Вчера я поделилась нашей большой проблемой - джеськиным страхом перед стрижкой и, как следствие, её ужасным поведением. У нас даже есть семейная история на эту тему.
Мы были записаны на груминг в выходной день на 14 часов. В это время у нашего на тот момент единственного человеческого ребёнка был дневной сон. Когда у нас не было других дел, мы с мужем любили проводить эти священные пару часов детсткого сна за просмотром какого-нибудь фильма или сериала. Надо сказать, периодически Димка обламывал нам весь кайф, просто не уснув именно в выходной день. Но того, что наши планы обломает собака, мы даже представить не могли.
"Хоть бы малыш сегодня хорошо поспал!" - думала я, укладывая его на дневной сон. Димка всегда долго и тяжело засыпал, а я всячески помогала ему в этом непросто деле. Пока я убаюкивала сыночка, лёжа с ним в обнимку, муж повёл нашу шерстяную дочку к грумеру в ветклинику, которая находилась в соседнем доме. За несколько стрижек до этой грумер попросила меня не стоять рядом с Джесси, когда её будут стричь: по убеждению мастера, собаки ведут себя намного хуже, когда рядом находятся их хозяева, потому что чувствуют больше смелости противостоять манипуляциям с их шерстью. С тех пор раза три Джесси стригли без моего присутствия и все было хорошо. Вот и в этот раз мы договорились уже привычным образом: мы приведем собаку к грумеру, а грумер позвонит нам минут за 10 до окончания стрижки, чтобы мы за ней пришли.
Стрижка длится 2-2.5 часа. При самом оптимистичном раскладе димкин сон длился примерно столько же. И у нас с мужем были грандиозные планы на это время!
В эти два часа мы решили оторваться по-полной, как два взрослых человека, то есть посмотреть фильм, скрасив блаженство от ничегонеделанья баночкой пенного, хрумкая чипсами.
Естественно, мы никогда не позволяли себе такого при ребенке. Кроме того, на тот момент я вообще уже три года не пила ничего крепче кефира: то беременной была, то кормила. И вот настал он - тот самый день, который должен был внести разнообразие в мои декретные будни (на самом деле я практически не пью, но после трех лет жёсткого запрета мне это все казалось чем-то очень интересным).
Похрумкать чипсами и пожевать чего-нибудь вкусненького при собаке, знаете ли, тоже не сказать, что очень комфортно. Представьте, как вы берете тоненькую копченую колбасу, такую солененькую и ароматную, и, не успев донести её до рта, ловите ЭТОТ ВЗГЛЯД пары карих глаз. Такой пронзительный взгляд! И преданный, и просящий, и укоризненный одновременно.
И вам совершенно не жалко этой колбаски для несчастного вечно голодного животного, но ему такое нельзя. "Собаченька, любимая, я бы дала, но тебе такое нельзя, животик заболит", - уговариваете и одновременно оправдываетесь вы, но собака почему-то продолжает сверлить вас этим ужасным взглядом. И уже не хочется никаких колбасок, потому что стыдно и неловко их лопать, когда на тебя смотрят эти грустные глаза самой голодной в мире собачки, а поделиться не позволяет здравый смысл, ведь ей это действительно нельзя.
Но в тот момент звезды сошлись как нельзя лучше: и малыш уснул, и Джеську отвели стричься. Предвкушая огромный кайф, мы с мужем выбрали фильм и поставили его скачиваться, насыпали в миску чипсы, нарезали тоненьких копченых колбасок, взяли по баночке пuва и уселись на диван, и начали изо всех сил отдыхать.
Но минуты через две этот фантастический отдых закончился: мне позвонила грумер.
"Приходите, Джесси плохо себя ведёт, я с ней не справляюсь", - сказала она в трубку.
Было и смешно, и неловко и обидно одновременно.
Я помчалась к Джеське. Когда я зашла в комнату, где её стригли, она уворачивалась от машинки и огрызалась. Я подошла к ней, чтобы погладить и успокоить, но Джесс с истеричным лаем набросилась на меня. Я до сих пор не знаю, что это было, но, похоже, в те секунды она меня даже не узнала.
Грумер сказала, что с самого начала стрижки Джесси вела себя очень беспокойно, а потом начала кусаться и визжать.
Но беспокоило мастера не только джеськино поведение: она всерьёз забеспокоилась о здоровье собаки. Грумер рассказала, что у Джесси начали синеть десна, а это признак гипоксии и это уже опасно.
Пока Джесс отдыхала и приходила в себя, мы ещё немного пообщались с грумером. Она объяснила мне, что ругать или применять силу по отношению к собаке в таком состоянии бессмысленно, если не сказать жестоко. Это не следствие невоспитанности, это безумный животный страх, который способен затмить вообще все. В панике собака перестаёт соображать, ею движут лишь инстинкты.
На вопрос о том, что же нам делать, грумер посоветовала попробовать какие-нибудь успокоительное средства, подобрав их с врачом.
Забегая вперёд, скажу, что к ветеринару мы сходили, но та не стала брать на себя ответственность и что-то советовать. Едиснтвенным, что она предложила попробовать, были какие-то кошачьи капли, которые для Джеськи были как слону дробина. И уже потом, когда начались наши поиски подходящего грумера, один из них посоветовал нам тaблeтки посильнее, которые хотя бы немного действуют на Джеську.
В тот раз её так и не достригли. Мы вернулись домой с позором, а наш грандиозный план потерпел крах.