В один из дней зимней сессии 4-го курса (1986г) я зашел к друзьям в общагу самолётостроительного факультета — до утра надо было закончить неначатый еще курсовик, у них тоже что-то горело — назревала рабочая обстановка, в которой совместным умом можно было победить все эпюры и эвольвенты мира.
— Мужики, я хлеба принес! — заявляю я, с порога демонстрируя буханку, купленную на предпоследние деньги.
— Мужики, хлеба нет? — заглядывает в эту же секунду голова из соседней комнаты.
— А чаем не выручите? — не отвлекаясь от курсовика ковыряет в зубах карандашем Толик Кораблев. Голова исчезает и через секунду у нас полпачки чая, а у соседей — полбуханки хлеба.
К слову, прекрасные были времена — полбулки черного хлеба и полпачки черного чая — на всех и на всю ночь! — вполне заменяли светлое счастье — и коллективное, и индивидуальное. Две половинки разных субстанций становились крепким единым основы уверенности в завтрашнем дне.
А сейчас читаю в новостях — у губернатора при аресте обнаружили больше 30 дороговенных часов — вот зачем они ему?
Провести бы математический эксперимент — модель мира без денег, без иерархий, без какой-либо возможности для возникновения и реализации потребности во власти, богатстве, самоутверждении.
Что это за мир был бы?
А что делали бы эти губеры в таком мире?
кем бы они были?
Увеличилось бы количество счастья?
Или Автор этого мира уже проделал такой эксперимент?
— Фигня получается, — увидев результат, ковыряет он карандашом в зубах.
— А вот если внести не просто часы, а с турбийоном? — бубнит Автор этого мира и, спугивая с колен полуночного кота, вносит почеркушки в свою Великую Формулу, которая возникнет в нашей Вселенной в момент Большого Взрыва.
— Да, без турбийона было хуже, — с неохотой соглашается Автор с результатом эксперимента.
— Может, тогда уже и стразики внести?
В Формуле появляются стразики, Палец жмет Большой Ресет и в очередной версии Вселенной снова раздается Большой Взрыв.
Счастлив ли был этот губер, обретая очередные часы? или когда подходил к полке с этими часами, выбирая — какие сегодня наденет? С турбийоном или без? Больше ли было это счастье, чем отлучение от них на многолетний срок? Стоило это счастье того? А может необходимость купить эти трубийоны давала средства на небольшие, но честные счастья других людей?и сумма этих счастий была выше, чем во Вселенной без турбийонов?
Часов в 5 утра, когда мы все, основательно потрепав оборону всех эвольвент и эпюр всех наук, уже стали основательно клевать носами в чертежи и расчеты, Олег Аристов неожиданно заявил:
— А пойдемте в душ?
— Не перегрелся ли ты? — с ужасом подумал вслух я: душ находился в подвале, вход — с улицы, надо пройти через двор, а самое главное — мы все знали: в душе уже неделю нет горячей воды.
Новосибирск, зима, — 35 и прочие подробности.
— А слабо? — вдруг говорит Толик, не отвлекаясь от курсовика.
— Кому слабо? — не веря ушам, слышу свой голос.
Матеря друг друга за возникшую отвагу, спускаемся со своего самолетостроительного 8-го этажа в душ — в тапочках, в трико, и размахивая полотенцами чешем по сугробам через двор.
— Ну, кто первый? — все голышом замерли перед кабинками.
— Аааа…. — опять слышу я свой голос и, не веря себе, иду под струю. Потому что оттягивать момент, видя, как остальные уже этот шаг сделали — еще хуже.
Обратно шли уже притихшие, оторавшись под ледяной водищей. В голове звенел невыразимый восторг, который можно было выразить только непечатно, но чистота момента требовала других слов — и я их не находил.
На ступеньках, в морозной тишине хрустящего воздуха слышу негромкого — и, обычно, немногословного — Олега Аристова:
— А счастье-то — в преодолении…
До сих пор помню.
Читать другие статьи и записаться ко мне на консультацию - SaidAbishev.ru.