Это нижегородское кладбище не слишком старое, но уже успело сменить множество названий: сначала Новое городское, после Красное (по цвету ограды, да и сейчас это название проскальзывает в речи старожилов), у Марьиной рощи, по улице Пушкина, Старое кладбище.
На Яндекс.Картах оно ныне отмечено как Бугровское, буду придерживаться этого названия. Хотя известнейший купец, хлебопромышленник, домовладелец и один из крупнейших благотворителей Российский империи Николай Александрович Бугров (1837-1911) не имеет к некрополю никакого отношения.
Однако давайте, прежде чем перейдем к основной теме моего повествования, немного поговорим о человеке, место упокоения которого дало название нынешнему некрополю.
Николай Александрович Бугров происходил из старообрядческой крестьянской семьи. Дед его, не гнушаясь никакой работы, трудился и бурлаком, и пастухом, и, скопив немного денег, организовал артель. А дальше были взяты за сущие копейки в аренду старые ветхие мельницы и отремонтированы, после чего начали приносить неплохие деньги на помоле. Сын его те мельницы уже выкупил в собственность и расширил семейное дело, а внук, получается, приумножил в тысячи раз. Бугрова называли "хлебным королем" России.
Основав собственное пароходство и механизировав мельницы, Николай Александрович добился небывалых доходов, и даже в 1896 году получил право поставлять хлеб русской армии. Интересно, что при всем этом управленческий штат "хлебного короля" составлял всего три человека: он сам, приказчик и бухгалтер, на которого периодически сыпались укоры в стиле "Да зачем ты мне вообще нужен, если вся бухгалтерия у меня в голове". Но вместе с тем Бугров был хорошим работодателем, помня, откуда вышел сам: у работников был нормальный 8-часовой день, хорошая зарплата, бесплатное жилье и питание. Кажется, что соцпакет изобрели больше 100 лет назад.
Бугров говорил: "Я бы кресты да ордена за работу давал — столярам, машинистам, трудовым, чёрным людям. Успел в своём деле — вот тебе честь и слава!"
К сожалению, в личной жизни Николай Александрович был несчастлив: к 36 годам он успел похоронить трех жен и трех детей, после чего решил до конца своих дней жить один и более семьи не заводить. Жил скромно: со старыми обоями, с простой едой на столе. Все его доходы были разделены в такой пропорции: 45% на развитие компании, 45% на развитие города и остаток на личные нужды и мелкую благотворительность.
На средства Бугрова в Нижнем Новгороде были выстроены первая центральная канализация (которая действовала до 1990 года!) и первый водопровод. Он профинансировал строительство городского театра и городской думы, да и многие другие здания тоже. Он не только выстроил, но и выделял ежегодные средства на содержание и еду приюта для вдов и сирот, ночлежного приюта, многочисленных богаделен для неимущих (не только в родном городе). И это лишь малая доля его деяний.
Ничего удивительного, что когда Николай Александрович Бугров скончался, то в последний путь его провожал весь город. Похоронен он был в старообрядческом ските, ибо Бугров еще и являлся главой старообрядческой общины города, много занимался церковной благотворительностью. В просторечии в Нижнем Новгороде беглопоповцев часто называли "бугровцами". Неудивительно, что и скит, известный с 1843 года, начали называть Бугровским. А следом и кладбище, расположенное совсем рядом, когда сам скит уже прекратил существование: в 1930х его сровняли с землей и застроили домами. До наших дней сохранился небольшой кусок стены с башенкой у дома по улице Пушкина, 34б. Естественно, никаких перезахоронений производить не стали, так что и могила Николая Александровича, и другие, — утеряны безвозвратно.
А теперь перейдем к истории нынешнего Бугровского, или Красного, кладбища.
Часто путают и называют его старообрядческим, но оно таковым никогда не было. Но путаница почти логична, ведь мы помним, что раньше совсем рядом располагался Бугровский скит.
Бугровское кладбище было организовано в 1880-1890хх годах (на карте 1896 года оно уже отмечено практически в пределах нынешней территории).
