Либби Холман, непревзойденная исполнительница песен об утраченной любви, самозваная "умная старая ведьма" и роковая женщина, до конца жизни так и не поняла, почему почти каждый мужчина, к которому она прикасалась, умирал насильственной смертью. Актер Клифтон Уэбб назвал ее "черным ангелом смерти", а режиссер Николас Рэй сказал, что она обладала противоположностью прикосновению Мидаса: "Как бы вы это назвали? Укус кобры?" Приоткроем тайны, стоящие за тем, почему писатель Гор Видал назвал ее "темной женщиной и еще более мрачной легендой. Либби Холман, которая не была похожа ни на кого другого, кого мы, жившие тогда, когда-либо знали".
Не правда ли интригующие эпитеты дал Либби известный американский писатель. Не думаю, что имя этой певицы и ее творчество вам хорошо знакомо. И уж тем более подробности ее жизни. Тем интереснее будет про нее прочитать. Но для начала нужно понять, кто перед нами. Вот известная песня "The House Of The Rising Sun" в исполнении Либби Холман, чья настоящая фамилия по отцу была Хольцман. Итак, приготовьтесь к длинному рассказу о ее жертвах, о жизни и смерти Либби Холман.
Свой музыкальный стиль Либби Холман сама назвала "американой", а именно смесь блюза, спиричуэлс и народных песен.
Когда Либби Холман приехала в Манхэттен в 1924 году, это был смелый, жесткий и, может быть, даже жестокий и дерзкий город, преданный удовольствию доставлять удовольствие самому себе. Сухой закон — "великая глупость", как назвал его обозреватель светской хроники Люциус Бибби - действовал, но оказалось, что он практически неисполним. С 32 000 заведений быстрого питания в Нью-Йорке (помните забегаловку в фильме "В джазе только девушки"?), "Сухое десятилетие" было блестящим временем, эрой горячего джаза и безвкусных увеселительных заведений, парадов моделей, девушек Зигфельда (а-ля парижское варьете) и сладких папиков, аляповатых таблоидов и интимных ревю, накрашенных и аппетитных губ. Рапсодии были голубыми, красивые были проклятыми, а джентльмены предпочитали блондинок. Серьезность была неприемлема. О! Мальчик. Давай Сделаем Это. Разве Нам Не Весело?
Названия этих песен и фильмов вполне могли бы стать девизами Либби Холман в тот день, когда она уехала из Огайо в Нью-Йорк. Двадцатилетняя девушка с низким и своеобразным певческим голосом, которая искала карьеру на сцене. Годом ранее она окончила университет в Цинциннати и утверждала, что колледж ей наскучил, что от своего эрудированного отца она узнала больше, чем за все годы учебы в школе и университете.
Либби была ростом около 165 см и весила менее 60 кг. У нее была пышная грудь, и она коротко подстригала свои непослушные волосы цвета воронова крыла. Она была близорука, и ее смущал округлый подбородок, как и ее странные, укороченные зубы, которые казались слишком маленькими для ее рта. Как сказала одна подруга, "Либби выглядела так, как будто всю свою жизнь жевала мокасины". Цвет ее лица был темным, блестяще-оливковым, что заставляло врагов хихикать и намекать на то, что в ней течет мавританская кровь. Конечно, это было не так, но в ее безрассудном темпераменте и неудержимом энтузиазме было что-то от цыганки. Она была непростительно соблазнительной, настолько, что кто-то предположил, что она, должно быть, привыкла к развратным взглядам с тех пор, как была маленькой девочкой. Прежде всего, она была бесстыдно честолюбива. Перед отъездом из Цинциннати она сказала людям, что собирается стать звездой и выйти замуж за миллионера. И так оно и вышло.
