Пойдем со мной
- Ну, что, полезем в драку? – Макс как-то неуверенно смотрел на Вику, было видно, что он нервничает.
- А у нас есть другой вариант? – Вика была уже готова действовать.
- Но ты понимаешь, что твоя жизнь, наша жизнь уже не будет прежней, если мы во все это встрянем? – Максим держался из последних сил.
- Я думаю, что мы выдержим. Ты что, предлагаешь мне уйти и бросить тебя со всем этим? – Вика не понимала к чему он клонит.
- Мне очень стыдно, что я тебя подвел, – Макс отвернулся к окну.
- Не заморачивайся, влипли, значит, как говорится, не взлетим, так поплаваем…
Глава 1
Август в 1997 году был шикарным, солнце грело и светило каждый день. Рано утром Макс куда-то испарился, появился только к обеду, не очень радостный.
- Что с настроением? – спросила Вика.
- Вот, – сказал Макс и положил перед ней листок с заключением от врача-УЗИ. Было написано много, неразборчиво, как всегда. Резануло взгляд слово «рецидив», которое было единственное написанное почти печатными буквами.
- И? – Вика пыталась выяснить, что надо делать дальше.
- Направили в городской онкодиспансер, там, по ходу что-то по их части, – Максим плюхнулся на кровать и накрылся одеялом с головой.
Когда Вика и Макс познакомились и определились, что им уже надо как-то планировать идти по одной дорожке, Макс довольно вкрадчиво рассказал своей подруге о том, что у него есть одна проблема. Когда-то, а это получается за восемь лет их встречи, у него обнаружили нехорошую болячку на щитовидке, начали резать узел, а прямо на столе после экспресс-анализа обнаружили злокачественные клетки. Собственно, как-то порезали-зашили, дали рекомендации, выполняли их или нет, точно не известно, но известно точно, что жизнь его с тех пор резко изменилась и он стал фаталистом, типа как будет, так будет. В течение этих восьми лет напахал он много, в том числе женился на первой встречной, потому что особо жить не собирался, и так далее и тому подобное. В общем, Вике он сказал, что так как у него это было, то кто его знает, что будет и ей надо сразу понимать, с кем она связалась. Ехали как раз они через Преображенку, и на светофоре напротив кинотеатра имени Моссовета Максим решил открыть свою страшную тайну Вике. Наверное, надо было, как в кино заорать «останови машину» и, выскочив, побежать, куда глядят глаза по лужам в темноту промозглого города.
Так вот после этого слова «рецидив» Вика с Максом поехали к врачу на консультацию. Москва праздновала 850-летний юбилей, все люди сконцентрировались в местах, где проводили увеселительные мероприятия, дороги были свободные, дорога шла на Бауманскую, в место со зловещим названием. У ворот они обнялись, и Макс пошел сдаваться, Вика даже не понимала, что ему там могут предложить, но все-таки это было государственное учреждение, и людям с такими диагнозами там должны были помогать, казалось бы, совершенно бесплатно.
Довольно быстро, через пятнадцать минут Макс возвращается растерянный и злющий. Вика начинает его пытать, что и как. Оказывается, что врач, с золотой цепью от линкора «Марат» на шее, который сначала обвинил его в том, что он до сих пор не завел своего врача с такими-то проблемами, а потом, когда Максим предложил ему заключить с ним договор о взаимовыгодном сотрудничестве, почему-то испугался, съежился и предложил ему «погулять еще месячишка полтора, чтобы получше выросло, то что еще плохо визуализируется на снимке». И вообще, этот врач сказал, что снимки расшифровывать – это не его профиль. Попадись к такому упырю простой человек, он бы и пошел ждать, пока вырастет, но когда за дело берется Виктория – обязательно будет победа, к бабке не ходи. Зная импульсивность и крутой нрав своего мальчика, Вика была очень благодарна, что он не выбил ему зубы и не попал в милицию на 15 суток, это было возможно на 99%. Это были страшные времена, эпоха Ельцина, страну продолжали растаскивать по кусочкам, медицина была в полном раздрае. Везло тем, кому либо просто везло, либо, кто дергался.
Макс положил свою голову на руки, которые лежали на руле.
- Если бы ты знала, как я снова не хочу влезать в это говно… - он стал стучать кулаком по рулю, – не хочу, не хочу, не хочу!
Вика смотрела на все это и ей было страшно. Надо было срочно решать, как действовать. В шок повергло то, что врач, который давал клятву Гиппократа, мог такое сказать пациенту, у которого вырос не банальный прыщ на заднице.
И тут в всклокоченный мозг Вики приходит гениальная идея. С тех пор, как она стала взрослой, иногда посещала некоторых врачей, у нее как-то сразу пропало желание посещать врачей по месту жительства. Зарабатывала тогда она не плохо, поэтому решила, что лечиться будет только в платных клиниках, потому что советская медицина внушила ужас и неприятие с ее лечением зубов без наркоза, а постсоветской медицины фактически не было. Поэтому, когда появились платные клиники, которые пытались удержать клиента и носились с ним, как с писаной торбой, Вике это страшно понравилось.
В голове начал молниеносно формироваться алгоритм действий. Сейчас надо срочно выезжать в тот центр, что такое щитовидка – это эндокринология, значит нужен эндокринолог, пусть все посмотрит врач этого профиля, еще раз сделать УЗИ, рассказать про похождения, свет не без добрых людей, найдется кто-нибудь, кто поможет, мы же все-таки в Москве!
Выслушав умозаключения Вики, настроение Макса резко ухудшилось. Создавалось впечатление, что, если бы не она, он бы просто поехал домой. В тот момент он напрочь перестал соображать и только накручивал себя, что его ждут «веселые времена». Но не зря Виктория не вышла из «Тойоты» в тот холодный вечер на Преображенской площади, именно она должна была придумать, как его вылечить.
Он взвыл и сказал.
- Ну, что, полезем в драку? – Макс как-то не уверенно смотрел на Вику, было видно, что он нервничает.
- А у нас есть другой вариант? – Вика была уже готова действовать.
- Но ты понимаешь, что твоя жизнь, наша жизнь уже не будет прежней, если мы во все это встрянем? – Максим держался из последних сил.
- Я думаю, что мы выдержим. Ты что, предлагаешь мне уйти и бросить тебя со всем этим? – Вика не понимала к чему он клонит.
- Мне очень стыдно, что я тебя подвел, – Макс отвернулся к окну.
- Не заморачивайся, влипли, значит, как говорится, не взлетим, так поплаваем. Поехали.
К сожалению, Вика тогда не водила машину, она бы просто выпихнула его из-за руля и села бы сама. В общем, молодые люди рванули в крутой медицинский центр на Шоссе Энтузиастов.
Когда они туда добрались, на небе произошло нечто невообразимое, все почернело и обрушилось на землю сильным ливнем с грозой. Вика и Макс еле успели вбежать в здание.
