Вернувшись в Штаты после Большой Третьей, Мерф Беннет с год колесил по стране, а когда понял, что в дороге покой ему не светит, прибился к берегу родному. Там,в Оклахома-Сити, он случайно и встретил свою подругу детства – Нэнси. Она давно уже стала миссисШилдс, но, судя по большим тёмным очкам и обилию тонального крема под левым глазом, жизнь у неё не задалась. А как так вышло, она подробно старалась рассказать Мерфу Беннету с первой минуты встречи, пока ехали, выбирали заведение и ждали заказ в кафе «Дэн Марино».
Нэнси Шилдс обладала противным писклявым голоском, хорошо сохранившейся крупной грудью и прекрасной задницей. Наверное, именно последние два пункта и спасали её в семейной жизни. Но как можно жить с ней, Беннет уже не мог представить, а с момента их встречи прошло всего-то двадцать минут.
К тому времени, как принесли заказ, он узнал о её муже: тот работал охранником в тюрьме к северу от города. Послушал всё о болячках её трёх деток и знал наизусть, как они прилежно учатся и кем в будущем станут. Но стоило Беннету спросить о синяке, как Нэнси Шилдс вмиг смолкла. Полив свою часть пиццы оливковым маслом, откусила кусок. Начинка потекла по её подбородку, и она, спешно отложив пиццу, развернулась на стуле, чтобы попросить у официантки салфетки. Тут-то она и увидела через окно двух приятелей её мужа.
«Вот же чёрт», – подумала она, глядя на своего школьного друга.
Свернув в трубочку кусок пиццы, Беннет справился с ним в два укуса. Краем глаза он заметил, что Нэнси поменялась в лице, но, пользуясь передышкой, старался не подавать виду: жевал пиццу, смотрел документальный фильм про Дэна Морино, который транслировался прямо на стену в зале. По экрану шла нарезка самых лучших моментов с супербоула восемьдесят пятого года. Комментатор в красках описывал, как сто лет назад «Дельфины» проиграли «Форти Найнерс», а мисс Шилдс дрожала так, словно её семья когда-то заложила дом и всё поставила на проигравших.
Наклонившись к столу, она коснулась его руки:
– Мы тут не одни.
– Конечно, не одни, – ответил он с набитым ртом, – для этого мы в кафе и пошли.
– Ты не понял,– пискнула она, чуть повысив голос, и высокая нота резанула слух Беннета.
Морщась, он проследил за направлением её взгляда. Два парня в форме, у барной стойки, в полном снаряжении и при оружии.
– Не смотри на них, – кусая губы, попросила Нэнси.
Беннет вопросительно поднял брови.
– Это Чен и Кори, – прошептала она, – работают с моим мужем.
Вопреки совету, он окинул их взглядом. Рассмотрел во всех деталях: один азиат, другой похож на индейца. Они ответили ему тем же, во взгляде читалось: «На хер отсюда пошёл!»
– Знаешь, а мне начинает тут нравиться, – скручивая очередной кусок пиццы, сказал Беннет, и откусил добрую половину за раз.
– Ты прости, Мерф. Наверное, это муж их ко мне приставил, – она замялась, ёрзая своим прекрасно сохранившимся задом по диванчику, – это я во всём виновата.
– Ой, брось, – прожёвывая кусок, отмахнулся он.
– Тебе надо уйти, а то они рано или поздно подойдут и тебя прогонят.
– Прям прогонят?
– Ага, – кивнув, она потупила взгляд.
Казалось, такое с ней происходило не в первый раз. И что самое противное, Беннету показалось, что она испытывала от этого удовольствие.
– А знаешь, Нэнси, сходи-ка в дамскую комнату.
– Что? – по лицу пробежала волна удивления, но она мигом вернулась к образу кроткой жертвы.
– Говорю, носик сходи припудрить.
Она не поняла, уставившись на него большими голубыми глазами. А когда он приказал ей идти, с сомнением глянула в сторону стойки и спешно засеменила к туалету, виляя задом.
Стоило миссис Шилдс удалиться, как двое сползли со своих мест у стойки. Азиат присел к Беннету, индеец взял стул от соседнего столика и сел напротив, поставив его спинкой к незваному гостю.
– Любишь футбол? – спросил индеец, облокотившись на спинку стула.
– Только соккер, – отвлекаясь от интервью с Дэном Морино, ответил Беннет, и потянулся за новым куском пиццы.
Сидевший напротив него азиат придвинул к себе доску с остатками пиццы: взяв последние два куска, скинул их на пол и сказал:
– Слушай меня, дружок, вот как всё будет. Ты сейчас встанешь, и больше никогда мы тебя рядом с миссис Шилдс не увидим, – он ткнул пальцем в дверь с надписью «Выход». – А если мне или моему другу покажется, что ты вновь решил погонять мяч на нашем поле, ты надолго отправишься на отдых в больничку. Ясно?
Беннет молча посмотрел на азиата, облизал измазанные в томатном соусе пальцы и вытер их салфеткой.
– Эй, любитель соккера, ты нас услышал? – подавшись вперёд, рыкнул индеец.
Взяв зубочистку, Беннет избавился от застрявшего между зубов кусочка моцареллы, а отложив её, спросил сладкую парочку:
– Судя по вашим нашивкам и форме, вы, парни, на частную тюремную компанию работаете, верно?
Двое переглянулись и вновь впились в Беннета взглядом.
– Работаем, а тебе-то от этого что? – процедил азиат.
– Оба? – уточнил Беннет, указав пальцем сперва на одного, а потом на другого.
– Да, оба, – ответил индеец и растерянно глянул на напарника.
– Значит, пока вы оба охраняли зеков в своей сладкой форме, я защищал страну, – широко улыбнувшись, Беннет обратился к азиату: – Знаешь, сколько твоих узкоглазых братьев я убил на Большой Третьей?
