя за руку ребенка. И в этой грустной улыбке мне приоткрылась ее жизнь. Так улыбаются люди, которым есть что поведать другим.
Она мне казалась одновременно странной и интересной. В черном одеянии, лет сорока – сорока пяти, довольно моложавая. Ее сын тоже вызывал живое участие. Он был хил, слаб. Все дарили ему духовные книги, печенье, конфеты. Я тоже подарила детскую книгу о святителе Иоанне Златоусте, с яркими картинками, а ей – сборник своих покаянных стихов. Мы разговорились. Я попросила ее рассказать о себе. И вот, что услышала:
Звали ее Аллой, приехала она с сыном из Санкт-Петербурга, спасаясь от бесноватого мужа. Странствуя по стране, добрались до Воронежа…
Но опишу все по порядку.
– В детстве, – рассказывала Алла, – меня крестила бабушка. Но после ее смерти я забыла о Боге. Вдобавок была еще и бедовой. В третьем классе дружила с одной благовоспитанной девочкой. Ее родители днем работали, а мы после школы ходили к ней обедать. В благодарность решила сделать им нечто приятное. У них всегда было холодно, посреди комнаты стояла большая буржуйка. Ей пользовались по вечерам. Однажды я предложила подруге затопить ее:
– Наденька, родители вернутся с работы, дома будет тепло, представляешь, как они обрадуются?
Несчастная согласилась:
– А чем растопим?
– Да всем, что найдем.
В ход пошли бумага, картон. Пламя весело разгоралось, булькало, урчало. А в итоге – чуть не подожгли всю квартиру. И, конечно, с тех пор ей уже не разрешали со мной дружить…
Учась в четвертом классе средней школы, я стала совершенной безбожницей, рьяно доказывая всем, что Бога нет. И этим оскорбляла Господа. Если мне возражали старые люди, то я спорила с ними до хрипоты. Икону, находящуюся в квартире, заставила бабушку спрятать за шкаф. Жила без Бога в душе, была активной пионеркой, комсомолкой. Но, видимо, верующая бабушка вымаливала меня на том свете перед Господом. В пятнадцать лет, чтоб образумить, мне была послана непонятная болезнь. Она длилась почти два года. Мое лицо превратилось в лицо дебила с остановившимся взглядом. Мама водила меня по врачам, все было тщетно. Они ничего не понимали в моем случае. В школе училась с трудом, постоянно хотела спать. На душе – пустота, словно я не человек, а бессмысленное животное. Полнела, становилась похожей на слона, который вот – вот сокрушит все, к чему приблизится. Мне было совершенно безразлично – какой у меня вид, во что одета, чистая на мне одежда или нет.
Как-то я шла по улице с пустым взглядом и глупой улыбкой, ни о чем не думая. И одна маленькая девочка, приближавшаяся со своей мамой ко мне, вдруг дико взвизгнула:
– Смотри, смотри, какая страшная, о-о-о-о!
– Не бойся, я с тобой, – успокаивала та.
Эти слова удивили меня, заставили обратить на себя внимание. Стала чаще смотреть в зеркало и замечать свое внешнее убожество. Вспомнила, как бабушка в детстве называла меня «красавицей». Из памяти всплыли ее ласки, рассказы о Господе, святых… Она часто водила меня, маленькую, в храм. В душе зашевелилась мысль вины перед Богом. Что-то растопилось в огрубевшем сердце, оно стало остро чувствовать, страдать. Забившись в дальний угол комнатки, я плакала, что предала Господа, не хожу в церковь. Скорбела из-за своего отступничества. Чувство вины перед Всевышним росло, увеличивалось. Старалась вспомнить молитвы, разучиваемые ранее с бабушкой. Стала посещать храм.
