Наутро прибежала Фритсвит, жена деревенского старосты — с воплями и в слезах. Поведала, что ночью проснулась от шума — мычала корова...
— Да страшно так — будто живьём с её шкуру дерут! Я подхватилась, мужа разбудила... А в хлеву-у... Ой Господи-Боже!..
— Не поминай всуе! — сурово укорил женщину настоятель.
Та истово закивала, крестясь.
— ...А в хлеву-то — кровищи-и... И дьявол!..
Братья Вигред и Годмунд переглянулись.
— И в каком же образе он явился? — отец Сиферт если и был взволнован, то никак этого не показал.
В общем-то, можно было и не спрашивать.
— Огромный — что бык!.. В глазах — пламя адское!.. Из пасти — тож, так промеж клыков и пышет!! Увидал нас — захохотал и чёрным дымом развеялся... Ы-ы-ы... Это он за душой приходил... У-у-у...
Вот делать нечистому больше нечего, кроме как самолично по души являться! — Вигред тихонечко хмыкнул. Однако — повезло старосте и его жене несказанно. Оборотень вполне мог бы кинуться и на них.
Препоручив Фритсвит заботам одного из послушников, монахи и настоятель задумчиво переглянулись.
— Не нравится мне что-то в этой истории, — протянул наконец брат Вигред.
— Мне в ней не нравится то, что эта тварь обнаглела вконец! — на скулах брата Годмунда заходили желваки.
Вигред посмотрел на отца Сиферта — и оба одновременно легонько покачали головами, не соглашаясь.
— Осмотреть бы тот хлев... — брат Вигред сощурил глаза. — да и освятить заодно.
— Верно, — настоятель покивал и встал, одновременно поднимая руку в благословляющем жесте. — Ступайте, братья.
Осматривать хлев пошли втроём: Вигред, Годмунд и Эске. Двое последних, впрочем, сомневались, что увидят что-то новое или странное.
***
Ну... Да, ничего из ряда вон: кровища повсюду, растерзанная туша коровы... Уилбур, староста, очумело взирающий на всё это непотребство и беспрестанно крестящийся трясущейся рукой.
Брат Вигред нахмурился и прикусил губу.
«Чего он боится? Или — кого?..»
Отдав братьям фляжку со святой водой, монах отвёл Уилбура в сторону, подальше от хлева.
— ...Ить как же это, а?.. А я и не слыхал ничего... — староста растерянно посмотрел на монаха и тотчас же опустил голову. — Ить это... А как же?.. А?..
Брат Вигред не задал ни одного вопроса.
— На всё — воля Его, — монах перекрестился и, сложив руки на груди, благочестиво возвёл глаза к небу. — Молись, не забывай исповедоваться и...
— Да-да-да, — залепетал Уилбур, тоже крестясь, суетливо и нервно. — Я... Это... Того...
— И тех, кого оборотни позавчера убили — сожгите обязательно! — повысил голос брат Вигред, обнаружив, что во дворе неожиданно собралось прилично народу. — Вдруг это кто-то из них, — он кивнул сначала в сторону хлева а затем — в ту, где располагалось деревенское кладбище.
Керлы тихонько забормотали что-то, но громко и в открытую протестовать уже не осмелились.
Вот и ладно. Вот и хорошо.
Подошли братья Годмунд и Эске. Все трое обменялись кивками.
— Это... тама... — запыхавшийся подросток едва не сбил Вигреда с ног. — Тама... Следы!!
— Какие?! Где?!
— Тама!.. Волчьи!..
Парнишка не соврал — чёткие отпечатки звериных лап вели к задам Уилбурова огорода. Тварь обошла деревню, перепрыгнула через изгородь... И собаки её не почуяли...
А откуда ж она пришла-то?
След окончательно затерялся в густой приречной траве. Брат Эске выпрямился и огорчённо вздохнул, с извиняющимся видом разведя руками.
Брат Вигред пожал плечами — мол, что тут поделаешь? — зачем-то прошёл ещё немного в сторону — и замер.
Шагах в двадцати от них на берегу сидел человек.
Чужой!
Воин!!
При этом монах готов был поклясться всеми святыми, что ещё мгновение назад в том месте никого не было.
Вигред осенил себя крестным знамением и шепча молитву, двинулся к незнакомцу.
— Во имя Господа нашего, ответствуй — кто ты и что делаешь здесь?
Боковым зрением монах отметил, что Годмунд и Эске тоже приблизились и встали по бокам, так, что чужак оказался как бы полуокружён.
Воин продолжал сидеть в той же позе — только усмехнулся едва заметно, одними глазами.
Брат Вигред ответил ему тем же.
«С обычными служителями Господа ты и голыми руками справишься, это верно...
Вот только мы — не обычные...»
— Меня называют Хёгни, сыном Гудрёда, — хрипло проговорил незнакомец как раз в тот момент, когда молчание начало затягиваться. — А ответ на второй твой вопрос... Я думаю, ты и сам видишь...
Он криво ухмыльнулся уже в открытую — и тут же непроизвольно скривился. Похоже — от боли.
Монахи озадаченно переглянулись.
