Александр Беленький рассказывает об одном из самых популярных боксёров всех времен.
«Он, наверно, самый смелый человек в истории бокса. Он настоящий спортсмен. Он всегда такой тихий и спокойный, но он настоящий зверь. Просто зверь, разъяренное чудовище, дьявол, который дает себе волю только на ринге».
Это сказал не какой-то экзальтированный «мастер пера», вроде, извиняюсь, автора этих строк, а ставший против воли экспертом по данному вопросу (о том, как это произошло – позже) Майк Тайсон. А говорил он, конечно, об Эвандере Холифилде, том самом, который 11 февраля 1990 года сидел в зале в Токио и мечтал быть на месте Бастера Дагласа, который отобрал у него возможность стать первым человеком, побившим Железного Майка.
Впрочем, возможно, что к бою с Холифилдом Тайсон подготовился бы иначе. Наверняка иначе. Но хватило бы этого для победы над Эвандером в 1990 году? Каждый здесь вправе строить любые предположения. Лично мне кажется, что Холифилд имел хороший шанс победить Тайсона в любое время по той простой причине, что он был единственным человеком, который никогда не боялся Железного Майка, и для того, чтобы не бояться его, Эвандеру были не нужны какие-то экстремальные жизненные обстоятельства. Он вообще, похоже, относится к тому редчайшему и, наверно, уходящему атавистическому (здесь это слово имеет только положительное значение) типу людей, которые ничего не боятся. Тем, кого выдающийся американский писатель XX века Томас Вулф относил к «типу солдата». Прозвище он себе выбрал тоже соответствующее – The Real Deal. К сожалению, это словосочетание невозможно адекватно перевести на русский. Смысл его – подлинный, настоящий, то, что надо – Что Надо Холифилд. Однако у него есть и второй, теневой, смысл – тот, кто тебя хорошо отдубасит. Глагол to deal, который используется здесь в виде отглагольного существительного, имеет также значение «раздавать удары». То есть The Real Deal может переводиться и как раздатчик ударов. В общем, и в том, и в другом значении – вполне солдатское прозвище. Тому, кто его придумал для Холифилда – честь и хвала.
А начиналось все очень тихо в тихом же городке Атморе, штат Алабама, где Эвандер Холифилд родился 19 октября 1962 года. Позже он перебрался в столицу штата Джорджия Атланту, где окончательно обосновался. С детства был образцом неагрессивного мужества – ни на кого не нападал первым, но тут же давал отпор, если нападали на него, и такой отпор, что повторять подобные попытки никто не решался. Позже, когда Эвандер вошел в боксерскую элиту, журналисты часто сокрушались: ну что за парень такой? Никаких тебе приводов в полицию, исправительных школ, ограблений магазинов, удавшихся и неудавшихся попыток изнасилования. Неужели этот тихоня даже ни разу не шлепнул какую-нибудь крепко сбитую одноклассницу по заднице? Просто не к чему придраться. Нормально учился, нормально себя вел, даже никаких наркотиков. Школа и спортзал – вот и вся жизнь.
Боксом Эвандер занялся уже в 8 лет, и сразу же его судьба была решена. Есть такие люди, естество которых требует войны, хотя ни жестокостью, ни кровожадностью они не отличаются, и, если войны нет, они просто умирают со скуки, а не идут бить мирных граждан на улицу. Таким был Мухаммед Али. Таким был и Эвандер Холифилд.
Если у него были какой-то недостаток, так этот тот, что рос он медленно. Тайсон, как мы помним, уже в тринадцать лет был как взрослый поживший мужик, а Эвандер закончил школу чуть больше 170 см ростом и весом далеко до 70 кг. Но между 18 и 21 годами он очень вытянулся, хотя и не дотянул до нынешних 189 см, и подошел к лимиту полутяжелого веса.
На любительском ринге он быстро добился успеха, но в особо ярких звездах никогда не ходил. Тем не менее, в 1983 году он завоевал место в олимпийской сборной США в весовой категории до 81 кг. На предолимпийских турнирах он часто сталкивался с другим кандидатом в сборную, в категории до 91 кг, Майком Тайсоном, который в окончательный состав команды не попал.
На олимпийском турнире в Лос-Анджелесе в 1984 году поздно заматеревший Холифилд без труда прошел до полуфинала, но здесь он споткнулся или, может быть, его «споткнули» об одно неожиданное препятствие? В бою с ним у новозеландца Кевина Бэрри изначально не было никаких шансов на победу. Это понимали все. В одном эпизоде рефери дал команду «брейк», но Эвандер, весь в пылу, не успел остановиться и закончил атаку, в результате которой Бэрри оказался в нокауте, за что рефери тут же дисквалифицировал Холифилда и отдал победу новозеландцу.