Двое недоумённо переглянулись, поражаясь наглости собеседника. Азиат облокотился на стол и едва слышно прошипел:
– Что ты только что сказал?
– Ах, ты не понял? Ну, давай растолкую.
С этими словами Беннет потянулся к нагрудному карману, и на стол упали две медали Конгресса, а следом за ними ещё бронзовая монета офицера Мобильной Пехоты [1] с отчеканенным знаком Первого звена.
– Первую медаль дали моему дальнему прапра хер знает, какому деду за то, что он убивал краснокожих в ходе бойни на ручье Вундед-Ни [2], – он подмигнул индейцу. – Вторая уже моя: сам президент Дилан вручил её мне за то, что я убивал узкоглазых на Большой Третьей, – указав на медаль поновее, пояснил Мерф и подмигнул азиату. – В первый день битвы за Харбин [3] мы со звеном уничтожили несколько полков жёлтых, а сам я положил добрую сотню и плюсом ко всему с десяток гражданских, – состроив виноватую гримасу, Беннет тут же зло ухмыльнулся. –Защитным куполом до корочки ублюдков поджарил… И знаете, что мне за это было?
– К чему ты клонишь, хер армейский? – откинувшись на спинку дивана, спросил азиат. По лбу его стекала струйка пота, а от упоминания Харбина лицо побагровело.
– Меня вновь наградили, но уже вот этим.
И Мерф выложил на стол именной пистолет сорок пятого калибра, а двое заметно напряглись.
– И знаете, ребятки. Я готов об заклад биться, что если сейчас я всажу по пуле вам в лоб, то это сойдёт мне с рук, – ветеран Большой Третьей снял пистолет с предохранителя, – ведь я герой войны, а вы…
Чен и Кори дёрнулись, в кафе раздалось два выстрела. Чен так и остался лежать на диванчике с дыркой во лбу, а индеец Кори, упав на пол, схватился за рану на шее. Кровь хлестала во все стороны, Кори полз к выходу, оставляя за собой ярко красный шлейф. Беннет встал из-за стола, вытер попавшую на лицо кровь салфеткой. А, подойдя к Кори, добил его выстрелом в затылок.
И яркие вспышки окрасили его лицо светом тысячи огней…
22 октября 2087 год (наши дни)
– Снято! – крикнул режиссёр, срываясь со стула.
На площадке зажгли свет, съёмочная группа аплодировала, а игравший Мерфа Беннета актёр смущённо улыбнулся. Слизнул попавшую на губы бутафорскую кровь и поморщился.
– О, Шелли! Это было прекрасно, – хлопая Кевина Шелли по плечу, радовался, как ребёнок, Джон Скьюзек.
– Правда, понравилось?
– Это чистый секс, я тебе говорю! – всплеснув руками, воскликнул режиссер, – Как ты сыграл, когда сказал Киму про жёлтых и этот ручей потом приплёл? Откуда ты это всё взял?
– Да просто люблю историю, вот само как-то и…
– Это просто секс, – я тебе говорю. Но когда будем снимать, как ты в последующих сценах с Нэнси будешь… – он чуть осёкся, глядя, как уходящая в сторону гримёрки актриса сдержанно покачала головой. – Так вот, когда это будем снимать, никаких импровизаций, – я тебя прошу. А то её агент у меня в заднице по самые уши со своими доп условиями по контракту. Мне эти разборки – вот тут уже, – он провёл пальцем по шее и картинно закатил глаза.
– Без проблем, – смущённо выдавил из себя Шелли.
– Кев, ты лучший!
– С-спасибо, мистер Скьюзек, – чуть запинаясь, ответил Кевин, и вновь лизнул бутафорскую кровь. – А что за смесь мы использовали, – она так железом отдает?
– Не бери в голову, обычная бычья кровь, – пояснил Джон и отвлёкся на подоспевшего ассистента.
Это был тот момент, когда Кевина Шелли чуть не вывернуло наизнанку. Он был вегетарианцем, вернее говоря, это его жена так за него решила. И будь обстоятельства в его жизни иные, актёр бы показал свой характер во всей красе, сказав всё, что он думает об использовании крови и насилии над животными. Но сейчас ситуация была совсем иная. Этот проект был его палочкой-выручалочкой на протяжении трёх лет, а Джон Скьюзек считался режиссёром с большой буквы – последним из могикан: только он в конце ХХI века продолжал снимать на плёнку, будучи ярым сторонником живых эффектов. И как бы студийные боссы из «Холла Интертеймент» не закатывали глаза, глядя на его закидоны, а кассу работы Скьюзека всегда собирали отменную. Оттого и очередь на его проект была среди актёров в милю. И будь Кевин дураком или актёром с большой буквы, он бы не сдержался. Но Шелли был молодым дарованием, что по самые уши в долгах, а когда ты в таких обстоятельствах, то быстро учишься быть молодцом. Вот и сейчас, смахнув с лица тухлую мину, он проглотил подступивший к горлу ком и улыбался во все тридцать два, пока режиссёр, ведя под руку, делился с ним планами на новый сезон «Тропы Славы».
Выйдя из павильона, они долго шли, обсуждая детали. А когда достигли трейлера Шелли, Джон положил ему на плечо руку и спросил:
– На завтра есть планы?
Кевин замялся, вспомнив о рыбалке, на которую собирался вырваться уже который месяц. Не сказать, что он любил море и рыбу, его больше прельщала компания его консультанта и дублера, отставного капитана МП – Клэйва Таккера.
– Ну, так что?
– Да есть небольшие, – замялся Шелли, подумав: «Зачем сказал, что есть планы? Может, он важное что-то хотел предложить. Твою мать, Кевин! Только не наломай дров, не облажайся».
