Сергей служил в армии старшиной.
Тот, кто служил, знает, что старшина в армии самый главный командир. В отличие от офицеров, он находится среди солдат круглые сутки. Поэтому знает каждого солдата лично. В его обязанности входит выполнение многих задач. Накормить, одеть, разбудить, уложить спать, помыть в бане, сменить бельё, выдать и принять оружие, следить за внешним видом и здоровьем солдат. Распределить на хозяйственные работы. Наказывать и поощрять тех, кто это заслужил. Для новобранцев это отец и мать в одном лице. Для старослужащих солдат это человек, от которого, при уважении к нему и знании тонкости его души можно извлекать для себя определённые послабления в службе.
Тайной мечтой Сергея было научиться играть на гитаре ну и, разумеется, петь под неё бардовские песни. Такой возможности у него, до службы в армии не было. Здесь же такая возможность появилась в лице одного из подчинённых ему старослужащих солдат. До дембеля (то есть окончания срока службы) тому оставалось месяца два. Он виртуозно владел гитарой и прекрасно пел. Чутко уловив тайное влечение Сергея к владению гитарой, сообразил, что сможет на этом извлечь выгоду для себя.
Выбрав удобный момент, обратился к старшине с предложением в течение двух оставшихся месяцев научить его игре на гитаре и пению. Сергей недолго колебался, тем более все его сомнения рассеялись, когда он, закрывшись с солдатом в каптёрке (кабинет всех старшин в армии, место хранения солдатского имущества) спел для него песню и услышал отзыв о его прекрасном музыкальном слухе.
Со следующего дня служба для солдата фактически закончилась. В то время, как вся рота занималась строевой подготовкой на плацу, рыла окопы, ходила в караул или на хозяйственные работы и т.д., он удобно располагался в каптёрке с Сергеем и, попивая чай с бутербродом давал уроки музыки.
Так продолжалось два месяца. За это время Сергей старательно бренчал на гитаре и пел бардовские песни, под одобрительные комплименты своего учителя.
Правда, он стал замечать, что перед началом уроков около каптёрки никто из солдат старался не появляться. Он отнёс этот факт к деликатности солдат. Дескать, их присутствие может стеснять его.
Наконец пришёл приказ о демобилизации солдата.
К этому времени он значительно потолстел и как говорится: - Щёки было видно из-за ушей. Пряжка ремня свисала ниже живота. Классический штабной писарь, да и только.
Когда автобус с дембелями вот-вот должен был отправиться, солдат выглянул в окно и поманил к себе Сергея. Когда тот подошёл он наклонился к его уху и тихо сказал:
- Товарищ старшина. Никогда больше не пойте и не играйте на гитаре. У Вас полное отсутствие музыкального слуха.
Автобус тронулся, увозя с собой хитрого учителя музыки.
Эта новость была как удар среди ясного неба. Ему стала понятна деликатность солдат, старавшихся во время его уроков не приближаться к каптёрке. Им было невыносимо слышать, как он терзает струны музыкального инструмента и изрыгает изо рта нечленораздельные звуки.
Автобус удалялся, увозя с собой хитрого солдата и мечту Сергея стать бардом.
Но у этой истории есть продолжение.
Сергей имел сильный характер, поэтому даже из своего музыкального поражение, он смог извлечь определённую выгоду.
Много лет спустя, он стал учить детей навыкам туризма. После окончания туристского похода садясь в электричку и видя, что мест нет, он давал команду детям оставаться в тамбуре, а сам заходил в переполненный вагон и начинал петь.
Любимой песней в его репертуаре была … по диким степям Забайкалья…
Не трудно представить себе, как он пел? если в течение двух-трёх минут вагон пустел. Конечно, не малую роль в этом имел и его внешний вид.
Сергей всегда носил очень яркую одежду. Оранжевого цвета анораку. Синие, с оранжевыми карманами и заплатами бриджи. И очень пестрые гетры. Очки он опускал на самый кончик носа. Глаза выкатывал из орбит. На губах появлялась пена. При каждом возгласе он ударял себя в грудь кулаками и, приседая, двигался по проходу.
Мне однажды пришлось испытать на себе весь этот ужас, под названием пение Сергея. Передать это на словах невозможно. Я испытал настоящий, ни с чем несравнимый шок.
