Заканчивался 1964 год. В новом клубе я думаю, была первая Новогодняя ёлка.
Афишировалось это событие с большим масштабом, приглашались на ёлку все желающие « от мала до велика».
На это торжество отвалили не малые средства.
К такому грандиозному событию я готовился за ранее.
Дома учил один стишок про новый год, который отыскали в отрывном календаре.
По вечерам отец наставлял меня, как будет нужно читать со сцены стишок, громко, чтобы было слышали на задних рядах, чётко и с выражением.
Провели несколько репетиций.
Отец играл роль ведущего представления, а я был одним из ребят, желающий рассказать стишок и потом получить за это маленький презент.
Роль ёлки у нас условно выполняла дверь голубовато зелёного цвета.
Отец громко говорил:
« Ребята! Кто хочет рассказать стишок?»
Я выкидывал вверх руку и говорил: «Я!».
Отец говорил: « Надо ещё громче и нахально выдвигаться к сцене, иначе другие ребята влезут вперёд. Когда окажешься на сцене, спросят: как тебя зовут, назовёшь своё имя. Тогда ведущий концерта - представления объявит: мальчик Саша хочет рассказать стишок. Встанешь под ёлкой и как отрепетировали дома, расскажешь стишок».
И вот она генеральная репетиция, собрались отец, мать и брат, который хитровато улыбался.
Я на полном серьёзе выполнил все действия и рассказал стишок, слова просто отскакивали от зубов, я был готов к завтрашней ёлке в клубе.
Места в клубе достались на первом ряду, наверно постаралась Люсина мать, а может быть решили, что ребят дошкольников рассадить по рядам, с первой улицы на первый ряд со второй на второй ряд, ну а на третий соответственно с третьей.
Сидели мы по левую сторону, если смотреть на сцену.
Стулья - скамейки были новыми из светлой прессованной лакированной фанеры, скреплёнными по несколько штук вместе с окидывающими сиденьями.
Сцена от нас была в паре метров, здесь же стояла деревянная лестница в виде порожков.
Слева от меня было большое окно с новыми занавесками. Началось представление, на сцене были две тётеньки, одна с нашей улицы другая со второй.
Как только объявили: « Кто хочет рассказать стишок?» Вся дошкольная детвора сорвалась с мест, столпилась у лесенки и орала на всё голоса: « Я-я-я!»
Вот первого счастливца вызвали на сцену. Стишок рассказан, презент получен.
Столпившаяся детвора ещё яростнее стала проситься на сцену. Вот вроде бы началось получаться более культурно, организовали что - то наподобие очереди, тётеньки по очереди стали вызывать из толпы ребят.
Я как ни старался тянуть руку и громко кричать, меня вроде бы и не замечали, хотя я был на голову выше всей этой толпы.
Я не мог понять как так, вон уже несколько ребят с нашей улицы побывали на сцене, теперь вон сидят и хвастают своими подарками перед другими желающими.
Я помнил наказ отца и нахально полез вперёд, но меня остановили на лесенке тётеньки и впереди меня пропустили кого - то из ребят.
Толпа у лесенки постепенно рассасывалась, и вот я новоиспечённый чтец, самовольно влетел на сцену, но меня остановила тётенька со второй улицы и убедила, что нужно пропустить девочку с той же, второй улицы.
Она меня ласково попросила, вернуться и присесть на скамейку и как только девочка расскажет стишок, обязательно позовёт меня.
Я спустился по лесенке, присел на откидное кресло и с нетерпением ждал своего звёздного часа.
Я не сводил глаз с тётеньки и ждал, вот сейчас она позовёт меня.
Но тётенька с нашей улицы пропустила на сцену своего чтеца, я уверен был, что следующим обязательно буду я, я уже приготовился выскочить на сцену и рассказать свой стишок так, чтобы и на задних рядах было слышно.
Но вдруг тётенька, которая так ласково уговорила меня уступить и пропустить вперёд девочку к ёлке, вызывает на сцену совершенно не меня.
Я слегка растерялся, просто буравил своим взглядом тётеньку, сфокусировал всё внимание на ней.
Но меня она не замечала, наверно забыла в этой новогодней суете своё обещание.
Ребята выходили и рассказывали стишки, получали подарки.
Про меня забыли.
К горлу подкатил ком обиды.
Припомнился мне Петькин смешок с иронией на порожке клуба:
«Ну Что Шурик, выучил стишок?».
Что - то непонятное и тяжелое стало давить на психику, вызови меня на сцену, и я слова теперь вымолвить не смогу.
Ком в горле просто душил меня.
Мне было обидно за себя, обидно за отца, который столько времени провёл со мной, столько учил, как нужно поступить и в итоге полный ноль.
Я ещё не понимал, да и не скоро пойму, отчего всё так получилось.
Жизнь она серьёзная штука. У жизни свои правила.
И никто не хочет их нарушать. Иначе можно оказаться на обочине от чего - то мнения и оценки происходящего.
Для меня закончился праздник, веселье других стало раздражать, у них всё хорошо всё по плану мероприятий.
Что - то надломилось в моей психике, осталось чувство не реализации своих возможностей.
Теперь мне было понятно поведение тех ребят, которые хихикали и показывали пальцами, на своих товарищей которые выступали на сцене.
Вот так не затейливо пополнил я ряды тех ребят, про которых не раз укоризненно говорил отец: « Ни спеть, ни станцевать, ни стишок рассказать. Только из – за углов выглядывают, ждут когда кульки будут давать».
Кульком отец называл новогодний подарок, на который собирали по рублю со школьника под новый год.
Когда пришёл домой, увидел сияющих родителей, но по моему унылому виду они всё поняли, вопросов задавать не стали.
Поняли, что для меня праздник не удался.
27 дек 2014