Людей в центре было мало, наверное, все праздновали Юбилей родного города. Талоны на прием к эндокринологу еще были. Они оплатили визит к врачу и поднялись на нужный этаж. В длинном коридоре было пустынно, горел желтый свет. Единственная фраза, которую все время повторял Макс: «Как я этого всего не хочу!» Но назад дороги уже не было. Попал в дерьмо – не чирикай. Подошла его очередь. Доктор сразу отправила на УЗИ и, получив результаты исследования, как-то сразу началась движуха. Доктор-эндокринолог схватила за руку Максима, бумажки, которые только что выдал диагност, и волоком потащила его в какой-то другой кабинет. Вика не понимала, что делать ей, сидела и с ужасом понимала, что начинается какая-то большая игра, которая будет идти не год, не два, и даже не десять лет, а всю оставшуюся жизнь, и это был ее выбор, их общий выбор. Выбор – жить, но жить не просто. С другой стороны, наверное, любой согласился жить, даже если бы ему отняли ногу, наверное, в понятие жизнь входит очень много слов и букв, и когда ты предстаешь перед фактом, то выбирать начинаешь уже из того, что есть. Хотя многие, узнав, что им предстоит сделать такой выбор, предпочли бы не рождаться.
Глава 2
Вика сидела на скамье перед кабинетом и «крутила» в голове свою не долгую к этому моменту жизнь. Еще совсем недавно, каких-то три года назад, до встречи с Максом каждый день был похож на другой, как брат-близнец. Ранний подъем, электричка до Москвы, зимой обычно ожидали «сюрпризы» в виде заиндевелых окошек, это означало, что отопление не работает, а ходу до столицы было больше часа. Потом еще метро, целый день в офисе с девяти до шести, а вечером «путешествие» обратно домой в Подмосковье. Вернувшись домой в девятом часу, хотелось только спать. Дома ждал муж, который был всем всегда доволен, ленив и скучен, он еще доучивался в институте, иногда ему что-то из наличности подкидывал папа, но, в целом, его все устраивало. Вику в какой-то момент все достало и она, собрав деньги, документы, минимум одежды, укатила в неизвестном направлении. Жили они в то время с родителями Вики. Предкам она написала записку, что позвонит сама чуть позже, а «товарища» попросила проводить домой, ибо все закончилось, а он делал вид, что ничего не понимает. Тогда они только начали встречаться с Максом, в голове был «ураган», но ей этого как раз не хватало, лучше движуха, чем болото. Макс очень оперативно нашел квартиру, куда они и намеревались переехать. Казалось, начинается новая жизнь и все теперь будет хорошо и не так, как раньше. Но жизнь приготовила ей интересные и совершенно неожиданные сюрпризы.
Вам встречалось такое выражение «звезды сошлись»? Да, именно в тот день в начале сентября 1997 года в коридоре дорогущего медицинского лечебно-диагностического центра сошлись звезды, чтобы передать Макса в руки тому, кто вернул ему здоровье, веру в себя, веру в жизнь. Эндокринолог сразу поняла, что эта проблема зашла гораздо дальше ее профиля, и оперативно делегировала ее в руки к истинному специалисту, который на счастье Вики и Макса принимал в тот день в то самое время. Наверное, это самое большое чудо в жизни Виктории. На фоне хаоса в пустынном коридоре, она просто пересаживалась с банкетки на банкетку перед кабинетами разных специалистов и просто ждала.
Онколог оказался очень конкретным, принципиальным, человеком дела, и который сказал, что сделает все возможное, чтобы решить проблему с рецидивом. Такое ощущение, что он уже знал, что будет делать. И ребята сразу поверили ему, Вика смотрела на него, как на Мессию. Этот светлый человек явился антиподом тому слизняку с Бауманки с золотой цепью на сальной шее. Как оказалось, он его хорошо знал, характеристика ему была дана самая меткая - в семье не без урода. Вика подумала, что случайности не случайны, и, вероятно, сначала было необходимо для полноты ощущений встретиться с этим подонком, недоврачом и упырем, для того, чтобы попасть в руки к самому лучшему хирургу на свете.
Макс вышел из кабинета и сел на лавку. Он закрыл лицо руками. Вика присела рядом и обняла его.
- Ну, что ты? Перестань немедленно. Доктор же сказал, что все еще можно исправить. Почему ты испугался? Я же с тобой, - Вика сама чуть не плакала. Она не узнавала Максима. Всегда собранный и решительный, он вдруг съежился и как-то стал меньше, ушел куда-то внутрь себя.
- Я не знаю, что со мной будет после операции. Я вспоминаю 85-й, тогда я газовый баллон на вытянутых руках спокойно носил. Я был моложе. За что-тебе-то такое «счастье»? Я не знаю... Прости меня... Прости... - Макс закрыл лицо руками. Из кабинета вышел доктор, Евгений Максимович.
- Ну, что, молодые люди. Вам все понятно? Начинаем готовиться. Анализы, бумажки, все, как я написал и через две недели снова ко мне. Виктория Игоревна, Вы умеете делать уколы? - доктор с улыбкой посмотрел на Вику, которая вскочила со скамьи и вытянулась, как школьница на линейке. Доктор запомнил, как ее зовут и обращался очень уважительно, что, несомненно, очень подкупало.
- Д-да... Меня мама в детстве научила, - девушка начала заикаться от волнения.
- Ну, и славно. Будете помогать супругу восстанавливаться. Вместе, оно всегда веселее, - доктор снова улыбнулся и, блеснув очками, удалился в кабинет.
Глава 3
Две недели пролетели, как несколько дней. Были сданы все анализы, собрана сумка с вещами, ждали, когда будет место в определенной клинике, где оперировал Евгений Максимович. Потом доктор на неделю посадил Макса на карантин, чтобы он не дай Бог не подцепил чего-нибудь вирусного, так как на дворе уже начался октябрь. На работе Максим взял больничный, обстановка, конечно, была не из приятных. Шеф, который боялся своей тени, в лоб вопросы задавать боялся, но, когда встретился с Викой, которая приехала передать какие-то бумаги, стал буквально «пытать» ее, не заболел ли Максим чем-то таким, что может как-то пагубно повлиять на его, шефа, семью. У него была жутко сварливая жена, которая считала себя практически «владычицей морской». Узнав, что «правая рука» мужа, Макс, уходит в затяжную болезнь в стационар, она начала выдавать различные предположения своему благоверному. А так как она родила ребенка после сорока, у нее на этой почве совсем снесло «башню», она лечила ему насморк антибиотиками, вследствие чего довела ребенка до панкреатита в шестилетнем возрасте. Соответственно, не понимая, чем заболел Макс, который был вхож в их дом, ее распирало выяснить все мельчайшие подробности.
- Вика, а что у Максима. У него же ничего серьезного? – вкрадчиво и очень настойчиво допытывался Сергеич, – он же скоро выйдет?
Вика уничижительно смотрела на шефа своего мужа и в очередной раз понимала, что количество ума и такта не купить ни за какие деньги.
- Заболевание щитовидной железы. Операции еще не было, результат будет позже. Выйдет, как будет в состоянии, когда поправится. А что Вы так напрягаетесь, это не заразно, – Вика усмехнулась и отвернулась от него, настолько жалко он выглядел.
- Не переживай, если что, мы поможем. Я так, просто тоже ведь переживаю, – ретировался Сидоров.
