120 лет назад, за год с небольшим до печально известной Цусимы и спустя месяц после эпического сражения с участием крейсера «Варяг», произошел еще один героический и трагический для русского флота эпизод. В тот раз в центре внимания оказался эскадренный миноносец «Стерегущий». В русско-японскую на долю наших моряков выпали разные по накалу и масштабам битвы. Неизменным в них было одно — беспримерное мужество соотечественников, их феноменальная способность к самопожертвованию.
До падения Порт-Артура, Мукденской битвы и Цусимского фиаско оставались многие месяцы, однако общая военная обстановка уже отнюдь не радовала: российское военное командование явно недооценило силы Японии, которой помогали англичане и американцы.
И тут случилась следующая «неприятность»: на полпути к Порт-Артуру (до него оставалось 20 миль) в густом утреннем тумане «Стерегущий» и «Решительный» встретились с четырьмя мощными вражескими кораблями, коими оказались эсминцы «Акэбоно», «Садзанами», «Синономэ» и «Усугумо». Позже к тем присоединились крейсеры «Токива» и «Титосэ».
Кавторанг Боссе, будучи старшим в связке, принял решение несмотря ни на что идти в порт, однако и тут возникли большие проблемы. Имея преимущество и в скорости хода, японцы довольно быстро настигли наши корабли, окружили чуть отставший от напарника «Стерегущий». Загрохотали первые выстрелы. Команда ушедшего вперед «Решительного» оказалась перед крайне непростой для русских людей дилеммой: развернуть судно и устремиться на защиту товарищей либо уходить в одиночку в Порт-Артур.
Неравный бой «Стерегущему» пришлось принимать одному, и это сражение было поистине ужасным. По русскому кораблю били со всех сторон, а он, отстреливаясь, теряя людей, продолжал медленно двигаться к Порт-Артуру. Когда разорвавшийся в угольной яме вражеский снаряд повредил два смежных котла, а кочегарку залило хлынувшей в пробоины водой, миноносец остановился. И все равно продолжил сопротивление.
В 7 ч 10 мин все было кончено. На воде качался разрушенный корпус судна, без труб и мачты, с искореженными бортами и сорванными со станин орудиями. Смертельно раненный сигнальщик Кружков перед подходом вражеского вельбота при помощи кочегара Осинина выбросил за борт сигнальные книги и секретные документы, привязав к ним кусок железа.
Согласно рапорту мичмана Хираты Ямазаки, который возглавлял высадившуюся на уничтоженный русский корабль «призовую» команду, глазам японцев предстала «картина настолько ужасающая, что не поддается описанию». Палуба «Стерегущего» была усеяна телами, многие из которых оказались разорванными на куски. Из пятидесяти двух членов экипажа в живых осталось лишь четверо: минно-машинный квартирмейстер Федор Юрьев, трюмный машинист 2-й статьи Василий Новиков, кочегары Алексей Осинин и Иван Хиринский.
В 9 утра на глазах прибывших русских и все еще недалеко убежавших японцев героический миноносец затонул: вода через разрушенные переборки заполнила все отделения.
Сражение получило международную огласку. Со ссылкой на японские донесения корреспондент английской «Таймс» написал в своей статье, что два русских моряка, не желая сдаваться врагу, заперлись в трюме, открыли кингстоны и затопили свой корабль. Этот материал перепечатала популярная суворинская газета «Новое время», после чего история «Стерегущего» начала обретать поистине эпический размах, перекликаясь с судьбой «Варяга» (хотя крейсер, когда его затопили, был пуст, а команда эвакуирована).
Скульптор Константин Изенберг отлил памятник с похожим сюжетом: двух раненых моряков заливает текущая в открытый иллюминатор вода. Тем временем специальная комиссия Морского министерства, тщательно разбиравшаяся в обстоятельствах легендарного боя, огласила вывод: на «Стерегущем» никаких «кингстонов затопления в машинном отделении не было», а японцы, прежде чем взять русский миноносец на буксир, тщательно проверяли трюмы.
Тумана в эту историю добавил вернувшийся из плена трюмный машинист Василий Новиков, который заявил, что именно он открыл кингстоны и начал затопление миноносца. Затем, мол, покинул его, прыгнув в воду, и был принят на борт находившегося поблизости японского вельбота. В общем, получалась какая-то неразбериха.
Легенда с кингстонами и затопившими себя с кораблем матросами оказалась живучей. В 1940-м ее воспроизвел в своем романе «Порт-Артур» писатель Александр Степанов. Позже она перекочевала в произведение Валентина Пикуля «Крейсера».
После революции ему с большевиками оказалось не по пути. Проживая со своей семьей в деревне Андроново Охотинского уезда Пермской губернии, он то ли вступил в ряды армии Колчака, то ли поддерживал ее, не беря в руки оружия... В 1920 году занявшие село красные без суда и следствия (вроде как с подачи односельчан) отправили героя Русско-японской войны «в распыл», даже могилки не осталось. Причем факт казни на долгое время советскими историками был забыт, зато дореволюционный миф об открывших кингстоны матросах всячески поддерживался в популярных «сказах» для народа.
Все эти несообразности, конечно же, нисколько не умаляют великого подвига моряков «Стерегущего». В Японии после окончания войны с Россией была установлена посвященная им стела из черного гранита, на которой начертано: «Тем, кто больше жизни чтил Родину».
У моряков же — особая память. Уже в августе 1904-го во славу мужества и стойкости команды «Стерегущего» на Балтийской верфи заложили минный крейсер с таким же названием. Впоследствии еще четыре корабля разных классов носили это легендарное имя. Нынешний его обладатель — корвет проекта 20380 — с 2007 года несет службу на Балтике.
А еще в честь «Стерегущего» назвали небольшой остров в архипелаге Северная Земля. В Курске, на малой родине лейтенанта Сергеева, имя отважного командира получила школа № 18.