И-и-и, братцы мои! Вот вы говорите, что не могут люди облик свой менять. Что всё это бродячие сказители выдумывают: был, дескать, высокий да чернявый — а обратился в низенького да белявого... Или — из седого да толстого стал лысым да тощим...
Ась? Чего говорите? Не бывает так?
Ан и не вымысел это, а самая что ни на есть правда! Ей-же-ей, не вру!! Имеются умельцы-чародеи!.. Не-не-не, не взаправдашние.
Лекари.
Захотелось мне как-то раз чайкý испить. Пошёл за водой — да как на грех в сенях запнулся за что-то! Ну, и об порог ногой с размаху у... ушибся сильно. Аж свету белого невзвидел!
Хотя, правду сказать, время-то и впрямь позднее было. Что ж, думаю, ночь как-нито перетерплю, а утром — и к лекарям...
Дохромал. У входа — помощница дежурная встречает. Ну, как — встречает? Сидит на пороге тётка неохватная. По всему — глухая, слепая и головой скорбная. По три раза переспрашивает, а пишет всё одно — неправильно. Мужик, что передо мной подошёл, на глаза жаловался — плохо видят. А энта кулёма его к бабкам-повитухам отправила...
Ну, стало быть таперича я ей объясняю: так, мол, и так, ударился сильно, болит — нет мочи... к костоправу бы...
— К костоправу, — отвечает тётка, — по записи только. За две седьмицы.
— Так мне что ж, — говорю, — две седьмицы, что ли, мучиться?! Болит же!! Еле до вас дошёл!..
— Заранее надо было!
Я чуть не упал.
— Вы уж, — говорю, — извиняйте! А только я будущее провидеть не обучен. И в какой миг у меня что заболит предсказать не могу!
Ох, кое-как — однако ж выдала она мне свиток, в коем все мои болести с самых ранних дней прописаны: когда болел, чем, сколько, как да чем лечили.
Поплёлся я, куда послали (прямо, налево, а потом до конца). А там уж очередь собралась — не я один страдалец. Ну, делать нечего. Стою, жду. Дай-ка, думаю, от скуки хоть про болячки свои почитаю...
Ох, ты ж батюшки!! Так я, оказывается, не Вторак, Устинов сын — а Возгарь, сын Уйки!! И нету у меня ноги! Той самой, левой, которую ушиб намедни!..
Бегу кое-как обратно к тётке — ошибочка, дескать, вышла. Вы мне чужой свиток дали.
— А вам какая разница? — ответствует та. — Идите с этим.
— Как — с этим?! — я от изумления чуть не сел, где стоял. — Тут же написано, что Возгарь этот — одноногий! А у меня-то — вот они! — обе на месте!! И вот тут ещё — что печень у него больная... и желудок...
— Ну и что? — не сдаётся тётка. — У вас же это всё не болит? Ну так чего возмущаетесь?
— Я, — говорю, — возмущаюсь, потому что у меня болит та нога, которой у него нет! — свитком ей под нос тычу.
Искала-искала... Вытащила — откуда-то из дальнего ящика. Я тут же, далеко не отходя, проверил. Мой, точно! Вздохнул облегчённо, поплелся обратно. Зря торопился. Очередь за то время, пока нужный свиток искали, всего на одного человека уменьшилась.
***
Захожу, наконец, в покой лекарский. Костоправ в мою конечность пальцем осторожненько потыкал... как крысу, проверяя — дохлая, али нет.
— Я, — ответствует важно, — покуда ничего сказать не могу. Вот предписание — пойдите в соседнюю башню. Там на последнем этаже специально обученные маги сидят. Они вашу ногу насквозь посмотрят и всё, чего увидят, зарисуют. А когда вы ко мне опосля с тем рисунком придёте — тут я всё как есть сразу же пойму и лечение вам назначу.
Что делать? Похромал я, куда послали. Еле взобрался по тем ступеням — дюже крутые да высокие. Ну, да в очереди малость постоял — как без этого? — дыхание-то и перевёл.
Обсветили-просветили мою ногу прибором мудрёным чародейским. Чего увидели — зарисовали. А только правило у них такое, что рисунки энти сразу не отдают.
— Завтра, — говорят, — приходите. Опосля того, как полдень будет.
Плетусь-шкандыляю я домой. Глядь — навстречу бабка-соседка катится. Она сама-то ростом низенька, толстенька — ну ровно колобок на ножках. Увидала меня — заахала.
