Окончание
Диплом получен, но что дальше? Аня закончила медицинский колледж и по настоянии отца, вернулась в ненавистную деревню.
Деревня встретила ее своими скотскими порядками, где не было места свободе и справедливости. Старый отец не раз уже заговаривал о замужестве. Но, у девушки были другие планы, она мечтала через год поступить в институт, получить профессию врача. О замужестве не было даже мыслей, да вот только офицер-попутчик не давал покоя в девичьих снах. От одного воспоминания о нем, лицо начинало пылать, а сердце замирать.
Анюта заняла место фельдшера в новом медпункте. Потихоньку потянулись деревенские будни. Несколько раз пыталась заговорить с отцом о дальнейшем обучении и переезде в город, но вопросы оставались не услышанными.Наверное поэтому отец решил ее поскорее выдать замуж.
Как-то за ужином он сказал: “Ты Анна вот,что сбирайся- ка замуж за Никона” -Я думаю он тебе подходит, работящий, рукастый мужик и семья у них плодовитая, дети пойдут крепкие и здоровые -продолжил отец.
Аня хотела воспротивиться, но отец строго посмотрел на нее:” Цыть мне! разбаловалась совсем в своем городе, слишком много вольности в тебе дочь, пора остепениться.”
Помолчав, сказал: «Ты, Аннушка, сама подумай, и так уже просидела в девках до 20 лет, дальше некуда. Потом добавил: «Поговорить надо с Кузьмой, как он смотрит на ваш брак с Никоном?» Вдруг заерепенится, дескать, старая уже, опять же в городах жила, может, порченая.
— Ты что такое говоришь, отец! — вскрикнула Аня.
— Да я-то ничего, я тебе верю, а вот люди — болтают, что мол Анька старшого, девкой сидит неспроста. -Ты же знаешь Анюта наши порядки, замуж девок до 18 отдают. -Пересидели мы с тобой доченька. Надо, значит надо! - Сказал, как отрезал отец.
Отец Елисей по своему любил Анну, потому и позволял, и прощал многое, но позволить уйти из семьи не мог. Его честь и престиж Большака рода могли навсегда пасть. Каждый день жила Анна в предчувствии беды. И она пришла в виде рыжего Никона. Он вошел в медпункт по-хозяйски, смело, нагло распахнув дверь настежь. Сел на место, где только что сидела больная бабушка, и закинул ногу на ногу. Аня смотрела на него широко раскрытыми глазами.
Он как-то сжался от ее взгляда, сник. «Ну что ты смотришь так неприветливо?» — сказал он. Аня спросила: «Ты болен?» — «Нет, я не лечиться к тебе пришел». — «А зачем тогда?» — «Твой отец намедни сосватал тебя, вот посмотреть пришел». — «А, ты ничего, справная». Он медленно поднялся и навис над девушкой. «Ну что, жениться будем?» — «А давай прям щас попробуем». — «Там в городах-то, небось, всему научили, сама аль помочь?» Его лицо приблизилось так, что девушка задохнулась от терпкого запаха перегара, чеснока и немытого тела. Она не понимала в тот момент, не контролировала себя и свои действия. Одной рукой оперлась в грудь Никону, стараясь оттолкнуть, второй судорожно шарила по процедурному столику позади себя, пытаясь найти средство защиты. «Уйди по-хорошему, Христом Богом прошу, не доводи до греха», — кричала Анна. Парень оскалился: «Ты меня заводишь, ведьмочка». Схватил Аню и пытался опрокинуть на кушетку, в этот момент она нащупала пустой шприц, опрокинув при этом стерилизатор, раздался грохот, Никон отвлекся на минуту, ослабил хватку. В это время Анна с силой воткнула ему в шею иголку, которой только что сделала укол больной старушке.
Здоровый мужик заорал благим матом и выскочил из медпункта, держась за шею. Иголка торчала в шее, рыжий орал: «Дура ты, Анька, я же не сам, родители всю плешь проели, тебя брать велят, и всё тут!» — «Да что же это такое? Я что, вещь вам, что ли?» — закричала Аня, как так брать? Анна еще долго не могла прийти в себя, кричала, ругалась, плакала в голос. «Отец, как ты можешь?» — говорила сама с собой. «Зачем же ты так со мной? В чем я провинилась?» Она кричала, не отдавая себе отчет, что говорит в пустоту. Потом еще долго плакала в тишине и темноте своего медпункта. После этого случая Никон больше не появлялся, да и Елисей притих.
