Всё утро мой друг бубнил, что хочет съесть, а точнее впиться в сочный гранат, от которого нахлынут воспоминания о солнечной Абхазии и задребезжат вкусовые сосочки. Другими словами – сладкий и сочный. Магазинные гранаты он не любит, по его лицу всегда было видно, насколько они не из Абхазии.
Мы надели угги на шерстяные носки и в минус 27 попёрлись в самое правильное место, за самыми правильными гранатами.
Я пыталась его отговорить, но аргумент: «Похоже, у меня упал гемоглобин. Кружится и темнеет перед глазами» - вызвал у меня чувство вины ровно до момента, пока мы не сели в машину. Хотелось спросить у него: «На кого оформил завещание?», но я сдержалась.
Так мы оказались на колхозном рынке в центре Казани. Мой друг - в радостном предвкушении и, судя по довольному лицу, голова у него не кружилась, а я - без подробностей о завещании.
Среди рядов с мясом и зеленью мы увидели стол с гранатами. Они были выложены в египетскую пирамиду, и на вершине красовался тот самый, ради которого мы пёрлись в мороз.
Мой друг – человек очень умный, может за 5 минут объяснить сложные вещи, например, теорию относительности и вероятности, да так, что я понимаю. Правда, через 30 я всё равно забываю, и единственное, что могу ответить на его вопрос: «Что ты поняла?» - это: «Всё в мире вероятно, и всё относительно».
Как писали Ильф и Петров, этот гигант мысли (без преувеличения) стоял на рынке, рассматривая с каким-то детским изумлением то пророщенный горох, то вяленую хурму. С таким же изумлением с мясного прилавка на него смотрела отделенная от туши голова порося. Прекрасный покупатель для находчивого торговца. Мёд буквально сам забрёл в берлогу к медведю.
Я говорю другу: "Ты тут стой, выбирай, а я пойду в ряды с мешками со странным наполнением». Больше всего на призывы продавцов «Покупай» я люблю отвечать: «А что из этого можно приготовить?» Некоторые из торговцев даже звонили жёнам. Так однажды я узнала, как правильно вымачивать фасоль.
И вот, когда продавец рассказывал мне уже о седьмом рецепте блюда с пастернаком, я начала волноваться, потому что ни друга с гранатом, ни без него не было видно. Я спросила продавца пастернака: «Без обид, но где тут у вас продают гранаты? Я друга потеряла». Со словами «Пойдем, дорогой» мы направились в сторону "египетской пирамиды". Там мой друг уже протягивал четыре купюры по сто рублей, держа в руках один единственный гранат, то есть ни два и ни три.
Вспомнила, как мы с бабушкой ходили на рынок. Время было постперестроечное, когда всё дорожало, денег не хватало и ничего на прилавках не было. Когда она слышала цену, например, на сливочное масло, то отвечала: «Да нехай его черти заберут. Пойдем отсюда, Вера».
Я обратилась к продавцу пастернака: «Не кажется ли вам, что один гранат не может стоить 400 рублей?». Он задумался и обратился к продавцу гранатов: «Ну ты что делаешь?». Тот замешкался и ответил: «400 за килограмм, выхватил из рук моего друга гранат и поставил на весы. В итоге мы заплатили 220 рублей и взяли еще пастернак.
Прошло два дня. Мой друг говорит: «Такой вкусный гранат был, я почти что побывал в Абхазии». Я отвечаю: «Ты что, не мог взять сразу два, чтобы побыть там подольше?». А он мне: «Может, съездим на рынок?».
Я вновь надеваю свои угги на шерстяные носки, так как мороз всё ещё держался, и говорю: «Гранат будешь покупать сам, ты уже знаешь, что четыреста за кило, а после решим, что делать с пастернаком, который лежит в холодильнике рядом с картошкой, покрытой ростками».
Так мы оказались на рынке второй раз. И я могла бы отказаться от поездки, но человек приехал ко мне в гости на 3 дня с пониженным гемоглобином.
На вершине "египетской пирамиды" снова красовался гранат. Тот самый и вроде за четыреста.
Мы с другом стояли примерно в десяти метрах от «пирамиды», рядом с прилавком запчастей для холодца, и спорили, кто пойдет покупать. Грузный продавец гранатов восседал на старом, потёртом табурете, перебирая в руках четки и что-то говоря себе под нос.
Мой низкогемоглобинный друг почти убедил меня, что я должна купить гранат, как принимающая гостя сторона. Я посмотрела на продавца, прикидывая, сколько сегодня могут стоить у него гранаты, и заметила, что он смотрит прямехонько на нас, усерднее перебирая свои чётки.
Я говорю другу: «Не оборачивайся, он узнал тебя». И начинаю смеяться до боли в глазах. Друг занервничал и спрашивает: «Что он делает?». Я отвечаю: «Смотрит на тебя из-под кепки, перебирает чётки и что-то бормочет, наверное, проклинает пастернак».
И продолжаю: «Соберись, подойди к нему и твердой мужской рукой поставь два граната на весы».
В этот раз мы вернулись домой без пастернака, но с пакетом гранатов, так как на следующий день мой друг возвращался в Москву, а там тоже совсем вам не Абхазия.