Вновь возрождающаяся любовь к Богу была еще уродливой. В храме я любовалась его красотой, убранством, иконами. Нравилось чудесное пение на клиросе. Считала – каждое воскресенье ходить в церковь не обязательно. Но я уже шла ко Господу. И началось обратное изменение. Полнота исчезала. Я худела, стройнела, хорошела. За несколько последних месяцев учебы в школе, имея отрицательные оценки по многим предметам, в том числе и по английскому, выровнялась и получила приличный аттестат. Мама велела идти работать на фабрику, памятуя о том, что творилось со мной недавно. Но я твердо решила поступать в ВУЗ. Ведь я уже ничего не боялась – со мной Господь, любивший и оберегавший меня.
В институте, выбранным мной, был большой конкурс. Я выдержала экзамены и поступила на первый курс гуманитарного факультета. Стала успешно учиться и заниматься самообразованием. У меня появились друзья студенты, очень развитые и интересные. Они любили классическую музыку, живопись, поэзию. И я, несмышленыш, тянулась за ними – ходила в филармонию, Мариинку, Эрмитаж, Русский музей, изучала теорию музыки, живописи. Меня интересовали – композиция, музыкальные формы, виды инструментов, исполнители. Читала о колорите, рисунке, цвете. На свободные деньги покупала книги по искусству, пластинки классической музыки. В городе Ленинграде, нынешнем Санкт-Петербурге, все дышало стариной, воспоминаниями, «шелками и туманами» прекрасных дам Блока, несчастных обездоленных и «униженных» Достоевского. Мнилось, дух самого Пушкина витал над городом… Создавался неповторимый аромат старины и современности, уживавшихся друг с другом. Я, реальная, жила в ожившей сказке. Иногда даже не верила, что можно быть такой счастливой… Сколько происходило необыкновенно чистых, дружеских знакомств с художниками и музыкантами. С каждым месяцем, днем, часом я росла и росла духовно… Прекрасное преломлялось во мне радостью, изумляя, чаруя и восхищая удивительной новизной. Но самой большой любовью уже было трепетное, благоговейное отношение ко Господу… Я часто посещала Александро-Невскую Лавру, жила таинствами, Божественной Литургией…
На предпоследнем курсе во мне проснулось трогательное чувство к одному сокурснику. Он прекрасно учился, многое знал, хорошо рисовал, имел совершенно непохожую на других внешность. И, может, этим притягивал к себе? Я страдала. Мне казалось – сначала он обратил на меня внимание, затем перестал замечать, чем еще более заинтриговал. Как-то мы встретились, немного поболтали, и вдруг он неожиданно произнес:
– Счастлив тот, кого ты полюбишь…
Я огорчилась – как он не догадлив! «Красота природы, ее туманы и нежная стыдливость – очаровывают. Вот так же грустно чарует меня любовь твоя…» – билось в сердце…
Много – много лет спустя, когда мы расстались, увидела на улице человека, похожего на него и расплакалась…
Наконец окончен ВУЗ. Я – музейный работник, автор литературоведческих статей, поэт, имеющий свои оригинальные программы. У многих сердце захватывало, когда я читала свои стихи. Это вскружило мне голову, возгордилась. Стала делить людей на «элиту», которая производит прекрасное, и на простых «муравьев», унавоживающих землю. Казалось, мысли последних – пугающе просты – о работе, хлебе насущном, домашнем уюте. Больше их ничто не интересовало. Поэтому, как вызов, во мне нарастало раздражение. В своем бунте я потянулась к богемной жизни – ночные разговоры, встречи, веселье. В этой круговерти я забыла о Боге, не благодарила его, не молилась, не ходила в храм… И новая кара…
Небрежное отношение к себе и неустроенность быта доконали меня. Тяжело заболела, потеряла работу. Я чувствовала, как изо дня в день глупая и озабоченная суета встает передо мною во весь рост в поисках лучшего места, лишнего куска хлеба, более чистого воздуха… Обмирщенность убивала. В своем отчаянии я обратилась к Богу.
И Господь вновь сжалился и, несмотря на то, что я уже дважды отказывалась от Него, протянул руку помощи. Поистине – у Бога милости много! Он дал осуществиться трем пророческим снам, которые я видела часто в детстве. Когда я забывала их, они повторялись, врезались в душу…
И вот, находясь в таком отчаянном состоянии, я стала вспоминать их, и, обращаясь ко Господу, спрашивала:
– Когда же сбудутся мои сны о счастье, когда, Господи?
