Снежана Эдуардовна пришла в квартиру сына с самого утра. Он с недовольством прошлась по комнатам, выразила своё мнение невестке и занялась внуком.
— Ну, давай, Василий, с тобой играть, — ласково улыбнулась она, зайдя в комнату к мальчику. К слову, его спальня ей никогда не нравилась, она считала слишком мальчишечьей и пафосной. Вот зачем эта расписная стена с роботами? Василий скоро вырастет, и всё придётся менять, лучше бы всё сделали, как она хотела, — в полосочку.
— Я сначала маме помогу, — ответил заспанный Василий.
— С чем ей это помогать? Авось, не перетрудится.
— Ну как же, она сейчас блины настряпает, я посуду помою, а папа на стол всё расставит. Мы всегда так делаем.
— Вот те раз, — всплеснула руками от возмущения женщина. — Задёргала всю семью из-за какого-то завтрака. Сидите, отдыхайте, я и Филечке своему скажу, пусть досыпает, а она и сама управится.
— Ба?! А почему я должен отдыхать, когда мама трудится?
— Ты маленький, ты должен отдыхать и веселиться, а она тебя ещё кружками загрузила, ты и так устаёшь,— начала объяснять женщина, злобно поглядывая на дверь. Совсем невестка парню голову задурила.
— Я сам выбрал, и мне нравится, — не согласился Василий, натягивая домашние штаны. — А мама работу не выбирала, мама нас кормить выбрала. Она вообще художницей мечтала стать, знаешь, какие у неё рисунки?
— Ба, художница, знаю я таких, оборванцы одни. За три копейки пятиминутные картинки на улице рисуют.
— Не говори так, ба, а то мы поссоримся, — серьёзно сказал внук, расчесываясь.
— Надо же, она и тут успела. А ты говоришь, времени нет. Внука против бабушки она успевает настроить,— разозлилась Снежана Эдуардовна и пошла на кухню к невестке разбираться.
— Ишь ты, художница, выискалась, — начала она свою претензию. — Руки из жопы, а всё что-то из себя строит. Да если бы не мой Филечка, не мой Филечка! — Свекровь потрясла пальцем, но невестка даже не повернулась к ней, продолжая жарить блины.
«Вот как!»— подумала свекровь и стала подбираться ближе.
— Ты вообще кто такая? Живёшь на всём готовом, ещё и смеешь моих мальчиков напрягать?
— Они и мои мальчики, — спокойно сказала невестка, складывая новый блинчик.
Назло свекрови все блины получились красивые, кружевные.
— Да какие же они твои? Не ты Филичку рожала! — свекровь начала кричать, войдя во вкус.
— Васю рожала я. По вашей же логике, ни Вася, ни ваш муж никакого отношения к вам не имеют. Не рожали.
— Да как ты смеешь! Сделала семью ненормальной! — Свекровь так разошлась, что совершила непозволительный поступок, замахнулась для удара.
— Знаешь, мама, а ты права, — услышала она за спиной, и в её руку вцепились сильные пальцы сына. — Всё у нас как в ненастоящей «нормальной» семье. Жена у меня почему-то работает, а должна дома с детьми сидеть и подарки получать. Женщина же, да и ещё красивая. — Филип с любовью посмотрел на свою Лидочку. — А муж в нормальной семье должен семью свою от всех напастей защищать. Вот я и подумал, мама, что лучше я буду к тебе в гости приезжать. А к Лиде не лезь. Пусть она рисует.
— Ты родную мать выгоняешь, а прохиндейку на шею сажаешь?! — Снежана Эдуардовна была в ярости.
— Эта прохиндейка, как ты выражаешься, пока я валялся со сложным переломом ноги, полгода содержала всю семью в одиночку, ещё и меня поддерживала.
— Эка невидаль, — хмыкнула свекровь, с ненавистью поглядывая на Лиду, которая так и продолжила печь блины.
— Может, для тебя, мама, это невидаль. Но я не хочу быть как мой отец. Семья для меня — всё.
— А я? — уже плакала женщина, спешно надевая куртку. Ей было обидно больше не из-за слов сына. Зависть съедала её. Муж и вправду у неё был беспутным, зачем только столько лет терпела.
— А ты, мама, сама строишь отношения так, что с тобой уже никто общаться не хочет. Ты вот сейчас домой приедешь и всё, что сказала моей Лиде, примени к себе, будто моя бабушка с тобой разговаривает.
Снежана Эдуардовна содрогнулась, но всё же решилась возмутиться:
— Я не была такой.
— Так и Лида не такая, всё в голове твоей. Ты посиди, посиди, подумай.— Сын ласково выпроводил маму за дверь.
— Папа, а, папа, а что с нашей бабушкой такое? — спросил Василий, выглядывая из кухни, где он уже успел помыть посуду.
— А это называется, сынок, плохая память. Бабушка уже забыла, как молодой была и её свекровь по огороду с хворостиной гоняла.
— А за что? — расширил глаза Василий.
— А не так посмотрела, — рассмеялся отец и, обняв сына, пошёл на кухню. — Ты на неё не смотри, а в своей семье строй отношения так, чтобы вам с женой и детьми было хорошо.
— Как у нас? — доверчиво прильнул к нему мальчишка.
— Как у нас, — улыбнулся Филипп и достал из шкафа розетку для варенья. — А может, и лучше.
Любое копирование, без согласования автора, строго запрещено