– Понимаю, тогда не буду дёргать, – по-детски наивно сказал Джон и надул щёки.
Режиссер хотел было уже распрощаться, но дверь трейлера отворилась, и, закуривая сигарету, на улицу вышел Клэй Таккер. Увидев их, дублёр помахал рукой и спросил:
– Как поработали?
– О, видел бы ты его, – тут же оживился Джон Скьюзек, – Кевин сегодня блистал.
– Да, очень всё здорово вышло, – подтвердил актер, в душе сокрушаясь, что брошенная им фраза о планах на завтра может закрыть для него возможность на получение нового предложения от режиссёра.
– А по лицу так и не скажешь, – затягиваясь, обронил Клэй, и указал на Кевина.
Скьюзек посмотрел на актёра, Шелли скис в лице и осунулся.
– Ты что, из-за отказа мне расстроился, что ли?
– Н-ну, я…
– Ой, брось, у всех должна быть личная жизнь.
Хлопнув Кевина по плечу, Джон уж было собрался идти по своим делам, но Клэй опередил его, задав вопрос о его отношению к рыбалке.
– Я её как-то не очень, – отмахнулсяСкьюзек.
– Вот и Кев мне так же сказал, – ухмыльнулся Клэй, переминая в пальцах сигарету. – Но ради дела он готов и не на такое пойти.
– Что за дело?
– Да... Клэй мне помогает работать над ролью Мерфа Беннета, – нервно поправляя спадающую на лоб чёлку, нашёлся Шелли.
– Может, и помогаю. А как по мне, я просто травлю байки про Большую Третью, – заткнув большой палец за ремень, Клэй пыхнул сигаретой и подмигнул актёру.
– Я бы и сам такое послушал, – взбодрился Скьюзек, а глаза блеснули, как у ребёнка, которому показали новую игрушку. – А знаешь, может быть, и мой друг Руперт бы это с удовольствием послушал, – подойдя к Кевину, он шутливо ткнул его кулаком в плечо. – Может, всё же изменишь свои планы и составишь мне компанию завтра на премьере «В шаге от рая»?
– На п-премьере? Д-да без проблем, сэр, – поспешно согласился Шелли, слегка заикаясь.
Он всегда заикался, когда начинал волноваться. А волновался он практически всегда, когда что-то шло не по его плану. Эта пагубная черта преследовала его с самого детства, точнее сказать, – с младших классов. Когда мелкий задира по имени Бойл лупил его в туалете для мальчиков и прилюдно оскорблял, и особенно расходился, когда рядом были девчонки из классов постарше. Кевин всю свою жизнь боролся с детскими травмами: учился стрелять, водить все виды транспорта, даже неплохо дрался. Но где-то в его сознании всегда был образ задиры Бойла. Он дамокловым мечом нависал над Шелли. И только когда Кевин был в ударе, образ отступал на второй план. Но в остальное время сомнения и комплексы брали своё, и он напоминал себе того самого трусливого ковбоя из «Великолепной семёрки», который может сбить пулей крылья у мухи, но так боится облажаться, что не в силах выхватить револьвер.
– Вот и славно! – хлопнув в ладоши, обрадовался Скьюзек. – Тогда жду вас завтра в кинотеатре «Парамаунт». Приезжайте пораньше, к часу, может быть к двум, там будут все из нашей старой гвардии, – отступая, он изобразил руками, словно стреляет из револьверов, и нараспев затянул: – И Сэм Эллиот, и Рупперт Эвери, и даже ворчунья Глория Маерс. Помнишь её в «Колосьях Юга»?
– А то! П-прекрасный фильм, – воскликнул Кевин, но, честно говоря, соврал. Он терпеть не мог старые фильмы, вообще всё, что выходило до 2070 года, актёр считал редкостным старьём.
И как только режиссёр отошёл на достаточное расстояние, Шелли смахнул с лица улыбку и вновь стал вечно сомневающимся в себе ипохондриком.
– Чего скис? – предлагая сигарету, спросил Клэй и проводил режиссёра взглядом.
Обладая тучной фигурой, тот задорно перебирал ногами, отчего походка казалась скачущей, словно он, шагая, пританцовывал или пинал перед собой мяч.
– Да сердце так стучит. Вот думаю, может, всё от бычьей крови. Говорят, она приводит к раку.
– Какой ещё крови?
– Да во время сцены на лицо попала, а я как-то машинально слизнул с губ, – Кевин энергично махнул кистью, жестом стараясь описать весь творившийся в голове сумбур.
– Говорят, бокальчик «Колтер Клаба» и не с таким справлялся, – ухмыльнулся Клэй, давая прикурить от своей армейской зажигалки.
– Надеюсь. Но мало ли кто что говорит, – вновь усомнился во всём и вся актёр.
«Эй, Кев, это же не твои мысли, это всё жёнушка твоя тебе нашептала», – хотел было сказать Клэй, но он уже не первый год был знаком с Кевином Шелли и знал, что спорить с ним бесполезно: он, как упрямое дитя, коль вбил себе что-то в голову, так не переубедишь. А вот переключить его можно в секунду, поэтому Клэй и пропустил слова о вреде бычьей крови, спросив: как сцену отыграл?
И Шелли вновь приободрился. Рассказал, как в голову пришла импровизация, как сам он почувствовал себя Мерфом Беннетом во плоти, словно сам служил в МП и был ветераном. На одном бокале дело не остановилось. Прикончив полбутылки, Клэй напомнил, что надо бы и в дорогу собраться. И пока Кевин маялся с выбором костюма к премьере, Клэй Таккер успел заказать им номер в гостинице, билеты на поезд и даже такси. Он давно понял, что в работе с Шелли его обязанности не ограничиваются консультацией военного специалиста и ролью дублёра. Если так посмотреть, то Клэй был для Кевина нянькой — возил его на съёмки, учил, как быть похожим на ветерана, следил, чтобы кто-то не отделал его, когда тот перебирал в баре, и много ещё чего. Пожалуй, единственное, на что в делах можно было положиться на Шелли, так это на выученный им текст к роли. Он так боялся облажаться, что половину дня проводил в наушниках, репетируя с цифровой помощницей Найс свои реплики, а порой даже и реплики всего актерского состава. Но во всём остальном (не считая жены) у Кевина за дела в ответе был его нянька – Клэй.