На память приходил первый сон – узкая тропинка в великолепном сосновом лесу. Гуляю по ней, радуюсь солнцу, деревьям, траве, цветам, щебету птиц… Всё поет, переливается, завораживает…
Во втором видела милое мужское лицо и кто-то говорил мне, что он станет моим супругом и мы будем счастливы…
А в третьем отображалось другое лицо, и я догадывалась – с этим человеком придет момент бесчестия.
В этот период жизни я усердно молилась, оплакивая свои ошибки и неприкаянную, пустую жизнь. Внезапно я устроилась на работу и сразу же получила квартиру в сосновом лесу, снившемся мне ранее, где видела свою заветную тропинку.
По ней я уже часто прогуливалась по вечерам, любуясь окружающим пейзажем, сочиняя стихи…
Однажды без дела неспешно брела я по улице. Бездонная тоска утра мерцала матовым перламутром одиночества. Мне чудилось – стала душой природы… Моросило. Дождь казался тоже одиноким, никому ненужным… В этом я находила его невысказанную прелесть. Тонкая дымка нежной осени уже незримо пролетала над миром и смягчала его. Я фантазировала, как все поэты – романтики: «Есть второй мир, мир моей мечты. Там и воздух свежей и трава зеленей и все понимают меня». Я углубилась в свои мысли и не заметила спешившую мне на встречу приятельницу Софию, очень набожную женщину, с которой иногда сотрудничала. Мы буквально столкнулись друг с другом.
– София, куда ты так торопишься?
– К тебе, Аллочка. У меня сегодня творческий вечер, но проводить его не могу, заболел сынишка – подвернул ногу. Надо срочно везти в больницу, а когда вернемся оттуда, не знаю. Помоги.
– Хорошо. Куда идти вместо тебя?
– Недалеко, во дворец культуры железнодорожников. Заменишь?
– Конечно, ты знаешь, я тебя люблю и упрашивать больше не надо. Сейчас только забегу к себе, подготовлю все и – в клуб.
– Спасибо, Господь воздаст за твою доброту…
– Не беспокойся, дружок, это мелочи, до свидания!
По дороге во дворец культуры я все повторяла про себя: «Когда же я буду счастлива, Господи?»
Мне было за тридцать. Семьи не было. А чужие мужчины меня не интересовали. «О, если б только найти человека чистого, такого, чтоб и сама на него похожей стала…»
Взгрустнулось. Но посторонним показывать этого не стоило. Я стерла все печальное с лица, надела маску покоя и устремилась навстречу своей судьбе…
На вечере отдыха для непринужденности обстановки артисты и зрители сидели за одними столиками. Я уже выступила со своими стихами и присела на стул, наблюдая за дальнейшим течением событий. Официанты разносили угощение. Присутствующие танцевали, шушукались, закусывали, отдыхали. Где-то слышались стихи:
Земля такая большая…
Под небом одним
Мы ходим,
Найти друг друга
Не можем…
Я задумалась… вдруг у своего уха услышала необыкновенной глубины и красоты бархатный голос, приглашавший танцевать. По снобистской привычке богемных кругов мы сами не танцевали. Я уже собралась отказать. Внезапно бросив взгляд на говорившего, замерла: увидела лицо из своего детского сна, как бы в золотистом ореоле. Курчавые волосы, мягкий, мальчишеский взгляд, порывистые движения. Покорно встав, пошла за ним. Но вместо танцев, стали разговаривать, забыв обо всем на свете. Уселись на подоконник у раскрытого окна и говорили, говорили. Стояла уже глубокая ночь, но нас подслушивали: месяц, звезды, деревья. Я нечаянно бросила взгляд через плечо и увидела небольшую мохнатую звездочку. Она, словно маленькая овечка, отставшая от стада, повисла совсем рядом, как бы приободряя меня…
Просидели до самого рассвета. Вечер отдыха закончился. Присутствующие расходились. Заспешили и мы. Выйдя на улицу, удивились: голубую простынку сна рассвет уже сбросил с бледнолицего неба. И оно, нежное и влюбленное, отдавало свое дыхание земле. А улыбающиеся деревья мягко и согласно кивали головками, как бы участвуя в этом священнодействии.