- Спасибо, будем молиться, – Вика развернулась и пошла домой.
В те времена онкология считалась чем-то типа ядерного взрыва, если у человека находили злокачественное новообразование, то окружающие уже заживо хоронили этого индивида. Считалось, что эта болячка уже не давала шансов выжить. Поэтому Вика решила не распространяться, что и как, тем более крутых знатоков в области медицины на работе у Макса не наблюдалось. А там она и сама верила, что все должно быть хорошо.
Она решила зайти в Храм. Посещение церкви уже давно вошло в ее традицию, она покрестила Макса буквально за год до болезни, сама ходила туда и по праздникам, и в будни. Она прочитала, что болящих охраняет Священномученик Пантелеймон-Целитель. В храме, неподалеку от их дома такая икона была, причем, очень древняя. И так повелось, что вплоть до выписки Макса из стационара, Вика через день, перед работой сначала спешила на службу в Храм, к Пантелеймону, просила, молила, покупала свечи домой, жгла их каждый вечер, она не знала, что именно должно помочь, поэтому верила в любую возможность.
Наступил день госпитализации. Вика, конечно, была очень деловая и шустрая девчонка в свои двадцать пять, могла почти все, но машину еще не водила. Поэтому пришлось просить друзей, желающих было несколько, ребята, когда узнали, что Макс «попал» готовы были на руках отнести его в больничку, лишь бы его побыстрее вылечили. Хорошие у Макса были друзья, настоящие, может быть, местами суровые, грубоватые и немногословные, но, когда пришла беда, все они были готовы примчаться в любое время суток. Макс сам был таким, и это было нормально. Решили, что повезет Максима Серега Урбан, с которым его связывало многое, они даже горели в машине в 89-м. Сергей в то время работал в такси, Вика и Макс помогли ему взять кредит и купить 41-й «Москвич», оборудованный, как машина-такси. С тех пор Серега таксовал.
В 8.00 он уже стоял на стоянке перед их домом. Надо было идти, Макс глухо простонал, взял сумку с вещами и направился к выходу, Вика закрыла дверь, теперь она на некоторое время останется в этой квартире совсем одна, они никогда не расставались так надолго, поэтому надо обязательно набраться терпения, и выдержать это испытание.
Серега всю дорогу рассказывал что-то смешное, Макс периодически поддакивал, он сам любил похохмить, но тут все получалось как-то через силу. Вот и здание больницы. На дворе стояла настоящая золотая осень. Было сухо, тепло и все деревья вокруг пестрили разноцветьем. Макс взял свою сумку, они обнялись с Серегой, и, взяв Вику под руку, они направились в «Приемное отделение». Сергей сказал, что дождется Викулю и отвезет ее домой, а то улица Волочаевская была довольно пустынной и местами зловещей даже в дневное время. В те годы в Москве было порой весьма «интересно» и «неожиданно», да, собственно, и не только в Москве.
Вика и Максим подошли к двери «Приемного». Расставаться не хотелось до слез. Макс схватил Вику и сильно-сильно прижал к себе.
- Я люблю тебя. Держись, я постараюсь выкарабкаться. Все, иди, а то я уйду обратно с тобой.
Вика тоже обняла Макса, поцеловала и пошла к Серегиному «жёлтику». В их жизни начиналась новая глава, она таила в себе все: и страх, и боль, и неожиданности, и сюрпризы, но это была их глава. Когда Сергей привез Вику обратно, она ловко вбежала на второй этаж, молниеносно открыла дверь их квартиры, быстро закрыла ее и, как вкопанная встала в коридоре. Теперь она не знала, что делать ей. Вика очень уверенно держалась и всеми силами пыталась поддержать Макса в период подготовки к операции, а теперь на какое-то мгновение она поняла, что силы ее покинули. Они бросила сумку в угол, скинула ботинки и куртку, шагнула в комнату и, давясь слезами, сползла по стене вниз на пол.
Глава 4
Больница оказалась в весьма плачевном состоянии, впрочем, как и подавляющее большинство государственных лечебных учреждений. На дворе шел уже шестой год «капитализма», но россияне к этому моменту лишь хорошо познакомились с СКВ и научились ловко переводить все цены в доллары, так как в рублях держать деньги было бессмысленно. Господин Ельцин сотоварищи не рвался приводить в порядок отечественную медицину, у него были другие дела, ну, не нравятся обшарпанные стены – вэлкам в коммерческую клинику. Да, надо отметить, что в те годы, Бог с ними со стенами, в больницах не было лекарств, по крайней мере в достаточном количестве и для всех. Пациент перед госпитализацией переписывал на клочок бумаги список необходимых медикаментов, которые он должен был взять с собой, иначе, извини – подвинься, лечить тебя будет нечем. В список входили и шприцы, и бинты. С бумагой в стране тоже была напряженка, список были наклеен на дверь в единственном экземпляре, смартфонами с камерами в то время люди богаты не были, мобильный-то был непозволительной роскошью.
У Макса ситуация была немного получше. Стационар на Волочаевской был выбран в качестве «площадки», где Евгений Максимович мог оперировать в команде профессионалов. Надо сказать, что после хирурга, отменный анестезиолог – это 80% успеха. Так как Максим был из другого района, пришлось провести манипуляцию, чтобы пристроить его сюда, поэтому пребывание его было не бесплатным. Как вы понимаете, в такой ситуации отдашь что угодно, лишь бы попасть в руки к волшебнику. В этой связи мешка со шприцами и иже с ними брать тоже было не надо. Вика предложила купить маленький электрический чайник, чтобы кипяток всегда был под рукой. Как раз недавно открылся магазин «М Видео» и в супермаркетах и палатках уже продавалась бутилированная вода «Святой источник», а также чай «Липтон» в пакетиках. Красота, да и только! Учитывая, что Максим по долгу службы был оснащен мобильным телефоном, то в убогих стенах больницы со всем комплектом гаджетов выглядел весьма по-буржуйски.
В основном, люди, попавшие в такое заведение, не обращали на это внимания, они думали об исцелении. Попалась одна старуха, уже облысевшая от многочисленных "химий", увидев Макса с телефоном, зло бросила «вот из-за таких, как вы!» Что она имела в виду? Что конкретно ей сделал Максим, он не понимал. Просто, проходя мимо бабуси, он сложил ладони домиком показал на небо. Типа, здесь все ждут розыгрыша лотереи, нет смысла брызгать желчью. Вроде, бабка успокоилась.
Операцию назначили на 14 октября, было все еще тепло и сыро. У Вики на работе была какая-то конференция. Коллеги, узнав о «событии», предложили остаться дома, но она наоборот пошла на работу, чтобы не циклиться, и не накручивать себя лишний раз. Так и время быстрее пройдет. Вечером она набрала номер мобильного Макса, он был выключен. Решила подождать утра. Утром ничего не изменилось. Тогда она позвонила в офис и предупредила, что поедет в больницу, она очень волновалась. Главное, не забыть «сменку» и пару бутылок питьевой воды. Из-под крана вода годилась только помыть руки, плюс ко всему она была еще и ржавой. А без сменной обуви грозные гардеробщицы могли просто не пустить внутрь, одноразовых бахил в то время еще было не предусмотрено. Хорошо хоть не требовали надевать больничный халат.
