Много ходит по миру всяческих сказаний, преданий, былин, мифов, да и апокрифов.
Ну, так вот. Случилось, это как положено, в стародавние времена. Больше двух тысяч лет. Чувствуете, куда ведет повествование?
Что ж, в природе той поры можно было узнать нынешние времена. Только разве что не портился окружающий пейзаж, не дымились заводские трубы, не мчались машины и самолеты. Тишь, да благодать не испорченной человеком природы. Только вот разве очень любили в то время друг дружку завоевывать. С павшими войнами, кровавым ранами, рабами и добычей. Отнятой у побежденных врагов.
Само собой, правители, ну никак, не могли не поплясать на костях поверженных врагов. Войны, сражения были обычным делом. И не только. Что стоит решение мрачного полубезумного придурка, управлявшего страной в то время, убить всех младенцев от двух лет и ниже в Вифлееме и его окрестностях. Как говорил великий пророк: «Слышен плач и рыдание, и вопль великий; плачет мать о детях своих и не хочет утешится, ибо их нет».
Но те, о ком шла речь в истории, успели спастись в иной стране. Они потом, после смерти кровавого палача, одержимого паранойей страха быть свергнутым, вернулись. Началась обычная жизнь плотника со своей семьей: он с молодой женой и младенцем, недавно появившемся на свет. Деревянных дел мастер любил свою красавицу жену. Она, и в правду, была очень красива. Черные волосы, стекающие потоком на плечи, карие глаза, и лицо, исполненное удивительной добротой и совершенно потрясающей, едва заметной грустной улыбкой, как будто она знала то, что было окутано великой тайной. Еще бы: она помнила слова старца при ее вхождении во храм. «И меч пронзит твое сердце». И не забывала слов, произнесенный Божьим посланником, в ту знаменательную ночь, когда ей открылась великая тайна человеческого освобождения, рождения Спасителя, которого ей предстояло вскормить, обучить и быть с ним до последнего его вздоха.
Шли дни, сменялась погода, сменялись времена. Как и положено, за ночью наступал рассвет и день врывался в жизнь людей. Зима сменялась весной, наступало лето, приходила короткая осень. Как всегда, зимой было холодно, иногда даже выпадал снег, весной шли благодатные дожди. Именно они делали землю Обетования плодородной, цветущей, прекрасной, переполненной шелестящей травой, цветами. А лето приносило, порой, нестерпимую жару. Солнце палило нещадно. И все же это был благостное время: в начале лета начинали собирать урожай ячменя и пшеницы. Позже наступал срок сбора смокв, винограда, маслин. Земля давала тот самый хлеб насущный, которым жив человек. И люди благодарили Господа за дары, которые Он давал трудящемся.
В совместных встречах по субботам они слушали речи раввинов, слова пророков, повторяли Завет, принесенный спасителем народа, Моисеем. Люди молились единому Господу, благодарили Его, и просили в своих молитвах благословения и помощи.
Те, кто правил страной, и те, кто произносил святые слова с амвона, утопали в роскоши, погрязли в греховных делах и помышлениях. Народ ждал спасителя. Того, кто освободит их от гнета и лжи. Были люди, объявлявшими себя теми самыми спасителями, но и они были либо лжецами, либо кровавыми повстанцами, желающими не освобождения, а власти, чтобы заменить имеющих эту власть, и самим получить доступ к неслыханным благам.
Шло время. Ничего не менялось, кроме мечты о мессии, о благостной жизни о новом царе. Справедливым и добрым.
Тем временем младенец подрастал. Мать души в нем не чаяла. Часто она брала его на руки, прижимала к груди, целовала его, обливаясь слезами, как будто страшилась его судьбы. Он обнимал ее крепко-крепко и, прислоняясь лицом к щеке матери, что бормотал, как всегда делают так младенцы. А когда он научился ходить и подрос, часто выходил ночной порой за порог дома, и всматриваясь в бездонное черное ночное небо, с маленькими святящимися дырочками звезд, не по-детски погружался в думы. Конечно, знать не дано, о чем тогда думал ребенок, да и не надо. Просто всех поражала, как сочеталась в маленьком человечке желания прыгать, бегать, играть со сверстниками с удивительно способностью замолкать и глубоко погружаться в свои ребяческие мысли.
Не раз и не два он видел, как слезы капали из глаз матери, Он всегда подходил к ней, они обнимались, и он говорил:
- Не надо плакать, мама. Ты ведь, правда, самая любимая. Я всегда буду защищать тебя. И ты будешь всегда со мной.
- Мой хороший, - мать быстрым движением смахнула слезы. Все смахнуть не удалось, пару соленых капелек всё же пробежали по щекам. Конечно, мы будем с тобой до скончания века. А как иначе, ты ведь мой ребенок, моя плоть, мой любимый человечек.
