Всё, что с нами происходило по прибытии на Северный флот, - было прелюдией перед большой симфонией службы. И уже не какая - то призрачная мечта, а реальность, произведенная из этой мечты, осуществлялась в жизни. Иллюзии потихоньку уходили на второй план. Всё стало по - настоящему: под ногами палуба боевого корабля и обязанности стойко переносить все тяготы и лишения воинской службы. Но и здесь порой случались комические истории и интереснейшие приключения. А посему о службе на флоте у меня на всю жизнь остались самые лучшие и яркие воспоминания.
События происходили стремительно, одно за другим: и выход в море, и распределение по котлам, и переодевание, и уже первая вахта скоро. Мы притихли, сидя на рундуках. А годки, наоборот зашевелились, повставали со своих мест и стали тихонько выходить из кубрика. Загадка разрешилась через несколько минут.
- А ну, караси, подъём, - торжественно провозгласили они чуть не хором, входя в кубрик. Мы встали. Перед нами стояла вся следующая вахта, - человек пятнадцать.
- Так, как у вас, караси, первый выход в море, будем посвящать вас в мореманы. Выступил один из них вперед. - Это традиция и отменять мы её не будем. Вот по такому плафону забортной воды должен выпить каждый из вас. Трое из них держали плафоны от ламп освещения полные воды.
- Ну, смелее – североморцы, загалдели остальные, - подходи не бойся. Не бойсь, «бормотуху» из горла хлебали и ничего?! Так, давайте первые, что ближе к нам.
Ну, традиция так, традиция и ничего в этом унизительного нет. Три плафона, морщась и кривясь еле – еле через силу, осушили первые трое. Годки сходили ещё. Теперь моя очередь. Я взял холодный и мокрый плафон в руки. Он был полон. «Не поскупились, - подумал я, - воды вокруг много – целое море, пей - не хочу». Оконфузиться перед старшими и перед своими годками было бы позорно, и я начал пить. Всю жизнь я не любил горячее кипяченое молоко, особенно с пенкой, которым поила меня мама во время простуды. Оно меня просто выворачивало, но оно, ни в какое сравнение не шло с водой Баренцева моря. Горькая и соленая она застревала даже не в горле, а ещё во рту, и глотать её было невыносимо трудно. Глоток, полглотка, ещё глоток заталкивал я эту микстуру внутрь. Передышка и, - опять. Всё - таки, выпил я целый плафон, в котором объем мог быть не менее половины литра.
- Так, караси, а теперь баночки, - тоже традиция, - оповестил кто - то из годков. Мы переглянулись.
- Всё просто, - рубите баночку, ложитесь на спину и задираете робу так, чтобы было доступно пузо, - проинструктировали нас, - всё просто. По очереди мы ложились на баночку. Один из годков щипком оттягивал кожу, другой подрубал её ребром ладони. И так раз пять. Больно не было, но было как – то не по себе от этой, казалось бы унизительной процедуры. Забортную воду за всю оставшуюся службу я больше не пил никогда, но вот баночки отбивались по каждому случаю: будь - то день рождения, отпуск, лычка на погоны, - будь добр получи.
Немного о годках, чтобы не было путаницы. Годок на корабле это тот, кто отслужил два с половиной года. Те, кто отслужил полтора - два года назывались под - годок. От года до полутора лет не назывались никак. А до года, - ты карась. А ещё годками назывались ребята одного года призыва, то есть моего, майского призыва были мои годки.
Первая вахта прошла как во сне. А за ней вторая и - последующие, - четыре через четыре. Вот так мечты, окутанные романтикой, превращались в реальность. Неделю мы ходили в море, выполняя различные задачи и стрельбы, и вот мы опять в Североморске. Суббота. Большая приборка и банный день. Вечер. Опять мы молодые сидим в кубрике, а на корабле объявлен фильм всем свободным от вахты. Но годки предупредили нас, что нам фильмы смотреть ещё рано. Сидим, задумавшись о превратностях судьбы.
Топот по трапу и в кубрик входит зам. малый: «А почему молодежь не смотрит кино», - обратился он к нам.
- Да мы не хотим, да и видели этот фильм, - стали в разнобой бормотать мы.
- Ну, кто – то видел, а кто – то нет. Подъём и за мной, - скомандовал он.
В четвертом кубрике, куда мы вошли вслед за офицером, включился свет и остановился кинопроектор. Годки сидели на баночках и рундуках. Кто – то лежал на коечках. Общий недовольный стон пронесся по кубрику: «А, караси пришли кино смотреть?! Проходите, пожалуйста, - стали раздаваться иронические возгласы с разных сторон, - может вам сначала ленту поставить»? На эти издевки, старлей сделал предупреждение, чтобы молодых не обижать, кода мы расселись по баночкам. Заработал кинопроектор, и погас свет. Офицер ушёл. Минут пять продолжался показ, а потом началось…
- Ну, что караси, фильм захотели?! Вас же предупреждали сидеть в кубрике или учить устройство корабля. Вы на корабле без году неделя, а уже фильм с годками смотреть вздумали, а это не слыханная дерзость. Вы же ещё ничего не умеете и ничего не знаете. Хотя, может, и знаете…. Вы служите на Краснознаменном Северном флоте, а песню про Северный флот знаете?
- Да слышали, знаем, - неуверенно начали мы, вспоминая как под неё маршировали на стенке, в период курса молодого матроса.
- Хорошо, сейчас проверим. Становитесь: первый ряд на палубе, а второй за ними на баночке, - запевай….
- Сла – ви - тся Север - ный флот с да – вн – и - и - иих пор, - начали мы фальшиво и не впопад, всё больше смущаясь от комичности ситуации и унизительного нашего положения.
- Плохо, товарищи! Никуда не годится, - прервал наши потуги годок. Остальные годки покатывались со смеху. - Ну что ж, будем учиться исполнять эту замечательную песню, - проговорил он и встал перед нами в роли дирижера, - запевай». И только с пятой попытки нам удалось овладеть собой и спеть три куплета. Весь кубрик потешался над нами, хохоча и отпуская реплики по поводу нашего артистизма.
- Молодцы, караси! Можете когда захотите. Запомните раз и навсегда: не можешь – научим, не хочешь – заставим! А теперь вопрос на засыпку: что самое страшное на флоте?
Мы стали переглядываться и мычать:
- Пожар на корабле, пробоина, утонуть и тому подобное….
- Нет, караси, - неправильно. Запомните и другим передайте, что самое страшное на флоте – это «оборзевший» карась! А сейчас бегом по трапу со свистом, и по боевым постам.
Все было понятно, но почему со свистом? Потом мы поняли. Годки, конечно, не свистели, но по трапу сбегали, а вот офицерам свистеть не пристало, как карасям, да и по трапу бегать необходимости не было. Поэтому годкам легко было различать кто спускается по трапу, - как в опознавании: «свой-чужой».
Продолжение следует.
Анонс рассказов первого цикла «Мечты сбываются»:
1. Пролог
2. Рассказ 1. Призывник
3. Рассказ 2. Здравствуй море
4. Рассказ 3. ОС-19. Ванька – встанька
………………………………………….
Рассказ 7. Начало на «Окрыленном»
…………………………………………
Рассказ 9. В ад по предписанию
………………………………………...
Рассказ 11. Караси живучие как крысы
………………………………………...
Рассказ 16. А чем черт не шутит
……………………………………….
Рассказ 18. Домоклов меч
………………………………………
Рассказ 20. Болтун – находка для шпиона и прощай «Окрыленный»
Подпишитесь на мой канал. Впереди много интересных историй.