Глава 62
Тьма ее поглотила, с каждым шагом хотелось броситься назад. Как только ей покажется, что она выбралась из парка, он ее схватит, оставались секунды… В прошлый раз она бежала, а сейчас шла, но шла быстро, словно сама себя подгоняя, иначе ноги, ведомые инстинктом самосохранения а не разумом, со всей скорости понесут ее обратно. Каждый шаг отдавался болью и сопротивлением.
Иначе, они не родятся, а он меня не полюбит…
Это только с самим собой работает, пойти на сделку с дьяволом, чтобы оправдать какое-то событие. Она бы ни за что не отправила на такое кого-то из близких, кричала, что гори она огнем такая жизнь, если ради нее нужны жертвы такого масштаба. И ведь она так думала, очень долго, что все, что будет после не стоит того, чтобы зайти в этот парк, можно прожить и другую жизнь…
Он наступал, Ева чувствовала как леденеет кожа, как на затылке шевелятся волосы, по спине побежали мурашки…
Это произойдет сейчас…
Она будто догнала саму себя, вошла в тело, разум, который торопился домой, девочка, совершившая фатальную ошибку, принесла себя на разделочный стол. Казалось она уже чувствует как тянутся к ней его руки, или это не кажется?
И снова то самое чувство, мимолетное облегчение, когда выход уже настолько близко, что огромный груз с плеч начинает падать, она почти выбралась. Вот тут, на этом расстояние, в прошлый раз волнение отступило, страх и сейчас начал пропадать, неужели он не ждет ее? Она поравнялась с той самой скамейкой, на которой сидела так много времени, размышляя, почему же она не обошла, зачем торопилась, и это произошло, снова.
Кто-то (Дуглас) схватил ее за руку выше локтя и с силой дернул в сторону, швырнув как новорожденного котенка, она пролетела расстояние, которое сама преодолела бы только за несколько шагов и силой влетела в дерево.
Машинально, пытаясь вернуть ориентацию в пространстве, Ева пыталась подняться на ноги, но получила тот самый удар в живот, который в прошлый раз ее обездвижил, выгоняя весь воздух из организма, Ева сползла на землю, в отчаянной попытке начать дышать.
К ней подходила та самая пара ног, она подняла глаза и увидела его. Однако не расплывчато, не как в прошлый раз, значит, это все-таки была игра разума, который в попытках ее защитить, стер воспоминания о лице Дугласа.
Он возвышался над ней с хищным оскалом, зверь загнавший свою добычу, тяжело и громко дыша, спустился перед ней на корточки и положил руки на лодыжки. Ева в глазах видела предвкушение, возбуждение. Дуглас стянул ее вниз под себя…
И тут Ева поняла, что не так, большая доза адреналина, которая накрывала ее все эти три дня, так взбудоражили ее сознание, что она не чувствовала ни тошноты, ни головокружения, в прошлый раз в этот момент, она уже теряла сознание, а сейчас, все слишком четко. Значит, она не отключится, вдруг она поняла, что все время, что он будет над ней издеваться, она будет в сознание и это привело ее ужас.
Ева начала отчаянно брыкаться, пусть лучше он вмажет ей по голове, пусть будет кровоизлияние, только не помнить все что тут произойдет, только не это. Он схватил ее за горло, и тут последовал удар в бедро, нож, тот самый нож, который оставит на ней кучу отметин. Дуглас второй рукой потянулся к штанам, а она завизжала, словно пожарная сирена… И все как в тот раз, ее никто не услышит, но не кричать было невозможно.
Он залепил ей кулаком прямо по голове, видимо чтобы она заткнулась, Ева и правда замолчала. Он ударил сильно, ее никогда в жизни никто пальцем не трогал, она не знала что такое боль от удара по лицу и голове. Мозг зазвенел и словно рассыпался на тысячи маленьких осколков, силуэт возвышающегося над ней Дугласа начал расплываться, но не надолго. Все-таки ее сознание не хотело уходить, через секунду, все возвращалось, гул в ушах начал стихать. Она все еще боролась, видимо больше на автомате, потому что когда он наконец приобрел четкие очертания, Ева все еще была в одежде, но она чувствовала как жжет руки в некоторых местах и ноги, видимо он нанес ей еще несколько ударов ножом.
Как только Ева снова получила власть на голосом, она снова предприняла попытку кричать и даже звать на помощь, но Дугласс опустил ей на рот огромную ладонь с половину ее лица и сжал челюсть.
- Заткнись, тварь! - прошипел он, коленом раздвинув ее ноги, словно давний любовник. - Будешь орать, живой не остаешься!