Влетев в больницу, переобувшись и сдав одежду в гардероб в подвальном помещении, Вика направилась на этаж, где должен был лежать Макс. Номер палаты она помнила, сумка с водой и фруктами оттянула руку. Вот и нужный этаж, палата. Она на секунду затормозила перед дверью, было страшно, а вдруг его там нет. Ладно, что уж теперь. Она толкнула дверь. Первое, что она увидела, это Макса, в правом ряду коек, который с кем-то радостно болтал по телефону. Ей стало жарко и мгновенно легко. Слава Богу. Вика подошла к койке, на которой полулежал Макс, и присела, не забыв поздороваться с мужчинами, которые делили с Максимом восьмиместную палату. Заполнено было коек шесть, тоже весьма плотно.
- Привет. А я… обзвонилась, а потом… решила просто рвануть сюда, - Вика говорила, и ей не хватало воздуха от волнения, – ты как? Смотрю, живой!
Макс тут же закончил разговор по телефону и схватил ее за руку.
- Привет, Малыш! Ой, я в порядке. Меня держали в реанимации в неглиже, так сказать, я аппарат выключил и оставил в тумбочке. Проснулся там, еще было темно, смотрю, руки-ноги слушаются, голова – в порядке, я в простыню завернулся, соскочил с койки и пришел сам в палату, телефон включать не стал, чтоб соседей не перебудить, а потом еще уснул. Наркоз был отличный, не зря «на договорной основе», мужики рассказывали, кто на общих основаниях, тошнит дня по два, – настроение у Макса было приподнятым.
- Слава Богу! Ты доктора видел? Что он говорит? – Вика очень переживала.
Макс дотронулся до шеи в том месте, где все было заклеено. Он посмотрел на Вику.
- Евгений Максимович сказал, что он «добил» то, что не дорезали в 85-м, и убрал всю нечисть, которая успела еще вырасти. Но он считает, что нужна еще операция. Так как локализация вышла за рамки органа. Надо все вокруг почистить. Это будет сложнее, но это сделать надо, – Макс взял руку Вики и поднес ее к губам.
У Вики задрожали губы. Она не понимала, как и в какой последовательности должно происходить.
- А что. Вторую операцию сразу будут делать? Или, когда?
- Нет, я полежу еще здесь, левая сторона заживет, меня отпустят домой на 2 недели перекурить и восстановиться, потом обратно сюда. Врач мировой, пальцы, как щупальца. Мне кажется, он без УЗИ все пропальпировал, – Макс засмеялся, но было видно, что ему немного страшно.
Глава 5
Вике приснился страшный сон, как в детстве, про войну. Она идет по лесу, по какой-то непроглядной полосе, ноги все время натыкаются на сучки и корни, за ней кто-то гонится. Она хочет идти быстрее, а у нее не получается, уже лают собаки, слышны какие-то выстрелы, она хочет убежать, а не получается, сейчас ее убьют. Страшно, ноги начинают вязнуть в каком-то болоте, яркая вспышка… Она резко проснулась от того, что у нее свело «икру» на ноге. Слава Богу это был сон. Уже рассвело, ночь пролетела очень быстро. На журнальном столике у кровати стояла свеча, которая не выгорела, а стекла вниз на подсвечник, как будто выплакала весь воск. Идти на работу совсем не хотелось, но было надо. Мало ли что происходит у нее в жизни, все остальное не останавливает свое движение, надо продолжать работать, созидать, считать, общаться, договариваться. Все было сложно. Сложнее всего было то, что не с кем было поговорить. Даже с близкой подругой не хотелось обсуждать подробности болезни Макса.
По утрам Вике кусок в горло обычно не лез, чашка кофе, в лучшем случае бутерброд с сыром. Ближе к обеду можно было еще попить чаю на работе. Сейчас ее завтраком было несколько таблеток валерьянки, вроде бы, они немного помогали. Прискакав на работу, Вика позвонила Максу. Он ответил не сразу. Голос был какой-то уставший.
- Максик, привет. Ты как? Что с голосом? – Вика пыталась его как-то воодушевить.
- Приветик… Ты знаешь, вчера было вообще отлично… а сегодня наступил отходняк, поднялась температура и голос охрип. Евгений сказал, что мне могли задеть голосовые связки, потом обещал поправить, так как операцию была под общим наркозом. Обычно эти вещи под местным делают и с пациентом разговаривают. С голосом, в целом, нормально, просто хреново как-то. Ты не приезжай сегодня, мне колют антибиотики и снотворное, я дрыхнуть буду весь день. Не волнуйся, это норма, так всегда бывает, что сначала эйфория, остатки анестезии, а потом внутри начинает срастаться и силы заканчиваются, – Макс откашлялся.
- Хорошо, завтра приеду. Чего тебе привезти? Книжку, понятно, а вкусненького? Сейчас столько винограда продается, хочешь? – Виктория очень хотела порадовать мужа, все понятно, дело было серьезным, но ей так хотелось прокрутить эту «пленку» сценария, чтобы «плохо» было покороче.
- Книжка есть, не таскай тяжелого, и так постоянно что-то везешь. Тоже посиди дома, отдохни. Люблю тебя, обнимаю, целую. Меня пришли колоть. – Макс положил трубку.
Вика снова осталась наедине со своими мыслями. Теперь, пока Макс в больнице, остается только ждать, надеяться, молиться и собирать очередную сумку с гостинцами. Со временем и к этому можно было привыкнуть. Уже на третий раз, когда Виктория посещала заведение со зловещим названием, ей было не так жутко. А что, работают же люди в морге, хотя, это сравнение было не совсем этичным.
Соседи по палате, в которой лежал Макс, были все очень разными и вполне занятными. Когда Вика приходила, доставала еду, суетилась, чтобы все разложить на тарелочке, они либо расходились по своим местам, либо выходили, чтобы не мешаться. Мужики попались все общительные и объединенные общим недугом, старались держаться вместе. По диагонали у окна располагался брутального вида мужчина в очках, у которого отняли часть нижней губы. К этому привело длительное курение трубки, как сказали врачи. Кто-то курит по 3 пачки в день и хоть бы хны, а тут… У другого был рак гортани и ему временно поставили трахеостому, он пока не мог разговаривать, поэтому все время ходил с блокнотом и ручкой, и общался в письменном виде листочками. Они играли в карты, в слова, в какие-то ассоциации, как будто это была не больничка с очень особым уклоном, а палата в пионерском лагере. У еще одного что-то выросло на шее и первое, что увидела Вика, когда зашла в палату, так это фиолетовый шрам по загривку с грубыми стежками ниток, замазанный таким же лиловым фукорцином. Он просто сидел спиной к двери и не скрывал своей штопки на шее. Так Вика стала старше на жизнь, она тоже сблизилась с «коллегами» Макса, приносила им фрукты, конфеты, газеты, кроссворды. Они ей радовались, чаще Вики к ним в палату не ходил никто.