Ночной переполох
Эта история приключилась в одном из маленьких сержантских караулов. Сержантскими их называли в нашей части потому что начальниками караулов были сержанты. Они охраняли всего один пост при входе в помещения небольших штабов, как правило, являвшимися филиалами больших.
Кто служил в армии и бывал в карауле, знает, как тяжело бороться со сном с четырёх до пяти часов утра. Об этом знают и проверяющие, которые именно в это время посещают караулы, чтобы убедиться в бдительности часовых. Один Бог ведает, сколько солдат во всём мире пострадало как раз в этот отрезок времени.
В одном из таких караулов сержант снял телефонную трубку и, связавшись с часовым, провёл с ним предупредительную беседу, целью которой было взбодрить его:
- Спишь, Закопыркин?
- Никак нет, товарищ сержант!
- Смотри у меня!!! Кстати, имей в виду: сейчас в штаб должен приехать сам командующий.
Офицер, дежурный по штабу, решивший отогнать от себя сон прогулкой на улицу, выйдя из своего кабинета, был очень удивлён выправкой стоявшего у тумбочки часового.
Прежде в это время солдат своим видом очень напоминал лопнувший воздушный шарик. Он стоял осунувшись, покачиваясь, одолеваемый сном, с висевшей где-то между ног пистолетной кобурой. Всем своим видом изображая жертву гестапо, которую мучают, не давая спать.
Сейчас же он увидел бравого солдата, стоящего с отменной выправкой, по стойке «Смирно». Так, наверное, выглядели когда-то гвардейцы на посту у покоев императрицы.
- В чём дело, боец? Почему такой бравый вид? – Поинтересовался удивлённый дежурный.
- А разве вы не знаете? – спросил у него часовой.
- А что я должен знать?
- Как же! Сейчас должен приехать сам командующий.
На глазах у часового произошло чудо. Фигура офицера моментально преобразилась и стала похожей на раздутую резиновую перчатку, надетую на бак с брагой, только произошло это очень быстро, в результате чего её тут же сорвало с горловины бака (то есть с места) и унесло в кабинет.
Буквально через двадцать минут штаб стали заполнять прибывающие по тревоге офицеры. Они выскакивали из подъезжавших к штабу такси и на бегу поправляя, а иногда и надевая обмундирование, устремлялись в свои кабинеты.
Прибывший начальник штаба с группой своих заместителей построились шеренгой в холе, ожидая высокое начальство.
Обалдевший от увиденного, часовой позвонил в караульное помещение и сообщил начальнику радостную весть:
- Товарищ сержант спасибо Вам, что предупредили. Тут такое творится! Приехали все офицеры штаба и теперь ждут командующего.
- Откуда они узнали?
- Я предупредил об этом дежурного. Он обещал похлопотать, о том, чтобы нас поощрили за полезную информацию.
От этой новости у сержанта возникло желание застрелиться или стать маленьким - маленьким и спрятаться от всех под коврик. Но придя в себя после первых минут испытанного им ужаса, он стал размышлять и пришел к такому выводу:
- Караул не подчиняется штабному начальству и недоступен ему. Поэтому нужно от всего отказываться и стоять в случае чего на том, что мы знать не знаем, и не можем ведать, куда может отправиться командующий. Ведь ХА! ХА! ХА! Не станет же он об этом докладывать по секрету сержанту Заморочкину.
Тем временем уже наступил рабочий день, а командующий не появлялся. Шеренга офицеров, потоптавшись ещё некоторое время, разбрелась по своим кабинетам.
Начальник штаба позвонил в приёмную командующего и поинтересовался: почему тот так долго к ним не едет?
- А с чего вы решили, что он должен к вам приехать? Кто вам об этом сказал?
Только тут до полковника дошло:
- А, действительно, кто?
Он тихо положил на рычаг трубку и отправился искать дежурного офицера, чтобы лично сказать тому пару «ласковых» слов. Не мог же он доложить адъютанту командующего, что информация поступила от рядового Закопыркина.
Эту историю рассказал командир роты, построив нас на плацу. Видимо, начальник штаба делал попытки провести своё расследование, чтобы наказать шутника. Но ситуация была настолько нелепой и забавной, что последствий для караульных не было никаких.
В конце своего повествования ротный попросил всех больше так не шутить и добавил:
- А то, не дай Бог, своей чрезмерной бдительностью вы устроите третью мировую войну.
- Вольно! Разойдись!