Отец с неодобрением смотрел на эти трогательные моменты, качал облысевшей головой, но ничего не мог поделать, ибо он тоже помнил завет, который принес ему в тихий рассветный час еще в Вифлееме небесный посланник. Он должен хранить мать и ребенка. Путь мальчика начинался здесь в доме небогатого ремесленника, обремененного большой семьей. Родственников было много. Но все они жили дружно, трудясь и уповая на милость Божию.
И вот однажды… Ведь, правда, с этого начинаются все сказки. И в этот раз так и случилось.
Был зима. Дум пронзительный восточный ветер с Ливанских гор. Так всегда бывает в январе. Хорошо, что еще не выпал снег. Такое бывало. Не однажды. Догорал очаг. Чуть слышно щелкал догорающий хворост. Переливались желто-оранжевыми сполохами угли. Тускло освещала комнату, где были женщина и ее сын, масляная лампа. Ее колеблющий свет желтыми пятнами приплясывал на потолке и стенах.
Они сидели опять вдвоем. Женщина рассказывала мальчику какую-то историю. Наверное, о цветах, что расцветают ранней весной на склонах гор. Откуда она могла знать это, - не понятно. Ведь она никогда не была дальше Назарета. Хотя. Ведь каждой весной паломники из многих уголков страны отправлялись в столицу, чтобы присутствовать на торжественной службе в честь Великого праздника Песах, праздника исхода израильского народа из египетского рабства. Может там она и услышала рассказ о цветах предгорья.
Впрочем, цветы равнины тоже были прекрасны. Правда, век их был короток: палящее летнее солнце сжигало их. Что ж, такова судьба всего, что появляется на земле. Время безжалостно. Проходит совсем немного, и вот уже тяжелый камень закрывает вход в гроб, где твое тело будет лежать рядом с белесыми костями твоих предков и родственников, чтобы тоже превратиться в скелет, который будет покрывать истлевший саван. Так было и будет, ничего тут не поделать. Смерть царствует над жизнью. Всегда выходит победителем.
Так вот. Мальчуган, как завороженный слушал слова матери. Возможно, ему отчетливо представились эти самые цветы. Их удивительная красота. Может быть. Но, скорее всего, матушка очень умело, взволновано и красочно рассказывал о них.
- Мама, - глаза мальчика блестели, в них отражался мерцающий свет лампы.-Ах, как хочется их увидеть. И чтобы они цвели у нашего порога. И по всей округе.
Женщины тихо рассмеялась. Прижав ребенка к себе, она погладила по его курчавой темноволосой голове.
- Мой хороший, - голос женщины чуть задрожал. – Ну, какие цветы могут быть зимой. Дует холодный ветер. Вот-вот выпадет снег, Его еще не было в этом году. А ты мечтаешь о цветах. Да, еще из далеких краев.
- Очень жаль, - ответил малыш. – Я бы сделал так, чтобы они расцвели. Сейчас.
Женщина опять улыбнулась.
- Конечно, так и будет. А пока надо спать. Ложись, завтра будет день. Посмотрим, что принесет он нам. Помолимся, и ложись в свою кровать.
Молитва закончилась, Мальчишка заснул почти мгновенно. А женщина задумчиво вертела в руках небольшие кусочки белой и желтой ткани и посматривала на иголки, лежащие рядом.
- Что ж, - подумала женщина. – надо сделать так, чтобы сбылась мечта сына.
Она еще долго сидела, что-то делая с тканью и иголкой. На утро, когда все проснулись, прочли обычную молитву, славившею Господа за то, что он дал возможность увидеть еще одно утро и может быть день, женщина подозвала сына.
- Сынок! Помнишь вчера мы говорили с тобой о весенних цветах. И ты хотел, чтобы они появились у нас. Вот, смотри, это тебе.
В руках женщины был цветок. На длинной тонкой ножке из отходов работы мужа красовалась головка цветка с белым кругом из лепестков и жёлтым пятном в центре.
- Мама! Это чудо! Он почти как настоящий. Правда, это мне?
- Конечно, мой дорогой.
- Мама, я пойду на улицу и посажу его возле нашего порога. Буду просить Господа, чтобы цветов стало много. Повсюду.
Мальчик аккуратно воткнул деревянный стебелек в земли, чуть поодаль от тропинки, ведущей от дома плотника.
Прошло немало дней. Наступила весна. Солнце быстро согрело землю. Начала стремительно расти трава, кое-где появлялись головки цветов. От дома, где жили мать и мальчуган, расстилалась узкая полоска. Ее не могла скрыть трава. Белый, розовый и красный цвет с зеленой травой. На стебельках распустились круги из тоненьких трубочек соцветий. Белые соцветия походили на большие жемчужины, которые иногда можно было увидеть на одеяниях богачей и раввинов. А красные напоминали сгустки крови павших воинов.
Потом, много позже, их назвали маргаритками. А тогда они получили свое имя – бат-хэн.
Мать и сын улыбались. Они оба знали, что это был подарок от Господа. Всем. Ведь бат-хэн появится всюду. По всему миру. И никто не знает, как это получилось. Дар Божий.