Отделение называлось ОГШ – опухолей головы и шеи. Все, что выросло от маковки до основания шеи, все лечили здесь. Щитовидка оказалась самой нижней в табеле о рангах. Надо сказать, орган этот в организме человека, наверно, самый заковыристый, потому что эта железа размещается, прорастая через еще два органа: гортань и трахею. Поэтому в особо-сложных случаях простым скальпелем с ней было не справиться, далее подключалась лучевая терапия и терапия радиоактивным йодом или технецием, только тогда тиреоидную ткань можно было убрать тотально. Про все это Вика узнала из очередной книжки, которую купила в магазине, ну, и из разговоров с врачом.
Как-то раз практически за день перед выпиской, чтобы ехать не пересменок, Вика и Макс сидели в коридоре и болтали. Мимо них прошла девушка, может быть, чуть старше Вики, с перевязанной головой. Повязка была наложена на правую сторону, закрывала ухо и поддерживала нижнюю челюсть. Она кивнула Максу, было видно, что они знакомы. Когда она завернула за угол, Максим начал не громко рассказывать.
- Это Сима, она из соседней палаты. Ее избил муж, да так «удачно» попал ей в челюсть, что на околоушной слюнной железе возникла опухоль, которая переродилась в злокачественную. Ее брат практически убил этого мужа, а Симка теперь здесь. Хорошая девчонка, еще тридцати нет, а уже порезали. Но, вроде, вовремя успели. Плюс химию назначали перед, чтобы замедлить рост опухоли. Мы с ней по вечерам сидим здесь, разговариваем. Она тоже читать любит, – Макс улыбнулся и нежно посмотрел на Вику.
Вика сидела и понимала, что сейчас из ее глаз вытекут две огромные слезищи, но этого делать было категорически нельзя, поэтому она, пытаясь высморкаться, усилием воли заставила их убраться обратно.
- Господи, а кто-то живет по соседству и даже не представляет, что в этом здании каждый человека – отдельная Вселенная со своей трагедией и надеждой на исцеление. Ладно, пойду, а то и так уже темно, а переход под «железкой» не освещается от слова «совсем». Скажи мужикам, что новых кроссвордов принесу обязательно, – Вика обняла Макса, осторожно касаясь заклеенной стороны шеи, чмокнула его и засобиралась домой.
Глава 6
Дней через десять после первой операции Макса отправили на «передержку» домой, отдохнуть, набраться сил перед вторым марш-броском. Да, восстановиться и набраться сил не помешало бы. Предстояла операция по зачистке всех областей, примыкающих к зоне щитовидки. Было важно сначала убрать все прилегающие лимфоузлы, чтобы впоследствии не было провокаций. Сами понимаете, лимфатическая система очень коварна. Второй общий наркоз сразу давать было тоже нельзя, сердце могло не выдержать. Забрать Макса приехала Вика с приятелем Илюхой. Они лихо мчались по Дербеневской набережной, где периодически попахивало свежими дрожжами, еще тогда функционировал Московский дрожжевой завод. Завидев неподалеку продуктовую палатку, Макс взмолился.
- Илюх, останови машину, Викусь, купи, пожалуйста, бутылочку пива, и пусть откроют. Та-а-а-к пива хочется, сил нет! Меня Евгений и джином поил, когда я от наркоза отходил, а пиво - это святое!
Илья притормозил у ларька, Вика выбежала из машины, купила бутылку «Хамовнического», попросила продавца открыть ее, и принесла заветную бутылочку мужу. Максим припал губами к горлышку пивной бутылки и очень быстро опустошил ее. Пароксизм довольства наступил моментально.
- Как мало надо человеку для счастья. Как же хочется поскорее стать дееспособным человеком. Но, сдается мне, скоро это не наступит, – Макс отвернулся и грустно посмотрел в окно. Илья завел автомобиль, они поехали дальше.
Две следующие недели прошли прекрасно, Вика утром уходила на работу, раза 3-4 звонила Максу, он лежал дома, спал, ел, читал и смотрел телевизор. В выходные они даже ходили на рынок за продуктами, главное, не надо было контактировать с людьми, которые могли притащить какую-нибудь вирусную инфекцию. В свою очередь и Вике надо было беречься. И Господь всемогущий уберег, наступил день отъезда обратно в больничку. Снова приехал Сергей Урбан, отвез товарища долечиваться, Вика держалась молодцом. Она понимала, что второй этап лечения будет сложнее, и реабилитация может занять не один год, но они оба с Максом свято поверили Евгению Максимовичу, поэтому даже не пытались оспорить его рекомендации и действия.
Родители Макса вели себя очень осторожно. Папа несколько раз ездил к нему в больницу и, наверняка, читал вывеску на здании, где лежал его сын, но лишних вопросов не задавал. Мама в это время ухаживала за лежачей больной в обмен на квартиру для единственного сыночка, который после второго брака «обезжирил» семью на одну комнату, зато обеспечил трехкомнатной квартирой сына. В настоящее время Вика и Макс жили в квартире, которую любезно предоставил шеф Макса, но на все просьбы продать ее хотя бы в рассрочку, «жевал сопли». Когда появилась возможность «заработать» таким образом на квартиру сыну и невестке, мать, отбросив все условности, пошла заниматься этим, за что дети сказали ей огромное спасибо. Очень хорошо, что она не имела возможности посещать Максима в больнице, будучи женщиной эмоциональной и очень впечатлительной, ничего, кроме проблем Вике это бы не принесло, а ей и так доставалось. Поэтому слава Богу, все роли были расписаны четко и в соответствии со сценарием пьесы тех дней.
Наступил день операции. Вика волновалась, но уже не так, как в первый раз. Ей просто было одиноко. Детьми они к этому моменту не обзавелись, что, скорее всего, было даже хорошо. В противном случае Виктории пришлось бы разрываться между работой, ребенком и больницей. Справиться с такой нагрузкой было бы еще сложнее, чем теперь. Ей очень хотелось завести котенка, Макс вообще был кошатником, но так как они проживали не в своей квартире, этого позволить они себе просто не могли. «Однушка» в непрестижном доме для шефа и его семьи не представляла интереса, но тем не менее борзеть ребята не хотели. Особенно после истории о любви к животным, рассказанной про жену шефа. Еще до встречи Сидорова со своей дражайшей супругой, у него был пес, фокстерьер, отличный парень, он даже ездил с ним на охоту. До появления наследника, Ирина еще терпела присутствие собаки в доме, но как только появился их долгожданный сыночек, она сразу подвела неоспоримую базу, что от собаки надо срочно избавиться, потому что у ребенка обязательно будет аллергия, и собака будет им мешать. Сергеич пошел на поводу у своей дражайшей и отдал своего друга, о чем потом сильно жалел.
Утром следующего дня после операции Вика набрала номер мобильного Макса. Он долго не отвечал, потом кто-то ответил, Вика испугалась. Голос был похож на голос какого-то скрипучего робота.
- Максик, привет. Это ты? – Вика искренне надеялась, что это он.
- Да… это я… но я не понимаю, где я и что происходит… Мне очень плохо… Прости… - Связь прервалась.
