Когда берешь в руки книгу такого автора как Жюль Верн, конечно же, предполагаешь обнаружить удивительные приключения, описания природы, все перипетии борьбы человека со стихией и т. п., однако есть у писателя и множество произведений другого рода, менее знакомых нашему читателю. Одно из них – «Драма в Лифляндии» – небольшой роман, порой, именуемый в аннотациях детективом.
В центре повествования история рижского учителя Дмитрия Николаева, его двух детей и жениха дочери Владимира Янова, в жизни которых, как поначалу кажется, вмешивается случай – учитель оказывается не в то время, не в том месте, а именно, когда в деревенском трактире «Сломанный крест» происходит ограбление и убийство банковского инкассатора Поха, работавшего на немецких банкиров Иохаузенов. Естественно, подозрение падает на Николаева.
При этом автор всячески подчеркивает политическую подоплеку обвинения – в Риге приближаются выборы в городскую думу, в которых участвуют две партии – «славянская», поддерживаемая, по словам Ж. Верна, низшими слоями населения и возглавляемая учителем Николаевым, и «немецкая» – в основном крупной буржуазией, в лице возглавившего её банкира Иохаузена, которому, кстати, Николаев должен значительную сумму денег. Дело в том, что действия романа происходят в Лифляндии (на тот момент Лифляндской губернии Российский империи), где проживали несколько больших этнических групп: немцы, русские, латыши, эстонцы, евреи (хотя Ж. Верн как-то упускает этот факт, подразделяя население чаще на немецкое и славянское). Русские до конца XIX в. обладали властью, по сути, только на самом высоком уровне – генерал-губернаторстве, а весь местный бюрократический аппарат держался на чиновниках-немцах. Следствием по делу, естественно, занимается также немец. Остальное население остается у писателя без внимания. Так, что в этом отношении роман выглядит довольно слабовато.
Если взять детективную составляющую, то она практически полностью отсутствует, читатель может сразу догадаться, кто совершил преступление – никакой загадки писатель из этого не делает: в доме на момент совершения убийства находилось всего два человека, других возможных подозреваемых автор и не предлагает читателю. Конечно, роман задумывался писателем под впечатлением от нашумевшего в ту пору «дела Дрейфуса» (офицер французского генерального штаба обвинялся в шпионаже в пользу Германии, приговор без оснований менялся несколько раз, писатель стал считать Дрейфуса жертвой правосудия) как иллюстрация судебной ошибки, что подтверждает и внук Ж. Верна в биографии деда, но, надо признать, что роман слабоват даже для этого, многие детали остались писателем непроработанными. Дело не дойдет до суда, а лица, которые могут повлиять на исход следствия, не будут единогласно уверены в виновности учителя Николаева.
В итоге роман, пожалуй, может быть интересен лишь тем, как автор, порой, просто фантастически описывает русских: с их «русскими» именами (Илька, Господин и т. п.), самой манерой изложения (к примеру, герои-русские называют друг друга чаще всего по имени и фамилии, а не имени и отчеству), некоторыми замечаниями в адрес образа жизни местного населения (к примеру: «несчастные мужики: летом они страдают в своих лачугах от жары, зимой – от холода, и в любое время от дождя и от снега. Что же сказать об их пище? Черный хлеб с мякиной, слегка смоченный конопляным маслом, ячменная и овсяная похлебка и лишь изредка кусочек сала или солонины! Что за жизнь!..» и др.).