В конце года, проведенного в Нью-Йорке, она была безутешна и осталась без гроша денег. Но в начале 1925 года ее "тусовка", как она ее называла, изменилась. Она получила роль в хоре The Garrick Gaieties, мюзикле Ричарда Роджерса и Лоренца Харта. Всего было дано 211 представлений, и благодаря этому Либби стала "второстепенной" знаменитостью. Актеры мюзикла были любимцами Нью-Йорка, и вскоре Либби можно было увидеть повсюду на ряде интимных вечеринок, где Ричард Роджерс играл на пианино и Ларри Харт имитировал Эла Джолсона; и даже на вечеринках по воскресеньям у Гершвинов. Вечеринки стали для Либби смыслом жизни, с ее сумасшедшей энергией и порочным сквернословием ( у нас бы про нее сказали "ругается, как извозчик"), которое однажды спровоцировало Дороти Паркер заметить: "Дорогая, тебе действительно следовало бы прикрыть лицо панталонами", и заставило Ноэля Кауарда сказать: "Либби - это перец чилли к моему кон карне".
Они могли за один вечер побывать в нескольких местах, где слушали оркестр Эмиля Коулмана в клубе Embassy, они были в пивных Хобокена. Жаркими летними ночами они ужинали на крыше "Астора", а затем подруливали в Гарлем, чтобы встретиться с Джозефин Бейкер в "Коттон Клабе", или отправлялись в полночь в "Инферно", где завсегдатаи, вместо того чтобы спускаться по лестнице, скатывались по желобу, в конце которого стоял крупный чернокожий мужчина, одетый в красный костюм дьявола, он ловил будущих посетителей и относил их к столикам.
Однако в последующие четыре года Либби Холман прославилась не как поющая комедийная актриса, а как сексуальная исполнительница грустных песенок о неразделенной любви - почти так, как если бы она задавала тон трагической жизни, которая ждала ее впереди. Она представила свою первую большую песню "Salt of My Tears" в шоу под названием Gambols, а в 1929 году она спела "Can't We Be Friends?" и "Moanin' Low" в "Маленьком шоу" с Фредом Алленом и Клифтоном Уэббом в главных ролях. Она стала самой горячей звездой Бродвея.
Пропустим некоторое время и перенесемся в 30-е. В 1930 году Либби снялась на Бродвее в фильме Three's a Crowd, в котором она исполнила "Something to Remember You By" и классическую песню, ставшую ее визитной карточкой, "Body and Soul". Она купалась, по ее словам, "в ярком, но не неприличном свете славы". Либби излучала чувственность. Она не была хорошей актрисой, но использовала свои манеры - рука на занавеске, небрежно брошенный носовой платок - с большим драматическим мастерством, и когда она пела о потерянной любви, о неудачных связях и разбитых мечтах, ей можно было полностью поверить. Ее песни звучали как личные признания.
Вы спросите, а когда же она успела убить десять человек? Ну что ж, переходим к первой жертве.
У Либби не было собственных мучительных историй, которые она могла бы рассказать, по крайней мере пока. Ее мечты, казалось, сбылись. Она была успешной и любимой публикой, и хотя она всегда утверждала, что "у певиц и певцов не бывает романов, но они вдохновляют их", она влюбилась сразу в двух миллионеров, одного мужчину, одну женщину — Закари Смит Рейнольдс, наследник состояния Reynolds Tobacco, и Луизу д'Анделот Карпентер Дженни, пра-пра-правнучка Э. И. Дюпона де Немур, основателя колоссальной империи Дюпон.
Высокая, красивая блондинка двадцати двух лет, Луиза была увлечена театром и стремилась стать продюсером. Но по сути она была деревенской девушкой. Она ненавидела город, уличное движение и отели. Она любила охотиться и рыбачить, водить тракторы. Она была одной из первых женщин, у которой была собственная псарня гончих в Америке и одной из первых лицензированных женщин-пилотов. Либби с Луизой познакомились во время показа "Маленького шоу", и хотя их роман был непростым и изобиловал ссорами и расставаниями, они остались друзьями на всю жизнь.