Вроде бы, в этой истории придаться не к чему, сам нарушил правила – сам виноват, но есть в ней и один момент, на который сразу же обратили внимание. Рефери в бою Холифилда с Бэрри был из Югославии, как и боксер, уже вышедший в финал. В случае дисквалификации Холифилда югослав без боя получал золотую медаль, так как после фактического нокаута новозеландец не мог быть допущен к финальному бою. В общем, ситуация была скользкая. Кстати, рефери должен был быстро думать. У него было всего несколько секунд, чтобы все это сообразить.
Эвандер очень переживал эту неудачу, справедливо полагая, что в будущем никто и не вспомнит об обстоятельствах его олимпийского полуфинального боя, и во всех справочниках о нем просто будет сказано, что он завоевал бронзовую медаль, а это, как сказал сам Холифилд, «медаль проигравшего». Всего за годы выступлений на любительском ринге Холифилд одержал 160 побед, из них 76 нокаутом, и потерпел 14 поражений. Результат очень хороший, но не выдающийся. Но в одном Халифилд все-таки ошибся – сейчас об этой первой его неудаче вспоминают разве что историки бокса. Больше просто некому.
ДВА ТИХИХ ЦАРСТВОВАНИЯ
После Олимпиады Эвандер перешел в профессионалы. Выступать он начал в первом тяжелом весе.
Статус этой категории всегда был невысок, а в те годы особенно – у нее тогда даже не было единого для всех федераций весового лимита. Одни проводили соревнования в весе до 190 фунтов (86,2 кг), другие – до 195 фунтов (88,5 кг). Это уже потом он стал сначала до 190 фунтов, а потом – до 200 фунтов (90,72 кг).
Но не в этом была главная причина ее непопулярности. В течение многих лет, до появления в начале 80-х, первого тяжелого веса, так же относились к полутяжелой категории. Ее прозвали “bastard division” (незаконнорожденная категория), а к ее представителям стали относиться, как к людям, которые прячутся за весовой лимит от боев с самыми сильными противниками – тяжеловесами. Отношение это было вопиюще несправедливым, но оно было еще и абсолютно иррациональным, из-за чего его так и не удалось искоренить.
Время шло, люди потихоньку крупнели, в результате чего между полутяжелым и тяжелым весами образовался вакуум. Появилось множество боксеров, которые не могли вписаться в лимит полутяжелого веса (79,4 кг), а для тяжелого были малы. Тогда и возник первый тяжелый вес. Теперь традиционное неуважительное отношение к полутяжам перешло на представителей новой весовой категории, и оно по-прежнему было несправедливым. Да, «младшие тяжи» ростом часто не уступали «старшим», но они были относительно тонкокостными, что делало чрезмерный набор веса нецелесообразным, так как за очень редким исключением они все равно не могли на равных конкурировать с более мощными от природы «старшими братьями».
Эвандеру не очень улыбалось выступать в этой категории, но надо было с чего-то начинать, а весил он в то время 82-83 кг. Так что другого выбора у него и не было. Он мог сбросить последние несколько килограммов на момент взвешивания (в первых боях ему и этого делать было не надо), но он не стал.
Однако Холифилду удалось сделать то, что казалось невозможным: он вдохнул жизнь в «незаконнорожденную категорию», по крайней мере, в те бои, в которых участвовал сам. С ноября 1984 года по май 1986 он провел одиннадцать боев. Только трое из его противников подпадали под определение «тренировочные мешки», а остальные были вполне приличными боксерами, но все-таки первую настоящую «проверку на вшивость» Холифилд прошел только в своем первом титулом бою.
12 июля 1986 года Эвандер вышел на ринг против Дуайта Мухаммада Кави, в девичестве, то есть до принятия мусульманства, Брэкстоном. Этот поединок единодушно называют лучшим боем в первом тяжелом весе за всю историю этой категории.
Обладающий чудовищной физической силой бывший уголовник Кави, отсидевший пять с половиной лет за вооруженное ограбление, был крепким орешком для кого угодно. Майкл Спинкс, победивший его в бою за звание абсолютного чемпиона мира в полутяжелом весе, просто отбегал от него (так тогда считали), отстреливаясь джебом, но Холифилду такая манера была абсолютно чужда. Он всегда был не столько боксером, сколько бойцом и подобные тактические игры были как-то ниже его достоинства. Он «опустился» до них только раз, и в 1986 году это было еще в далеком будущем.