Осень наступила как-то вдруг, нарисовала своими красками разноцветные картины. В лесу она такая разная: то тихая и задумчивая, то игривая и веселая, то плачет, то смеется. Вот и в жизни Ани наступила такая осень. Как-то в субботний день подъехала к дому упряжка лошадей. Отец засуетился, сунулся к Анне в комнатку: «Анютка, не замай! Дело решенное, смотри у меня!» — сказал и вышел.
За столом сначала долго восхваляли хозяев, а те гостей. Выпивали, закусывали, разговор плавно перешел на молодых. Отец ласково посмотрел на Анну и сказал: «Вот дочка, сватают тебя, стало быть, замуж собирайся, после крещения обвенчаем вас». Анюту как кипятком ошпарили, выскочила из-за стола и, глядя в глаза Никону, громко сказала: «Я лучше умру, но за тебя не выйду». А ты, отец, всю жизнь мне говорил, что я главное в твоей жизни, так почему ты отдаешь меня? «Я лучше руки на себя наложу, но за эту рыжую образину замуж не пойду». И с этими словами выбежала из комнаты.
Елисей побагровел весь от стыда и от злости, никто без его разрешения не должен покидать трапезный стол, да еще и при гостях! Перечить отцу, тем более девке, считалось вдвойне непристойно. Женщина не имеет прав в кержацкой семье. У старшого перехватило дыхание, он стал хватать воздух ртом и почти шепотом произнес: «Вернись, дочка, не губиии». Анька, вернись! Чертова девка! Вся в мать свою, ведьму!
Гости стали шушукаться: эка невидаль, чтобы баба перечила старшему, не было такого никогда в семейской деревне. Это считалось неповиновением, за такое поведение порка полагалась у позорного столба. Но никто не припомнил, чтобы такую смуту устроила дочь самого главного человека в семейской деревне! Разумеется, многие из деревенских знали, что Анна — дочь Ольги, но никто из кержаков не осмелился даже намекнуть ей об этом. Деревенский правитель всю жизнь опасался, что Анне расскажут, кто она и как погибла ее мать. Вероятно, поэтому позволял девочке всё, что другим даже думать было запрещено.
Елисей стукнул по столу кулачищем, и все примолкли, только и вымолвить смог: «Молчать всем, сам разберусь!» Знал старый кержак, что обсуждения будут продолжаться. Его сила, его власть пошатнулась, а значит, надо принимать меры или сдавать свои позиции.
…Федор очнулся от прохлады, голова болела, но крови не было, это успокоило: «Растяпа, оступился», — попенял себе парень. Внизу слышался шум реки. Поднялся, отряхнул куртку и штаны, осмотрелся. Овраг, где он находился, зарос высокой травой. Пожухлая трава была повсюду и почти скрывала потемневший крест: «На кладбище попал, что ли?» — подумал Федор. Но больше ни крестов, ни могил не было. «Ерунда какая-то!» Стал выбираться, тут же запнулся за что-то и больно ударился. Нога провалилась в ямку, Федор содрогнулся: «Да это же могила!» Вот и крест стоит. Старая, забытая могила. Вот что означают эти знаки! — размышлял он. Это указатели на могилку, видимо, люди боялись, что забудут, где похоронили родственника или друга, поэтому и оставили зарубки на деревьях. Он решил прийти сюда еще, что-то магическое, таинственное чувствовалось в этом забытом Богом месте. Мужчина, размышляя, брел по лесу, не опасаясь ни зверей лесных, ни людей. Что его ждет в этом таинственном месте, где люди прячутся от людей, где есть тайны и мистические знаки. А еще есть девушка, которая разбередила душу и тронула разбитое сердце строгого офицера. Наступал вечер, день был насыщенным, Федор возвращался в часть.