Бдительная ворона
Рота стоит на бригадном плацу уже полчаса. Идёт строевой смотр. Командир роты обходит солдат, построенных в несколько шеренг, и на выбор проверяет у них внешний вид, состояние одежды, обуви, оружия и прочей амуниции.
Наш взвод стоит последним, а ротный проверяет ещё только второй. Трудно сказать, когда очередь дойдёт до нас.
Стоять неподвижно трудно и скучно, поэтому я решаю сменить стойку и завести руки за спину. Хотя по Уставу в строю так стоять не положено, но кто это увидит, если я стою во второй шеренге далеко от начальства.
Поэтому я спокойно завожу руки за спину и расслабляюсь.
И в этот момент в правую ладонь шлёпается что-то тёплое и липкое. Причём этого тёплого и липкого очень много. Так много, что оно почти заполняет ладонь.
Инстинктивно я отдёргиваю руки и вижу, что моя правая ладонь заполнена птичьим помётом. Одновременно с этим я слышу над головой громкий, можно даже сказать командирский, окрик:
- Кар! (Отставить!)
Посмотрев вверх, вижу кружащую надо мной большую чёрную ворону.
Покружив немного, она садится на оконный карниз второго этажа казармы, находящейся от нас в десяти метрах, и попеременно кося то одним, то другим глазом в нашу сторону, начинает важно вышагивать по нему туда-сюда, всем своим видом напоминая недовольного чем-то командира.
Своим поведением она как бы говорила:
- Что Вы себе позволяете, рядовой? Разве можно нарушать Строевой Устав? Вот и получили от меня то, что заслужили.
Побродив так около минуты, она вспорхнула и улетела, издав на прощание громкое:
- Кар! (Смирно!)
Я стоял ошеломлённый от всего произошедшего и не знал, что делать с грязной ладонью.
Достав из кармана брюк платок, попытался очистить им руку, но только испачкал его и размазал помет по ладони.
Вот уж поистине говорят: - Бог шельму метит. - Пронеслось у меня в голове.
Оставшееся время до прихода в наш взвод ротного командира, я стоял по стойке смирно в надежде, что он не станет меня проверять. Иначе, увидев мою грязную руку, непременно задаст вопрос:
- Рядовой, почему у вас такая грязная рука? Вы что - неряха?
И что, по-вашему, я должен был бы ему ответить?
- Товарищ капитан! Я в строю «ловил ворон», и одна из них, за это, нагадила мне в руку…
Вряд ли командир поверил бы мне, что я говорю правду. Посчитал бы это объяснение неуместной и неудачной шуткой. Все, кто служил в Армии, знают, что командиры «любят» юмористов и знают где им нужно шутить – в солдатской столовой чистя картошку.
Мне повезло. Ротный меня не проверил. Видимо, моя бравая выправка убедила его, что у этого бойца всё в порядке.
С той поры, если у меня возникает желание бросить на землю, а не в урну, фантик от конфеты я вспоминаю бдительную ворону и не делаю этого.
Конфуз
В те далёкие времена для граждан, теперь уже бывшей страны, было обычным делом сдавать пустые бутылки в многочисленных пунктах приёма стеклопосуды. Я же такого удовольствия был лишён из за конфуза, случившегося со мной во время службы в армии.
В штабе, который охранял наш караул, находился бар. Здесь офицеры могли перекусить, выпить кофе и безалкогольные напитки импортного производства. Учитывая что события, о которых пойдёт речь, происходили в далёкие советские времена, когда граждан нашей страны не баловали такой продукцией, то попробовать эти экзотические напитки было нашей святой обязанностью, что мы - солдаты советской армии, регулярно и делали. По приезду в караул, мы с удовольствием покупали в баре фруктовую воду с очень приятным вкусом, несравнимым с традиционным лимонадом и крем содой. Правда была одна особенность, которую приходилось соблюдать: буфетчица требовала возвращать пустые бутылочки назад. Делали мы это по очереди.
В тот злополучный день подошла моя очередь, вернуть пустую тару в бар. Сделать это я решил ранним утром, до его открытия, чтобы ни попадаться на глаза служащим штаба.
Бутылочек скопилось много и, несмотря на их небольшой размер, несравнимый с отечественными «чебурашками», у меня возникла проблема их транспортировки. Никаких авосек в караульном помещении, разумеется, не было. Подумав немного, я несколько бутылочек засунул в полевую сумку, а остальные восемь штук нанизал на пальцы рук.