С Кави он провел тяжелый встречный бой, в котором каждый был готов скорее умереть, чем отступить. Так он начался, так он продолжался все пятнадцать раундов, так он и закончился. Все обратили внимание на Кави, он делал в этом бою все, что мог. Но Эвандер от него совсем не отставал, даже наоборот. Создавалось впечатление, что Холифилд все-таки победил, хотя после пяти раундов почему-то резко сбросил обороты. Пока просто обратим на это внимание, а не забудем, как делают многие.
Все с напряжением ждали судейского решения. Один арбитр отдал победу Холифилду с большим преимуществом 147-138, второй – ему же, но уже со счетом всего 144-140, а третий, чье мнение, видимо, сложилось еще до боя – отдал победу Кави со счетом 143-141. Ближе всех к истине, по-моему, был второй судья, хотя и он чуть-чуть пожадничал, однако первый арбитр был слишком щедр. Вполне возможно, что в решении третьего судьи сказалась симпатия к такому классическому мордобойцу в стиле 20-30-х годов, как Дуайт. Эвандер не уступал ему в настойчивости, но он никогда не был традиционным «бешеным быком». Он не просто от души рубился, а всегда знал, что и зачем он делает. Его комбинации были выверены и отточены. Пожалуй, в нем было что-то от Джо Луиса, что, кстати, очень понравилось американской публике.
В ноябре 1986 года Майк Тайсон, нокаутировав во втором раунде Тревора Бербика, тоже завоевал свой первый титул – в тяжелом весе по версии WBC. И вскоре эксперты впервые заговорили о том, что если кто в ближайшем будущем сможет составить конкуренцию Майку Тайсону, который тогда еще не был даже абсолютным чемпионом, то это только Холифилд.
Однако Эвандер пока продолжал свое победное шествие по первому тяжелому весу. Дважды отстояв свой титул, в том числе и против Генри Тиллмана, преградившего Тайсону путь в олимпийскую сборную, которого он нокаутировал в 7 раунде, Холилфилд вышел на бой с чемпионом мира в первом тяжелом весе по версии IBF Рикки Парки. 15 мая 1987 года он нокаутировал его в 3 раунде, еще раз вдохновив довольно многочисленную часть американской публики, которая была не в восторге от того, что такой монстр, как Тайсон, похоже, засел на чемпионском троне в тяжелом весе навсегда.
5 декабря 1987 года Холифилд провел матч-реванш с Кави, но, как выяснилось, Эвандер психологически сломал этого непобедимого бойца тюремных застенков в их первом бою. На этот раз он нокаутировал Кави уже в 4 раунде. Так может быть, он сможет сделать то же самое с Тайсоном? Ну, не в 4 раунде, конечно, но все же? После двух не слишком удачных боев Железного Майка с Костоломом Смитом и Тони Таккером, такое предположение не казалось избыточно безумным.
Наконец 9 апреля 1988 года Холифилд встретился с сильным и недооцененным боксером Карлосом Де Леоном, чемпионом мира в первом тяжелом весе по версии WBC. В 8 раунде тот сложил оружие, и рефери остановил бой.
Юлий Цезарь говорил, что лучше быть первым в галльской деревушке, чем последним в Риме. Первый тяжелый вес и был в боксе такой галльской деревушкой, и, объединив в своих руках титулы по версиям WBA, WBC и IBF, Эвандер стал абсолютным чемпионом в своей весовой категории и бесспорно первым в этом скромном селении. Больше ему здесь доказывать было нечего. Холифилд ни разу не защитил свой абсолютный титул, а сразу перешел в тяжелый вес.
Биография Холифилда, особенно в начале его пути, это биография солдата или, может быть, полководца. В ней нет ничего, кроме битв: тогда-то разбил такую-то армию при такой-то деревне, а потом другую армию – при другой. Все четко и очень профессионально. Достойно, конечно, но несколько скучновато, особенно на фоне Тайсона, чьи эскапады уже начались и продолжались к неведомому самой публике удовольствию. Публика, ко всеобщему удовольствию, смотрела в будущее, а Холифилд, сам того не зная, готовил ее к прошлому.