В 1930 году Либби познакомилась со Смитом Рейнольдсом. Застенчивому меланхоличному юноше было двадцать, он был почти на семь лет моложе Либби. В его чертах был какой-то врожденный изъян, придававший его лицу придушенное и угрюмое выражение избалованного мальчишки, которому отказали в какой-то новой игрушке. Он был нервным, взвинченным и страдал от внезапных приступов отчаяния. Он был одержим авиацией. Нью-йоркские таблоиды называли его табачным принцем. В двадцать восемь лет он получил наследство в размере 20 миллионов долларов.
После концертов The Little Show Смит каждый вечер отправлял цветы и записки в гримерку Либби. Молодой человек был без ума от Либби, но она игнорировала его. Когда Либби и Луиза отправились во Флориду на долгие пасхальные выходные 1930 года, Смит последовал за ними, а потом в конце июня и Либби и Луиза отплыли в Европу, Смит подождал неделю и покорно последовал за ними.
Они с Луизой обе относились к нему как к любезному шуту. Тем не менее, он всегда был рядом и его заглаза называли "Смитти, странствующий медведь". Но ничто, даже насмешки, не удерживало его.
Смит сказал Либби, что глубоко влюблен в нее, и потребовал, чтобы она прекратила свои отношения с Луизой. Когда он непреклонно настаивал на том, чтобы Либби вышла за него замуж, она разозлилась и сказала ему, что если он продолжит вести себя как алчный мальчишка, она больше не будет его видеть. Смит улетел в Калифорнию, где пил допоздна, долго и безутешно, и звонил ей почти ежедневно, умоляя передумать. Но Либби не поддавалась на хныканье.
По возвращении из Калифорнии он ходил на ее шоу почти каждый вечер и всегда садился на одно и то же место в первом ряду у прохода. После шоу он присоединялся к Либби в Tony's, модном вестсайдском баре. Он вообще ненавидел образ жизни Либби, особенно ее друзей по театру - которых он находил холодными и бесцеремонными. Они, в свою очередь, находили его пресным, невнятным, чужаком, признавая его только тогда, когда он покупал им выпивку, да и то с трудом. Смит чувствовал себя отверженным, и Либби сочувствовала ему всем сердцем. Она сказала своей подруге Таллуле, что у Смита было "что-то вроде тайного сокровища, спрятанного глубоко внутри него", и Таллула, смеясь, возразила, что богатство Смита было слишком очевидным.
Медленно, незаметно чувства Либби к Смиту начали меняться. Она все еще была влюблена в Луизу, но они поссорились, и Луиза отплыла в Гавану на борту своей яхты. Оставшись одна, Либби видела Смита чаще, чем обычно. Однажды днем, когда Либби и Таллула загорали неподалеку от дома Либби на Лонг-Айленде, Смит пролетел над пляжем на своем самолете и усыпал песок желтыми розами. Таллула сказала: "Кажется, что мальчик превращается в мужчину, дорогая; возможно, мы недооценили его", и Либби согласилась.
Она была внезапно тронута вниманием Смита, его резкими заявлениями о том, что только она может помочь ему реализовать его несбывшиеся желания. Более того, она была одинока, потому что Луиза решила остаться в Гаване еще на несколько недель. Он уговаривал ее, указывая на то, что Америка находится в эпицентре того, что почти наверняка станет затяжной депрессией, что кинотеатры закрываются, что она зарабатывает всего пятьдесят долларов в неделю и предложил ей пожить с ним в Северной Каролине. Наконец Либби согласилась.
26 ноября 1931 года они были поспешно обвенчаны мировым судьей в Монро, штат Мичиган, и Либби на церемонии назвала свое имя Элизабет Холман, а род занятий - "домохозяйка". Смит назвал свое имя Закари Рейнольдс, род занятий - "студент". Он назвал свой истинный возраст: двадцать. Либби, однако, обеспокоенная тем, что она намного старше, сказала, что ей двадцать пять. На самом деле ей было двадцать семь, но с того дня она всегда будет на два года старше, чем на самом деле.