Уверенный, что никого не встречу на своём пути, я шёл спокойно, ничего не опасаясь, с растопыренными в разные стороны руками, чтобы ненароком не повредить хрупкий груз, висящий на моих пальцах.
Насвистывая что-то приятное, я повернул за угол караульного помещения и остолбенел от увиденного.
Мне навстречу, со стороны бара, шёл офицер в звании полковника.
Откуда он взялся? Ведь сегодня выходной.
Отступать было поздно. Нужно было что-то делать, так как при встрече с офицером я должен был его поприветствовать.
Сделать я это не мог, так как руки были заняты и ещё из-за гуманных соображений, по отношению к нему. Думаю, что даже у повидавшего многое в своей жизни боевого офицера нервы могли не выдержать вида «стеклянных» бутылкообразных пальцев, которыми ему отдал бы честь этот молодой солдат.
- Да! Дело дрянь! Нужно срочно подать рапорт на отпуск. Доработался до того, что уже солдаты со стеклянными руками стали мерещиться, - подумал бы он.
Отступать было поздно. В этот критический для меня момент я вспомнил, что в случае, когда руки военнослужащего заняты, то он может отдать честь поворотом головы в сторону старшего по званию.
Я последовал мудрым указаниям строевого Устава и, прижав руки к телу, с нанизанными на пальцы бутылочками, со звоном промаршировал мимо офицера строевым шагом.
Думаю, что нам обоим повезло. Офицер был глубоко погружен в свои мысли и, машинально отдав ответно честь, проследовал мимо, не глядя в мою сторону, а мне не пришлось объяснять полковнику, почему у меня такие странные пальцы...
Когда мы разошлись, я остановился в недоумении: откуда взялся этот полковник? Почему он шёл со стороны бара? Ведь ещё рано. Неужели бар уже открыт и там уже есть нежелательные для меня посетители? Что делать? Возвращаться назад? Но буфетчица требовала вернуть бутылочки сегодня. А приказ в армии - есть приказ и его необходимо исполнять.
Наверное, это какой-нибудь оперативный дежурный, решивший выпить с утра кофе, успокоил я себя и проследовал дальше.
И это была моя роковая ошибка. Лучше бы мне было вернуться назад…
В баре было не протолкнутся от множества старших офицеров, стоящих в очереди у барной стойки и сидящих за столиками. По всей видимости, они были экстренно вызваны в штаб на совещание, о чём я, разумеется, уведомлен не был и в данный момент, до начала работы, завтракали,
Я инстинктивно спрятал руки с бутылочками за спину и постарался сделаться незаметным.
Как поступить? Повернуться и уйти. В конце - концов, не обращаться же мне к очереди со словами:
- Товарищи офицеры, пожалуйста, расступитесь, у меня очень серьёзная боевая задача, мне нужно срочно сдать бутылочки. От этого зависит обороноспособность нашей страны.
Уверенности мне придал голос, обратившейся ко мне буфетчицы:
- Принёс? Ну, молодец. Давай!
С покрасневшим от волнения лицом я приблизился к барной стойке.
Офицеры неодобрительно посмотрели на нахального солдата, лезущего без очереди, но промолчали, всё-таки делал я это не по своей наглости, а по требованию буфетчицы, а она в баре, в данный момент, для всех была всем начальникам - начальник и бутылкам командир.
Уговаривать меня не пришлось. Мне очень хотелось как можно быстрее расстаться со своим специфическим грузом, поэтому я быстро прижал под левой мышкой бутылочки правой руки и попытался стянуть их с пальцев.
Но не тут-то было. К моему ужасу они не снималась...
За время моего перемещения к бару пальцы крепко всосались в горлышки бутылочек, и вылезать оттуда не желали. Им, видиш-ли, там понравилось.
О, ужас! Что делать – пронеслось в голове. Мне что придётся бить их об голову, как это делают десантники, что бы избавится от этих поганых прилипал? Ничего себе - картинка. Точно не для слабонервных. Представьте себе: вваливается в бар какой-то наглый солдат и начинает лупить себя по голове бутылками. Дурдом точно отдыхает.
Поэтому эту процедуру я оставил на потом, как последнее средство.
Похолодев от ужаса и покрывшись липким потом, я стал прикладывать максимальные усилия по вызволению моих частей тела из бутылочных горлышек, пытающихся поглотить меня.
Чпок!!!
