В 1932 родился мамин брат Николай. Что можно сказать о детстве, к сожалению, ничего. Сначала деревенская вольница, когда Коле было 5 лет, переехали в город.
Жена дяди Коли вспоминала, как в детстве катались с горки зимой. С оврагами в наших местах все очень хорошо – их много и разных, глубина приличная, склоны удачные, зимы были снежные и морозные, горки накатывали везде, думаю, развлечение было массовым. Выяснилась технология производства ледянок военной и послевоенной поры: какую-нибудь доску обмазывали навозом, потом обливали несколько раз водой, такая получалась ледянка. Зачем навозом? Наверное, так лучше держался лед.
Осенью 1941 Коля пошел в первый класс. Основное здание школы тогда отдали под госпиталь, занятия проходили в деревянном за церковью, как поняла. В мое время там располагались начальные классы. Особого прилежания к граниту наук у мальчишки не было, аттестат так себе, в основном "удовлетворительно" при примерном поведении, но идеальный почерк.
После школы Николай решил стать геологом. Наверное у нас есть какой-то общий ген, в свое время меня тоже прельщали "туманы и запах тайги", категорически отговорил директор школы. И Колю родители не одобрили – так далеко от дома, но и не запретили. Поступил он в геолого-разведочный техникум поселка Ис Челябинской области.
Техникум отрылся в 1932 сначала как вечерний, без собственного помещения, и назывался тогда "Главзолото", но уже в следующем году стал очным, а там и здание построили. Это было первое учебное заведение для подготовки специалистов золотоплатиновой отрасли. В 41 работу техникум прекратил – часть студентов и преподавателей ушла на фронт, другая на оборонные предприятия – но уже в 42 возобновил. Сама по себе история учебного заведения интересна, но мы не об этом.
В 1951 наш герой отправился на север Свердловской области. Когда приезжал на каникулы, становился центром притяжения мальчишек – форма ж. В дипломе специальность "Геология и разведка рудных и рассыпных месторождений", квалификация "техник геолог-разведчик". Звучит романтично, но по направлению он попал в Текелийский свинцово-цинковый комбинат, вся романтика как-то улетучивается.
Правда, проработал недолго, осенью медкомиссия военкомата Талды-Курганской области признала его годным к строевой. Призывали на родине, попал в Ленинградскую область и был назначен писарем – каллиграфический почерк. Срок службы тогда был 3 года, демобилизовался в 57 в звании сержанта, в должности инспектора по кадрам и учету личного состава. Собственно, в армии парень получил новую специальность. Родители ездили к нему, как минимум один раз, да и он приезжал в отпуск.
Убедили ли Николая родители, или сам разочаровался в "туманах и запахе тайги", но в Текели он больше не вернулся. Устроился на работу в Монтажно-строительный поезд №201 "воспитателем молодежи поезда". Нет слов, каким разносторонним оказался мой дядя.
Что такое этот поезд №201. МСП-201 был образован в 1954 МПС СССР, передан тресту "Югозаптрансстрой", который в 1958 получил задание по электрификации железной дороги от Шелухово до Кустаревки на участке Рязань-Кустарёвка. Сам трест тогда перебазировался в наш родной город, вот Николай и воспитывал рабочую молодежь в духе, надо полагать, марксизма-ленинизма. И снова недолго, освободилось место в райвоенкомате, которого он, вероятно, ждал. В дальнейшем большая часть трудового пути связана с кадровой работой, сначала в военкомате, потом в дорожно-строительном управлении. Так все переплелось, кадры, дороги, вот только с геологией и не сложилось.
С будущей женой Коля познакомился "на бревнах". И он, и младший брат дружили со своими двоюродными, частенько гуляли с ними вместе. Вот как раз неподалеку от их дома, у одного из заборов, были навалены бревна, уж не знаю, каково было предназначение, но облюбовала место местная молодежь. Играли, болтали, пели, влюблялись.
Нина на 5 лет моложе Николая. У нее очень рано умерла мама, отец женился вторично и это тот случай, когда мачеха совсем не соответствовала общепринятым представлениям. Лидия заменила девочкам (их 2 дочки) мать во всем. Нина хорошо училась в школе, закончила местный кооперативный техникум и уехала по распределению в Сунжу Ивановской области. Все, о ком идет и будет идти речь, люди очень домашние, такие плохо себя чувствуют вдали от дома. Девчонку пожалели и не стали заставлять отрабатывать 3 года.
Она пошла работать на Птицекомбинат. Предприятие соседствовало с "Заготскотом", через несколько лет их объединили в Мясокомбинат. Нина вспоминала, как ей было жалко тех быков и коров. Давеча не то, что нынче, мяса заготавливали много (не очень понятно, куда оно девалось, я помню на полках магазинов исключительно кости), животные в загоне стояли очень плотно в ожидании участи, зачастую по брюхо в грязи.
Девушка встречалась с молодым человеком, которого любила. Но он, уехав учиться, постепенно свел общение на нет, то ли не пришлась по душе его родителям, то ли сам не очень любил, но вот так. А они с сестрой были предметом мечтаний многих мам, добрые, трудолюбивые, легкие. Мать тех самых двоюродных братьев просто видела их своими невестками. Жалела и помогала. "Ведешь бывало корову в стадо ни свет ни заря, практически с закрытыми глазами, доходишь до т.Олиного дома, а она: "Дочка, иди доспи, я отгоню скотину".
В один прекрасный день, точнее, вечер, Нину вызвали с киносеанса. Надо сказать, что мачеха Лидия работала киномехаником и девчонки не пропускали ни одного фильма. В вестибюле стоял Николай с группой поддержки в лице двоюродного брата. Начали разговаривать, пошли провожаться, постепенно стали "встречаться". Где-то через год Коля сказал: "Нин, мы давно знакомы, хорошо друг друга знаем, давай поженимся". И она согласилась.
Расписались в январе 1961, просто пришли в ЗАГС в обеденный перерыв и потом разошлись по рабочим местам. Свадьба была через пару месяцев, шумная, веселая, многолюдная, без свадебных платьев и фаты, как-то не принято тогда было. В доме родителей Николая, там же они и стали жить.
Это отдельный разговор, как жили несколькими семьями вместе. У бабушки-дедушки дом был большой, пятистенок. В зале отгорожены перегородками 2 спаленки, в гостинной одна, ее называли "чуланчик", несмотря на 2 окна. Вот это чуланчик был родительской спальней, в зале жили братья с семьями. Дед наш был та еще язва, "ой, смотри, она не умеет..." бабушка его толкает локтем "молчи", девушка обижалась, конечно.
С родителями молодые прожили несколько лет. Интересные тогда были порядки – приходит в отдел начальник и говорит: "Нина, свекор звонил, иди домой, там надо шторы снять". Потом мясокомбинат выделил квартиру, ну как квартиру, в деревянном доме на 2 семьи. Придут, бывало, свекры, Нина плачет, привыкла к народу, а тут никого, дед ей: "Чего ревешь, собирайся, пошли домой!"
Осенью 1962 родился их единственный сын Владимир, тут как раз свекровь подспорье, декретный отпуск тогда был всего 2 месяца, со всеми нами, а с братом мы ровесники, сестра на год старше, колготилась бабушка. Внук Роман у Николая и Нины тоже оказался единственным, у него дочка, пока одна, но надеюсь, что пока.
Дядя Коля умер в 2008, тетя Нина, дай бог ей здоровья, всегда нам рада. Это бесценно, когда кто-то рад тебя видеть.