Лена Зелёнкина, трудилась на благодатной и тучной ниве продаж колбасных изделий, небезуспешно, помогая себе в нелегком труде феноменальной словоохотливостью. Но, далеко не все желающие приобрести желаемое, отвечали ей полной взаимностью.
Категорию покупателей: мрачных, серьезных, неразговорчивых и въедливых, она в глубине души недолюбливала, и откровенно побаивалась. В массе своей это были мужики, которых было непозволительно много, и все они, как ей казалось, были «как тридцать витязей прекрасных» - на одно лицо: хамовитые и наглые, бородатые через одного.
Особенно много их приходилось на мозглявую непогодь. Они по-хозяйски вламывались в её гастрономический придел в черных кепках, и джинсах, шлепая по чистому полу грязными, черными кроссовками, и отряхнув мокрую, как хлющ бороду, наспех натягивали на свои хлюпающие носы черные маски, а на руках красовались черные латексные перчатки.
Казалось, что сейчас, сию минуту, из - под полы их черных курток появятся огромные револьверы, и начнется грабеж с запихиванием за пазухи колбасных колец и батонов. Но, ничего подобного не происходило. Они рылись в гастрономических залежах, придирчиво их обнюхивали, тщательно взвешивали, и пересчитав сдачу на калькуляторе, молча, удалялись.
А те, которые были «через одного» - сплошь безбородые, велеречивые бесхвостые павлины, ценные лишь тем, что вместе с колбасой уносили из отдела небольшой «минус» в кошельке, в пользу радужно улыбающейся Лены.
- Ты, Ленуся, этих «абреков» не бойся. В моде борода среди представителей сильного пола, да статус свой социальный показывают, а «намордники» на бородищи пялят, потому, что боятся какого нибудь «Крокодильего гриппа 20». У меня дома такой же сидит, термометр целый день пытает, а сам холодный, как лягушка, – успокаивала её хозяйка гастро-бакалейного заведения. -У нас видеокамеры, да и в пивном отделе Максик сидит. Если, что, с бульдозером справится, а добро моё защитит. Да и тебя заодно.
-Как же! Защитит! К вечеру ему пиво большую дыру в защите пробивает! И спит в подсобке. А я сижу, как квочка на двух яйцах, а потом сама магазин закрываю. А он проснется, догонится еще парой бутылок защиты, и был таков, - раздраженно возразила Лена.
*****
В одно чудесное летнее, утро жизнь Лены Зелёнкиной заложила крутой вираж, и перевернулась. Лена спешила в парикмахерскую. Его, голубоглазого бородача, без маски, черной куртки, большого револьвера, и белого Мерседеса, она увидела в автобусе. Помимо воли, рот её растянулся в заискивающей улыбке, а сияющие восторгом глаза начали интенсивную обработку мощного загривка бородача, наспех позаимствованными у Амурчиков стрелами.
Ленка, словно ей нестерпимо хотелось в туалет, топталась за его спиной, заглядывая: то слева, то справа, желая немедленно обозреть лик голубоглазого аполлона, владельца замечательной, курчавой бороды. Она томно вздыхала, привставала на цыпочки, деликатно покашливала. А он стоял, непоколебимый, как Рабочий с монумента Мосфильмовской эмблемы, только без Колхозницы. Терпению приходил конец.
«Чертов истукан»,- в сердцах ругнулась отчаявшаяся Ленка. Открыла сумочку, достала связку ключей, и локотком, пребольно заехала бородачу по почкам. Тот охнул и повернул породистую, бородатую голову, с некрасиво перекошенным ртом.
Ключи с серебряным звоном спланировали на пол. Ленка не на шутку испугалась. Нагнулись они одновременно. Глуховато- костяной «чпок», не оставил на лбу нипрошибаемого истукана ни малейших последствий. А Ленка ощутила, как переходит в свободный, неуправляемый полет. Ловкий истукан поймал её уже за дверями автобуса. – Простите мою медвежастость, красавица! Судя по движению бороды, именно, так сказал он, и ощерился.– Я вас, случайно, не убил?
- Убили! Конечно, убили! Нет! Вы меня просто уничтожили!!
«Боже!! Какой восхитительный экземпляр!» – тайно возликовала, сраженная наповал Ленка. «Промедление подобно смерти! Надо немедля брать быка за рога».
- Ой, я, кажется, сейчас упаду, - голоском умирающего лебедя пропищала она.
- Смею вам заметить, мадемуазель, вы уже упали.
- Не важно! Помогите мне дойти до скамейки, голова кружится.
Новоиспеченный Геркулес, подхватил Лену на руки, и торжественно усадил её на лавочку, не заметив таблички с надписью: «Осторожно! Окрашено!»
-Данил, - голосом полным достоинства, будто он представился самим Папой Римским, сказал экземпляр.
- Очень приятно! А я, Леночка, - херувимом пропела потрясенная небывалой удачей, Леночка.- Зеленкина я. - Очень рада, что мы с вами так близко соприкоснулись. Было совсем не больно!