— Чегой-то ты, Вторуша, ноги еле волочёшь? Али хворь одолела?
Обсказал я ей всё — про ногу да про лекарей с магами. Она головой закивала понятливо, руками замахала.
— Ты, — молвит, — на лекарей надейся, а и сам не плошай. У тя в огороде клоповник имеется?
— А как же! — отвечаю. — Почитай, он один и растёт.
— Вот ты его нарви, — обрадовалась бабка, — в горшке запарь, а как остынет малость — к больному месту-то и привяжи...
А чё ж не запарить да не привязать? Поди, хуже не станет?
***
На следующий день, как велено, прихожу за рисунком. Та девица, которая их выдаёт, сидит в покоях одна-одинёшенька.
— Вам, — спрашивает, — чего?
— Рисунок забрать.
— Какой ещё рисунок?
— Так обычный, — говорю. — Ноги моей. Утром вчера делал.
Вздохнула недовольно — принялась искать. Все ящики перешерстила — нашла. В том, на котором «Руки» написано. Так на меня зыркнула, словно это я сам лично его туда от нее спрятал.
Ну, да боги с ней! Схватил я листок заветный, вниз через ступеньку попрыгал. Стучусь в каморку, где, как велено, кафтан свой оставил... Закрыто! Эх, ждать придётся. Долго ли?
Стою, оглядываюсь. Нет, не видать никого. Решил глянуть покамест, как там мою ногу изобразили — правильно ли? Батюшки-светы! Обратно: я — не я, а Велерад, сын Унислава, родившийся... когда?! Это мне что — три зимы всего?!?!
Возвращаюсь наверх. Так и так...
— Всё я вам правильно дала! Ходют тут всякие!..
— Да как же правильно, когда одни только первые буквы и совпадают!
— Ну совпадают же!
— А всё остальное?! Вы хоть гляньте, когда он родился!
— Ходют и ходют! — ворчит девица. — Чего хотят — сами не знают!
— Я, — говорю, — знаю, чего хочу. Вы мне МОЙ рисунок отдайте...
Опять всё перебрала на четыре круга — нашла. Мой! Я два раза перечитал.
Спустился опять вниз. Скоренько вышло — на собственной... кхм... откель ноги растут... С десяток ступеней, а то и поболе, разом преодолел, споткнувшись.
На ноги встал, штаны отряхнул — и бегом кафтан свой выручать. А то, не ровен час — уйдёт хранитель одёжный в трапезную!..
***
На завтрева потопал я вновь к костоправу. С рисунком, как велено. К дверям подхожу, слышу — шум, гам, вопли... Неужто, думаю, помер кто, до встречи с лекарем не дожив?
Не, живы все. Кое-кто — очень даже...
Гляжу — мужик. Из себя — видный, дородный. Борода широкая, с проседью, до пупа свисает. И вот мужик этот на месте подпрыгивает, ногами топает, руками размахивает.
— Я, — басом кричит, слюной брызгая, — всю конторку вашу... к разэтакой матери... буквой «зю»... Я — купец уважаемый! Градислав, Хотимиров сын! Меня каждая собака знает!! Вы как посмели, вражьи дети??!! По какому праву тут написано — Горица, дочь Храбра?!
А-а-а, думаю. Всё понятно...
Вот так вот! А вы говорите — сказки да байки!.. Чего? А, с ногой-то хорошо всё. Костоправ тот, когда второй раз её пальцем тык... ээ... осматривал, спросил, лечился я чем эти дни, али нет. Ну, я про бабкину припарку-то ему и обсказал. Покивал лекарь этак важно, да и молвит:
— Угу, угу. Вот этим дальше и лечитесь, пока болеть не перестанет.
А сам в книжицу особую, маленькую, пишет чего-то.
С тем и ушёл я восвояси.
Внимание! Все текстовые материалы канала «Helgi Skjöld и его истории» являются объектом авторского права. Копирование, распространение (в том числе путем копирования на другие ресурсы и сайты в сети Интернет), а также любое использование материалов данного канала без предварительного согласования с правообладателем ЗАПРЕЩЕНО. Коммерческое использование запрещено.
Не забывайте поставить лайк! Ну, и подписаться неплохо бы.
Желающие поддержать вдохновение автора могут закинуть, сколько не жалко, вот сюда:
2202 2009 9214 6116 (Сбер).