Ева молилась, чтобы она отключилась, Господи, как же ей не хотелось это все помнить…
- Ты такая сладкая, так вкусно пахнешь, - сказал он, вдыхая аромат ее страха.
Это не та фраза, он сказал не то же самое, для него это первый раз…
Ева осознала, что у нее с Дугласом переплетено событие, шанс на исправление которого давался и ему и ей.
Дуглас снова взялся за штаны, обхватив рукой ее шею.
- Тише, моя девочка, тебе понравится…
Он разорвал пуговицу и молнию и ткань начала трескаться, словно это бумага. От любой попытки набрать больше воздуха, для крика, Дуглас сжимал шею и давил на переднюю стенку, выгоняя любое подобие звука сдавленным хрипом и позывами кашлять. Она упиралась своими ладонями в его огромную руку настолько, что длины ее пальцев не хватало чтобы сомкнутся. Ева впивалась в него ногтями, но он будто ничего и не чувствовал. В какой-то момент, Дуглас стянул с нее то, что осталось от штанов и Ева зарядила ему в бок коленом, сама не понимая как это сделала. Он взревел, но скорее всего не от боли, а от неожиданности. В ярости насильник занес над ней нож и со всей силы вогнал в живот! Ева запищала, в прошлый раз такого удара не было, потому что она не сопротивлялась так рьяно.
- Ты сдохнешь! - Зарычал он. - Сдохнешь! А я все равно тебя трахну, твой теплый труп!
Одним движением он сорвал с нее остатки одежды, все удерживая за горло, а потом навалился нвсем телом. Ева чувствовала, как по животу течет кровь, не надо быть врачом, чтобы понять, что удар в живот ножом, мог оказаться и скорее всего окажется для нее смертельным.
И тут она почувствовала, момент когда все перестает иметь смысл… Вторжение, завершающий акт сломленной воли. В нее будто бы забили кол и забивали все дальше и дальше. Дуглас пыхтел над ней, она видела его улетающее в блаженстве глаза, набежавшую в угол рта слюну. Ей было противно оставаться в сознании даже частично, ей было противно от того, что что-то настолько мерзкое происходящее с ней, доставляет такое удовольствие ему. Сил сопротивляться не хватало, они выходили с каждой порцией вытекающей крови.
Дуглас забился в судорогах получаемого удовольствия, туман в его взгляде рассеивался, он блаженно улыбался, словно они старые любовники.
- Ты была прекрасна, малышка! - он провел ножом по ее лицу. - Но что-то у тебя там совсем мало места…
Дуглас опустил нож вниз, продолжая на нее смотреть, когда она поняла что он хочет сделать, попыталась отстраниться, но живот пронзило новой острой болью, а он лишь усмехнулся. Продолжая прижимать ее к земле, Дуглас приставил холодный кончик лезвия к самой высокой части ее промежности и надавил, она завизжала, Бог знает откуда у нее хватило на это сил. Он продолжал улыбаться от удовольствия, словно режет именинный пирог, а не живого человека, машинально сдавив ее шею, заглушая крики. Его рука не дрожала, даже когда она дергалась, он орудовал словно хирург скальпелем.
- О да! Это прекрасно! - шептал Дуглас, когда закончил. - Восхитительно!
Он поднес нож к носу и вдохнул аромат, кровь окрасила серебренное лезвие словно вишневый джем. Ева видела как у него закатились глаза, он лизнул нож, оставляя ее кровь на своем языке. Словно дикий зверь, почувствовав каплю крови, он снова накинулся на нее, двигаясь на этот раз так быстро, что ее начало швырять из стороны в сторону. Он точно был в каком-то экстазе, рыча от удовольствия и нанося ей все больше ударов. Он бил ее кулаками, ладонями, по лицу и груди и везде где мог дотянуться, пока очередная волна судорог и конвульсий не обрушилась на него. Дуглас даже застонал как-то басово, словно медведь.
К моменту, когда нож срезал последние лямки майки и бюстгальтера, которые отлетели в сторону, Ева уже не могла даже пищать. Раны кровоточили, и с красной, густой жидкостью ее тело покидали последние силы.
Она все еще думала, что это место окружает какой-то шумовой купол, как же громко она орала, как было больно горло, кто-то должен быть услышать, должен был прибежать и спасти ее.