Именно тогда к Эвандеру начали относиться как к зануде, скучному положительному герою, который по обаянию и рядом не стоял с героем отрицательным – все тем же Железным Майком. Кроме того, на дворе был лучший в карьере Тайсона 1988 год, и те, кто еще недавно уповал на победу Холифилда над ним в обозримом будущем, потихоньку стали вешать носы. Нет, побить это сладостное чудовище не сможет никто и никогда. И уж тем более этот перекачанный «младший тяж». К тому времени все попытки выходцев из этой весовой категории добиться чего-нибудь серьезного среди «настоящих» тяжеловесов закончились плачевно. Однако сам Эвандер к тому времени физически сильно изменился. Как уже говорилось, он относится к типу долго матереющих мужчин. В 1984 году он выглядел как полутяж, контрабандой пролезший в первый тяжелый вес, а через четыре года он уже с трудом «делал» этот вес. Ему еще не повезло в том, что к тому времени лимит этой категории был окончательно (то есть, временно, но тогда этого не знали) утвержден как 190 фунтов (86,2 кг).
И все же он не был настоящим тяжеловесом и хорошо это понимал. Рост у него был для этой категории нормальным – 189 см (хотя один очень информированный американец, принимавший участие в организации, наверно, сотен матчей при личном контакте говорил мне, что на самом деле рост Эвандера не превышает 185 см; позже у меня у самого создалось такое же впечатление). Но у него были достаточно тонкие кости и сухие, не склонные к раздуванию мышцы. Сейчас, когда Холифилд по праву считается одним из величайших бойцов в истории, об этом говорить как-то не принято, но в конце 80-х журналисты то и дело жаловались в своих статья, что «этот зануда» все не расстается с какими-то бутылочками с питательными смесями и вообще в разговоре то и дело съезжает на такую интересную тему, как диета, пищевые добавки и все такое прочее. Очень увлекательно. Особенно после Тайсона с его феерической жизнью.
Тем не менее, Холифилд знал, что делал. Он собрал уникальную команду, в которую входили специалисты по бодибилдингу, диетологи, тренеры, занимающиеся общефизической подготовкой и даже, ко всеобщему удивлению, преподаватель балета Мэрайа Кеннетт, которой было уже за 60. Тогда над этим было принято смеяться. На самом деле, хотя бы в этом аспекте, Эвандер просто опередил свое время лет на десять. Так он и стоял враскоряку: физически одной ногой в непонятном будущем, а ментально – другой ногой – в полузабытом прошлом.
Ну, а пока все эти специалисты стали постепенно делать из Холифилда тяжеловеса. Однако времени на раскачку у Эвандера не было, и свой первый бой в новой категории он провел уже 16 июля 1988 года. Его противником был достаточно уважаемый тяжеловес Джеймс Тиллис. Напомню, Тайсон в 1986 году с немалым трудом расправился с ним по очкам за десять раундов, а Холифилд без больших проблем разобрался с ним за пять. Вес Эвандера в том бою составлял всего 91,6 кг. В принципе он еще не успел ничего с собой сделать, и был пока все тем же «младшим тяжем», не согнавшим вес. Тем не менее, дебют Холифилда в тяжелом весе надо признать удачным.
Еще более удачным было продолжение. 9 декабря 1988 года он встретился с Пинклоном Томасом. После своего поражения Тайсону Томас не выходил на ринг полгода, и вот теперь он решил выступить против этого выскочки. Семь раундов Холифилд избивал его, а на восьмой Томаса не выпустили его же секунданты. Победа эта произвела сильное впечатление на боксерскую общественность, которая, однако, решила, что всю работу за Холифилда в этом бою сделал Тайсон, оставивший от Пинклона лишь руину. Говорить, даже гипотетически о том, что кто-то из современников может победить Тайсона, в конце 1988 года было очень большой смелостью. Любого высказавшего такое предположение клеймили как человека, который пытается быть оригинальным без должных на то оснований.
11 марта 1989 года Холифилд встретился с экс-чемпионом мира Майклом Доуксом, на которого как раз в тот день снизошло вдохновение. С ним произошло примерно то же самое, что с Бастером Дагласом в бою с Тайсоном – он впервые в жизни выложился на 100 процентов (правда, не впервые, а максимум во второй раз; первый был против Майкла Уивера в 1983 году, о чем мы уже рассказывалт). Но его 100 процентов сильно отличались от 100 процентов Бастера, и для победы над Холифилдом их не хватило. Более того, Доукс проиграл, но мнения по поводу этого боя разделились. Одни сочли, что Эвандер подтвердил свою силу. Другие, те, кто исходил не из того, каким Доукс был в этот день, а из того, каким он был вообще, остались недовольны.