И Клэй Таккер не раз думал: а надо ли ему всё это?
Но перспективы без подопечного рисовались не очень. С одной стороны – военная пенсия, но она уходила на алименты бывшей жене. И как консультант он был не из первых: после Большой Третьей в штатах было достаточно отставных вояк разного сорта. И не все они могли себя найти в индустрии: по-хорошему большая часть из них вообще Новому Голливуду была не нужна. У студий в ходу давно устоялись картины, созданные нейросетью: тысячи оцифрованных сюжетов, сотни живых и давно почивших актёров. А про ремейки прошлого и заикаться не стоит, можно сразу в настройках в стриминговом сервисе выбрать любимого актера. И компьютер будет вставлять его в каждый твой фильм.
Так он когда-то и возненавидел Тома Хэнкса. Точнее, он когда-то любил фильмы с этим актёром, да и его бывшая жена обожала. Но когда сучьи прапраправнуки продали «Холла Интертеймент» права на цифровую копию актёра, его жена начала вставлять облик глыбы Старого Голливуда в каждый фильм. Том Хэнкс крутил романы, высаживался в Нормандии, спасал мир в облике Железного Человека и даже был вампиром в какой-то сопливой саге про любовь к школьнице. Иными словами, в гробу Клэй видал этого Тома Хэнкса.
На исходе брака терпение лопнуло, и ради забавы он ставил образ старого Клинта Иствуда в главную роль каждого ромкома, что его жёнушке так нравились, и в этом свете любой ромком преображался в фарс. А когда дело дошло до любимого женой ремейка «Американского пирога», Клэй заменил образ Стифлера на Клинта Иствуда на закате карьеры. И каждый раз, когда морщинистый Клинт, щурясь, хищно ухмылялся и предлагал закатить вечеринку с тёлочками, Клэй ржал, как конь. Наверное, подобное оскорбление кинематографических чувств и стало причиной заката их совместной жизни. Возможно, поэтому она в отместку и переспала с бывшим другом Клэя. Засняла всё на камеру. А позже прислала ему это видео.
«На оценку. Наверное», – подумал тогда Клэй и с рецензией доехал до дома Чета Бьюзи. Разговор сразу не задался: минут пять они мутузили друг друга в гостиной, пока Клэй не свернул бывшему другу шею.
Убил его.
Где-то в районе полуночи всё это случилось. Потушив в доме свет, Клэй смотрел канал НТНС до двух ночи. А когда и во всех окружных домах свет погас, он погрузил тело Чета Бьюзи в багажник его подержанного электрокара в кузове «Олдсмобиль Торонадо» 1966 года, отогнал машину на север Атлантик-Сити и бросил на пустыре, оставив ключ на водительском сидении.
Всю ночь он шёл пешком к дому, но, проходя утром мимо центрального вокзала, увидел заставленную съёмочными вагончиками улицу. Что-то дёрнуло его подойти ближе: там-то он и столкнулся нос к носу с Шелли. Актер сидел на стуле возле своего трейлера, нервно курил и что-то бубнил себе под нос про неудачный дубль и забытый текст.
Стрельнув у него сигаретку, Клэй поинтересовался:
– Хреновый денёк?
– Д-да, не очень, – с кислой миной на лице буркнул Кевин.
– Словно ещё кофе не выпил, а уже кого-то убил? – с ухмылкой спросил Клэй.
Парень поднял на него взгляд, нервно огляделся по сторонам.
– Ты это к чему?
– Да у тебя вся рубашка в крови.
– Ах, ты про это, – вздохнул с облегчением актёр, – так она бутафорская, – он жадно затянулся сигаретой и скрепя сердце процедил: – Уже т-третий костюм меняю, – эта чёртова сцена меня с ума сведёт.
– И в чём клин?
Кевин Шелли хотел было спросить, а на хрена незнакомцу оно нужно? Но собеседник вёл себя так естественно, что актёр решил: его, наверное, режиссёр послал. А помощь сейчас ой как была нужна: хоть небольшой, но дельный совет.
– Режиссёр говорит, я не чувствую жажду убийства, – парень сплюнул под ноги, затушил ногой окурок. – Я хрен его знает, что это значит. Но еще пару таких дублей и он выкинет меня с площадки к чертовой матери.
– А раньше ты убивал?
– Н-ну в «Первой линии», – там я клал китайцев десятками.
– Нет, – покачал головой Клэй, – я спрашиваю, убивал ли ты когда-нибудь по-настоящему?
«Да он совсем кукухой поехал?» – подумал Кевин.
– Нет, конечно! – возмутился Шелли, и под нос проворчал: я же ч-чёртов актёр, а не маньячила какой-то.
– Так убей, – подмигнул Клэй и зловеще улыбнулся.
– В смысле убей?! Ты что мне предлагаешь – прикормить бездомного, а потом завалить его на пустыре, как в каком-нибудь «Ночном бродяге» Мастерса?
– Нет, – рассмеялся Клэй, – просто убей свинью.
– Что?! – поперхнулся Шелли.
– Купи здоровую такую свиноматку. К северу от города есть фермы. А когда купишь, отведи в гараж или на задний двор. Встав на колени, прильни к ней, почувствуй, как ходит её грудь, когда она дышит, как бьётся её сердце. Ощути тепло от тела, её запах. Как она, хрюкая, сопит. А как прочувствуешь, обними её покрепче и всади в бок кухонный нож.