Он проводил меня до самого дома. Войдя в квартиру, задумалась. И вдруг поняла – не могу не видеть его. Поспешно собралась и через весь город помчалась к нему. Благо, он сообщил мне свой адрес. Я знала – моего нового знакомого нет дома, но предполагала, что как-то все – таки встретимся. Действительно, на Васильевском острове разглядела его на фоне зеленого ликующего солнца. В сердце пробились слова: «Простор, свобода, раздолье! Как хочется на всю Русь крикнуть: я жить хочу, надеяться, дышать вольно и широко!»
Вскоре мы поженились. И сразу меня потянуло к домашнему уюту. Стала из богемной превращаться в обычную, мягкую, любящую женщину. Наш узкий мирок счастья включал – хлопоты об обеде и ужине, починка старых и приобретение новых вещей. Мы обмирщивались, но это нас не тревожило и не смущало. Другая жизнь с ее вихрями, бедами и неустроенностью не интересовала. Мы понимали друг друга без слов. Восторженное состояние нарастало. Я частенько спрашивала себя: «Как такое возможно?»
Стояло чудесное лето. Мы жили на даче за городом. Однажды вышла во двор. Навстречу мне всколыхнула листьями березка, и я ощутила, что всколыхнулась моя душа. Необыкновенной радостью, свежестью, раем дышали в лицо розовые кусты с расцветшими цветами. Супруг собирал малину и угощал меня. Я сочиняла стихи:
Я ела ягоды с руки.
Я ела ягоды с руки…
Помнится, я тогда спросила у него:
– Что меня роднит с тобой? Не понимаю. Но невидимые нити из твоей души проросли в мою…
Он улыбнулся и ответил:
– Немного тепла взять у тебя и отдать свое – этого я и хочу!
Расслабившись, я заленилась, перестала ходить в церковь и почти забыла Бога. Это было новым предательством. Я любила человека больше Господа. Всевышний стал предупреждать меня. В сердце проснулась боль от безбожных, невенчанных отношений. Как-то случайно я прочитала в записках одного священника: «Земное счастье, любовь, семья, здоровье, наслаждение жизнью, природой – все это «добро есть» – и не надо думать, что христианство сурово осуждает все это.
Плохо только рабство своему счастью, когда оно владеет человеком, и он всецело в него погружен, забывая главное».
Испугавшись, я задумалась, но вскоре обо всем забыла. Из-за этого произошло несчастье.
Супруг был талантливым, молодым ученым, детей у нас не было, все свободное время он отдавал науке и сделал научное открытие. Оно сулило большое материальное вознаграждение и благополучие, которое еще более оторвало бы нас от Господа. Муж хотел сам закончить эксперимент, не дожидаясь, когда для этих целей ему выделят рабочих. Он установил аппаратуру на большую высоту. Но там не удержался, сорвался и упал вниз на остро торчащие мелкие стекла и стержни. Чудом пролетел мимо и больно ударился ногами о пол. В итоге повредил себе позвоночник у шеи, где появилась трещина. Он ничего не почувствовал. Ему казалось – с ним все в порядке. И не поблагодарил Бога за спасение.
Мы еще прожили несколько месяцев в эйфории счастья, не было ни одной мысли о Господе, ни одной молитвы, даже ни одного обращения к Нему.
Как-то после принятия душа он вышел из ванной и, не отдавая себе отчета от преизбытка чувств, обернул голову полотенцем и потянул со всех сил за концы. Трещина стянулась. В нее попал кровеносный сосуд и произошло кровоизлияние в мозг. Он начал слабеть, терять вес. Его тошнило, кружилась голова.
Я не выдержала и стала уговаривать:
– Дорогой, надо сходить к врачу!
– Не тревожься, само пройдет.
– Давай все-таки проверимся!