Дуглас обхватил ее за талию, он нажатия из раны снова хлынула кровь, словно нажимаешь на пакет с соусом, резким движением он перевернул ее на живот. Наверное это ее и спасет, если можно так сказать, Ева почувствовала как во все порезы попал снег, может он их закупорит, может она не умрет… Странно, как ее тело борется за жизнь, она все еще была в сознании и почти уверена, что уж этот раз она запомнит, Смиту придется очень постараться, чтобы вернуть ее к жизни.
- Господи, какой у тебя маленький, куриный зад! - Дуглас заржал, видимо находя свою шутку весьма забавной, и если бы Ева могла его видеть, то заметила как блеснули его глаза.
Он наклонился к ее шее, убирая волосы перепачканными кровью руками, и жадно вдохнул ее аромат.
- Ты не пахнешь страхом… - сказал он, продолжая нюхать уже ее лопатки, - ты пахнешь борьбой… и кровью!
Откровенно говоря, Ева думала, только о том, как же сильно ее придает сознание, можно ведь было уже отлететь, лежать и не знать, что с тобой делают. Она даже не чувствовала плачет ли или стонет, или просто лежит тут как резиновая кукла, она только не хотела это помнить, Господи, как же она не хотела.
- Я ведь за тобой следил, малышка! - сказал он, вдыхая ее аромат, где-то в районе поясницы. - Домой к тебе приходил, ты не давала мне покоя! Ох, чтобы мы сделали на твоей кровати, ох чтобы сделали… но ты тогда болела, от тебя пахло болезнью!
Он резко отскочил он нее, набирая во рту слюну, как хряк, пытаясь прочистить все отверстия и трубки своей носоглотки, а потом плюнул и если бы Ева видела, то знала, что сделал он это себе в руку. Конечно, когда идешь на свидание с женщиной, не всегда вспомнишь что нужно взять смазку… Дуглас, опустился к ней, она почувствовала, как он почти нежно раздвигает ее ягодицы.
- Я почти все, крошка, - сказал он, - если хочешь умереть, можешь умирать, ты все равно будешь теплой.
Он сделал это, и хоть у нее совсем не оставалось сил, она вскрикнула, потому что эта боль оказалось еще невыносимее, еще унизительнее, чем предыдущая. И тут уже не было сомнений, она плакала, плакала и молила остановиться, молила прекратить.
Этот раз был самым длинным, он снова стонал и кряхтел, снова снова совершая свои поступательные движения, обрушиваясь новой волной боли. Казалось, он уже сам выбился из сил, он продолжал это делать, продолжал стонать и истязать ее. Дуглас водил кончиком ножа от лопаток до поясницы, разрезая тонкую кожу и оставляя там красные линии, если бы только она его видела, видела эти глаза наполненные желанием, наполненные удовольствием, расширенные зрачки. Она бы ни одному психиатру уже не поверила, что он был вменяем, не может такие вещи свершать адекватный человек, не может получать удовольствие от такого!
Он закончил, снова скрутившись судорогой, отстранился и лег рядом, словно любовник на постель. Ева уже не подавала признаков жизни, она наконец-то начала проваливаться в забвение, даже не в силах поднять веки когда временами приходила в себя. Она понятия не имела, сколько времени он вот так пролежал рядом с ней, приходя в себя, она только просила Бога, чтобы больше он ее не трогал, пусть это будет все, пусть ему хватит.
Когда Дуглас встал, натягивая штаны и убирая в карман нож, Ева уже не дышала, может почти не дышала, ему было все равно. Он не собирался ее добивать, она и так тут помрет. Больше это синее, тонкое тело не вызывало в нем желания, он бы сказал, что вытрахал из нее всю жизнь и сам посмеялся своим мыслям, находя их безумно забавными.
- Это было великолепно, детка! - сказал он, застегивая ремень еще туже, потому что первый раз затянул не так.
- Наверное, уже сдохла…
Дуглас посмотрел на нее еще минуту, она за это время не пришла в сознание ни разу, потом развернулся и направился к выходу, измазанный ее кровью и своим потом, но ему было плевать, даже если его загребли бы прямо сейчас, он получил такое удовольствие, которое не перебила бы даже мгновенная казнь. Он улыбался, светя окровавленными зубами, но было поздно и темно, на улице никто его его не встретил. А оказавшись дома, он не пойдет в душ, увалиться спать прям так, все еще пропитанный этим запахом, он считает, что сделал все как нельзя лучше, все просто великолепно, наконец-то заполучив желанный трофей! Ведь ему пришлось нелегко, он почти год за ней следил, почти год пытался выследить подходящий момент и вот он… настал…
Какое блаженство…
__________________________________-
Начало.
Продолжение.....