Боковым зрением я увидел, как вздрогнули от неожиданности и шарахнулись от меня, стоящие в очереди, а сидящие за столиками офицеры повернули головы в мою сторону, и кто-то даже пролил от неожиданности кофе.
Таким образом, одна из бутылочек, позволившая наконец-то с сожалением отказаться от моего пальца, благополучно вырвавшегося на свободу, издала громкий прощальный звук, похожий на пистолетный выстрел.
В прямом смысле, обалдев от происходящего, я стал судорожно сдергивать бутылочки с пальцев, не боясь того, что они могут оторваться. И стал передавать буфетчице, но эти поганые пальцеглотатели, продолжали издавать громкие звуки: чпок, чпок, чпок… Ну, прямо как в американском фильме-вестерне, где ковбои палят в баре друг в друга
Ситуация, которую я создал, и мой смущенный вид, вызвали у офицеров улыбку.
Я же, «отстрелявшись», пулей вылетел на улицу и помчался в спасительное для меня караульное помещения, на ходу клянясь себе никогда в жизни больше не сдавать эту коварную стеклотару.
Патрон
Об Армии принято говорить, что это школа мужества, в которой молодых парней учат, как сказано в тексте присяги, стойко переносить тяготы и лишения военной службы, в том числе и несправедливость. Об одном таком случае я и хочу рассказать.
Летом мы выезжали в лагеря, где отрабатывали все необходимые солдату навыки. Жили в брезентовых палатках, совершали марш-броски с полной выкладкой (вещмешок, шинель в скатке, малая пехотная лопатка, противогаз, химзащита, плащ-палатка, фляжка с водой, оружие), рыли окопы в положении лёжа в полный профиль, ходили в атаку и стреляли. В общем, скучать не приходилось.
Помимо обычной стрельбы днём, довелось пострелять и ночью. Задание на первый взгляд казалось простым: по команде, заскочить в окоп, и увидев в темноте свет от лампочки, укрепленной на мишени, тремя очередями поразить цель.
Дождавшись своей очереди, я спустился в окоп и прицелившись по появившемуся в темноте огоньку, открыл стрельбу. Видно было, как мои пули ложатся, рядом с мишенью и вот-вот попадут в цель, но в самый ответственный момент автомат замолк. Кончились патроны.
Я не выполнил норматив и попал в штрафники, которым предстояло отрабатывать вековой армейский принцип: «Не доходит через голову, дойдёт через ноги»! То есть, бегать по полям и ночным дорогам и выполнять всевозможные команды:
- Газы! Противник слева! Окопаться! В атаку! Ложись! Ползком вперёд!
Рота отправилась в лагерь спать, а нас, штрафников, перед тем как приступить к воспитательной процедуре, задержали. Причина была серьёзная.
Во время стрельбы один из солдат истратил пять патронов, а шестой – оставшийся, автоматически выкинул из автомата, передёрнув затворную раму. Патрон затерялся где – то в окопе.
Командир роты построил «двоечников» и сообщил, что тот, кто найдет патрон, будет прощён и отправится с остальными спать.
Сон в Армии - это святое. У нас даже была поговорка: «Минута сна – мешок здоровья».
Это был шанс искупить свою «вину» перед Родиной.
Искали мы этот злополучный патрон долго, по очереди спускаясь в окоп. Фонарей не было и приходилось искать его руками. И надо же было случиться такому чуду, что именно я нашарил его там, где уже неоднократно искал не только я, но другие сослуживцы.
Довольный тем, что у меня появился шанс этой ночью поспать, передал патрон командиру взвода, а он - ротному.
- Молодец! - сказал капитан.
- Вставай в строй. Пойдешь спать.
Со счастливой улыбкой на лице, я было уже, направился в строй отличников, но не тут-то было. К ротному подошёл старшина и я услышал:
- Позвольте заметить, товарищ капитан, что эта находка довольно странная. На таком маленьком участке земли так долго искали патрон. Я не исключаю возможности, что этот боец (взмах руки в мою сторону) хотел его спрятать, а потом испугался и передумал. Его нужно не поощрить, а наказать.
- Поступай, как считаешь нужным. - Сказал капитан и ушел.
Я просто обалдел от услышанного, но моё мнение никого не интересовало.
Не смотря на слово офицера, я вновь оказался в строю штрафников и часа два бегал с ними по лесным и просёлочным дорогам, в то время, когда отличники спали и видели сны про дембель.
