Чего лишились зрители в фильмах "Место встречи изменить нельзя", "Адъютант его превосходительства", "Москва слезам не верит".
«Секса у нас в СССР нет!» Автора столь категорического заявления легко опровергнуть. А доказательством неправоты могли бы стать среди прочего фрагменты отечественных фильмов. В некоторых из них и на секс откровенные намеки присутствуют, и иная «клубничка» зрителю с экрана преподносится. Другое дело, что все это ограниченно, чаще — в «гомеопатических» дозах. Вот лишь некоторые истории, связанные с эротическими киносценами «made in USSR».
Начнем с популярных советских сериалов, где первоначально задуманные авторами постельные сцены оказались сильно сокращены или отменены вовсе. Даже следов эротики не осталось, например, в фильмах «Адъютант его превосходительства» и «Место встречи изменить нельзя». А ведь могла она там присутствовать и даже была уже смонтирована в одном из них!
Пропажа капитана Кольцова
Автора этих строк, много раз смотревшего «Адъютанта…», цепляло ощущение некой пропажи. В памяти всплывали воспоминания из юности, когда фильм только вышел на телеэкраны: был в одной из серий эпизод общения Кольцова и Тани в интимной обстановке. Даже зрительно помню, как вроде бы они лежат вместе в постели (такие подробности отношений мужчины и женщины в те строгие годы советский кинематограф почти не показывал, так что сцена из разряда «16+» произвела на меня, старшеклассника, впечатление). Наваждение какое-то: ведь сейчас при самом внимательном просмотре фильма не удается обнаружить и намека на подобные кадры. Неужели это мои собственные фантазии?
Оказалось, вовсе нет. Более тщательное изучение биографии сериала позволило выяснить, что в первоначальной версии «Адъютанта…», которую показали в апреле 1970 года, фрагмент с лежащими в постели героями Юрия Соломина и Татьяны Иваницкой присутствовал.
Именно перспектива участия в столь пикантной сцене вызвала сперва категорические возражения у исполнительницы роли Тани Щукиной. Тут следует напомнить, что режиссер Евгений Ташков предпочел эту девушку — солистку балета хора им. Пятницкого Татьяну Иваницкую — нескольким признанным красавицами советского кино именно за ее легко угадываемое «облико морале».
Сам Евгений Иванович позднее вспоминал: «…Я пригласил актрису, которая играла очень профессионально, но это было не то. «Совершенно не подходит, потому что она знает подтекст, тут должна быть совершенно непорочная девица», — решил я. Мы попробовали еще нескольких актрис и поняли, что они просто не могут это играть. И тогда пригласили Таню. Ей был 21 год, и она еще не умела целоваться».
Ташков уговорил-таки Иваницкую сыграть во всех сценах, показывающих развитие отношений ее героини с Павлом Кольцовым. Татьяна согласилась и на самую экстремальную из них — постельную.
Эпизод был коротенький. Столь логичное по нынешним меркам продолжение любовной истории капитана и дочери белого полковника-контрразведчика длилось на экране считаные секунды. В постели они оказались после романтического ужина, устроенного по инициативе Тани. При этом Ташков не требовал от актеров в кадре никаких поцелуев, никакой оголенности. Постельная сцена получилась весьма целомудренной: двое влюбленных лежат и разговаривают (Таня признается, что отец, полковник Щукин, догадывается о возникших между ними отношениях).
Однако даже в столь облегченном варианте «картинка» вызвала у некоторых зрителей возмущение. В правительственные органы, на киностудию пошли письма: мол, нечего такой срамотищей позорить образ героического советского разведчика! «По заявкам трудящихся» пикантную сцену вырезали. На сей счет из Комитета по радиовещанию и телевидению директору творческого объединения «Телефильм» С.Марьяхину было послано распоряжение, текст которого удалось найти в публикации одного из исследователей истории советского кинематографа:
«После показа телефильма «Адъютант его превосходительства» Комитет по радиовещанию и телевидению получил ряд писем, в которых зрители возражают против демонстрации ночной сцены между Кольцовым и дочерью Щукина. Предлагаем убрать эту сцену из копий фильма, предназначенных для внутрисоюзного показа. Расходы, связанные с перемонтажом и переозвучиванием этой части фильма, будут оплачены Комитетом…»
Так что начиная со второго показа (фильм снова демонстрировали по ТВ уже месяц спустя, в мае 1970-го) ничего «такого» между Павлом Андреевичем Кольцовым и очаровательной Таней Щукиной на экране не происходило. Эпизод, посвященный их свиданию, заканчивается многообещающим жестом капитана, чуть приобнявшего любимую за плечи, и их легким касанием щеками друг друга под взволнованный, с придыханием, шепот девушки: «Вы ничего не ели…» Перебивка. Следующая мизансцена — совсем иные события.
