Поняв, что на острове, где они оказались, есть только сотня-другая пятнистых мышей и совсем немного полезных травок, а уж о приключениях и чудовищах и мечтать не приходится, Тигр с Ежиком сосредоточились на починке корабля.
Работы предстояло много — нужно было залатать огромную дыру в боку, починить палубу, установить мачты, выкроить и повесить паруса. А еще надо было как-то спустить корабль на воду.
Но звери работали, не покладая лап. Тигр даже договорился с мышами, и они иногда в сумерках держали в лапках зажженные свечки, чтобы можно было продолжать работу и в темноте.
Наступил день, когда Тигр срубил два дерева и, перекатывая корабль по их стволам, звери дотащили его до берега.
Все мыши пришли на проводы. Некоторые сморкались в микроскопические платочки, другие просто лапами растирали слезы по морде. За два месяца они успели привязаться к Тигру, Ежику и консервированным сосискам.
И хотя Тигр и Ежик никогда не узнали об этом, но мыши рядом с отпугивающим рогом соорудили алтарь из пустой банки из-под сосисок, поклонялись ему и приносили разные съедобные и несъедобные жертвы.
«И сказал он — да будет вкусно! И стало вкусно!» — торжественно провозглашала мышь в мантии, связанной из собранной на берегу тигриной шерсти. И при этих словах остальные мыши падали ниц и начинали есть то, что заранее принесли с собой на проповедь.
Но это было потом, когда Ежик с Тигром давным-давно уплыли. А сейчас они только отчалили и очень радовались, что снова в пути. Тигр придумал барометр, который мог показывать надвигающийся шторм, чтобы у зверей было время спустить паруса, задраить люки, а лучше причалить к берегу, если таковой бы нашелся поблизости.
Пока барометр метался между «ясно» и «очень ясно». Ежик лежал в шезлонге, посасывая кубик замороженного мангового сока, а Тигр стоял за штурвалом, безмятежно глядя вокруг и ощущая полное единение с корабликом и океаном.
— Вот если бы так плыть, я бы и вокруг всего мира проплыл! — сказал Ежик.
— Да ты уже через неделю заскучаешь по земле и травкам! — засмеялся Тигр.
— И вовсе нет! — воскликнул Ежик и кинулся в камбуз. Оттуда он принес коробку, наполненную землей. — Вот, я взял с собой и воткнул туда какую-то косточку. Из нее скоро вырастет красивое дерево, и я не буду скучать по земле и растениям.
— Откуда ты знаешь, что оно будет красивое и что оно будет дерево, если ты не знаешь, что за косточка?
— А я буду ему говорить, пока оно прорастает, что оно дерево, что оно красивое, и оно таким и вырастет! — нашелся Ежик, наклонился над коробкой и забормотал: — Ты дерево, дерево, красивое дерево.
— Тогда скажи ему еще, чтобы плодоносило, желательно, мангами, — попросил Тигр и впился в сочное манго так, что подусья стали желтыми. Рядом со штурвалом стояла корзиночка с манго, откуда Тигр брал по одной штучке и ел. Он обожал манго не меньше, чем землянику и грибы.
Через несколько дней в коробке с землей появился росток. Ежик ликовал и еще чаще сообщал ростку, что он – дерево. А Тигр по ночам, когда стоял у штурвала в темноте, тоже рассказывал ростку, что он – манговое дерево.
Неизвестно, насколько росток все понял, но вскоре он вырос в пышный куст, каких ни Тигр, ни Ежик никогда не видели.
— Как-то быстро он растет, — обеспокоенно сказал Ежик. — Ему скоро потребуется больше пространства. Никогда не видел таких кустов.
Куст в ответ на это на следующий день покрылся бутонами.
— Может, это все-таки будет манговый куст? — с надеждой спросил Тигр.
— Возможно, — рассеянно отозвался Ежик, который всматривался во что-то за бортом. — Тигр, мне кажется, за нами плывет кто-то очень большой! Ой, ух!
Рядом с кораблем из воды выпрыгнула огромная длинная змеерыба и щелкнула челюстями.
— Ого! — Тигр не знал, хвататься ему за мачете, бежать за тиггеротипом или просто постоять и посмотреть, что будет.
Змеерыба подпрыгнула еще пару раз, внимательно разглядывая зверей и палубу корабля, а потом снова спокойно поплыла следом.
— Если она нам не вредит, то и ладно, пусть плывет на здоровье! — решил Тигр, когда они с Ежиком выпили по стаканчику сладкого вина и чуть-чуть успокоились.
Ежик снова занялся воспитанием куста, и в течение нескольких дней не происходило ничего из ряда вон выходящего. Но в одно утро корабль окутала страшная, непереносимая вонь. Ежик почувствовал ее сквозь запахи мясного рагу и ванильного печенья. Выбежал на палубу, где Тигр, зажимая нос лапой, другой лапой показывал за борт, где бесновалась змеерыба. Но не она была источником запаха, а куст. Все его ветви покрылись красивыми перламутровыми цветами.
— Наверное, она плыла за нами, потому что чуяла его настоящий запах, и этот запах ей нравится, — предположил Ежик.
— Так давай подарим куст ей. Я уже вижу, что манго от него не дождаться! — Тигр говорил невнятно, по-прежнему прижимая к носу и рту лапу.
Ежику было жаль расставаться с кустом. Но ехать в сопровождении тошнотворного пронзительного запаха ему тоже не хотелось. К тому же есть шанс порадовать змеерыбу, которая все никак не унималась и плескалась то с одного, то с другого борта.
— Ладно, — махнул лапкой Ежик, спустился в камбуз, завязал морду тремя полотенцами, подошел к кусту и почувствовал, как запах проник в глаза и заставляет их слезиться. Последние сожаления вышли вместе со слезами.
Ежик подволок коробку к борту, поднял ее и оттолкнул подальше от кораблика. Куст не успел коснуться воды, как был подхвачен змеерыбой. Она схватила его, развернулась и, не погружая голову в воду, начала удаляться.
— Наверное, на свидание торопится! — задумчиво сказал Тигр и глубоко вдохнул свежий океанский воздух.
— Или будет что-то вкусное готовить! — предположил Ежик, разматывая полотенца и освобождая лицо. — А мое внушение все-таки не сработало. Наверное, это потому что я говорил не на всерастеньевом языке.
С тех пор звери решили больше не заводить на корабле незнакомых растений.