События разворачивались стремительно и принимали нежелательный оборот для Анюты. По деревне поползли слухи, обрастая подробностями всё больше и больше. Говорили, что девушка спуталась в городе с мужчиной, то ли с военным, то ли с милиционером, и даже сделала аборт. Люди перестали приходить в медпункт, считая, что Анна порочна, и общение с ней — это грех. Она должна доказать свою порядочность первой брачной ночью. Никон, затаив обиду, сам отказался от Анны, но Елисей, дабы не потерять свой престиж, решил по-своему. А его закон не обсуждается, тем более что приданого за дочерью он дает столько, сколько за боярскую дочь не дают.
Было решено запереть Анну до свадьбы на дальнем кордоне.
Бабушка Евдокия сообщила эту новость Ане: «Спрячься, пережди до ночи, как стемнеет, прибежишь ко мне, я тебя выведу из леса, а там уж как Бог даст, но хуже не будет». Домик Евдокии на краю села, после смерти дочери лес стал для нее тайным другом, казалось, она знает все деревья наперечет, все тропинки и дорожки, несмотря на то, что уж совсем плохо видела.
В этот день Аня не вернулась с работы. Она спряталась в своей пещерке и тихо сидела. На ее поиски вышли все мужчины деревни. Несколько раз проходили мимо, тогда казалось, что все слышат стук ее сердца. В такие моменты девушка старалась не дышать. Аня надеялась, что бабушка Евдокия спрячет и поможет уйти незаметно.
Девушку насторожили голоса и приближающиеся шаги, она сжалась вся, затаив дыхание. По мере приближения Аня узнала старшего сына Елисея — Анисия, второй его друг — Ефим. Говорили в полный голос, не таясь, что их могут услышать. От услышанного Аня содрогнулась, она сразу поняла, о чем идет речь: «По всему лесу ловушки натянули, у дома Евдокии сидят мужики, караулят». — «Попадется, сам выпорю шалаву». — «Анисий, старший брат Ани, не говорил, шипел зло, с присвистом».
— Все планы мне спутала, сука! — продолжал шипеть брат.
— Ты что! Она же сестра твоя! — тихо перечил второй голос. — Не хочет девка замуж за Никона. Брось, Анисий! Давай по домам, ночь на дворе.
— Ефим, она дочь ведьмы, Анфиса, что на кордоне живет, всё рассказала.
Помолчав, продолжил: «Я эту ведьмину дочь ненавижу, отец всё детство меня порол за всякую провинность, а ей потакал во всем, выучил и приданое дает за ней такое, что и не снилось. А мне что, мне? Всю жизнь сам себе зарабатываю, всё в семью, в общий котел отдаю, — сетовал Анисий. — Я скоро сам жить буду! — вдруг заявил он. — Уйду из семьи от отца. Найду золото, что под крестом на старом скиту!
— Ты что, с ума сбрендил? Там же топи и лес непролазный, зверья полно, да и есть ли оно, то золото? — Недаром же проклятым называют, еще никто не вернулся с поисков, то умирают, то с ума сходят.
— Давай проверим, Ефим, завтра ночью, я знаю дорогу, старая Анфиса показала.
Невидимый Ефим ответил: «Я так кумекаю, если охраняет покойник, значит, оно в могиле, это что ж, к покойнику в могилку лезть? Боязно как-то!»
— Надо, надо найти! — продолжал Анисий. — Пока земля не замерзла, могилу раскопаем, а когда снег упадет, вывезем.
— По дедовым меткам найдем, а там уж дело плевое, мне одному не с руки, давай, Ефим, не дрейфь!
Аня слушала и диву давалась, оказывается, золото, которое было легендой, на самом деле существует! Старший брат, взрослый мужчина, а тоже про золото говорит, значит, верит! Говорят, там глушь и топи, кто только не пытался пройти, не смогли. Но если пойдут искать проклятое золото, может, про нее забудут, отстанут, золото же важнее.
Ночью Анюта выбралась из убежища, но что делать? Куда идти? Страх, ужас, безнадежность! В голове всё перемешалось, разговор друзей-бандитов, золото, мать-ведьма, столько вопросов и нет ответа. Но самое главное, куда бежать? К бабушке нельзя, там сразу найдут. Обложили, как лесного зверя, ловушки поставили. Холодно, осень в Сибири ранняя. Слезы текли по щекам крупным горохом, мешая думать, соображать, искать выход.
