— Уже поздно вправлять тебе мозги, да? — с печалью в голосе интересуется он. — Твоя игра переросла в отношения?
Не могу удержаться от улыбки. Да, это так. Забота Стаса меня умиляет, но грусть в его глазах непонятна. Я же не страдаю от неразделенной любви к богатенькому красавчику. Он и сам влюблен по уши, это же невооруженным взглядом видно! Наверное.
"Вынужден влюбиться"
Часть 26. Лера
— Не думаю, что это хорошая идея, Лерок.
Стас бегло просматривает какие-то бумаги с серьезным выражением лица.
— Ну, Стас! Подумай хотя бы. Он в безвыходном положении.
Станислав наконец поднимает на меня бесстрастные глаза.
— Почему ты просишь за него? Забыла, как жаловалась мне на него в этой самой комнате?
— Тогда все было иначе, — бормочу я.
На самом деле, действительно трудно объяснить, что именно изменилось с того момента. Сказать Стасу, что я ошиблась в Холодном, и он вполне себе нормальный человек? Если честно, и сама бы поверила с трудом. Сказать, что влюбилась в него и поэтому прошу взять его на работу? Отчаяньем попахивает, не годится. Тем более Стас оказался проницательнее меня, все понял про меня и Холодного еще до того, как все случилось. Поэтому я говорю другое:
— У нас все равно людей не хватает, Игнат еще уволился, лишние руки не повредят. Если у него не получится, всегда можно помахать ручкой.
Стас тяжело вздыхает, качает головой.
— Стасик, ну войди ты в положение! Он из дома ушел. У него там какая-то дичь творится. Человек, может, впервые решил сделать что-то самостоятельно…
— Всё, Лерок, хватит. Пусть работает, только прекрати это.
Набрасываюсь на Стаса с объятиями, он испуганно отшатывается, не привык к такому проявлению чувств.
— Лерок, — строго говорит Станислав, отстраняясь от меня, — под твою ответственность. От этих избалованных мальчишек обычно только неприятности. Мало того, этот твой Холодный – сын мэра. А значит, привлечет лишнее внимание. Ты уверена, что понимаешь, что делаешь?
— Да, — убедительно вру я. — Он справится, вот увидишь! Если помнишь, в начале и ко мне ты особой симпатии не питал!
Смеюсь и спешу поделиться хорошей новостью с Андреем, но Стас удерживает меня у самой двери.
— Уже поздно вправлять тебе мозги, да? — с печалью в голосе интересуется он. — Твоя игра переросла в отношения?
Не могу удержаться от улыбки. Да, это так. Забота Стаса меня умиляет, но грусть в его глазах непонятна. Я же не страдаю от неразделенной любви к богатенькому красавчику. Он и сам влюблен по уши, это же невооруженным взглядом видно! Наверное.
— Ох, Лерок… Не верю я ему. Прежде чем окончательно терять голову, убедись, что ты – не очередной его каприз. Не выходит из головы та сцена, когда он утащил тебя из-под носа поклонника, как понравившуюся вещь.
На этот раз улыбаюсь через силу. Киваю и вылетаю из подсобки. А ведь в словах Стаса есть смысл. Холодный перешел к активным действиям только после того, как Альберт неожиданно нагрянул в кофейню и взбесил его. Может ли быть, что Андрей увлекся мной только потому, что не мог допустить, чтобы я досталась его врагу?
— Облом, да? — Холодный считывает эмоции на моем лице неверно, поднимается со стула и грустно улыбается. — Неудивительно, учитывая, что я тут устроил недавно.
Тоже вспоминает ситуацию с Альбертом, даже брови хмурить начинает.
— Скажи, а что вы не поделили? — выпаливаю, не успев толком сформулировать мысль. — Ну… Почему при слове «Альберт» ты обязательно добавляешь «чертов»?
Андрею не нравится мой вопрос. Он поджимает губы, скрещивает руки на груди, молчит и утыкается взглядом в стену. Снимаю фартук, тихо вздыхая, и беру со стула рюкзак. Ответа, похоже, ждать не стоит, но Холодный всё-таки нарушает тишину:
— Его отец – вечный соперник моего. На последних выборах ему вообще сулили победу. А всё потому, что Альберт специально вывел меня из себя на публике. Мой хук левой долго пестрел на страницах газет. Отец мне потом… В общем, сама понимаешь, что было.
Вообще-то не совсем понимаю, но не могу не заметить, как при упоминании о наказании отца глаза Андрея на секунду вспыхивают. Чертовски любопытно узнать, что происходит между отцом и сыном, когда они остаются наедине? Что-то мне подсказывает, что Катенька поделилась со мной не всем. Вряд ли дело в запретах на вечеринки и прогулки после школы. Тут что-то явно серьезнее.
— И я уж не говорю о его постоянных комментариях прессе о нашей семье, — продолжает Андрей. — Он, кстати, и к Кате лез. Так что будь настороже, ладно? Теперь он точно от тебя не отстанет.
Верится с трудом, что Альберт такой уж злодей. По крайней мере, со мной он был вежливым и обходительным. Тут, скорее, дело в личной неприязни между ним и Андреем. Лезть в это мне как-то уже не хочется, но мысль, что Холодный проникся ко мне внезапной любовью из-за появления Альберта, продолжает разрастаться в моей голове.
Мы уже почти доходим до моего дома, а я всё об этом думаю, несмотря на то, что Андрей уже сто раз забыл об Альберте и на удивление много болтает о школе, то и дело отмачивая шутки. Надо бы все-таки как-то отвлечься. Поэтому я решаю ошарашить Холодного новостью, когда мы уже подходим к моему подъезду:
— Ты, кстати, кофе-то делать умеешь? — внезапно спрашиваю я, хитро прищуриваясь. — Потому что, если я уговорила Стаса зря, он без зазрения совести выгонит нас обоих.
— Ты серьезно? — оживляется Андрей, и его лицо озаряет по-детски счастливая улыбка. Вот уж не думала, что «избалованный мальчишка» станет так уж радоваться обыкновенной работе. — Блин, Лер, спасибо!
Пока он кружит меня в воздухе, и мое сердце, как обычно, трепыхается в груди, я размышляю о том, что держать дистанцию становится сложнее. Если раньше я могла спастись от мыслей о нем на работе, то теперь он будет рядом почти постоянно.
Ужасно.
Ужасно здорово!