– Ну, если ты настаиваешь…
После медицинского обследования врачи установили микроинсульт. Но это тянулось так долго, что дело дошло до тяжелого состояния. Тогда уже медики объяснили мне, что он нежилец.
Я бросилась в церковь и начала пламенно молиться:
– Господи, если он умрет, умру и я, не смогу без него жить! Спаси, спаси его!
Молитва моя была неразумной, но отчаянной – стоном сердца. Господь не оскорбился, услышал, помиловал. Безнадежный ожил…
Спустя некоторое время, придя с работы, супруг объявил:
– Дорогая, еду в командировку в Хабаровск на двадцать дней.
– О, нет, ты еще совсем слаб, а срок не маленький, я с тобой!
– Ну что ж, собираем вещи!
В гостиничном номере он задал мне вопрос о Боге, о смерти, о душе после смерти. Но я очень устала и не смогла ничего ему ответить по существу. Решила: «Потом во всем разберусь, потом…» Потрепала его за волосы и произнесла:
– Отдохни, не ломай себе голову над такими проблемами, хорошо?
Подойдя к окну, распахнула створки. В комнату вливался свежий холодный воздух. Решив отвлечь его от грустных мыслей, прибавила:
– Посмотри как прекрасна жизнь закатами, разливами рек, чувствами человеческими, нежностью…
Повернулась к нему, улыбнулась и занялась приготовлением ужина. Но я не поняла, что вопрос был промыслительным. Думала – опасность миновала. Снова забыла о Боге, перестала молиться, оправдываясь, что устала от перенесенных переживаний. Все спустила на течение событий. Вдруг почувствовала внезапный укол в сердце. Мне даже показалось, что в душе услышала хор голосов: «Что ты наделала!» Там как бы оборвалась натянутая струнка связи с мужем. Мне стало страшно в предчувствии необратимого… Опять стала каяться, молиться. Но все это было поверхностно, для успокоения.
Когда мы вернулись домой, от отца пришла телеграмма о его плохом состоянии. Стало жалко его – одинокий, ухаживать некому. Но и супруга покидать не хотелось, не поправился еще до конца. Я не знала, что предпринять. Поняла – победит та любовь, с кем останусь, а кого покину, тот умрет. Я поехала к отцу, предвидя, что потеряю мужа… Отец вскоре выздоровел. А супруг каждый день без меня выходил на железнодорожную платформу и ждал. Грустил, нервничал. «Я б тебе хотел написать, я б тебе хотел рассказать, как скучаю…» Однажды в рассеянной задумчивости он брел по железнодорожному пути, не замечая подъезжавшую электричку…
Узнав о смерти мужа, я чуть не сошла с ума. Ходила, как в тумане, никого не замечая. Похудела, ослабела, потеряла работу. И стала вновь искать Господа, вырываясь из своей оглушающей боли. Ходила в храм, молилась, обращалась к Пресвятой Божьей Матери:
– Богородица, прими мою судьбу! Я не живу и не умираю, ничего полезного делать не могу. Попроси Своего Сына Господа простить и помиловать. Может быть, Он использует меня для чего-нибудь доброго…
Я ни с кем не общалась. Слезы лились рекой.
«Благо нам есть, если мы сами вовремя внутренне освобождаемся от широких путей мира сего, если ни радости жизни, ни удача, не заполняют наше сердце и не отводят его от самого главного. В противном случае Господь в гневе Своем сокрушит идолов наших – комфорт, карьеру, здоровье, семью, чтобы мы поняли, наконец, что есть единый Бог, которому надо кланяться».
После обедни один богомольный старичок, выйдя из храма, подошел ко мне и сказал:
– Молись сердечнее, вся предайся на волю Божью и скоро получишь ответ и изменение в своей судьбе.
Так я и находилась в сокрушении сердечном. Прошло некоторое время. Наступал день моего рождения. Я поехала в храм причаститься. И неожиданно познакомилась с молодым мужчиной. Он сообщил, что его зовут Игорем и сразу же сделал мне предложение.