Вика лихорадочно засобиралась в больницу, надо было срочно поговорить с Максом и Евгением Максимовичем, наверное, это нормально, ведь проведена вторая операция, была дана вторая мощная анестезия, все-таки два раза по три часа. Надо держаться, все будет хорошо, но сил держаться уже почти не было.
Глава 7
Когда у Вики и Макса появилась собственная квартира, они, слегка оправившись после операций, через год завели кошку, ребенок пока не получался, но это их не пугало. Медицина в «нулевые» была уже на нормальном уровне. Кошка была замечательной, с крутым характером и коротким хвостиком, так называемый «меконгский бобтейл». Вика так страдала от одиночества без Макса, что с появлением Симоны, стала быстро отогреваться. Симка прыгала к ней на одеяло и устраивалась клубком в ногах. Положить кошку куда-то вразрез ее желаниям было невозможно, но, если позволить ей устраиваться самой, она всегда ложилась так, чтобы обязательно касаться человека. И создавалось впечатление, что от такого тактильного общения, и человеку, и кошке становилось легче и спокойнее.
К сожалению, после окончательной выписки, на Вику "напала" бессонница, которая не отпускала ее почти два месяца. Потом ей казалось, что у нее перехватывает дыхание в шее, как будто щитовидная железа разрослась и пытается вылезти наружу. Крутило и «колбасило» в пост стрессе. Психику надо было срочно чинить. В те годы не было принято ходить на психологические сессии, это сейчас психологов пруд пруди, хочешь очно, хочешь онлайн. А тогда все как-то справлялись сами, причем, не с помощью алкоголя или расширителей сознания. Конечно, без некоторых успокоительных препаратов не обходились, но старались чем-то себя все время занимать, чтобы отключиться от дурацких мыслей.
И вот, когда на протяжении целой недели Вика жаловалась Максу, что у нее скоро перекроет шею, он схватил ее за шкирку, посадил в машину и решил отвезти к той женщине-эндокринологу, которая и определила его лечиться к Евгению Максимовичу. Надо будет, отправит её на УЗИ, хотя, скорее всего, это было что-то нервное, так называемый, пост стрессовый синдром. Доктор осмотрела Вику, пощупала, измерила давление, последила за ее реакцией и всего лишь рекомендовала попить успокоительное. Типа, забей на свою щитовидку, два раза снаряд в одну воронку не попадает. Макс посмеялся, особенно над тем, что доктор сказала, что Вика похожа на его сестру, а не на жену. И вышел в коридор. Напоследок Виктория решила спросить у врача о сокровенном, о том, что мучило и занимало все ее мысли в последнее время.
- Татьяна Ивановна, я хотела спросить у Вас. Мы хотим завести ребенка, но у нас какие-то проблемы, скорее всего у Максима, потому что ему много всего наделали. Как Вы думаете? Ведь по прошествии времени можно же все восстановить? У него же есть ребенок, все же раньше работало. – Вика жалобно посмотрела на эндокринологиню.
Врач снисходительно посмотрела на Вику, подошла к своему столу, присела и взяла в руки авторучку.
- Видишь ли, моя хорошая, твоему мужу провели столько манипуляций, включая лучевую терапию и радиоактивный йод, которые напрочь «снесли» его репродуктивную функцию, что, во-первых, восстановить ее будет не так просто, а, во-вторых, подумай сама, какой ребенок может родиться от такого человека? Ты готова всю жизнь тянуть на себе, кроме больного мужа, еще и больного ребенка? Я бы не советовала тебе ввязываться в эту авантюру. Живут же люди и без детей. Это мое мнение, но я уже пожила жизнь и знаю, о чем говорю.
Дальше говорить Вика уже не хотела, она сухо сказала «спасибо - до свидания» и быстро выскочил из кабинета. Ей казалось, что как врач, эта женщина, Татьяна Ивановна, была не плохой, но почему она была так пессимистично настроена. Ведь они с Максом еще не старики, ей вообще еще только 27, все же еще можно исправить. Макс сидел на скамье и читал какую-то очередную книжку. Он поднял глаза и посмотрел на Вику. Она снова была заплаканная.
- Что случилось? Что тебе сказал врач? – Макс выглядел испуганным, – у тебя что-то не так? Рассказывай.
- Нет, у меня все нормально, надо попить валерьянки или беладонны, и больше спать. Мне сказали, что от тебя лучше детей не заводить. Жизнь дала трещину… – Вика рухнула рядом и разрыдалась.
Макс смотрел на жену и понимал, что у них начинается новый пласт преодоления, который они просто обязаны выдюжить, иначе зачем было все то, что они уже пережили.
- Ты же понимаешь, что эта врач – далеко не последняя инстанция, у нас же есть наш волшебный Евгений Максимович. Я позвоню ему, могу даже сегодня, спрошу совета, я думаю, что он знает, что нам предложить, не бывает же безвыходных ситуаций, ну, почти не бывает... – Макс проговорил это и на лбу его выступила испарина.
Вика обняла его и уткнулась носом в плечо, от Макса вкусно пахло ароматом от Givenchy. Как же ей надоело бороться, вроде бы все, мощную глыбу неурядиц и проблем они с Максом сдвинули и практически смахнули в пропасть. Что еще-то?
- Позвони, давай поедем, куда он скажет, не может же так быть, чтобы ничего нельзя было придумать. Знаешь… он не случайно Максимович… Если у нас родится сын, давай назовем его Женькой? – и Вика снова заплакала, только уже не горько, а уже чтобы сбросить напряжение.
Глава 8
Прошло почти пять лет после всех операций Макса. Вика вышла из здания женской консультации, придерживая уже довольно большой живот. Как раз сегодня ей выдали больничный, по которому можно было отправляться в декретный отпуск. «Господи, я даже уже не верила, что когда-нибудь это случится после всех приключений.» Тут же, вторя ее размышлениям, малыш в утробе пнул ее под ребро, скорее всего, коленкой, чтобы не думала обо всяких глупостях. «Ладно, все хорошо, почти доносила». Беременность протекала изумительно. Никакого токсикоза, отеков, единственно, поначалу очень хотелось спать, учитывая, что начало выпало на конец декабря, самое сонное и темное время. Вика ходила на работу прямо до 3 июня, срок поставили 4 августа. Надо уже было «закругляться», потому что становилось тяжело физически, в большинстве случаев уже хотелось побольше лежать, чем сидеть. Виктория надеялась, что ей выплатят нормальные декретные, все ж девять лет верной работы в компании.
Она зашла в офис и прямиком направилась в бухгалтерию, чтобы отдать заветный голубой листочек. Главбух забрала его и куда-то удалилась. Вика пока пошла к себе собрать вещи. Дела на фирме шли уже не так хорошо, как хотелось бы, что-то ей подсказывало, что сюда она не вернется. Могло быть всякое, но интуиция у Вики была развита очень хорошо. Хотя бы получить «декретные», потом оформить «лужковское пособие» по 500 «рэ» в месяц в течение полутора лет. Не так уж много, но лучше, чем ничего, окупить хотя бы памперсы, вот уж это было спасением, как радовались этому изобретению человечества подруги Вики, которые родили чуть раньше и успели ощутить все прелести не стирания пеленок и марлевых подгузников, как это делали наши мамы. Минут через двадцать позвонила бухгалтер и попросила зайти.