Когда новость о браке стала достоянием общественности, друзья Либби не проявили великодушия. Но главным критиком была Луиза Карпентер Дженни, которая пришла в ярость. Она считала, что Либби вела себя глупо, и сказала, что их браку придет печальный конец.
После женитьбы Смит стал еще более собственническим. Он продолжал изводить Либби по поводу отказа от театра и однажды, размахивая автоматическим пистолетом "Маузер" 32-го калибра, пригрозил застрелиться, если она не подчинится. В конце концов она подчинилась, согласившись на год оставить сцену, чтобы полностью посвятить себя ему.
Следующим летом Либби и Смит отправились на автомобиле по Восточному побережью в Северную Каролину и приехали на просторную территорию Рейнольдсов, поместья площадью в тысячу акров, построенного Р. Дж. Рейнольдсом, отцом Смита. Там было частное поле для гольфа на девять лунок, конюшни и оранжереи, а на поросшем лесом холме - особняк с зеленой остроконечной крышей и белыми колоннами и стайкой слуг, снующих по лужайке. Они были дома.
Поначалу Либби нравилось быть хозяйкой загородного поместья, но через месяц она стала раздражительной. Она скучала по Нью-Йорку, театру, оживленному подшучиванию остроумных друзей; и ей не потребовалось много времени, чтобы узнать, что ее вялый муж почти не интересуется книгами, театром или даже путешествиями. Временами высоким, заикающимся голосом он жаловался, что не в состоянии сделать ее счастливой и что он не может оправдать ее ожиданий. В таком настроении он иногда доставал свой маузер и приставлял его к голове.
Двумя годами ранее он случайно разрядил пистолет, едва не ранив своего друга Си Джи Хилла. Либби уговаривала его избавиться от него, но Смит настаивал на том, что он богатый человек и нуждается в защите.
Во вторник, 5 июля 1932 года, они устроили вечеринку в поместье и пригласили членов некоторых из лучших семей "Уинстон-Салем". В начале вечера Либби была оживленной и разговорчивой, но странное напряжение омрачало ее веселье. В какой-то момент она и одна из гостий, Бейб Воут, устроили импровизированное соревнование по выпивке, и не прошло и часа с начала вечеринки, как всем стало очевидно, что обе женщины были пьяны.
Незадолго до девяти часов Либби исчезла, и в течение следующих трех часов ее никто не видел. В одиннадцать гости начали расходиться, и к полуночи в доме остались только Смит и Эб Уокер, его лучший друг, и актриса Бланш Юрка, гостья Либби. В 0:30 ночи Либби появилась снова, и Смит проводил ее наверх. Эб Уокер остался внизу, но он мог слышать, как они спорили. Несколько минут спустя ночной сторож, находившийся снаружи на лужайке, услышал звук, похожий на выстрел, но он не смог определить, из какой части дома он донесся.
Бланш Юрка, которая спала, затем была разбужена звуками, похожими на истерику Либби. Она вышла на галерею, увидев внизу Уокера, сказала, что ей показалось, что она слышала чей-то крик. В этот момент Либби снова закричала, довольно громко: "Эб! Эб! Эб!" Эб бросился вверх по лестнице, и Либби встретила его у двери своей спальни. Добежав до него, она прошептала: "Смит.. .Смит застрелился".
Смит лежал на их кровати. Он был без сознания, и из раны в голове сочилась кровь. Либби, Эб и Бланш Юрка отнесли его в машину Либби и отвезли в баптистскую больницу в Уинстон-Салеме, где четыре часа спустя молодой миллионер скончался, так и не придя в сознание.