Выглядел он странно. Длинные черные всклокоченные волосы, коротенькие усы и жгучие, как яркое пламя, глаза. Говорил резко, ходил быстро, оглядываясь по сторонам. Но когда смотрел на меня, улыбался детской, наивной улыбкой. Сочетание этих качеств пугало. В его присутствии я превращалась в туго натянутую струну и казалась себе маленькой провинившейся девочкой. Подумав, решила – вся его непохожесть на других является прямым знаком, что я должна ответить на его предложение. На душе стало тоскливо, неуютно…
Как-то я помогала мыть полы в Смоленском храме, задержалась. Время позднее, прихожанки разрешили переночевать у них. Я поделилась своими проблемами. Те посоветовали ехать к старцу-отцу Василию Васкнарвскому. Новый знакомый – Игорь дал мне денег на эту поездку.
В дороге размышляла: «Может, я фантазерка и все придумала, что должна ответить ему… Зачем мне это? С неба звезд снимать не стоит. Надо хранить энергию только для поддержания душевного тепла, которое еще имею… Не уловить неуловимое, не поймать неощутимое, не воскресить исчезнувшее прошлое… Все мы надеемся, ищем, цепляемся и исчезаем, как капли росы… И никто не ведает, где птица счастья, где радость жизни… Нет-нет, надо узнать Божью волю», – успокаивала себя я.
Мысли утомили, отвернулась к окну, изумилась: «Как восхитительно смотреть на это чудо! Будто окружающая зелень, надевая новое платье, подпалила его второпях утюгом и стоит теперь вся в желтых, стыдливых подпалинах… Какова осень!»
Оказавшись у старца, растерялась: «Зачем приехала со своими глупостями докучать занятому человеку?».
Но он, едва взглянув на меня, произнес, не дожидаясь объяснений:
– Богородице угоден этот брак. Господь вас соединяет, сам буду венчать!
Но сначала отец Василий благословил нас с Игорем поработать по устройству церковного двора Ильинского храма, настоятелем коего он являлся.
Старец был подвижником и восстанавливал уже седьмой, последний храм, почти перед смертью, без средств, без рабочих, силами болящих и благодарных ему за исцеление людей.
В большом дворе, по бокам, размещались два барака, – мужской и женский, где люди жили годами. Он отмаливал их перед Господом. А они возводили храм. Около мужского барака стояла его келья, недалеко – баня, за храмом – общая трапезная и далее – длинный сарай.
Игорь имел семь строительных профессий и работал по восстановлению церковного двора. С Божьей помощью он забетонировал ступеньки двора, восстановил надвратную арку, с возведением в нее железного креста. Впоследствии я часто думала: «Может этот крест нас и держит?»
Старец распорядился выкопать длинную противопожарную яму во всю длину сарая почти за два года до своей смерти. Но рабочих перебаламутил нечистый. Они стали убеждать его в бессмысленности такого распоряжения. Сопротивление было сильным. Старцу с большими усилиями и строгостью удалось восстановить эту работу.
Вскоре он нас повенчал. При этом прикровенно сказал такие слова, которые подтвердились тем, что со мной происходило впоследствии. И я уже не сомневалась, что брак от Бога. Крест этот был надет на меня отцом Василием во искупление грехов и во спасение…
Через два года после описываемых событий умер старец, а еще через полтора года мне встретилась знакомая, которая была тогда у отца Василия и объяснила, почему еще при жизни он велел выкопать за сараем яму. Случилось это летом в один из жарких солнечных дней. При безветрии, загорелась крыша сарая со всем складским инвентарем. Люди, подбежавшие с баграми (старец велел заготовить их незадолго до смерти), зацепили крышу и потянули вниз. Она упала в яму и ничего не сгорело.
Пока рабочие возились у сарая, с противоположной стороны, из могилы отца Василия, вертикально вверх поднялась тонкая струйка дыма. Бегавшие в хлопотах неподалеку заметили ее:
– Это старец нам кадит, чтоб не погорели.
– Глядите, глядите, только крышу сбросили и струйка ушла в землю!