Кроме того, к тому времени сложилось мнение, что для тяжеловеса Холифилд бьет недостаточно сильно, то есть, что этого хватит для большинства ребят из этого дивизиона, но что этот недостаток может помешать ему победить не только Тайсона, но и кого-то еще из самых сильных тяжей. Как бы в ответ на это 15 июля 1989 года Холифилд во втором раунде послал очень приличного тяжеловеса Эдилсона Родригеса в такой нокаут, что тот не мог прийти в себя несколько минут. Критики на время замолкли, но только для того, чтобы через несколько месяцев в унисон запеть Холифилду самый настоящий «отходняк». Поразительно, как они обо всем этом забыли через совсем небольшое количество лет. Как будто это говорил кто-то другой.
4 ноября 1989 года Эвандер встретился с молодым и очень перспективным тяжеловесом Алексом Стюартом. Тем не менее, после побед над Доуксом и Родригесом Холифилд котировался настолько высоко, что ставки перед боем заключались из расчета 10-1 в его пользу. Поначалу все складывалось именно так, как и ожидалось. За 12 секунд до конца второго раунда Эвандер провел сильный удар справа, а за ним еще серию. Ему не хватило двух-трех секунд, чтобы добить Стюарта. Но после этого Холифилда как будто подменили, и его атаки в третьем и четвертом раундах были какими-то невнятными. А в пятом едва не разразилась сенсация и отнюдь не в пользу Эвандера. Стюарт провел правый кросс, который потряс Холифилда до основания. За ним последовали еще четыре кросса. Непонятно, как Эвандер устоял на ногах, но он устоял.
Сейчас забавно читать репортажи с этого боя. Ощущение такое же, как когда читаешь старые газеты конца XVIII века, в которых журналисты измываются над каким-то мелким, как они были уверены, политическим деятелем, каким-нибудь корсиканским выскочкой Буонапарте. Но ты-то знаешь, что через несколько лет эти же самые люди будут писать об этом же самом неудачнике такие восторженные статьи, что во время их чтения появляется чувство, что ты слышишь восхищенное повизгивание авторов.
То же самое произошло и с Холифилдом. Обозреватели не разглядели в нем будущего Наполеона ринга. Они всерьез полагали, что Стюарт мог свалить его в пятом раунде. В одном из отчетов так и написано: «Казалось, сенсация назревает. Но если даже в Холифилде нет ничего особенного, то хотя бы упорстве ему не откажешь». Ага. В упорстве. И более ни в чем. А Наполеону не откажешь в том, что, хоть он и бездарь в ратном деле, но все-таки имел некоторое представление о том, как расположить войска на поле боя. Но что взять с репортеров, если Холифилд напугал своих секундантов и тренеров. Они тоже тогда еще не знали, с кем они имеют дело. «Ты упускаешь бой с Тайсоном! Помни о Тайсоне», - сказал в перерыве между пятым и шестым раундами Лу Дува, тренер Эвандера и очень именитый специалист. Договоренность о бое с Тайсоном 18 июня 1990 года тогда уже существовала. Холифилду нужно было только не проиграть до тех пор. Того, что до тех пор может проиграть не Холифилд, а Тайсон, не мог себе представить никто.
Еще об одном недостатке, проявившимся в бою со Стюартом, о том, что Холифилд необъяснимо теряет силы после бурного спурта в самом начале боя, тогда почему-то не говорили. Я не помню точно, но, по-моему, никто не вспомнил его разговоры о каких-то «бутылочках» с питательными смесями, которые он постоянно принимал. То, что он по неопытности напутал что-то с дозировкой или препаратами, никому и в голову не приходило. По крайней мере, не стало тем, что все обсуждали. Удивительно, как слепы бывают люди.
В шестом раунде Эвандер провел несколько правых апперкотов, которые охладили пыл Стюарта, а в седьмом у Стюарта ручейком потекла кровь из рассечения на веке, которое он заработал еще во втором раунде. В восьмом раунде Холифилд бил уже на выбор, но Стюарт не сдавался. Однако за 9 секунд до конца этого раунда рефери по настоянию врача остановил встречу – рассечение стало уже очень опасным.
В прессе последовала на редкость жесткая и единодушная реакция на это выступление Холифилда. Известный обозреватель «Лос-Анджелес Таймс» Уоллес Мэтьюз писал тогда: «Иногда победа не лучше поражения. Именно так получилось с Эвандером Холифилдом, который оказался на волоске от позорного поражения Алексу Стюарту нокаутом». Не отставал от коллеги и Джон Сарасено из USA Today: «Может быть ‘The Real Deal’ - это и не совсем то, что надо. По крайней мере, если мы говорим о потенциальном сопернике для Тайсона». Чак Бентсон из «Атлантик Сити Пресс» писал: «У Эвандера Холифилда скульптурное тело, которое можно использовать для рекламы оздоровительных курортов. У него так же на счету 23 победы и нет поражений благодаря тому, что он все-таки победил смелого Алекса Стюарта техническим нокаутом в восьмом раунде в зале Конвеншн Сентр в Атлантик-сити. Однако чего у него нет, так это большего, чем у других, шанса победить Майка Тайсона». И это еще далеко не самые жесткие высказывания отнюдь не из самых бульварных изданий. Через совсем немного лет те же самые люди будут удивляться: кто это сказал ТАКУЮ глупость? Мы?! Не может быть! Да не было такого! Вам показалось!