Федор! Аня часто думала о нем, но мысли гнала, встречи с ней он не искал, и девушка не питала никаких иллюзий на его счет. Сейчас только он может мне помочь! Решение пришло, стоило немного успокоиться. Пробраться в деревню незаметно Анна смогла без труда, всё детство лазила в свою пещерку, знала все дыры в огромном заборе. Единственный телефон стоял в деревенской конторе, им почти не пользовались, и работал ли он, девушка не знала. Она с легкостью залезла в окно старого дома...
На столе посреди комнаты стоял аппарат, и он работал! На том конце провода долго шли гудки, наконец, трубку подняли, и знакомый бархатный голос сказал: «Капитан Загайнов, слушаю». — Это я, — почти шепотом ответила Аня. — Говорите громче, вас не слышно. — Я не могу громче, Федор! — Это Аня! Сон как рукой сняло. Алло! Аня? Что случилось? Ты где? — Федя, мне помощь нужна! Связь оборвалась. Аня положила трубку и тихонько вылезла обратно в окно на моросящий дождь.
Военный газик мчался, не разбирая дороги, в голове стучало: «Федя, мне нужна помощь». А в глазах — красивая девушка с глазами цвета моря. — Что же случилось? Нужно торопиться, как бы не опоздать, голос Ани показался взволнованным. Мужчина давил на педаль газа, не обращая внимания на ливень и раскаты грома, при этом виртуозно рулил на ухабистой скользкой дороге. На развилке, как обычно, остановил машину и пошел пешком.
Навстречу вышли двое мужиков, в руках дубинки. Сурово посмотрели на Федора и молча пошли дальше. С военными у деревенских свой негласный договор. К себе не подпускают и сами не лезут. Федор понял, с девушкой беда. Анна появилась внезапно, как будто упала с неба. Стоило ему только ступить на землю старообрядцев. Она ждала его под проливным дождем, укрывшись старым пыльником.
Призывно махнула рукой и побежала к реке. Мужчина последовал за ней. У реки она обернулась, их взгляды встретились, она тихо прошептала: «Спаси меня, Федя». Федор Загайнов, бывалый офицер, впервые в жизни понял, как дорога ему эта смешливая золотоволосая девчушка. Его сердце сжалось от любви и нежности к ней. Он притянул ее к себе и стал целовать. Она не оттолкнула, а, наоборот, прижалась к нему еще крепче, еще сильнее. «Я увезу тебя, спрячу, буду рядом, поедешь со мной?»
«Да», — просто сказала девушка.
Потом, сидя в теплом газике Анна рассказала все, что с ней произошло, и про золото таинственное, и про пещеру, в которой замерзала почти всю ночь.
«С золотом таинственным разберемся, что и откуда, а может, и нет ничего?» — «Так тешат себя мужики, приключение ищут, места там действительно таинственные», — продолжал Федор.
«Не надо ничего бояться, я с тобой». «Сегодня же заеду в милицию к товарищу, он быстро там порядки наведет».
Он говорил, говорил, успокаивал ее, а в душе ликовал от радости, что она теперь с ним рядом, только руку протяни. И ледяное сердце оттаяло и застучало, и забилось, даря нежность и радость единственной на всем белом свете. И пусть дождь осенний, холодный, и небо серое, хмурое. Пусть все рухнет, лишь бы только она рядом.
Федор увез Анюту в город, и сам теперь после службы торопился в свою уютную квартиру, где ждала его молодая, любимая жена. Между Аней и Федором сразу сложились такие отношения, что назвать словом «любовь» мало. Они словно были созданы друг для друга, понимали с полуслова и с одного взгляда. Она была для него воздухом, без которого невозможно жить, только теперь он понял, что такое любить и быть любимым. Хорошо воспитанная Анна любила семейный уют. Дома был порядок, пахло вкусной едой, и красавица-жена всегда встречала улыбкой. Молодые строили планы на будущее, Аня хотела учиться, Федя ее поддерживал. Про семейских старались не вспоминать. Иногда Аня скучала по бабушке, вспоминая ее добрые,теплые руки и тихий голос.
Пришла зима. В лесу снег завалил тропинки, сугробы покрылись твердой корочкой, на пышных кронах высоких сосен и вековых дубов снег лежал пушистыми лапами. Мороз крепчал, река встала, то там, то тут появились проруби с рыбаками. Аня работала, Федор служил, часто уезжал по долгу службы. Приближался большой православный праздник — Крещение.
