Есть рассказы, которые нужны тебе как воздух.
Глянь-ка, за одну минуту, всего одну минуту, крохотность текста раскрывает перед тобой нехоженую тропу увидеть чарующий пейзаж, – ты зажмуришься на солнце; вдохнешь полной грудью свежий воздух и схватишься за первую березку, голова-то закружилась. Ей богу.
Я наглядно представил себе заснеженную глушь, где снег под солнцем не знает куда ему деваться; а солнце улыбается и светит – помогает потихоньку снегу уйти.
И лес прощается с зимой симфонией падающего с веток снега – хвойные деревья, как по смычку невидимого дирижера, поднимают опустившиеся от снегопадов лапы и сбрасывают с себя белые одежды, играя свою партию в оркестре леса. И лесное зверье как будто начинает перепляс.
Никак нельзя упустить этот рассказ Пришвина, нельзя не стать свидетелем ритуала прощания с зимой в акварелях польского художника Гжегоша Врубеля.
Михаил Пришвин «Жаркий час»
В полях тает, а в лесу ещё снег лежит нетронутый плотными подушками на земле и на ветках деревьев, и деревья стоят в снежном плену.
Тонкие стволики пригнулись к земле, примёрзли и ждут с часу на час освобождения. Наконец приходит этот жаркий час, самый счастливый для неподвижных деревьев и страшный для зверей и птиц.
Пришёл жаркий час, снег незаметно подтаивает, и вот в полной лесной тишине как будто сама собой шевельнётся еловая веточка и закачается. А как раз под этой ёлкой, прикрытой её широкими ветками, спит заяц. В страхе он встаёт и прислушивается: веточка не может же сама собой шевельнуться. Зайцу страшно, а тут на глазах его другая, третья ветка шевельнулась и, освобожденная от снега, подпрыгнула. Заяц метнулся, побежал, опять сел столбиком и слушает: откуда беда, куда ему бежать? И только стал на задние лапки, только оглянулся, как прыгнет вверх перед самым его носом, как выпрямится, как закачается целая берёза, как махнёт рядом ветка ёлки!
И пошло, и пошло: везде прыгают ветки, вырываясь из снежного плена, весь лес кругом шевелится, весь лес пошёл. И мечется обезумевший заяц, и встаёт всякий зверь, и птица улетает из леса.
***
Михаил Пришвин написал замысловатый затейливый заманчивый этюд, где несколько мгновений мы провели там, но все быстро уходит, мы уже затопили печь, задернули занавески на окнах, валенки поставили ближе к печи, (ведь снега в сугробе зачерпнули), поставили вариться картошку на обед, пару яиц, а кашу томили с вечера, чтоб позавтракать.
Наши следы смешались со следами других людей. Наши следы растаяли вместе со снегом.
...Ты тихо прошел на автобусную остановку, поставил ногу на первую ступеньку "Пазика" – помните такой автобус? Перешел на железнодорожный вокзал, и твой поезд давно отправился от перрона. Глянешь с тоской, откажешься от чая назойливой проводницы, сожмешь поплотнее губы, нет-нет, да спросишь себя: "Лесной шум, ты и вправду мне не приснился?"
Пишите...