В начале ХХ века кладбищенская территория (между прочим, немаленькая, — 16 га) была обнесена кирпичной красной стеной на средства Варвары Михайловны Рукавишниковой, в замужестве Бурмистровой (1851 - 1932). Варвара Михайловна происходила из рода богатейших купцов и меценатов Нижнего Новгорода, сделавших состояние на торговле железом. Сама она увлекалась коллекционированием картин (после революции добровольно передав их в музей), являлась почетной попечительницей Нижегородского городского приюта им. графини О. В. Кутайсовой, да и вообще, немало помогала неимущим.
Вообще, о роде Рукавишниковых можно было бы написать большую статью, а то и две: так он был широк и своим размахом, и своими добрыми делами. Известная в наши дни династия скульпторов Рукавишниковых тоже имеет свои корни там, в Нижнем Новгороде.
Сразу отмечу, что до революции все представители Рукавишниковых, как и прочие купеческие династии и значимые фамилии, погребались в старинном Крестовоздвиженском монастыре. В начале 1930х гг. семейное захоронение Рукавишниковых было официально разорено, и красный гранит надгробий пустили на создание Памятника героям и жертвам революции 1905г. Он и поныне стоит в городе, на Площади Свободы.
К 1950м некрополь Крестовоздвиженского монастыря был стерт с лица земли. Перезахоронили буквально несколько человек.
А Варвара Петровна Рукавишникова, в связи с разорением семейных останков, была похоронена за алтарем церкви Успения Божьей Матери на Бугровском кладбище. И даже не удивляет, что захоронение до наших дней не сохранилось...
Что касается изумительно красивой церкви Успения Божьей Матери (только ради нее стоило ехать в Нижний я считаю), то выстроил ее в 1916 году архитектор, академик, преподаватель Владимир Александрович Покровский. Не все его постройки в России и за границей сохранились до наших дней, но, чтобы не уходить совсем уж в дебри, упомяну только здание Государственного банка в Нижнем Новгороде.
Место захоронения Владимира Александровича Покровского (1871-1931) неизвестно, скорее всего Православное Смоленское кладбище в Санкт-Петербурге. При случае напишу о его работах отдельный рассказ.
А пока полюбуемся на банк, сохранилось у меня фото с одной летней поездки в Нижний Новгород.
Но вернемся теперь обратно на Бугровское кладбище. Простите, что постоянно отхожу куда-то в сторону, но столько хочется рассказать...
До революции в свежеотстроенной церкви не успели отделать интерьер. А потом началось. Сначала храм строился для новообрядческой церкви. В 1925 году нижний этаж по договору заняла патриаршая церковь. В 1934 году власти передали нижний этаж обновленцам. А уже через год пустили на второй этаж паству закрывшейся патриаршей Покровской церкви. В общем, сменяющие друг друга религиозные общины на свои средства постепенно выполнили отделку помещений. К войне всех выгнали и разместили чулочно-трикотажную фабрику.
И только в 1960х гг. церковь Успения Божьей Матери обрела постоянных хозяев: здесь разместилась старообрядческая община. Только, после фабрики, вновь пришлось делать ремонт за счет верующих.
Мы с подругами хотели зайти на территорию, рассмотреть все поближе, но на нас начала орать какая-то бабуля из-за отсутствия юбок в пол, так что пришлось от идеи отказаться))
А теперь наконец прогуляемся по дорожкам этого не слишком старого, но достаточно интересного кладбища. Зима, конечно, — не самое удачное время года для изучения некрополей, так что пришлось довольствоваться несколькими прокопанными кем-то тропинками среди сугробов по пояс. Но, даже будучи укрытым снегом, этот некрополь выглядел в разы аккуратнее и ухоженнее, чем десятки виденных до него. Да, кое-где покосились немного кресты или ограды, пара надгробий из увиденных и вовсе завалились, но это выглядело скорее исключением.
В дальнем углу некрополя в 1994 году по инициативе Нижегородского общества жертв политических репрессий установили мемориальный камень. Здесь, на Бугровском кладбище, после революции и аж до 1938 года, то есть годами, расстреливали репрессированных. Никаких могил не было, не сохранилось: просто рыли траншеи и хоронили людей вповалку. Позже "сверху" производили новые захоронения. Так что теперь невозможно подсчитать хотя бы примерно число тех, кто сгинул в тех страшных траншеях.