Сегодня Анна затеяла стряпню. Федор приедет со службы, и они сядут вдвоем за праздничный стол. Она пораньше ушла с работы, чтобы забежать на рынок за начинкой для пирога. Но только дошла до рынка, ее окликнули: «Анька? Ты че ли? Ну вот и нашлась!"
Аня развернулась и быстро пошла обратно, но сильная рука уже крепко держала ее за ворот шубы. Еще мгновение, и ее бросили в сани.
В деревне ее посадили под замок. К ней пускали только бабушку. Только тогда Евдокия нарушила данное слово хранить тайну, рассказала Анюте всю историю про ее мать и отца. Повинилась перед Анечкой, что раньше не могла сказать правду, боялась за ее и свою жизнь.
Тогда и узнала Анна, что отец ее вовсе не «отец», а дядька, младший брат отца. После несчастного случая с Петром он, чувствуя свою вину, дал слово на могиле Ольги не бросать девочку и воспитать как дочь.
Несколько дней сидела Аня в комнате с закрытыми ставнями.
После крещения вошли к ней старший брат Анисий и рыжий Никон.
Брат спросил у Никона: «Хошь породниться со мной?»
Никон ответил: «Хочу».
— Тогда женись на ней и делай с ней что хочешь, только увези подальше с моих глаз!
-Она же порченая, что люди скажут?
Вот ты и проверишь, какая тебе разница? Ты свою цену назвал.
Тогда Никон схватил девушку за волосы и повалил на лавку.
Вот так-то лучше. Анисий развернулся и ушел.
Потом происходили какие-то невероятные события: Аню одели в длинное платье, голову покрыли старым платком и провели по всей деревне в церковь, чтобы выгнать беса. По дороге старики, которые недавно приходили за помощью, плевали ей в след и обзывали грязными словами. В нее кидали комками грязи, гнилыми овощами и выливали под ноги помои. Аня молча шла и думала, что это скоро закончится, она проснется и увидит своего Федора.
В церкви встретил Анисий, облаченный в черную рясу, рядом на полу стоял таз с розгами. На ней порвали платье, бросили на лавку, и Анисий с вожделением наносил удар за ударом, улыбаясь при каждом ее вскрике. Он изгонял беса до тех пор, пока у него не вырвали из рук прут и не оттолкнули. Вся спина и ноги были в крови, Анна была без сознания. После всех истязаний девушку увезли в лес, на заимку к старой Анфисе. Ей приказали поставить Анну на ноги, да побыстрей.
Аня жила как в тумане, будто и не жила. В забытьи звала Федора, иногда казалось, что вот скрипят полозья или слышался звук машины. Она вставала и шла во двор, но тут же возвращалась обратно. Во дворе в маленьком домике жил сторож, немой лохматый мужик. В доме сидела старая озлобленная Анфиса. Она иногда скрипела своим беззубым ртом: «Отродье ведьмино, твой черед пришел в огне гореть». Яростно потрясала своей клюкой, подбегала к Анне и пыталась заглянуть ей в глаза, но тут же отходила на свою половину, как будто страшилась ее, Анны.
«Я схожу с ума», — думала Аня, она не могла поверить в происходящее. Люди, которые еще недавно были родные, сегодня ее ненавидели и готовы были разорвать на части. «Бедная мама, — плакала Аня, — как же так? Теперь мне приходится жить рядом с твоей убийцей».
История ее матери и отца повергли в настоящий шок.
«Что же это за нелюди такие, как же их земля носит? Это же звери, хуже зверей, которые прикрываются своей верой в Бога, но разве Бог мог позволить такие страдания безвинному человеку? И почему никто не понес за это наказание? Неужели это со мной происходит?»
Ее мать Ольгу сожгли заживо в доме, потому что красива была, значит, ведьма. Сторож, охранявший теперь Аню, немой с уродливой внешностью, его сослали сюда от людских глаз. Он должен мучиться одиночеством, потому что от сатаны родился. Не убили — пригодился. А сколько еще рожденных уродцами от кровосмешения детей были убиты или сожжены? Сожжение у кержаков считается очищением. Анфиса каждый раз говорит про огонь: «Позабавятся мужики с тобой, да в огонь». Они сделают со мной то же самое, что с мамой, — так думала бедная Аня и плакала, ждала своей участи.