На этом фоне необъяснимо пророческим кажется письмо простого поклонника бокса Брюса Эдельстайна, которое он прислал в редакцию журнала World Boxing. «Не вызывает сомнения то, что большинство экспертов будут критиковать выступление Эвандера Холифилда в его увлекательном бою с Алексом Стюартом. Хотя у него был и неудачный день, Холифилд продемонстрировал смелость и мастерство достойные чемпиона», - писал Эдельстайн. Далее он подробно разобрал подоплеку боя и пришел к совершенно правильному выводу, что публика осталась бы недовольна, что бы Эвандер ни показал в этом бою, а закончил свое письмо следующим образом: «Я считаю, что Холифилд уже имеет в своем активе победу над бойцом, который в день боя был лучше любого из соперников Тайсона. Это Майкл Доукс. Я искренне верю в то, что Холифилд – это тот человек, который, в конце концов, побьет Майка Тайсона».
Приходиться признать, что, кажется, обозревателями по боксу становятся не те люди. Я понимаю, что стрелы полетят в меня, но уж как есть.
Холифилд отреагировал на критику сдержанно и признал, что это был не лучший день в его карьере. Ну, не лучший – так не лучший. Он перевернул эту страницу. Он немного отдохнул и в начале 1990 года отправился в Токио, чтобы в последний раз перед встречей с Железным Майком посмотреть на то, как он боксирует, но увидел только то, как его, казалось бы, верный шанс встретиться с Тайсоном уплыл в неопределенное будущее. Однако никто тогда не мог предположить, как нескоро это будет и сколько самых разных событий произойдет в судьбах их обоих, прежде чем они все-таки сойдутся на ринге.
Трудно однозначно сказать, почему матч-реванш Тайсон-Даглас не состоялся. Возможно, главную роль в этом сыграло желание WBC, WBA и IBF несколько урезонить всевластного Дона Кинга, который сам дал для этого лишний повод, развязав кампанию за пересмотр результата матча. Вообще это выступление было серьезной ошибкой Дона, причем, не тактической, а стратегической. Пожалуй, с этого момента влияние Кинга и пошло на убыль, хотя в значительной степени он сохранял свои позиции еще долгое время.
Тайсона пустили «по большому кругу». От него потребовали провести бой с кем-нибудь из боксеров первой десятки и только после этого ему были готовы предоставить право на матч-реванш с Дагласом или, если Бастер тем временем проиграет, с его преемником. Выбора у Железного Майка не было, и он согласился. Ну а Бастеру, тем временем, предписали выполнить оставшееся ему в наследство от Тайсона обязательство встретиться с Эвандером Холифилдом. После всех проволочек бой состоялся 25 октября 1990 года в Лас-Вегасе.
За несколько месяцев до этого пресса и публика стали обращать внимание на то, что Даглас, ставший очень популярным и появлявшийся на разных публичных мероприятиях, начал набирать вес. Перед боем с Тайсоном в начале февраля он весил около 105 кг, а к лету, по слухам, наел 131,5 кг! В начале июня один из его тренеров Джон Рассел начал бить тревогу и заставил Дагласа заняться сгонкой веса. Но то, что он сбрасывал в зале, он тут же почти в полном объеме наедал в ресторане или на каком-нибудь фуршете или банкете в свою честь. Кроме того, друзья говорили, что любой желающий мог поплакаться ему в жилетку, рассчитывая на близость кредитной карты к тому месту, «куда он плакал», а желающих было много. Широкой души Дагласа хватало на всех, но времени на то, чтобы поддерживать себя в форме не оставалось.
В тренировочный лагерь он уехал только в начале сентября, всего за полтора месяца до боя – срок почти минимальный, но и там приходилось много времени уделять не столько боевой, сколько общефизической подготовке, и времени не хватило. На предматчевом взвешивании оплывший Даглас потянул не то «аж», не то «всего» 111,5 кг. Так или иначе, но это было на 6,5 кг больше, чем перед боем с Тайсоном. И это было еще полбеды. Он выглядел просто неготовым.