Интим для муровца
В другом культовом советском сериале — «Место встречи изменить нельзя» — тоже присутствует любовная линия. Чувства, вспыхнувшие между новичком «убойного» отдела МУРа Шараповым и сержантом-милиционером Синичкиной, даже помогают развитию детективного сюжета.
Мы видим, как знакомятся эти двое, как растет их симпатия друг к другу. Но «пик» отношений Шарапова и Вари, показанных зрителю, — прогулка по парку, а также танец на праздничном вечере во Дворце культуры.
Хотя в романе братьев Вайнеров, по которому снят фильм, «продолжение следовало». На страницах книги авторы так описывали постельную сцену с участием Владимира и Вари (повествование от лица Шарапова): «Я поцеловал ее в плечо и снова поразился, какая у нее нежная, прохладная кожа. Гладя ее вьющиеся волосы и тонкие гибкие руки, я весь сгорал, а она была утоляюще свежая, тоненькая, и пахло от нее солнцем и первыми тополиными листочками, и грудь ее маленькая с нежными лунами светила мне в сиреневом сумраке занимающегося рассвета, а ноги были длинны и прохладны, как реки».
Режиссер Станислав Говорухин во время нашей с ним встречи несколько лет назад объяснил, что в первоначально задуманном варианте сериала он старался более точно следовать книге Вайнеров. Поэтому включил эротическую сцену в режиссерскую версию сценария.
«Шарапов и Синичкина должны были уединиться после того самого праздничного вечера в ДК, — рассказывал Станислав Сергеевич. — Мы даже сняли этот эпизод. Однако когда выяснилось, что хронометраж смонтированного фильма превышает определенные студийным начальством объемы, я решил его выбросить. Тогда многое пришлось порезать из готового материала, в том числе военные подвиги Шарапова и Левченко… Ну и постельную сцену туда же. Никакой дополнительной драматургии такой любовный эпизод «Месту встречи…» не придал бы… А то, что сериал остался без эротики, — так это любовь к нему зрителей не уменьшило…»
С режиссером согласен исполнитель роли Шарапова Владимир Конкин. В одном из интервью актер сказал: «Говорухин поступал мудро. Он заранее снимал некоторые сцены, понимая, что они не пройдут цензуру, но ему проще было отдать их, чем лишиться важных драматургических частей фильма. Среди таких сцен была и постельная. И хорошо, что ее нет. Это трехсекундный эпизод, где, по сути, мы лежим под простынкой. И все».
«Просто непристойно»
А теперь еще один шедевр советского кино, лишенный предполагавшейся поначалу эротической составляющей. Ну, или почти лишенный. Разговор пойдет об оскароносной ленте «Москва слезам не верит».
Ее создатель Владимир Меньшов запланировал в картине несколько «горячих» сцен. Однако в окончательную версию фильма вошла едва ли половина этих кадров. Виной тому — худсовет киностудии «Мосфильм», члены которого дружно ополчились на меньшовские вольности.
Режиссер был вынужден в первой серии сильно сократить фрагмент, где Рудольф совращает Катерину (на эту роль Меньшов выбрал собственную жену Веру Алентову) в квартире уехавших на отдых родственников. Ее апофеозом стал в итоге лишь робкий вскрик девушки: «Ну, Рудик… не надо…»
Еще более серьезным купюрам подверглись фривольные кадры из второй серии. Например, совсем кургузым стал эпизод с интимным свиданием главной героини и ее любовника, которого сыграл Олег Табаков.