«Вот дичь-то…» – Кевин слушал, раскрыв рот.
– Но как ударишь, тут, брат, держись! Эта сука будет биться и визжать, как умалишённая. И это будет ещё то родео! Вырываясь, она зальёт кровью всё, а ты оглохнешь от её визга и от страху ударишь её в бок ещё с десяток раз. И только когда она затихнет, ты без сил откинешься на спину. Сердце будет рваться из груди, во рту пересохнет, а кисть будет болеть от напряжения. Вот тогда, лёжа на полу без сил, весь в крови и дерьме, вот тогда ты и поймёшь, что значит убить.
Слушая, как Клэй расписывает убийство свиньи, Шелли побледнел.
– А это л-легально? – спросил он, вытягивая дрожащей рукой сигарету из пачки.
– В отличие от бездомного, это законно, – подмигнул Клэй и, щёлкнув армейской зажигалкой, дал прикурить.
Кевин так и не съездил на ферму, но в тот день он так отыграл сцену с убийством, что Джон Скьюзек без раздумий утвердил его в основной каст «Тропы Славы». Получив роль, актёр в тот же день предложил Клэйю работу консультанта, а позже и дублёра. С того дня эти два не похожих друг на друга человека стали приятелями не разлей вода.
Это было в далёком 2084 году…
События трёхлетней давности улыбкой отразились на лице Клэя, когда они с Шелли подъехали к зданию того самого центрального вокзала Атлантик-Сити. Экспресс всего за час домчал их до Джерси-Сити. Ещё пять минут заняла поездка на такси, и ещё шесть – заселение в отель «Грант Либерти». На часах было шесть – у них был весь вечер впереди.
В своём номере Клэй вполглаза смотрел оригинального «Французского связного» с Джином Хэкменом и между делом листал каталог с домашними животными. Мода на питомцев всех мастей появилась после Большой Третьей: кто-то говорил, что надо сохранить исчезающие виды, кто-то заводил экзотических питомцев под влиянием социума (если все так делают, значит, и ты должен), а Клэю просто хотелось какую-то живую тварь завести. Что-то неприхотливое, но точно не собаку или кошку. Возможно, черепашку или говорящего попугая.
В тот же момент в своём номере Шелли общался с голографической проекцией своей жены. Поучая, она в пятый раз пересказывала события её дня – где была, что видела и с кем общалась. А Кевин, установив на проекторе настройку «кивания и учтивого поддакивания», добивал третий «Ром Коллинс». Когда его жена устала болтать и пожелала спокойной ночи, в Кевина уместилось уже шесть коктейлей. Облегчённо вздохнув, он пожелал супруге доброй ночи, выключил связь и вновь вспомнил сегодняшний разговор с Джоном Скьюзеком.
«В новом сезоне я хочу побольше драмы: Мерф Беннет с командой будет чистить общество от преступников, но именно с этим налётом жестокости я и хочу дать пласт рефлексии, понимаешь?» – активно жестикулируя, режиссёр пытался донести до актёра свою идею.
В ответ Шелли кивал, говоря, что он ясно видит, как его персонаж из героя войны превращается в преступника. Как в первом сезоне, Мерф пытался адаптироваться к мирной жизни, во втором колесил по штатам в очередной попытке примириться с собой, как и все его сослуживцы. И как в третьем ветераны МП, словно по команде, собираются вместе и своими руками начинают вести борьбу с несправедливостью методами верными и надёжными – языком войны. Келли раз за разом прогонял эти сюжетные ходы в голове, строил диалоги и с каждым разом всё сильнее терял в себя веру. Опрокинув ещё пару «Ром Коллинсов», он позвонил Клею.
Когда умная колонка в номере Клэя оповестила о входящем звонке, он уже досматривал «Французского связного». Детектив Дойл в исполнении Джина Хэкмена преследовал наркоторговцев, словно истосковавшийся по гону пёс. Укладывал одного за другим, а Клэй сидел, отложив каталог с домашними животными, следил за событиями на экране вполглаза, точно зная, что купит себе попугая. Здоровенного такого говорящего попугая, будет учить его грязным словечкам, будет отводить душу, зная, что рядом есть тот, кто тебя выслушает. И не важно, что это чёртова птица. Эти мысли шли фоном, когда Клэй ответил Шелли и согласился пропустить по стаканчику в баре, что располагался на крыше отеля «Грант Либерти».
Заприметив приятеля у стойки бара, Клэй сразу понял, что Кевин уже в стельку пьяный. Обменявшись короткими приветствиями, дублёр заказал себе «Роб Рой», актёр взял «Сазерак». Болтали о всякой ерунде – бытовухе. Осилив ещё по коктейлю, вышли перекурить на смотровую площадку.
Клэй переминал в пальцах сигарету, Шелли, скрестив руки, всем телом навалился на ограждение. Не моргая, смотрел сквозь ростовое стекло, изучая переливающиеся в свете луны тёмные воды Гудзона. Ветеран щёлкнул пальцами, указал на противоположный берег, где тонул в огнях ночной Манхэттен.
– Глянь.
Кевин Шелли не шелохнулся. Не добившись реакции, Клэй вновь повторил, толкая локтем актёра:
– Вон туда глянь, – и снова указал на другой берег.
Над уходящим к небу зданием Всемирного торгового центра, в объятиях туч сверкала реклама. Два силуэта на красном фоне, прикуривая от одной зажигалки, блаженно вздыхали. А в клубах дыма появлялся кадр с Кевином Шелли. Выходя на крыльцо, он махал на прощание девчонке в окне. Шёл по улице в модной дутой куртке и синих джинсах, доставал из кармана пачку «Каманчи» и прямо на ходу закуривал. А плотный клуб дыма, стремясь ввысь, преображался в облачко. И на фоне бледной луны появлялась пачка сигарет и довольный Шелли:
«Каманчи…
Для тех, кто любит ночи, полные огня».