Вика, покачивая бедрами и придерживая живот одной рукой зашла в бухгалтерию. Главбух сидела за столом и держала в руках конверт.
- Вик, смотри, Александр Сергеевич распорядился не оформлять тебе декрет официально. Вот деньги за 4 месяца по официальному расчету. Он сказал, что это все. Любой декрет – это сигнал к очередной плановой проверке по линии соцстраха, он сказал, что он этого не хочет. – Ирина опустила глаза вниз и передала ей белоснежный конверт.
Вика выслушала сию тираду, и у нее возникло ощущение, что она разговаривает со слегка не адекватным человеком, хотя Ирина была в своем уме, и весьма неглупа по многим направлениям.
- Ир, ты это серьезно? Ты меня извини, мой беременный мозг сейчас плохо воспринимает все, что не связано непосредственно с моим ребенком, но все же. Как это не оформлять декрет? А пособие? Как я его получу без проведения больничного по беременности и родам? Или пусть выплачивает мне 4 месяца в цифрах реального оклада и 18 месяцев по 500 рублей в месяц, плюс за неиспользованный отпуск, – Вика покраснела и ощутила, что пульс у нее стал стучать в голове и ударов там было уже под сто.
Ирина заметила, что Вика начала волноваться, подбежала к ней и усадила на стул.
- Викуля, не нервничай, что я могу сделать? Сергеич не в духе, он вообще не любит эти больничные и декреты. У него там дома, похоже, не очень. Ты меня извини, вот деньги за 4 месяца по официальной зарплате, – Ира была, конечно, не дура, но ума не всегда далекого, что тут же ляпнула, – он мне обещал на полгода две штуки баксов занять, я машину меняю, поэтому я с ним спорить не хочу. А ты лучше к нему не ходи, он злой. Тебе вообще нервничать вредно. Ладно, что там за деньги 500 умножить на 18. Девять тысяч, у тебя Макс же сейчас хорошо зарабатывает, – Ира улыбнулась какой-то дебильной улыбочкой, что Вика молча подошла к столу, взяла белый конверт с рублевой выплатой, синий листок с больничным и, сказав «и вам не хворать», решила побыстрее убраться из этого змеиного места и больше сюда не возвращаться. А еще утром она хотела с Максом заехать в супермаркет «Балко», что около Каховки, накупить вкусняшек, устроить отходную. Да, вот, оказывается, где она проработала девять лет, в гадюшнике, где генеральный боится проверки из органов соцстраха. Потрясающе! Браво! Бис! Вика вернулась к себе на рабочее место. Покидала остатки необходимых вещей в пакет, всего-то вещей набралось три пакета, и, ни с кем не прощаясь, как можно быстрее убралась восвояси. Она с ненавистью швырнула все пакеты на заднее сиденье своей «восьмерки», и быстро поехала домой. Слава Богу, дорога от работы на машине занимала минут десять, не больше. Все, к черту эту гнусную фирмешку, с их жлобами и скабарьём. Пожалел декретных, сволочь. Вика не хотела плакать, но слезы сами вытекали у нее из глаз. «Господи, почему люди теряют нюх? Они что считают, что всемогущи? Это же всего на всего деньги. Остальное им не подвластно. Тошниловка… Скорее домой, лечь и ждать Макса…»
***
После всех операций Макса, жизнь Вики стала сложнее в плане того, что Макс не мог ничего носить в руках. Из-за того, что у него были перерезаны нервные окончания в районе плеч, потому что оттуда удалили все лимфатические узлы, у него просто разжимались кисти рук. До килограмма он еще взять мог, но больше было уже проблемой. У Виктории начался период силового фитнеса без посещения спортзала. Конечно, Макс не разрешал ей таскать тяжести, но сама Вика была не хлипкого десятка, поэтому, чем ходить два раза, старалась притащить все за один. А еще, изначально Вика и Макс работали вместе, но через два года после операций Макса, Сергеич все-таки выгнал его, даже внятно не объяснив причину. Сказал: «Давай отдохнем друг от друга». Бред какой-то, как будто расставались два любовника. Жесть. Позже выяснилось, что жена Сергеича проела ему мозг и убедила, что держать Макса рядом не безопасно, потому что он все-таки чем-то болел. Чем, было не понятно, но на всякий случай от человека лучше избавиться. Главным якорем и мотиватором было то, что Сергеич отдал ребятам бывшую квартиру, своей матери, за которую мама Макса ухаживала за лежачей больной, родственницей еще одного директора. Идти и скандалить не хотелось, но было просто противно.
Вечером пришел с работы Макс. Вика лежала на кровати, лицо ее было красным от слез.
- Малыш, ты чего? Что стряслось? - увидев Вику в таком состоянии, он готов был рвать и метать.
- Меня «послали к чертям» с декретом и выплатили по официальному окладу 4 000 рублей в месяц. Сидоров сказал, что из-за какого-то декрета он не хочет влезать в разные проверки. А я должна быть рада любой подачке, – Вика снова заплакала.
Макс начал заводиться, хотя надо было держать себя в руках. Перед ним на кровати лежала беременная жена, которой нельзя было нервничать совсем.
- Так, все, к лешему все нервы и всех остальных. Не пропадем. Зарабатываю я сейчас не плохо, а твои нервы могут плохо отразиться на нашем мелком. Все, больше ты никуда не пойдешь, на памперсы как-нибудь заработаем, а эти пауки пусть воюют друг с другом. Чую, не долго там им осталось с таким подходом, – Макс сел на колени перед Викой и обнял её и её огромный живот. Малыш, почуяв папину руку, солидарно двинул ему коленкой, оповещая о том, что все будет тип-топ.
Глава 9
Когда что-то долго не получается, не надо биться головой об стену, на какое-то время надо отпустить, остановиться и перестать циклиться, либо паззл сложится сам, либо обязательно найдется решение. Шел 1999 год, Вика и Макс решили, что жизнь должна идти своим чередом, она и так предъявила им массу счетов, по которым надо было произвести оплату, поэтому надо было окончательно залечивать раны и наслаждаться каждым Божьим днем.
Близился 2000 год, интересная и загадочная цифра, последний год перед началом третьего тысячелетия, 10-й год 10-го десятилетия 20 века 2 тысячелетия. На работе у Вики была подружка, Маринка, она была еще той «зажигалкой», несмотря на то, что была старше Вики на 13 лет. Марина придумала отметить 2000 год на Красной площади, причем, не просто приехать и, если повезет, протолкнуться поближе к курантам, выпить глоток "Шампанского" и закричать «Ура», а заказала автобус, собрала человек двадцать народу, с тем, чтобы сделать кружок по ночному центру новогодней Москвы, а потом перейти на главную площадь столицы и проделать все манипуляции, которые обычно люди делают в 12 часов ночи в новый год. Макс сказал, что это хорошая идея, предыдущие два года он даже не представлял, что сможет куда-то пойти тусить, в этом году сил было побольше, тем более, повезут на автобусе. Так новый год ребята еще не встречали.