Владимир Валентинович даже много лет спустя не скрывал досады: «Мне очень жаль, что выразительную постельную сцену по решению худсовета вырезали из картины. Свидание Катерины с любовником мне хотелось сделать более плотским, чем сцена ее соблазнения, когда она была еще девочкой и не знала, что и как. Снимали, как Вера с Табаковым стояли друг перед другом и судорожно, быстро раздеваясь, бросались друг на друга. Она оставалась в комбинации, он — в трусах. Ничего крамольного не было, кроме страстного поцелуя и бурного раздевания… Но эта сцена вызвала бурю гнева у худсовета…»
В протоколе заседания, на котором обсуждали смонтированную картину, зафиксировано выступление директора «Мосфильма» Николая Сизова: «Некоторые моменты меня просто поразили... Например, любовная сцена с Табаковым. Если бы вам показать ее в первоначальном виде… вы бы ужаснулись! Это просто непристойно. То же касается и сцены соблазнения героини в квартире профессора в первой серии. Из Меньшова должен вырасти хороший мастер… Но с точки зрения художественного вкуса надо ему помочь отрешиться от некоторых вещей, которые уводят картину в сторону…»
Под угрозой оказался и другой постельный эпизод, где Катерина в разгар дня устроилась на раскладной тахте со своим новым возлюбленным Гошей. Но его Меньшов смог отстоять. В данной мизансцене «самыми-самыми» стали кадры с сильно распахнувшимся халатиком главной героини, в разрезе которого обозначилось то, что советское кино обычно не показывало.
«Пусть работают дублерши!»
Среди рекордсменов советского кино по количеству обнаженных женских тел на экране — фильм Станислава Ростоцкого «А зори здесь тихие» (1972 г.).
В романе Бориса Васильева, по которому снималась картина, мельком упоминается банная сцена, когда девушки-зенитчицы восхищаются фигурой новенькой — Женьки Комельковой. Режиссер решил включить столь откровенный эпизод в свою ленту. Правда, ему пришлось несколько часов уговаривать актрис, которым предстояло появиться перед камерой в костюме Евы.
Девушки упорно не соглашались. «Пусть снимаются дублерши!» — заявили они Ростоцкому. Тот сумел преодолеть такое сопротивление, лишь объяснив важность обнаженки в данном случае. Мол, ему это необходимо, чтобы ярче вырисовалась противоестественность происходящих в фильме военных событий. Надо показать, куда попадают немецкие пули: в женские тела — молодые, красивые, созданные для любви.
Банную сцену снимали в павильоне киностудии. Весь технический персонал состоял из женщин. А единственных представителей мужской части — оператора и самого Ростоцкого — отгородили от декораций, в которых предстояло «париться» девушкам, пленкой с двумя проделанными в ней дырками: отверстием для объектива кинокамеры и «смотровой щелью» для глаз режиссера, командующего процессом.
Однако первый дубль оказался испорчен. Как вспоминали участницы тех событий, в разгар съемки в павильон, наполненный голыми женщинами, вдруг ворвался какой-то мужик с криком «Ложись!». Актрисы попадали на пол. А вслед за тем где-то совсем рядом как шарахнет! Виновником переполоха оказался механик пароустановки, с помощью которой создавали клубы пара, характерные для настоящей бани. Удаляя из помещения представителей сильного пола перед началом съемок откровенной сцены, об этом человеке, приглашенном для выполнения разового задания, совсем забыли, и он оказался свидетелем разворачивающегося перед камерой действа. Механик так увлекся созерцанием «парада неприкрытых женских прелестей», что перестал следить за парогенератором, и тот пошел вразнос. Спохватившись, мужчина кинулся в павильон, чтобы предупредить находящихся там о грозящей им опасности. В итоге техническое ЧП обошлось без последствий, паром никого не обожгло.
В дальнейшем Ростоцкому пришлось побороться с руководством киностудии за эти «голые» кадры. Но если банная сцена все-таки получила добро на включение в фильм, то другой снятый с той же целью — показать погибшую от немецких пуль женскую красоту — эпизод режиссер вынужден был принести в жертву представителям руководства, заботящимся о «моральном облике советского человека». Под нож пошел фрагмент, где запечатлены загорающие нагишом девчата-зенитчицы.
Конечно, говоря о присутствии эротики в советских фильмах, нельзя не вспомнить самый «коронный номер» — сцену из «Бриллиантовой руки» (1969 г.) с лопнувшей застежкой бюстгальтера у Светланы Светличной, сыгравшей в комедии Гайдая «женщину с пониженной социальной ответственностью».
Красавица Светличная на этих кадрах выглядит вполне «публикабельно». По команде режиссера актриса повернулась к камере вполоборота и позволила ей запечатлеть лишь сам факт присутствия в кадре обнаженной груди без каких-либо анатомических нюансов. Впрочем, даже такой ракурс вызвал фурор среди зрителей. Как рассказывала Светлана Афанасьевна в телеинтервью, после просмотра только что смонтированной кинокомедии одна из участниц съемочной группы, актриса Нонна Мордюкова, ее подначила: «Ну, Светка, держись! Теперь от поклонников отбоя не будет».