...Федор понял сразу, что произошло. Он позвонил товарищу из милиции, там давно присматривались к странным Денисовцам. Старый полковник, выслушав Федора, сказал: «Мы давно наблюдаем за самоуправством этих раскольников, они живут по своим законам». Когда случаются у них преступления, следов найти невозможно. Еще и местность такая, в лесу живут, — продолжал он. — Я уверен, что и сейчас мы никого не найдем. Но нужно же что-то делать, ведь там человек, девушка, неизвестно, жива ли? — кричал Федор. То ли от своего бессилия, то ли от того, что не хотелось ворошить это осиное гнездо, милиция долгое время закрывала на семейских глаза. Но, видимо, пришла пора открыть их. — Завтра поедем, посмотрим, — сказал старый полковник, понимая, что толку не будет ни завтра, ни послезавтра.
Завтра может быть поздно! — закричал Федор. Я сам поеду, и, не дай бог, если с ней что-нибудь случится! Он выскочил из отделения милиции, запрыгнул в военный газик и рванул с места. Стой, куда? Следом бежали блюстители порядка, но его уже не остановить. Тогда полковник приказал ехать за ним следом, а сам позвонил в воинскую часть, где служил Федор. Людьми помогите! — кричал он в трубку. Нам люди нужны, самим не справиться. Принято, — услышал в ответ.
Дорога была накатана, и газик бежал быстро, но чем дальше, тем становилось все тяжелее, сугробы становились высокими, и вскоре газик встал. Федя бросил машину на дороге и пошел пешком. Внизу бурлила незамерзающая горная река. Федор шел, одержимый целью успеть спасти Анюту, он знал, чувствовал, что она в опасности. Его сердце переполняло боль, и жалость, и любовь. В голове стучала одна мысль: «Анечка, держись, я уже иду, я уже рядом!»
Идти было трудно, снегу намело много, и тропы совсем не видно. Вдруг он увидел впереди людей, которые что-то волокли по снегу. Федор кинулся спросить дорогу, но, подойдя поближе, понял, кто эти люди. Один из них с бородой-лопатой вскинул ружье и выстрелил. Грудь обожгло, и с невероятной силой отбросило в сторону. Боли он не чувствовал, туман и голоса: «Давай его скинем в горянку, чтобы без следов». Они схватили вдвоем Федора за ноги и потащили к обрыву. «Да он здоровый гад!» «Анисий, уходить надо, силы на исходе, а нам еще сундук тащить и тащить». «Здесь места непроходимые, пусть валяется, звери на свежую кровь прибегут, раздербанят быстро, следов не найдут». На том и порешили.
Милиция, приехав в кержацкую деревню, никого не нашла. Они заходили в каждый дом, искали в погребах и сараях, но безуспешно. Выли деревенские бабы, проклинали старики, махая палками вслед. Дети, притихшие, смотрели, как волчата. Жуткая картина встала перед милиционерами. Как будто их раскулачивать пришли, отбирать последнее, — сказал один молодой лейтенант.
Уже выезжая из ворот деревни, на дорогу вышла старенькая бабушка и замахала сухонькой ручкой. Полковник велел остановиться, бабушка все рассказала и показала короткую дорогу вдоль реки. Там на заимке злодеи держат Аню. А про Федора она ничего не знала.
Услышав скрип полозьев, Аня сразу поняла: приехал рыжий.
Твердо решила: «Живой не дамся этому жирному, вонючему псу».
Никон вошел в дом, перекрестился. Сел на лавку у печки и завел разговор:
«Вот ты, Анька, подумай, чего ерепенишься, кто тебя замуж возьмет? Ты уже пользованная, никому не нужна. Дружка твоего вояку убили, — продолжал Никон. — Как убили? Кто? — встрепенулась Анна. — Ты врешь! Всё врешь! — кричала она и швыряла всё, что попадало под руку, в рыжего.
— Так Анисий и убил, когда мы за золотом ходили, встретили его там на тропе, он с утеса шел, мы навстречу, пришлось грех на душу взять, — продолжал Никон. — Да толку нет с этих сокровищ, не открывается замок на сундуке, — продолжил он.