– Смотришься круто, – отметил Клэй, затягиваясь сигаретой.
«Круто? Да какой к черту круто! Не могли нормальный дубль взять: выбрали же именно тот кадр, где у меня д-двойной подбородок виден. На весь Нью-Йорк теперь моя жирная рожа сверкает», – подумал актёр.
Реклама сигарет сменилась анонсом предстоящего боксёрского события, и небоскрёбы Манхеттена окрасились в красно-голубые тона, сверкая так, словно над городом в свете софитов взорвалась звезда.
– Отличный должен быть бой, – присвистнул Клэй, поднимая ворот своей кожаной куртки повыше (октябрь в этом году была холоднее обычного). – Что скажешь, если возьму билеты? Сгоняем в Мэдисон-Сквер-Гарден, поглядим бой. Можем и Скьюзека с компанией киношных дедов прихватить,– по времени мы как раз успеваем.
Кевин покосился вполглаза и пропустил это мимо ушей. Впился взглядом в баржу с мусором, которую тянул за собой буксир. Хмурясь, приятель сцепил пальцы, словно молитву собрался прочесть – это был верный знак для Клэя. Он сотни, нет, тысячи раз эту картину видел. Каждый раз, когда сомнения в себе одолевали Шелли, он замирал, выпадал из жизни: пустым взглядом, не моргая, глядел в одну точку и губы кусал.
– Чего скис, приятель?
– Обсуждали с Джоном новый сезон…
Когда Кев заявлял о подобном, это значило – никто ещё ничего не утвердил и не решил, но он уже испугался, что роль вновь не потянет.
– И в чём клин? – немного устало спросил Клэй.
– Джон сказал, будет больше сцен с Большой Третьей. Я так и не понял суть, но он, кажется, хочет добавить воспоминания о битве при Харбине.
Клэй уже понял, куда идёт разговор. Он готов был с наслаждением рассказывать о всей Большой Третьей. Да даже о трёх убийствах, что сошли ему с рук после возвращения. Но вот бойня в Харбине… это его до сих пор преследовало по ночам в кошмарах.
– Ну, так как, расскажешь? – кутаясь в лёгкое пальто, спросил Шелли.
– Хочешь узнать о том, как там было, или каково было?
– Да просто детали: в хронике-то ни хрена нет.
– Я понял. Значит, ты у нас сегодня, как тот ведущий с пятого канала, – оскалился Клэй, – мяса хочешь.
– И пожирнее, – стукнул кулаком по поручню Кевин.
– Тогда сегодня у нас байка про гражданские потери и терзания солдат, – бодро ответил Клэй, но сделал несвойственную для него паузу.
И Шелли это отметил, подумав: «А может, и правду говорят, что там настоящее пекло было». Но тут же эту мысль отбросил, ведь за все три года знакомства он убедился – Клэй может переживать из-за чего угодно, но точно не из-за чьей-то смерти. На этой верной для Кевина ноте он достал сигарету, а прикурив, во все глаза глядел на ветерана.
– Представь, что сейчас напротив нас приземляется здоровенная пятиметровая штурмовая машина класса «Гардиан IV». А мы стоим как два придурка: замерли на месте и не можем оторвать от неё глаз.
– И?
– Ну, вот он стоит, даёт оглушительный залп по цели, а в ответ и ему прилетает, – Клэй развёл руками, задел сигаретой об бордюр, и столп искр полетел на землю. – В ответ прилетает ракета, пулемётные очереди, снаряды да любая херня. Но желательно что-то потяжелее, – он выдерживает паузу – И срабатывает щит – долбаная система ослабления ударной волны. Воздух в пределах пятнадцати метров раскаляется, а мы с тобой так и торчим на месте, не в силах пошевелиться от страху. Замечаем, как тонкие струйки дыма вздымаются, видим, как вспыхивают, словно солома, наши волосы, и одежда на нас дымится. Мы не в силах вырваться из-под этого купола, слишком резко подскакивает температура… И бац! – рубанул ладонью по поручню Клэй.
– Что – бац?!
– Да всё! Махина срывается с места, устремляясь в атаку на новую точку жёлтых. А внизу пехота в боевых костюмах берёт квартал за кварталом, дроны-наблюдатели застилают небо, а позади лишь обломки и мрак. И если смотреть с высоты птичьего полёта, то видно, как во мраке этом вспыхивают плазмой щиты штурмовых машин.
– Это я п-понял, а с нами-то что?
– А ничего: одни головешки останутся.
– Вот так вмиг?!
– К счастью, да.
– И часто т-такое случалось?
– На каждом шагу, – давя из себя улыбку, ответил Клэй.
Хотел добавить, как сам в такую ситуацию попал, как, не справившись с управлением, влетел в здание школы, где укрывались гражданские. И как по случайности до корочки сжарил щитом всех до одного, а потом развернул машину и без оглядки вновь в атаку. И так было по всему городу, от которого к утру не осталось и следа.
«Вот же дичь», – подумал Кевин, вытирая платком пот со лба.
– Я бы хотел тебе дать пример из жизни, но как со свиньёй нынче не выйдет, – завладев вниманием, Клэй делал вид, что прикидывает возможные варианты. – Но с другой стороны, ты можешь использовать кошку!
– Кошку?!
– Да, обычную кошку, – натянуто ухмыльнулся Клэй. – Возьми кошку, засунь её в духовку. А когда она перестанет визжать и затихнет, открой дверцу и насладись этим зрелищем и ароматом.
Клэй глянул на Шелли, актёр от услышанного протрезвел.