Напротив камня, около кладбищенской стены, в 2005 году была установлена "Стена памяти". Как я жалела, что она практически вся скрыта в сугробах!.. Получилось сфотографировать немногое.
Здесь возник стихийный мемориал, мемориал памяти о тех, кто безвинно погиб или на этом кладбище, или в окрестностях города. Очень много священнослужителей. И имена, и даты, и подписи: "расстрелян", "расстреляна"... Страшное, но очень важное место.
На кладбище есть братская могила, связанная с Великой Отечественной войной. Над ней установлен монумент с надписью "Погибшим от фашистской бомбы 4.XI.1941", а с другой стороны — статуя.
В этот день немецкие бомбардировщики полностью разрушили главный корпус радиотелефонного завода имени В.И. Ленина (в наши дни это Нижегородский телевизионный завод имени В.И. Ленина). Практически в одно мгновение погибли 92 человека, и именно они здесь все и похоронены. Еще порядка 190 человек получили ранения разной тяжести.
У подножия монумента, скрытые под снегом в момент моего приезда, размещены таблички с именами погибших.
На Бугровском кладбище похоронен человек, очень тесно связанный с темой старообрядчества, я сейчас говорю о писателе Павле Ивановиче Мельникове-Печерском (1818-1883). Вообще, от рождения его звали Павел Иванович Мельников, но после он взял псевдоним Андрей Печерский, кстати предложенный Далем, с которым они многие годы общались. А сегодня мы его знаем под двойной фамилией.
Основную известность принесла ему дилогия из романов "В лесах" и "На горах", написанных во второй половине XIX века. Там очень подробно описаны быт и традиции старообрядцев. Пожалуй, это единственные произведения о раскольниках подобного масштаба, и не зря литературные критики ставят порой книги Мельникова-Печерского в один ряд с "Бесами" и "Войной и миром". А по мне так его книги даже интереснее. Его герои будто оживают на страницах книг, и каждая страница переносит в то время и в те декорации, от дома купца-старообрядца до скрытого в лесах скита.
Удивительно, что книги, написанные с таким вниманием и даже симпатией к старообрядческому быту, были созданы бывшим чиновником по особым поручениям (с 1847 года), который активно участвовал в гонениях раскольников и называл их "язвой государственной". В 1866 году Мельников-Печерский был уволен со службы и занялся литературной деятельностью вплотную.
Кстати, триптих Нестерова "Великий постриг", "На Волге" и "На горах" был написан под впечатлением от книг Мельникова-Печерского.
А это облезлое ныне основание (увенчанное не менее облезлым крестом) было установлено над могилами супругов Анненковых и их сына Николая в Крестовоздвиженском монастыре. При ликвидации некрополя надгробие перенесли на Бугровское кладбище, а прах, как я понимаю, так и не перезахоронили.
Иван Александрович Анненков (1802-1878), будучи тогда в звании поручика, 14 декабря 1825 года командовал взводом охраны правительственной артиллерии на Сенатской площади. Однако среди его друзей было так много декабристов, так много всплыло доказательств причастности к восстанию, что, не смотря на вроде бы "противоположную" сторону, Иван Александрович был приговорен к лишению чинов и дворянства, 20-летней каторге и пожизненной ссылке в Сибирь. После срок сократили до 15 лет.
За полгода до этих трагических событий Иван Александрович познакомился со своей будущей женой, дочерью наполеоновского офицера, модисткой Жаннетой-Полиной Гёбль (1800-1876), в России взявшей имя Полина Егоровна. Она уезжает в Сибирь вслед за ним, и там, в Чите, в маленькой деревянной церкви, они венчаются. С жениха в этот момент разрешили временно снять кандалы.
Только в 1856 году Анненковым было разрешено вернуться из Сибири, и они поселились в Нижнем Новгороде, так как в Петербург и Москву им было запрещено приезжать. Тут и прожили до конца дней своих. Иван Александрович принял самое деятельное участие в организации крестьянской реформы 1861 году и в улучшении быта крестьян, а в 1868 году был избран мировым судьей. А героическая его супруга Полина Егоровна Анненкова выносила 18 (!) детей, но выжило лишь 7...