Трагедия Смита Рейнольдса стала американским скандалом 1932 года. New York Daily Mirror, пытаясь поддержать свой падающий тираж, опубликовала серию из двадцати семи статей о Либби, обвинив ее в ношении мужской одежды, в том, что она сильно пьет и посещает безумные полуночные пирушки, в том, что она чувственный сексуальный пират, горячая сексуальная машина, айсберг презрения. Первая часть заканчивалась так:
"Будучи маленькой Золушкой со Среднего Запада, она очаровала Прекрасного принца, но их романтическая сказка была испорчена убийством — или это было самоубийство? Это триллер. Не пропустите это".
Семья Рейнольдсов, не желая выносить сор из избы настаивала на том, что Смит покончил с собой, но все остальные в Северной Каролине считали, что Либби убила его, возможно, при содействии Эба Уокера. Потребовалось более четырех месяцев, чтобы распутать то, что газеты начали называть "загадочной смертью Смита Рейнольдса". В поместье было проведено коронерское дознание, и все, кто был там в ночь смерти, были вызваны для дачи показаний. Почти все они лгали, утверждая, что Либби и Смит были совершенно счастливы, что никто не выпил лишнего и что вечеринка была тихой и заурядной.
В своих показаниях врали все - начиная от самих участников вечеринки до прислуги. Поэтому я опускаю подробности расследования этого дела. Либби и Эб проходили как свидетели. Итак, первая жертва моего рассказа - Смит Рейнольдс. И мы переходим к следующей.
Однако менее чем через месяц в Уинстон-Салеме было сформировано большое жюри для расследования дела Рейнольдса, и 4 августа 1932 года оно вынесло обвинительный акт: "что Альберт Уокер и Либби Холман Рейнольдс совершили незаконное, умышленное, тяжкое преступление и преднамеренно по злому умыслу или преднамеренно обдуманно убили З. Смита Рейнольдса". Эб Уокер был немедленно арестован, но Либби исчезла, и объединенные силы полиции Северной Каролины, Огайо, Мэриленда и Делавэра не смогли ее найти. Луиза Карпентер прятала ее в одном из своих поместий в северной части Чесапикского залива. Несколько дней спустя Либби сдалась полиции. Адвокат штата Северная Каролина решил, что у штата нет достаточных доказательств в поддержку обвинения в преднамеренности, и Либби и Эб были освобождены под залог. В конце концов дело так и не дошло до суда, главным образом потому, что вмешался Уилл Рейнольдс, дядя Смита и председатель исполнительного комитета табачной компании "Рейнольдс".
Но на этом все не закончилось. Смерть Смита Рейнольдса будет преследовать Либби до конца ее дней. Это повлияло на ее жизнь и карьеру, и почти все, кто узнавал ее - друзья, знакомые, новые мужья, любовники - проявляли более чем мимолетное любопытство узнать, что же на самом деле произошло той летней ночью 1932 года.
Одно дело - знать, что произошло, и солгать; более глубокая трагедия - не знать вообще. Всю оставшуюся жизнь Либби задавалась вопросом, стреляла ли она в Смита Рейнольдса или нет. Это было непохоже на нее, потому что она не была склонна к насилию; тем не менее, ее муж был мертв, и все, что она могла вспомнить, - это звук своего имени, грохот выстрела и теплую кровь.
Для Либби смерть Смита Рейнольдса стала точкой невозврата, за которой лежало будущее, которого у нее иначе не было бы. Это изменило все, но тогда она этого не знала. Прошла почти целая жизнь, прежде чем Либби, оглядываясь назад, смогла выделить тот трагический момент и доверительно сказать подруге: "Вот, именно там все и началось".
10 января 1933 года Либби преждевременно родила мальчика весом в три с половиной фунта, которого она назвала Кристофер Смит Рейнольдс. Затем началась битва за наследство его отца, и только 15 марта 1935 года она была улажена. Либби получила 750 000 долларов для себя, а ее ребенок унаследовал 6 250 000 долларов. Либби была вне себя от радости; она была богата, как всегда хотела. Но ее карьера рухнула, и с тех пор почти каждый мужчина, к которому она прикасалась, умирал насильственной смертью.