31 декабря 1999 года было очень холодно, но к вечеру обещали оттепель. На работе у Вики шеф снова решил выпендриться и сказал, что будет рабочий день. Причем, сам не пришел, но приказал проконтролировать, чтобы были все, если кто-то будет отсутствовать без уважительной причины, штрафовать и вплоть до увольнения. «Кукуха» у мужика начала ехать, народу тоже уже было на фирме не богато, люди уходили сами, поэтому фраза «найдем новых, мы вас не держим» была не более, чем блефом. Вика решила не связываться и приехала, тем более, что ехать ей было до работы десять минут на машине. Сложнее было тем, кому была нужна эта работа, и кто жил подальше, например, в Королёве. Часов в 13.00 всех собрали в самом большом помещении, принесли «Шампанское» и конфеты. Типа давайте проводим старый год, и Сергеич всем разрешил идти домой. Вика фыркнула от негодования, сделала 2 глотка минеральной воды, и сказала, что она всех любит и поспешила на парковку, чтобы побыстрее уехать домой. К счастью, на фирме у Макса таких принципиальных не было, и всех отпустили домой еще вчера. Подходя к своей «восьмерочке», Вика встретила коллегу, который только шел на работу, но был какой-то радостный.
- Викуль, привет! А ты слышала, что Ельцин попрощался и сказал: «Я ухожу!» Вообще, прикол. Наконец-то!
- Привет, Игорек. Не-а, я типа работала. А ты куда идешь-то, там уже все закрывают. С наступающим!
- Я забыл бутылку «Хеннесси», которую мне вчера подарили партнеры, заберу ее и тоже пойду домой, – Игорь тоже жил рядом на Одесской, поэтому прогуляться до офиса ему не составило труда.
Вика села за руль, и ей скорее хотелось уехать домой. Прошло уже 2 года, как они начали лечить Макса, ей казалось, что прошло уже десять лет. Не, не то, чтобы она устала, хотя и это тоже было, ей казалось, что она все время должна быть рядом. Макс очень это ценил. Ближе к вечеру, собрав бутерброды и "Шампанское", ребята пошли к метро, они договорились встретиться на Пушкинской площади. Маринке дали автобус от мэрии Москвы, она вообще дружила с разнообразными людьми. Прокатились, покричали, попели песни, потом всех выгрузили у Манежной, разогретый и слегка подкрепившийся народ потянулся к главным часам страны. Что характерно, становилось действительно теплее, и под ногами начинала образовываться снежная, коричневая от грязи, каша.
Народ веселился, откупоривал бутылки с «Шампанским», кругом летали пробки, только успевай уворачиваться. Были и те, кто, опустошив бутылку, тут же отправляли ее через левое плечо на землю о брусчатку. Ходить по тающей ледяной каше становилось уже небезопасно, кругом стали появляться «розочки» от стеклянных бутылок, которыми можно было спокойно разрезать обувь. Помимо возлияний и метаний бутылок, в воздухе стояла канонада залпов любительских салютов и петард, пахло пироксилином, и воздух становился очень плотным. Конечно, подойти очень близко к курантам не получилось, но их, по крайней мере, было видно. Вот уже без пяти двенадцать, очередная бутылка «Шампанского» откупорена, пластиковые стаканчики наполнены, президент уже со всеми попрощался еще днем, кто там будет вместо него, никто не знал, сейчас это было не важно. Вдруг все закричали и начали поздравлять, но где бой курантов? Часы показали 00:01 уже 1 января. Оказалось, что из-за такого количества салютов, боя курантов просто не было слышно. Такого нового года у Вики и Макса еще не было. Ребята выпили по бокалу, обнялись с друзьями и поспешили домой, перепрыгивая через осколки бутылок, смешавшиеся с кашей тающего снега.
***
Когда Вика была маленькой, примерно лет десяти, она посчитала, что в 2000 году, ей исполнится 28 лет. Жить до этого возраста предстояло еще долго, тем более по планам и разнарядкам коммунистической партии в этом году планировался переход страны в очень развитой коммунизм после 1980 года, перспективы прорисовывались нешуточные. И вот этот год настал. Вике очень нравился свой возраст, ей нравилось, как она выглядела, у нее было свое жилье, дача, работа, муж, у нее была кошка. Жизнь была приятной во всех отношениях. Были друзья, встречи, свадьбы друзей, были еще достаточно молоды и бодры родители. Оставался один не закрытый пункт – наследник. Но, как уже говорилось ранее, ситуация была отпущена «вылежаться», и решение было найдено.
Евгений Максимович дал Максу номер телефона одного врача-андролога, который, вроде как, творил чудеса. Макс приехал к нему, доктор был уже в солидном возрасте. Как оказалось, в то время он работал над темой реабилитации и социализации трансгендеров. Ситуация Макса не слишком его заинтересовала, и он делегировал ее своему коллеге, нейроэндокринологу, доктору Ваксу. И это снова стало судьбоносным событием в жизни Макса и Вики, более того, доктор Вакс собирался через год уезжать работать в Оксфорд навсегда, поэтому здесь он дорабатывал и практически сдавал дела. Надо было спешить. Доктор изучил историю болезни Максима, и сказал, что скорее всего у них все получится, главное, не отлынивать и делать все, что он скажет. Макс все-таки рискнул задать ему щекотливый вопрос.
- Скажите, пожалуйста, Владимир Владимирович, а с ребенком все будет хорошо? А то нас тут напугали, отговаривали после всех моих облучений, – Макс очень волновался.
Вакс посмотрел на Макса и улыбнулся.
- Кто отговаривал-то? Женщина? Врач, естественно. Ой, тетки, они все мнительные. Ничего не бойтесь. Главное, жена у Вас молодая и здоровая, все остальное будет в порядке, – Макс выдохнул. Жаль, что Вика не слышала этих слов, но она обязательно в это поверит.
В августе 2001 года, обрезая старую яблоню, Макс увидел, что одна сухая ветка зацвела, Вика даже сделала фотографию и до сих пор хранит ее в альбоме. Женька родился через 3 дня после того, как Вике исполнилось тридцать. Евгений Максимович – младший. Макс позвонил доктору и объявил ему, что теперь у него есть маленький тезка, который появился на свет, в первую очередь, благодаря ему. Ну, и Вике, конечно. Если б не она, все остальное просто бы потеряло смысл.
Еще тогда на светофоре на Преображенке, когда Макс, выдавливая из себя слова, пытался предостеречь Вику от возможных жизненных перипетий, что он может доставить ей массу хлопот в будущем, потому что он - мастер влипать в различные истории. Она молча сидела и слушала, а потом просто сказала: «Пойдем со мной. Теперь мы вместе и нам уже ничего не страшно!»
P.S. Это очень тяжелая история, я не желаю никому пережить подобное, но со счастливым концом. Но ни в коем случае нельзя опускать руки, даже если вы даже физически не можете их поднять. Вера и желание жить – это самое главное, что должно двигать человеком, который попал в беду. Есть такая фраза: «Если пациент хочет жить, то медицина уже бессильна!» А, если еще и повезло с медициной, что считайте себя везунчиком и обязательно вдохновляйте других! Они скажут вам спасибо, даже если вы этого и не ждете.
Спасибо!