Это одно из первых воспоминаний, когда я попал за Малый Левобережний канал.
Возможно, я и бывал здесь раньше, но не запомнил по простой причине, что не было экстремальной ситуации.
В этот день была сильная облачность и допускаю, что прошёл дождь, было не по - летнему прохладно.
Я вместе с пацанами нашей улицы, вышли из хутора у крайней хаты Шурика Савченко и по натоптанной, можно с уверенностью сказать, тайной тропинке подошли к грейдеру.
Здесь к нам присоединились пацаны с других улиц, сговаривались на встречу или нет, но собралась довольно крупная группа, человек в тридцать.
Это моё первое воспоминание, когда пацаны хутора были объединены одной идеей.
На тот момент мне было немного больше четырёх с половиной лет, а может и поменьше.
Кто принёс весть в хутор, что за каналом на гороховом поле полно зелёных стручков, в самом наилучшем виде вкусовых качеств, позабыто давней историей.
Собравшиеся пацаны со всех улиц договорились действовать по единому плану, вначале за канал по кладке, сделана кладка была специально для удобства рабочих совхоза ходить на огород, несколько ребят выходят к полю, оценивают ситуацию.
Мы же перебравших на другую сторону канала, спрятавшись в лесополосе ждём их сигнала. И при благоприятных условиях, выдвигаемся всем коллективом к полю.
Держались и кучковались в этом временном таборе своими улицами.
Хорошо помню переход по кладке на другую сторону, было страшновато перебираться, пугала высота и спешка задних ребят, которые поторапливали, если б не перила с одной стороны, не знаю, пошёл бы я на другую сторону.
И вот мы на другой стороне, самые нетерпеливые высовывались из лесополосы.
Само поле находилось в метрах пятистах на север от места нашего наблюдения, там намного позже построят кульстан с помещениями и навесами для техники.
Просигналили с поля, и вся ватага дружно вывалилась из зарослей лесополосы и устремилась вперёд, на гороховое поле.
Хорошо помню, как подошли к полю, и что тут началось, кто - то с краю стал обрывать стручки и есть на месте, более выдержанные побрели по полю.
Пацаны разбрелась по зелёному ковру большого поля, обрывали и лопали горох.
Времена ещё голодные и не всегда дома можно было хорошо поесть.
Ели с аппетитом, делились товарищи опытом, что не совсем набитый стручок, слаще набитого и плотного стручка.
Всё внимание было себе под ноги, в поисках стручков.
И вдруг по полю крик:
- Атас.!!! Дед Алейник!
Я стоял не далеко от края, поднял глаза на поле и видел, как пацаны мчались с поля в сторону канала, с востока по временной дороге вдоль горохового поля, рысью бежала лошадка, тащя за собой бидарку, в которой сидел человек и грозил кнутом в нашу сторону.
Меня ухватили за руку и потащили за собой.
Старшие пацаны с нашей улицы, никогда не бросали своих.
Я не поспевал за Толиком, меня схватили за другую руку, и мне оставалось только переставлять ноги.
Я только и слышал от товарищей :
- Шурик давай быстрей, догонит дед, засечёт кнутом.
Дед Алейник строгий человек, фронтовик, жил на нашей улице, второй двор от клуба, много чем были наслышаны о нём от взрослых.
И для достижения цели дед мог применить физическое наказание.
Фронтовики они серьёзный народ, чваниться не будут.
Быстро наведут дисциплину.
Это предупреждение придавало новых сил и мы мчались наискось поля, к каналу, где он у грейдера делал поворот строго на восток, кладка оставалась далеко слева.
Остановились только у канала, чтобы перевести дух, среди нас не оказалось Грини.
Ребята разбегались своими улицами и уже по прятались в лесополосе, мы всматривались в поле, на поле не единой души.
Подумали, Гриня побежал на прямую в лесополосу с другими ребятами.
Но что это за фарс такой, за проезжающей бидаркой в поле, увидели поднявшегося в полный рост из гороха Гриню, который отсалютовал нам рукой, и снова залёг.
Пацаны сходу форсировали канал, меня же на закорках перенесли на другой берег, мал ещё.
Вдоль канала двинулись на запад, в лесополосу, чтобы дождаться товарища.
Прошло немного времени, и мы увидели, переходящего канал Григория, который улыбался во весь рот.
Гриня приближался к нам, улыбался и похлопывал по оттопыренным карманам штанов, он время даром не терял, пока мы занимались беготнёй, он спокойно лежал в горохе и обрывал стручки.
Мы завидовали его храбрости и сообразительности, да и смелости тоже, заметил бы его управляющий, ох как бы ему не поздоровилось, да ещё бы от родителей досталось.
Горох Гришка раздал товарищам и мне горсть выдал, шли мы по лесополосе, хрямали стручки гороха, посмеивались, как удачно прошло время.
«На углу» повернули к хутору и вдоль канальчика побрели к дому.
Ещё не одно гороховое поле подвергнется подобному нападению, но такого массового участия уже не будет.