Мертворожденная. Пробуждение. Глава 20 (ч.1)
Маше в лесу не понравилось, причем не нравилось ей абсолютно всё, начиная от коврика в коридоре и заканчивая туалетом на улице. Она постоянно ныла и ворчала, больше всего жалуясь на раскладное кресло, на котором, по словам Машки, было невозможно спать. На это кресло меня выселили уже на вторую ночь, так что, спала я теперь со всех сторон обложенная щенятами.
— Я в таких ужасных условиях никогда не жила. — вздохнула Маша, заваривая лапшу из пакета.
— Ты лукавишь, в восемнадцатом веке ни канализации, ни готовой еды не было.
— Ага, только горшок за мной выносили, а готовить я только после революции научилась, не было необходимости. Так что для меня, этот домик явно проигрывает восемнадцатому веку.
Маша вредничала, были в её жизни условия намного хуже, но за ту неделю, что она жила в домике, не произошло совершенно ничего необычного. Поэтому Маша ныла и страдала по бесполезно потраченным отгулам. Я ездила с Алексеем Ивановичем по лесу и помогала ему в работе, а Маша сидела дома, следила за щенятами и скучала. Вечером мы смотрели фильмы, ужинали, мерзли вместе под одеялами и ждали чего-то необычного, но ничего не происходило.
В один из вечеров, мы с Машей сидели на нашей маленькой кухоньке и ужинали заварной лапшой с бутербродами. Щенята крутились вокруг нас и с надеждой заглядывали нам в глаза, но мы, наученные горьким опытом, делали вид, что не замечаем их жалобных взглядов. На днях леший устроил нам разнос, увидев, что мы даем щенятам еду со стола. Теперь те ели только свой корм и витамины, которые регулярно привозил Алексей Иванович.
Мы пили чай, Маша грустно смотрела в окно и вздыхала:
— Сколько ещё мне здесь сидеть? Я городской житель, тяжело мне здесь. Ладно бы лето было, я б хоть позагорала, птичек послушала… А тут, безнадега непроходимая…
— А мне нравится. Тихо, хорошо. Людей нет.
— И сколько ты так продержишься? Неужели действительно решила остаться и у Иваныча работать?
— Почему нет? Если нужно где-то провести вечность, почему не здесь, в лесу?
Щенок, которого Маша назвала в честь Александра Флеминга — Шуркой, залезла Маше на колени, а та не выдержала и скормила ей конфету, которую собиралась есть сама.
— Маш, ну опять леший нас обругает!
— А ты не говори ему ничего! Ничего от одной конфеты не будет. Ты посмотри на нее, — подняла она жующую Шурку, — как ей можно отказать?
Маша продержалась в лесу ещё неделю, а потом поругалась на нас с лешим, обвинив нас в чрезмерно работающей фантазии, собрала свои вещи, забрала Шурку, и уехала в город. Иваныч попробовал было сопротивляться аннексии своего питомца, но поняв, что любовь у Машки с Шуркой взаимная, махнул рукой и отдал щенка, чуму обе были несказанно рады.
В феврале, когда мы с Иванычем оставляли подкормку в кормушках, он сказал мне, смущенно отводя глаза:
— Даже стыдно как-то, что затянул тебя сюда. Может и правда, нет упыря никакого? А тебе приснилось просто. Я вот, в новостях слышал, бывает такое что человек сон от яви отличить не может.
— Я что, ненормальная? А ты новостей меньше смотри, на вас, пожилых, они плохо влияют. И вообще, мне нравится здесь работать, так что не надо на меня так виновато смотреть.
— Да, что уж там! Ты молодая совсем, а сидишь тут в глуши по моей прихоти. Мне это только на благо, помощник рядом и жить веселее. Но ты ж загниешь тут от скуки.
— И ничего мне не скучно, а очень даже весело. Так что, не надо за меня решать.
И действительно, было не скучно, а к весне и вовсе столько работы поперло, что мы и вовсе забыли про отдых. Высаживали деревья, боролись с вредителями, а когда в апреле поперли первые любители шашлычка на природе, я и вовсе потеряла веру в людей. Хотелось натравить Лиха на эту свору засранцев, которые не догадывались, что мусор за собой надо убирать, а костры тушить. Лихач бы пожрал их, а планета чище стала. Жаль, что я понятия не имела, где сейчас Лих. После того как Маша привезла в квартиру Шурку, он категорически перестал там появляется. Маша, конечно, предложила отвезти его ко мне в лес, но он махнул хвостом и выскочил в форточку. Впрочем, помимо Лиха, у меня выросли ещё одни достойные защитника: Трус, Балбес и Кусака.
Правда, несмотря на то, что псы, мама которых была овчаркой, а папа, судя по их размерам, волком, выросли огромными и клыкастыми, защитники из них были так себе и имена они получили по заслугам. Один только Кусака постоянно рвался в бой по поводу и без, постоянно попадая в какие-то неприятности. Один раз вовсе угодил в капкан, когда погнался за зайцем, хорошо, что капкан оказался бракованный и пострадал только хвост. И мы с Алексеем Ивановичем потом неделю ходили и искали расставленные капканы, но к счастью, этот был единственным.
— Очень странно. — удивлялся леший. — Кому нужно ставить в лесу один-единственный капкан? Либо браконьеры обмельчали, либо я что-то не понимаю. Да и капкан на небольшого зверя, а у нас тут никакой ценной живности не водится. Зачем заморачиваться чтобы зайца поймать? Да он рынке копейки стоит! Да ещё и так близко от домика…
— Может это на нас? — хихикнула я.
— Да нет, на нас бы другой ставили… Ладно. Пошли к домику, а то Зина ругаться будет, я уж часа два как дома быть должен.
Леший уехал, а я решила поужинать на природе: сделала себе бутерброды и вышла с тарелкой и чашкой чая на улицу. Села на лавочку, глотнула горячий напиток и почувствовала себя счастливой и вполне довольной жизнью. Собаки лежали на траве рядом со мной, птички пели, а комары ещё не успели расплодиться, поэтому я спокойно могла наслаждаться природой. Может и правда, здесь остаться? Зимой, правда, эссенцию не наберешь, зато с начала сезона можно отрываться на туристах, тем более, что они сами напрашиваются. Рем, правда, не рад будет, ворчал на меня несколько месяцев, что толку от меня нет и он только ценный продукт на меня переводит. Хотя, учитывая сколько эссенции благодаря мне удалось получить до этого, мог бы и промолчать.
Тут, мне показалось, будто нечто промелькнуло между деревьев. Я пригляделась, но в потемках было почти невозможно что-то рассмотреть. Конечно, это могут быть и заблудившиеся туристы, но зачем прятаться? Мне стало не по себе, я поднялась, загнала собак в дом и закрыла дверь на все замки. Тревога не покидала меня, хотя, боялась я совершенно не за себя, что мне будет? Переживала я за братьев своих меньших, к которым успела порядочно привязаться и воспринимала как своих неразумных детей. Мы забрались с ними под одеяло, потому что в мае в домике было прохладно, и задремали.
Утром пришел Леший, мы попили кофе и пошли на обход. Воздух на улице был таких вкусным и свежим, что я не могла надышаться им, а деревья радовали юным зеленым цветом. Псы носились вокруг нас как бешеные, в потом, Кусака резко остановился, принюхался и рванул вглубь леса с громким лаем. Мы с лешим переглянулись, и тоже последовали за ним. Благо, бежать было недолго. То, что мы обнаружили, нас совсем не обрадовало. В том же виде, в котором я нашла лисенка несколько месяцев назад, рядом с кусакой лежало тело, лишь отдаленно похожее останки на человека...