– Но даже это не даст тебе понимания: эффект от щитов нельзя просто объяснить на пальцах. И ты никогда не поймёшь этого по документальным фильмам или из репортажей. Да даже с моих слов ты не прочувствуешь, пока сам это не сотворишь. А коль ты не прочувствуешь, так и другие фальшь не поймут. Так что, когда наступит эта сцена, просто представь… Представь запечённую рыбу и её смотрящие в никуда глаза. А как представишь, сыграй эту долбаную роль, как умеешь. И всё пройдёт по высшему классу, ведь ты кто?
– Кто я? – растерянно спросил актёр: его трясло, как осиновый лист.
– Ты, Кевин, мать его, Шелли. Не забывай этого.
Актёр кивнул, в душе не понимая, что эта фраза должна была ему сказать. И воцарилось молчание. Пить не хотелось, от табака уже горло саднило. Он предложил на сегодня закончить, Клэй не возражал.
Когда лифт доставил их на нужный этаж, Шелли вновь подумал, что никогда ещё он Клэя таким, как сегодня, не видел. Думал даже спросить, как он с этим грузом живёт. Но в душе знал, что услышит что-то наподобие: «Нормально. День за днём».
Они пожелали друг другу доброй ночи и разошлись. Побрели к своим номерам по одной и той же красной, – ковровой дорожке: такие разные и в чём-то схожие. У каждого из них жизнь шла своей тропой, и у каждого за спиной были свои часы славы. Впереди их ждал ещё один, полный ярких событий, день.
Премьеры так и не случится, —23 октября 2087 часы судного дня отобьют полночь и прежний мир сгорит в огне ядерной войны.
Сноски:
[1] Мобильная пехота –род войск, созданный на базе Корпуса морской пехоты в 2079 году. В состав нового рода войск, так же вошли: 1-й Кавалерийский дивизион (Первый отряд/First Team), 101-й воздушно-десантный дивизия (Кричащие орлы/Screaming Eagles), 1-я бронетанковая дивизия (Старые железнобокие/Old Ironsides), 1-я пехотная дивизия (Большая красная единица/Big Red One), а так же некоторые другие подразделения, — вставшие на сторону президента Томаса Дилана в ходе гражданской войны 2075-78 года, которую в СМИ назвали: «Войной Востока и Запада».
МП подчиняется напрямую президенту Томасу Дилану. И для его задействования президенту не требуется одобрение действий Конгрессом Континентального Союза Свободных Государств (хотя надобность и правовую силу конгресса можно и не брать в счет, после гражданской войны новые Штаты сложно назвать правовым государством).
Символику МП в значительной степени позаимствовала у Корпуса морской пехоты, как и девиз: Semper Fidelis/Всегда верный. Но чаще всего мы слышим этот девиз в сокращенной форме: «Semper Fi!» – кричат, закованные в металл легионеры 21-го столетия.
Основой МП являются два вида подразделений:
1. Пехотные подразделение оснащенные костюмами «Дефендер» (броня на базе экзоскелета), в армии прозваны «Муравьями» за обилие тех средств и вооружения, которые бойцы переносят на своих плечах.
2. Штурмовые подразделения оснащенные костюмами «Гардиан». Являются «шагающими» боевыми машины разного класса и назначения. В войсках прозваны «Кузнечиками» за форму ног, скорость и маневренность (что весьма странно, ведь проектировавшие их инженеры, вдохновлялись физиологией кенгуру, — способностью этого животного совершать прыжки с сохранением энергии. Именно поэтому в технической документации нижние конечности «Гадрдианов» и их возможность к резким сокращениям дистанции названа, — джампер).
Так же в составе МП присутствует колесная, гусеничная и авиационная техника, но в большей степени, в качестве сил снабжения и доставки подразделений к месту боя.
Технологии стоящие внимания:
1. Система Ослабления Ударной Волны (СОУВ)
«Это поле отразит, преломит, поглотит и отклонит по меньшей мере 70% ударной волны». - сообщает технический отдел Минобороны КССГ.
Используется только в военных моделях класса «Гардиан», принцип работы строится на применение электромагнитной дуги. В связке с применяемым в конструкции костюмов МП металлов с памятью, получал добиться эффекта частичного восстановления костюма, — прямо в бою.
Детали:
— При срабатывание СОУВ, воздух под щитом ионизируется(нагревается), что запускает процесс восстановления прежней формы у металлов с памятью.
— Находящиеся в границах щита военнослужащие без костюмов, в прямом смысле слова загораются, что приводит к сложностям в взаимодействие МП с родами войск старого формата (что ни есть критично, если речь идет не о наших парнях).
— Себестоимость костюмов весьма высока, это накладывает ограничение на подбор персонала и процесс адаптации. И если в ходе Гражданской войны и Большой Третьей еще допускалось обучение на поле боя (военные курсы пилотов), то в нынешнем КССГ на должность заступали только прошедшие трех годичный курс курсанты с высшим военным образованием (а проходят конкурс, только те курсанты, что закончив курс, получили оценку «А» по программе лояльностик президенту).
Историческая справка:
Впервые похожая идея была анонсирована и запатентованаавиационной компанией «Юнион Эйр», аж в 50-х годах 21-го века. Как и в СОУВ, так и тогда — разговор шел о датчике, который способен обнаруживать ударную волну от взрыва или иного объекта, идущего сверх заданной в датчике скорости. Обнаруживая превышение, датчик активировал защитное поле - плазменное поле, что исполняет роль буфера между объектом и «взрывной волной».
Патенту «Юнион Эйр» была посвящена статья: «Энергетика на службе нации», что выходилав газете Нью-Йорк Дейли, в мае 2054 года. Репортер Джеймс Брукс, в красках описывал все события с научной выставки в Сан-Франциско. Особенно заостряя внимание на стартапе в сфере компактной термоядерной энергетики от «Гипперион Энерджи» и системе ослабления ударной волны от «Юнион Эйр».