Холифилд, напротив, выглядел превосходно. Он по-прежнему был легковат, всего 93,4 кг, но очень атлетичен, пожалуй, даже слишком атлетичен – так обычно выглядят так называемые «надутые» тяжеловесы, которые специально накачивали мышцы, чтобы набрать необходимый вес, а набрали объем. Впрочем, на это обращали внимание с тех самых пор, как он перешел в тяжелый вес. Одного взгляда на Холифилда было достаточно, чтобы сказать, что он ненастоящий тяжеловес. Таким он остается и по сей день, когда его видишь в компании бывших тяжеловесов: он самый мелкий.
Разница в подготовке двух бойцов стала особенно очевидной, когда они вышли на ринг. В первом раунде они, как обычно, пристреливались друг по другу с помощью джебов, и эту дуэль выиграл Холифилд, а Бастер запыхался уже к концу первой трехминутки. Во втором раунде Эвандер уже бил на выбор. Кроме того, он и его тренеры перед боем очень внимательно изучили все видеозаписи боев Дагласа и специально готовились к его коронкам. В результате правый кросс Бастера все время летел чуть-чуть мимо цели, а его правый апперкот, с которого началась последняя серия в бою с Тайсоном, Эвандер вообще то и дело использовал себе во благо. На этот удар Дагласа у него была своя домашняя заготовка. Он чуть отгибался, делая полшага назад, и тут же контратаковал правым прямым. В третьем раунде именно таким образом Холифилд отправил Бастера в нокаут. Одним ударом.
Ферди Пачеко, врач и друг Мохаммеда Али, позже ставший телекомментатором и замечательным психологом ринга, остававшийся им почти до своей смерти в 2017 году, сказал после боя о Дагласе: «В нем нет огня, который горит в великих чемпионах. Подсознательно он хотел проиграть».
Эвандер Холифилд хотел выиграть, и сознательно и подсознательно, и он выиграл у Дагласа, произведя при этом хорошее впечатление, которое, однако, скоро испортилось, и это было не по его вине. От него ждали боя с Тайсоном, но Железного Майка боксерские чиновники, подчиняясь каким-то своим инстинктам, по-прежнему водили по большому кругу, а Холифилду достался другой экс-чемпион мира – сорокадвухлетний Джордж Формен, который за четыре года до того вернулся на ринг с единственной целью – заработать денег. Тайсон же был пока недоступен, так как еще не провел предписанный ему бой с боксером из первой десятки, но по каким-то иррациональным законам общественного сознания винили в этом почему-то Холифилда.
То, что Эвандер решил сразиться с человеком, ставшим чемпионом мира, когда ему самому было одиннадцать (!) лет, вызывало удивление и интерес – не к нему самому, а к Формену, в результате чего бой получился очень выгодным с финансовой точки зрения, но абсолютно невыгодным для популяризации нового чемпиона. В то время американская пресса кишела совершенно верными доводами на эту тему. Из них в память врезались два. Я нашел цитаты выписанными, но без указания, кому они принадлежали: «Вступая в бой с обаятельным добродушным Форменом, такой образец для подражания, как Эвандер Холифилд, впервые в жизни оказался в несвойственной для него роли плохого парня» и «Нельзя стать популярным, избивая пожилых граждан». Придется пояснить, что это происходило в «предыдущую» эпоху в профессиональном боксе, когда еще не было почти пятидесятилетних чемпионов, вроде полутяжеловеса Бернарда Хопкинса, и сорок два года Формена – это было не просто очень много. Это было очень-очень-очень много.
Кроме того, от Холифилда ожидали только одного – быстрой победы нокаутом. Что-то вроде того, что он показал во встрече с Дагласом. Никакой другой вариант даже не рассматривался. Тогда еще было неизвестно, что в недалеком будущем Формен снова станет чемпионом мира, когда ему будет без двух месяцев 46 лет. Такие повороты судьбы не заложишь ни в какие расчеты.
Бой состоялся 19 апреля 1991 года в Атлантик-сити. Дело было обставлено с большим размахом. Перед началом к Формену подошел Мухаммед Али, точнее, то, что от него осталось, обнял его и искренне пожелал Большому Джорджу удачи.
Первый раунд прошел с большим преимуществом Холифилда, но во втором Формен сумел несколько раз слегка потрясти Эвандера, сначала парой левых хуков, а потом серией ударов справа. В третьем раунде Холифилда снова болтануло от левого хука Формена, но чуть позже, уйдя от левого апперкота Большого Джорджа, Эвандер сам нанес отличный левый боковой. У Формена чуть не разъехались ноги, но он устоял.