История супругов Анненковых вдохновила писателя Дюма на роман "Учитель фехтования", а режиссера Владимира Мотыля — на одну из основных сюжетных линий в фильме "Звезда пленительного счастья".
Рассказывая об этом некрополе, обязательно следует вспомнить конструктора Василия Ивановича Калашникова (1849-1908). Это надгробие тоже было перенесено из Крестовоздвиженского монастыря, на этот раз с прахом покойного.
Василий Иванович модернизировал пароходные паровые двигатели и сконструировал новый тип паровой машины для мелководных рек, что помогло сильно сократить расходы топливо и существенно опередить все заграничные разработки. Калашников вообще был патриотом и признавал только российское, а значит, оно должно было стать лучшим.
Он принимал участие в постройке первого в мире завода по производству нефтяных смазочных масел, сконструировал водонапорную установку при запуске первого городского водопровода (привет Николаю Александровичу Бугрову), основал первый в мире журнал по речному делу... Да много что еще, всё и не перечислить.
Из разоренного монастырского некрополя было перенесено еще одно захоронение (еще бы не перенесли, если даже город был переименован в Горький!) — маленькой девочки, Катюши Пешковой, которая в 1906 году умерла от мененгита в возрасте всего 5 лет.
Максим Горький тогда уже не жил с ее матерью, своей законной женой. Прислал из США, где в то время ездил с любовницей, письмо с утешениями и наказом беречь единственного оставшегося сына.
Такая вот история.
Упомяну еще несколько имен тех, кто здесь похоронен:
— Хоккеист Скворцов Александр Викентьевич (1954-2020), олимпийский чемпион, трехкратный Чемпион Мира.
— Иван Петрович Скляров (1948-2007) — мэр Нижнего Новгорода, а впоследствии губернатор Нижегородской области.
— Доктор медицинских наук, хирург Березов Ефим Львович (1895-1958) за свою жизнь написал около 160 работ, включая 8 монографий по хирургии желудка. Благодаря его труду наша медицина шагнула далеко вперед: это и первое в стране хирургическое лечение хронической коронарной недостаточности, и разработка тактики лечения гастро-дуоденальных кровотечений, и техники хирургических операций при раке желудка, и многое, многое другое.
— Художник Виктор Федорович Летянин (1921-2009) писал пейзажи и жанровые сцены, но после войны, вернувшись с медалью "За взятие Берлина", начал писать еще и на тему Великой Отечественной войны. Особенно его картина "На Курской дуге" хороша...
— Архитектор-реставратор и историк архитектуры Святослав Леонидович Агафонов (1911-2002) возглавил в 1951 году Специальную научно-реставрационную производственную мастерскую, где разработал методику реставрации Нижегородского кремля. Его метод стал основополагающим при реставрации древнерусских крепостей, так что после восстановительных работ в родном городе, он консультировал при реставрации крепостей в Смоленске, Пскове, Орешке, Старой Ладоге.
— Игорь Иванович Африкантов (1916-1969), конструктор ядерных реакторов и оборудования для атомной промышленности.
— Скульптор, народный художник РСФРС Павел Иванович Гусев (1917-2010).
— Фольклорист Владимир Николаевич Морохин (1921-1996) организовывал экспедиции по Среднему Поволжью для сбора и сохранения фольклорного материала. Автор множества фольклорных сборников и научных работ.
К надгробию Николая Ивановича Кочина (1902-1983) мы сквозь сугробы не пробились, но указатель к ней — единственный указатель, который мы встретили на кладбище.
Он писал книги о жизни родного края, о крестьянском быте. И в какой-то момент перегнул палку (по мнению властей), ибо слишком наглядно показал нежелание крестьян участвовать в коллективизации. За антисоветскую пропаганду был осужден в 1943 году и этапирован в Казахстан, в Степлаг, где прожил долгие 10 лет. После ему разрешили вернуться, с некоторыми условиями конечно.
И еще немного фотографий заснеженного некрополя:
Вот, кажется, и все на сегодня, и так слишком длинным получился рассказ.
Благодарю за внимание.