— А ведь ты, Анька, знала про то золото? Зачем твой хахаль туда поперся? Ты ему сказала? Поплатился твой защитничек, так и надо, тварь немытая. Никон спокойно раздевался, осторожно продвигаясь всё ближе и ближе к Анне.
— Я не выйду за тебя никогда! Не бывать этому. Я и не собираюсь на тебе жениться, будешь здесь жить, куда отселя убежишь? — Он говорил уверенно, надвигаясь на Аню своим огромным телом.
Девушка стояла обессиленная, по лицу ее текли слезы. Никон помолчал, подумал и решил: «Я не буду тебя силой брать, но подумай, ты теперь одна, совсем одна. Твой отец слег, не встает с тех пор, как ты убегла, бабке тоже недолго осталось», — он говорил и говорил про ее судьбу, как ей одной будет плохо, что участь ее все равно решена. Все, кто захочет, будет приезжать сюда, пока ты молода и здорова, а потом как бог даст. При этом перекрестился, как и полагается, двумя перстами.
— Ладно, оздоравливайся, раны свои залечивай, а я всегда успею с тобой сладить, — усмехнулся Никон в рыжую, патлатую бороду.
Но Аня его не слышала, в голове звучали слова «Он убит». Никон понял, что сейчас лучше уйти, от насилия удовольствия мало.
Сколько прошло времени, был сон или явь, Анна не понимала, что с ней происходит. Ее держали в этом домике, где с одной стороны был лес, с другой — река. Услышав звук шагов, она прильнула к окну и увидела, как к домику идут мужчины, среди них Никон и Анисий, они громко говорили и смеялись.
Что ее ждет? В голове стучало молотками: «Они снова будут истязать! Лучше я умру, чем терпеть насилие и унижение!» Толкнула дверь и, в чем была, выскочила из дома. Она бежала, не разбирая дороги, сзади слышался крик и выстрелы, но Аня не останавливалась.
Молодой милиционер успел схватить ее у самой проруби: «Ты что, сестренка, не надо», — а потом добавил: «Все, все, мы тебя нашли, теперь всё будет хорошо». Анна упала без чувств на руки к нему.
Бандиты дотащили Федора почти до обрыва, но не сбросили его в горную реку, насторожил звук тяжелой техники. Кержаки бросили труп и скрылись.
Военные, получив точные ориентиры, пробирались по бездорожью к семейской деревне, но высокие сугробы мешали передвигаться машинам, поэтому было потеряно время. Солдаты выстроились в цепь, но бандитам удалось пройти незамеченными. Услышав выстрел, пошли на звук и нашли бездыханного Федора.
Проехать на дальний кордон помогла бабушка Евдокия, показала короткую дорогу. Милиция подоспела как раз вовремя, когда вся верхушка банды была в сборе. Они ехали развлекаться с девушкой и, как они говорили потом, очистить ее от скверны. Увидев милицию, разбежались кто куда. Одного бандита нашли под крыльцом, другого сняли с сеновала. Еще один кинулся бежать, но выстрел вверх пригвоздил его к месту. В санях, накрытый сеном, лежал старинный сундук с большим замком.
На ловца и зверь бежит! — сказал лейтенант. Потом добавил: «Откуда дровишки-то?» Лохматые, угрюмые мужики только смотрели исподлобья и молчали. Анисий и все его дружки, именующие себя людьми старой православной веры, получили по заслугам за изнасилование, похищение, истязание и еще много за что. Преступлений открылось немало, суды продолжались почти три года. Наказание понесли все, кто был замешан в злодеяниях.
В деревне сделали перепись населения. Заставили открыть ворота и снести огромный забор. Поставили на учет всех граждан призывного возраста. Сундук действительно был очень ценным, его передали музею. Там оказалось много старинных золотых и серебряных изделий, староцерковные рукописи.
История эта рассказана бабушкой в далеком 1968 году, многое забылось, другие злодеяния специально были упущены, но главное — это то, что вся история основана на реальных событиях.
Федор пришел в себя в госпитале, рядом сидела его родная, любимая Анечка, она держала его за руку и тихо плакала от счастья — он жив, и они вместе! Они всегда будут вместе! Жизнь продолжается.