В том же упорном ключе бой продолжался до конца последнего раунда. Холифилд выиграл четвертый, но в пятом и шестом Формен снова много атаковал, хотя нельзя сказать, чтобы особенно точно. В седьмом инициатива переходила из рук в руки несколько раз. Буквально на первых секундах Джордж провел удар справа, а потом еще серию. Эвандер крепко стоял на ногах, хотя, судя по его выражению лица, ему приходилось туго, но неожиданно контратаковал, после чего то же отсутствующее выражение появилось уже на лице у Формена. Холифилд бил и бил его, пока не нарвался на правый апперкот, после которого слегка заскучал. На том раунд и закончился.
В восьмом Холифилд выглядел значительно лучше Формена, а в самом конце девятого чуть (опять только «чуть») не опрокинул его, нанеся подряд несколько правых кроссов. Возможно, что только гонг спас здесь Большого Джорджа от больших неприятностей. Но в десятом Формен опять достал Холифилда, на этот раз классической двойкой. Впрочем, Джорджу в этом раунде тоже крепко досталось. Вообще, этот бой было очень трудно воспринимать объективно. Даже если ты болел за Холифилда, ты не мог не сочувствовать Формену, в результате чего его атаки обращали на себя больше внимания и лучше запоминались. Если ему в каком-то раунде удавалась хотя бы одна атака, так и тянуло отдать этот раунд ему.
Однако и объективная картина была не совсем в пользу Холифилда. Последние два раунда он явно тянул время, не форсируя события и надеясь на справедливость судей. Они его не разочаровали. Все трое отдали победу Эвандеру со счетом: 117-110, 116-111 и 115-112. Большинство экспертов сочло последнюю судейскую карту самой близкой к действительности, хотя, возможно, здесь сказалась и их вполне объяснимая симпатия к Большому Джорджу. Тем не менее, разница в очках действительно была не особенно внушительной, особенно если учесть, что в 11 раунде с Формена сняли очко за удары ниже пояса.
Первая реакция на выступление Холифилда была сдержанно положительной, может быть, потому что говорили больше о Формене, вызвавшим всеобщее восхищение. Джордж тогда сделал намного больше, чем от него ожидали. Он показал фантастическую стойкость и выносливость. Он даже не садился на стул между раундами. Может быть, потому что вставание после паузы требовало, как тогда беззлобно шутили, «слишком больших сил от его усталого тела». Между прочим, это, возможно, правда. Но, если отношение к Формену по прошествии нескольких месяцев после боя стало только лучше, то этого никак нельзя сказать о Холифилде.
Подробности того боя скоро забылись, а в сухом остатке было то, что Эвандер с огромным трудом и небольшим перевесом по очкам победил соперника, годившегося ему в несовершеннолетние отцы, каких хватало в афроамериканских кварталах. Сейчас, повторюсь, зная все последующие события, легко быть умным, а тогда все выглядело именно так. Люди ведь не знали в то время, что Формен через три с половиной года станет чемпионом мира, что он будет выступать до 1997 года и что никто так и не сможет послать его даже в нокдаун. Не знали они и будущую биографию Холифилда, а потому так мало внимания обратили на слова Формена, сказанные после матча: «Ты бьешь его, и когда тебе начинает казаться, что ты вот-вот с ним покончишь, он чуть не кончает с тобой». Такие признания дорогого стоят.
Вообще Большой Джордж прямо сыпал комплиментами в адрес Холифилда, восторгаясь и его техникой, и умением держать удар, и характером. «Если уж проигрывать», - сказал Формен в заключение, - «то только такому приятному джентльмену, как Эвандер Холифилд». Тем не менее, большинство экспертов окончательно пришло к выводу, что Тайсон наверняка покончит с самим Холифилдом, тем более что матч их назревал. После поражения от Дагласа Майк провел уже три боя, и если бы не сомнительный результат последнего из них, с канадцем Донованом Раддокком, о чем речь пойдет позже, то он уже был бы готов к бою с Холифилдом, а так от него потребовали провести матч-реванш, который состоялся 28 июня 1991 года и который Тайсон выиграл, устранив тем самым последние препятствия на пути к бою с чемпионом мира. Осталось устранить только самого чемпиона мира.
Их бой был назначен на 8 ноября 1991 года. Все, вроде бы шло к тому, что казалось неизбежным, но Эвандер Холифилд почему-то испытывал сомнения в том, что этот бой произойдет, хотя явно его хотел. Он несколько раз на людях повторил фразу, оказавшуюся пророческой: «Там где Тайсон – всегда что-то происходит». Эвандер всегда говорил редко, но метко.
И произошло.