Следующие несколько лет Либби и Луиза Карпентер Дженни жили вместе с Кристофером, или Топпером, как называла его Либби, и с Санни, приемной дочерью Луизы, в поместье Луизы в Монтчанине, пригороде Уилмингтона. В 1934 году "Филадельфийский вечерний бюллетень" объявил, что "Либби Холман с заспанными глазами, волосами цвета воронова крыла, капризными губами и хриплым голосом" возвращается на Бродвей.
Либби чувствовала, что трагедия Смита Рейнольдса наконец-то осталась позади, и она подтвердила сообщения о том, что появится в новом мюзикле Говарда Дитца и Артура Шварца "Месть музыкой". Когда шоу открылось на Бродвее в ноябре 1934 года, отзывы были ужасными, и во время премьерного антракта было слышно, как женщина в вестибюле сказала: "Держу пари, она убила его". Хит Либби "You and the Night and the Music" был временно запрещен на радио, потому что его сочли слишком откровенным, что только укрепило ее и без того печально известную репутацию.
В следующем году MGM выпустила фильм под названием "Reckless (Безрассудный)", который, очевидно, был основан на деле Смита Рейнольдса. Либби была возмущена и пригрозила подать в суд, но вместо этого она уехала в Моншанен с Луизой и Топпером.
В 1936 году Либби познакомилась с актером по имени Филлипс Холмс, и у них завязался роман, который продлился два года — "ограниченная помолвка", как назвала это Луиза. Холмс соответствовал многим критериям Либби: он не был богат, но был на пять лет моложе ее, уступчив и красив, и он недолго учился в Принстоне. Но Филлипс казался слишком хорошим, чтобы все это было правдой, и, в конце концов, так оно и было. Они все чаще ссорились. Филлипс не понимал вспышек гнева Либби, ее ядовитых упреков и, похоже, не осознавал, что эту сильную, деспотичную женщину привлекали подчиненные мужчины, чью слабость она изначально использовала и в конечном счете сочла непростительной.
Поздней весной 1938 года она выгнала Филлипса из своего дома. Он был опустошен, но Либби не чувствовала сожаления и почти не объясняла перемену своего отношения к нему. Она, конечно, не сказала, что во время его долгих отлучек, когда он снимался в Лондоне или Голливуде, она встречалась с его младшим братом Ральфом, или Рейфом, как она его называла.
Рэйфу Холмсу, актеру, как и его брату, было двадцать три, на одиннадцать лет моложе Либби, и она называла его "самым сексуальным мужчиной в обоих концах города". 27 марта 1939 года они тайно поженились и провели медовый месяц в Тритопсе, поместье площадью пятьдесят пять акров между Стэмфордом и Гринвичем, штат Коннектикут, которое Либби приобрела годом ранее и на котором она построила огромный дом в неогеоргианском стиле как "подходящий и привлекательный дом для своего сына Топпера".
Летом 1940 года Ральф и Филлипс вступили в Королевские военно-воздушные силы Канады. Два года спустя Филлипс сдал экзамен на летчика-испытателя и, думая, что его немедленно отправят на европейский фронт, позвонил Либби, чтобы попрощаться. Днем 12 августа 1942 года, вскоре после взлета из Армстронга, Онтарио, военный самолет, пассажиром которого был Филлипс, столкнулся с другим самолетом. Выживших не было. Филлипсу было тридцать три. Это номер два в списке убитых.
Рейф провел три года в Канаде, обучая пилотов, а затем был отправлен в Англию, где провел следующие пятнадцать месяцев.