*****
Ленка лихорадочно раскидывала пожитки, в спешке, собираясь на свидание со «своей судьбой». Во всяком случае, именно, в таком ключе она преподнесла факт своего чудесного знакомства, дорогой сестренке Иришке. Но та лишь криво усмехнулась и, проявляя возмутительный цинизм, небрежно бросила:
-А ты, Ленка, дура дремучая. Тебе, что ни самец, то судьба. Язык отсох вбивать в твои соломенные мозги, что неважно, есть ли у мужика борода, или он чист, и башка его смахивает на глобус. Не всё золото, что блестит! Признавайся, где подцепила это «на тебе боже, что никуда негоже»? Одно слово – яйцеголовая.
Ленка фыркнула, как подавившаяся кошка, и обиженно - трагически произнесла:
- А ты… ты- просто Синий Чулок! В тебе клокочет дремучая зависть, засидевшейся в вечных невестах, желчной старой грымзы! И тебя до костей обглодала жаба! Испортить душевный настрой- это, вообще, твоё ремесло! Сама «не гам, и другому не дам! Кто ж осмелится на тебе женится и взвалить на плечи желчегонную пилюлю?
Ирина, тщательно, растерла в порошок окурок в кадке коричневого от дыма фикуса, выпустила в сторону окна клуб сизого дыма, от которого бьющаяся в стекло муха, немедленно рухнула на подоконник и засучила лапками.
- Ленусик!- голосом наполненным уверенностью и олимпийским спокойствием, ответствовала многомудрая Ирка. – Не хами, и не взбивай пыль. Носитель желчегонной пилюли сыскался давно, и не путём лобового столкновения. А самым естественным образом. И весь ужас для тебя состоит в том, что он предложил мне сердце. В обмен на руку, ну, и ещё на что либо, более заманчивое. Так что, твои глубокомысленные умозаключения о моей персоне и личной жизни, несколько преувеличены, и не стоят выеденного яйца. Скажу тебе больше. Я не хвораю избыточным романтизмом, и избранник мой, далек от совершенства. Особенно- это касается его ужасной бороды и могучей, бычьей шеи. При малом выборе, с этим приходится мириться. А потому, предметом страстного вожделения для меня не является. Хотя и смотрится довольно прилично. Но, «на безрыбье и рак рыба». Зато у него есть огромный плюс – рыба он, не простая, а золотая. И зовут её Тимур. Неблагозвучно. Что-то, ассоциирующееся со словами: чмур, кнур, жмур. Но, это тоже не принципиально. А, что касаемо тебя, сама уразумеешь, что к чему, когда твой кумир закрутит носом, и задницей вытолкнет из автобуса следующую ленку, и усадит её на крашеную лавочку.
Лена с отвисшей челюстью, широко открытыми глазами уставилась на сестру.
-Ирка! Ну, ты даёшь! А я тебя в благочестивые монашки записала! Я так рада за тебя! И когда ты представишь нам «золотую рыбку»? Ужас, как хочется посмотреть на эту уродину!
- В субботу состоятся смотрины.
- Ирка! А в зубы ему будем ему заглядывать? – подпустила ложку дегтя, Ленка.
- Он не конь, и нечего заглядывать ему в зубы. А вот карманы обстучим, и «обкашляем» процедуру бракосочетания. И никаких тебе воздыханий, признаний, топтаний и лобзаний под луной, которую я терпеть не могу. Всё утилитарно, технично, доступно.
-Класс! Ир, а какой он? Опиши?
- Ну, какой? Обыкновенный, породистый самец. Высокий. Шея в три обхвата, перетекающая в туловище. Плотоядная улыбка из журнала «Плей Гёл». Да это несущественно. Главное, работает в банке. И, что как раз, весьма, существенно – главным. Холост. Имеет троих детей. Что тоже несущественно. Ну, и как я уже доложила, самец в самом соку. Ему всего-то сорок пять.
- Ир, а ты ничего не напутала?
-С какой радости? Я похожа на путану?- подняв татушные, насурмяненые брови, удивленно произнесла Ирина. - Чистая, правда. Как на духу. Всё досконально проверено. Свадьба в сентябре. А потом на Фиджи. На необитаемый остров.
- И что вы там будете делать?
- Вот глупая девчонка! Конечно же, обитать! Там такие замечательные рестораны! Закачаешься! Так сказал Тимурчик.
- Повезло же тебе в твои тридцать девять! – выделив севшим голосом последние слова, признала Лена. - Надеюсь, ты будешь счастлива, жрать морепродукты в ресторанах необитаемого острова!
- А ты чего так потускнела, сестра? Будет и на твоей улице праздник!
Уважаемые читатели! Не забывайте оценивать рассказ).
Благодарим всех читателей за внимание).
И этот рассказ написан для Вас. Читаем и оцениваем)