Судя по выговору, найденный чужак был из тех северных мореходов-разбойников, что вот уже зим десять, как повадились разорять и грабить эти земли, а их жителей продавать в рабство.
По-хорошему, этого Хёгни следовало бы аккуратно притопить здесь же, на месте.
Но...
Северянин был явно ранен и в целом — беспомощен. А Господь заповедовал врагов прощать и им помогать...
Да и любопытство скреблось в душé — как же разбойник сумел от глаз троих довольно опытных следопытов укрыться? Верно, показался-то только потому, что сам этого захотел...
— Куда ранен? Сильно? — Вигред, приняв решение, сделал ещё шаг и опустился на одно колено, оказавшись с северянином нос к носу.
Хёгни инстинктивно отшатнулся — но в следующий миг вернул себе невозмутимый вид.
— А тебе что за дело... жрец распятого бога?
— Моё имя — брат Вигред. Там — брат Годмунд и брат Эске. А что мне за дело... — он хмыкнул. — Вообще-то, это ты захотел, чтобы мы тебя увидели, — не удержался монах от пробного удара.
Северянин вновь усмехнулся, уже чуть искреннее.
***
У Хёгни обнаружились большущий, почти чёрный, синяк на рёбрах слева (вроде, не сломаны, но дышать разбойнику всё равно больно) и глубокая рана на ноге, тоже левой, сбоку, на ладонь выше колена.
Видать, северные боги крепко хранили этого воина: лезвие топора (от меча рана совсем другая) на самую малость не дошло до кости, а, главное — не задело ни одну из тех жил, из которых толчками выплёскивается алая кровь.
— Жить будет... К сожалению... Прости мя, Господи, — брат Хеаберт вздохнул и перекрестился.
Отец Сиферт только рукой махнул, понимая чувства того, у кого на глазах разорили и сожгли всю деревню, семью забрали в рабство, а самого оставили лишь потому, что сочли мёртвым.
— Не мог я его там оставить, — брат Вигред покаянно развёл руками. — Заповедал же...
— Угу, угу, — похмыкал настоятель.
— Странный он...
— А если это он — оборотень и есть?! — воскликнул прислушивавшийся к разговору брат Тýда.
— Не-а, — уверенно мотнул головой Вигред. — Ушла — волчица. Женщина. А у этого все мужские... кхм... признаки имеются.
Юный монах покраснел и опустил голову, сообразив, что ляпнул глупость.
***
Благодаря заботам братьев — ну, и железному северному здоровью — Хёгни уже через пару седьмиц бодро хромал по двору обители, по мере своих возможностей помогая монахам. Те сперва тихо удивлялись, что морской разбойник не чурается наколоть дров или хлев почистить, а затем привыкли.
О себе Хёгни почти не рассказывал. Упомянул только как-то раз, что ни дома, ни родных у него нет. Были когда-то, а теперь — нет.
И ни слова о том, как он оказался на берегу, как и почему его ранили...
Братья немного поломали над этим головы — да и махнули рукой. Им хватало других забот.
***
— ...дочка младшая заболела... — старостиха заламывала руки и готова была упасть перед отцом Сифертом на колени.
Брат Вигред и Хёгни, шедшие с вёдрами к колодцу, приостановились.
— Третий день — жар, да лихорадка... Уж я и травками всякими поила...
Монах случайно глянул на северянина и удивлённо нахмурился.
Хёгни смотрел на Фритсвит с опаской и неприязнью. Как будто видел на ней что-то, недоступное взгляду прочих.
Хотя... Почему — как будто?
— Рассказывай! — потребовал Вигред когда они завернули за угол. — Ты о ней что-то знаешь! Что?!
Северянин помолчал, оценивающе глядя на монаха.
— В ней живёт зверь, — наконец проговорил он. — Он — часть её. Сейчас — спит. Но скоро проснётся.
— Что за зверь?! — брат Вигред почувствовал себя гончей, взявшей след.
— Волк, — Хёгни уставился на монаха с любопытством и удивлением. — Волчица... Тёмно-серая...
— На плече, вот тут, — Вигред нетерпеливо потыкал себя в правую руку, над локтем. — Вот тут — пятно рыжее, с ладонь размером...
— Ага, — теперь северянин глядел растерянно и настороженно.
— Она! Вот тварь!!
— Сдаётся мне — ты не совсем обычный жрец своего бога, — прищурился Хёгни.
— Мы тут все... такие, — хмыкнул монах. — Вот что... Давай — откровенность за откровенность.
— Идёт, — подумав, кивнул северянин.
Примечание: Керлы (или кэрлы; англосакс.: churl или ceorl) — слой простых свободных земледельцев-крестьян в англосаксонский период истории Британии.
Внимание! Все текстовые материалы канала «Helgi Skjöld и его истории» являются объектом авторского права. Копирование, распространение (в том числе путем копирования на другие ресурсы и сайты в сети Интернет), а также любое использование материалов данного канала без предварительного согласования с правообладателем ЗАПРЕЩЕНО. Коммерческое использование запрещено.
Не забывайте поставить лайк! Ну, и подписаться неплохо бы.
Желающие поддержать вдохновение автора могут закинуть, сколько не жалко, вот сюда:
2202 2009 9214 6116 (Сбер).