Вскоре после Дня Победы в 1945 году Рейф вернулся домой, страдая синдромом боевой усталости. Он намеревался бросить актерскую карьеру, чтобы заняться журналистикой или политикой, и получил несколько деловых предложений, но не принял ни одного из них. Вместо этого он погрузился в депрессию и начал выпивать скотч каждый день. Кроме этого, он принимал по восемь-десять таблеток снотворного на ночь и редко вставал раньше полудня. Он растолстел, и Либби это раздражало. Они редко занимались любовью; Либби не проявляла к нему сочувствия.
Либби в конце концов выгнала Рэйфа из "Тритопс". Шесть недель спустя его тело было найдено в его квартире на Манхэттене. Он был мертв пять или шесть дней. Судебно-медицинская экспертиза в Нью-Йорке показала, что молодой человек умер от отравления барбитуратами, но никто не знал, была ли передозировка преднамеренной или случайной. Это был номер 3 в списке Либби Холман.
Либби был сорок один год, и ее второй брак распался так же противоестественно, как и первый. Когда Хассард Шорт, дизайнер по свету, услышал о смерти Рэйфа, он сказал: "Что ж, Либби, похоже, определенно вошла в свою колею".
Той зимой и на следующий год Либби развлекала множество друзей в своем поместье. Эти друзья были сплоченной группой преданных поклонников, в которую входили режиссер Бобби Льюис, танцор Пол Годкин, автор текстов Джон Латуш, сценограф Оливер Смит, британский режиссер Питер Гленвилл, сценаристы Джейн и Пол Боулз и, иногда, начинающий драматург Теннесси Уильямс. Когда Топпер (сын) учился в подготовительной школе, Либби, с его одобрения, усыновила двух мальчиков, Тимми в 1945 году и Тони в 1947 году, и таким образом "Тритопс" был переполнен гостями, гувернантками и постоянным штатом из пяти человек, и детскими криками.
В июне 1950 года Топпер окончил школу. Перед поступлением в Дартмут той осенью он решил провести лето в Калифорнии, работая на серебряном руднике. В течение многих лет семнадцатилетний юноша был одержим альпинизмом, и он решил вместе с другом взобраться на гору Уитни, чтобы, как он сказал, "бросить вызов богам, нанести на карту неизведанное".
6 августа Топпер и его друг начали восхождение, а два дня спустя, когда они были в восьмистах футах от вершины, оба разбились насмерть. Либби никогда не видела тела Топпера, но его смерть стала для нее ее распятием. Она всегда верила, что он сделает что-то замечательное в своей жизни, что у него будет яркая и неповторимая судьба, "но только не это", - воскликнула она, - "что угодно, только не это".
Либби сфотографировала Топпера несколькими месяцами ранее; это было ее любимое его изображение, и она повесила его в прихожей перед своей спальней рядом с фотографиями Смита Рейнольдса, Филлипса и Ральфа Холмса. Она с горечью назвала эти фотографии "галереей всех моих романтических убийств".
В 1952 году, в память о своем сыне, Либби основала Фонд Кристофера Рейнольдса, который выделил более 3 миллионов долларов на борьбу за гражданские права, университетам, больницам, институтам, на помощь беженцам и в программы по связям с общественностью. Либби считала это своим самым большим достижением, и из всех пожертвований, присужденных фондом, она была больше всего довольна тем, которое она передала в 1959 году доктору Мартину Лютеру Кингу-младшему, который становился лидером движения за гражданские права. Кинг очень восхищался Махатмой Ганди и хотел посетить Индию, и когда Либби узнала о желании Кинга, она поручила фонду выделить грант в размере 5000 долларов. Кинг был благодарен Либби за ее помощь, и они с женой и Либби стали друзьями.
В начале пятидесятых Либби увлеклась актером Монтгомери Клифтом. Алкоголик и гомосексуалист, Клифт был на семнадцать лет моложе Либби, но она считала его главной любовью своей жизни, и хотя ее ближайшие друзья считали их отношения странными, они продолжались урывками почти десять лет. Они были преданы друг другу в своей безумной и нелепой манере, любовники, которые часто казались сообщниками, готовыми провернуть романтическую аферу только для того, чтобы доказать, что это возможно.