– Действительно, он все предвидел…
И еще произошло одно интересное событие, свидетельницей которого я оказалась, только что приехав к старцу. После литургии я стояла уже у порога храма, собираясь выходить. В глубине же его виднелась скорбная фигура молящейся женщины. Она ушла в себя и никого не замечала. Отец Василий находился в алтаре. Наконец он направился к выходу. Но пройдя половину пути, резко остановился, будто его окликнули, подошел к женщине и с чувством произнес:
– А ты молись, молись, а то с ума сойдешь…
В ответ та расплакалась, всплеснула руками и простонала:
– Как мне нелегко!
– Знаю, что нелегко, молись!
Очень хотелось узнать в чем тут дело? После приятельница, знавшая старца, посвятила меня в историю, происшедшую с этой женщиной. У нее был сын – молодой парнишка. Стал посещать храм, молиться. Захотел поездить по святым местам и начал подрабатывать, чтоб подкопить денег. Но его невоцерковленная мать смеялась над ним и травила. Довела до самоубийства. Очнувшись от своего безумия, пришла в ужас. Но было уже поздно. Церковь отказалась отпевать самоубийцу и хоронить по-христиански. Вот тут она и обратилась к Богу. И Он сотворил чудо – неверующая стала верить. Деньги, скопленные сыном для паломнических поездок, разделила на семь частей и пожертвовала семи монастырям, на оставшиеся сама поехала вместо сына по святым местам. Постоянно каялась и просила Господа простить ей смерть ее ребенка и его самоубийство. До слез больно было смотреть на ее страдания. Она надеялась когда-нибудь дойти до архипастыря, все объяснить и добиться разрешения отпеть сына заочно.
Через некоторое время от пережитых потрясений она заболела раком головного мозга. Врачи положили ее на обследование в военно-медицинскую Академию и стали готовить к операции. Но, уже по-настоящему воцерковленная, она объявила, что без благословения священника на это не пойдет. Ее муж договорился с известным в их городе иереем, что приведет жену к нему на литургию для причастия. И ее, лежачую, неспособную ходить, принесли в церковь к обедне и положили на скамью. Во время службы она почувствовала такое облегчение, что смогла встать с помощью мужа. К причастию уже шла сама, поддерживаемая под локти, всю оставшуюся часть службы смогла стоять. Когда прикладывалась к кресту, батюшка сказал ей:
– Вы совершенно здоровы, Вам не нужна операция, – но, посмотрев на нее пристально, прошептал, – э, да Вы не послушаетесь…
В большом смущении она возвращалась в больницу: «Мне неудобно отказываться от операции, и перед подругой стыдно, она все это с таким трудом выхлопотала…»
(Ее подруга Галя и рассказала мне потом об этом.)
Операцию сделали и обнаружили – раковой опухоли нет. Нашли только шрам на ее месте. Срочно собрали комиссию и зафиксировали ничем не объяснимое исчезновение опухоли. Происшедшее также пересекалось со старцем отцом Василием.
II ПРОДОЛЖЕНИЕ ИСТОРИИ АЛЛЫ
На этом рассказ странницы прервался. Маленький Иоанн устал. И всем нам следовало спешить. Договорились, что по возвращении из монастыря, заеду к ним в село, где они обычно останавливались. Но, приехав по указанному адресу, Аллу с сынишкой не застала. Ее хозяйка, еще не старая миловидная женщина, представилась Лидией и пригласила в дом. Она провела меня в гостиную. В красном углу висели иконы, помолились, напились чаю. Кутаясь в мягкий пуховый платок, хозяйка объяснила, что это подарок Аллы, и любезно предложила остаться у нее на денек. Она сама и дорассказала мне продолжение истории, слышанной ранее от странницы. Удобно усаживаясь в кресле, с пушистым котом на коленях, произнесла:
– Я ведь когда-то работала в научно-исследовательском институте и говорить еще не разучилась. Так на чем Алла прервала свое повествование?
– Она успела рассказать мне только о себе.
– Хорошо. Теперь начнем с родословной Игоря – второго супруга Аллы:
© Copyright: Розена Лариса, 2024
Свидетельство о публикации №224031700848