У нее обострилась язва желудка и она, наконец, перенесла операцию, в результате которой ей удалили семь восьмых желудка. Она также страдала маниакально-депрессивным расстройством, и чем старше она становилась, тем глубже становились ее "мрачные предчувствия". Она начала называть себя "повелительницей меланхолии". В 1959 году, к удивлению своих друзей, она вышла замуж за Луиса Шанкера, художника-абстракциониста, и для Либби это был своего рода романтический дебют: Шанкер не был ни молодым, ни геем, ни весельчаком, ни симпатичным.
Луиза Карпентер Дженни называла Шанкера "волосатым выскочкой". Постепенно ее старые друзья начали чувствовать себя нежеланными гостями в ее доме. Либби никогда открыто не обсуждала свой брак, но после 1963 года ее депрессия усилилась. Только ее служащие знали, что брак был для нее пыткой. Всякий раз, когда кто-нибудь спрашивал Уильяма Хилла, шотландского дворецкого Либби, о ней, о ее прошлом или о смерти Смита Рейнольдса, он отвечал: "Я не знаю, убила она Смита Рейнольдса или нет, но мужа, которого она должна была убить, - это был Луис Шанкер".
Не прошло и пяти лет, как близкие друзья Либби начали умирать один за другим- Люциус Бибби, Клифтон Уэбб, Таллула Бэнкхед, Джош Уайт. 23 июля 1966 года Монти Клифт умер во сне в возрасте сорока пяти лет. Его смерть была официально диагностирована как окклюзионная болезнь коронарных артерий, но один друг, возможно, был более точен, назвав это самым длинным самоубийством в истории. 4 апреля 1968 года Мартин Лютер Кинг-младший был застрелен на митинге. Несколько месяцев перед этим Либби написала ему:"у меня нет слов, чтобы выразить вам благодарность моего сердца за то, что вы есть в моей жизни". И вот теперь его тоже не стало.
Либби была в отчаянии, убежденная, что сама виновата в происходящих вокруг трагедиях. Она считала себя своего рода медиумом, проводником, через который смерть так и сочится на других.
В пятницу, 18 июня 1971 года, в Тритопсе, на переднем сиденье своего "Роллс-Ройса" Либби Холман покончила жизнь самоубийством, отравившись угарным газом. Ей было шестьдесят семь. Ее состояние оценивалось в 13 200 000 долларов, большая часть которых была пожертвована фонду Кристофера Рейнольдса.
Трагедии преследовали Либби с самого начала, окрашивали все ее мечты, и они не должны были закончиться с ее смертью. 4 мая 1973 года ее дорогая подруга Джейн Боулз, потерявшая зрение, речь и рассудок, умерла безнадежной шизофреничкой в клинике Лос-Анджелеса в Малаге. Ей было пятьдесят шесть, и ее муж Пол похоронил ее в безымянной могиле. 8 февраля 1976 года ее лучшая подруга Луиза Карпентер Дженни разбилась на своем частном самолете недалеко от Уилмингтона. Ей было шестьдесят восемь. Были и такие, кто, хотя и был в ужасе, любил утверждать, что Либби все-таки была ведьмой, что ее рука простиралась далеко за пределы ее могилы.
==========
Вот такая история о певице, возможно, не очень известной нашему слушателю, жизнь которой была полна трагедий. Надеюсь вам было интересно читать, как и мне писать для вас. Извините за такой подробный рассказ. Использован материал американских журналов (Vanity Fair, Playboy, и других, а также фото из журналов).
И как всегда спасибо вам за ваше внимание. Подписывайтесь, присоединяйтесь к нашему сообществу - впереди еще много разных статей о нашей музыке.