Ровно двадцать лет спустя, Джеймс Брукс вновь напишет о «Юнион Эйр», но куда в менее светлом ключе. Цитируем:
«Следующая одна за другой катастрофы, привели «Юнион Эйр» к банкротству. Вся движимая и недвижимая собственность пошла с молотка. Кому достанется авиапарк компании, пока загадка. Доподлинно известно одно, вся интеллектуальная собственность досталась Министерству Обороны США и «Норт Мун Энерджи» (август 2074 года).
2. Микронная батарея (Мик)
Представляет из себя кассетные энергоблоки малого объема, функционирующие на комбинации из сложных металлов. Является одним из главных секретов КССГ.
Историческая справка:
Создание МП давно было в умах и планах, фантасты прошлого и настоящего не раз описывали подобные костюмы, как и вся массовая культура. Одно отделяло грезы от реализации, а именно — компактный энергоноситель. И только к 2079 году в этом направление был достигнут прогресс. Случилось всё внезапно, на встрече глав «Гипперион Энерджи» и «Эко Кор Индастриз».От первой присутствовал Джим Коган, а от второй Стивен Орден. В ходе переговоров стороны договорились о слияние компаний, что на бумагах означало, — полное поглощение «Гипперион»корпорацией «Эко Кор». Слияние прошло с сохранением научного штата, это позволило «Эко Кор» уже к концу года, организовать производство энергоносителей, в объемах удовлетворяющих запрос Минобороны КССГ. И это достижение мигом нашло отклик в информационной среде.
Журналист Ричард Гэмбл на своей странице в сети, по ошибке назвал батареи: микронно-ядерными, что подняло большой шум в прессе. Ведь после начала Большой третьей, никто не хотел, что бы хоть что-то ядерное возникло в массовом формате и могло породить очередной «Чернобыль». Пост был вскоре удален, но в массовое сознание энерго носители вошли именно под таким именем.
В войсках официальное название тоже не прижилось. И военные быстро переименовали микронные батареи в каждому понятное имя — Мик. Поэтому, каждый раз, когда военные Южного Союза перехватывали информацию о поезде с Миком на борту, — они быстро догадывались, о чем идет речь.
[2] Бойня на ручье Ву́ндед-Ни , известная также как Резня у Вундед-Ни, была последним крупным вооружённым столкновением между индейцами и армией США, и одной из последних битв в Индейских войнах. Событие произошло 29 декабря 1890 года. Причиной боестолкновения стали: два неурожайных года, голод и новая религия, что не на шутку испугала белых.
В племени пайютов появился пророк по имени Вовока. Основав религию «Пляска духа», пророк утверждал, что ему явилось видение: христианский мессия Иисус Христос вернется на землю в образе индейца, с ним вернутся бизоны и духи ранее населявшие землю, а белые исчезнут. Всего этого можно добиться, исполняя особый танец — Пляску Духа.
В виду многочисленных тревожных писем и шумихи в прессе, президент Бенджамин Гаррисон отправил кавалерийский полк для урегулирования конфликта. Грамотные индейцы предупредили собратьев о подобном акте, и панике в стране белых. Индейцы попытались скрыться, но их вскоре нагнали.
29 декабря отряд из пятисот бойцов и четырех пушек 7-го кавалерийского полка окружил лагерь индейцев. Перед солдатами стояла задача разоружить индейцев и арестовать вождя. Вождь племенитяжело болел, а племя было изможденно долгим переходом. Но не смотря на это, индейцы отказались сдавать оружие, заявив, что его считанные единицы и оно исключительно для охоты. Не веря в эти заявления, полковник Форсайт послал небольшой отряд солдат, что бы обыскать индейские дома – типи. Это вызвало протест: индейские женщины кричали, а мужчины вскидывая комья земли к небу, танцуя «Пляску духа».
Напряжение нарастало, и вскоре прозвучал случайный выстрел…
Есть несколько версий произошедших на ручье событий, их я озвучивать не буду. Итоги боя сами скажут за себя. Власти США потеряли двадцать пять человек убитыми и порядка тридцати ранеными. Индейцы же понесли куда более значительные потери. В одних источниках менее сотни, в других порядка трехсот, – в большинстве своем, это были женщины и дети. Споры о точном числе потерь ведутся до сих пор, их как занижают, так и раздувают. К счастью события тех лет запечатлены на фото. И глядя на них, сложно назвать это событие сражением. Но в истории оно до сих пор именуется так.
В кинематографе данный инцидент не раз упоминался: Последний самурай (2003), На Запад (2005), Схороните мое сердце у Вундед-Ни (2007).
[3] Харбин является столицей провинции Хайлунцзян. Битва за него считается успешной с военной точки зрения. А вот с моральной, тут сложно сказать однозначно. Обратимся к дневниковым заметкам свидетеля тех событий, – оператор пятого канала Курт Барлоу, так описывал это сражение в личном блоге:
Силы Южного Блока держались за каждый дом, на улицах города горели танки, пехота едва поднимала головы. Порой было сложно понять кто где, часто противник занимал верхние этажи, а пехота Союза нижние. Потеряв три батальона, командование отозвала основные войска на дальний край, и в дело вступили силы МП.
Штурмовые звенья «Гардианов» пересекали добрую сотню ярдов в считанные секунды, лавировали, резко меняли углы атак и подобно рою саранчи, перескакивали с одного дома на другой. Устанавливали заряды в несущих узлах зданий, жгли засевших из огнеметов, спешно рвали дистанции и оставляли после себя, складывающиеся один за другим дома.
И во всем этом безумном действе, словно зеленые гирлянды, вспыхивали плазмой защитные щиты на костюмах солдат МП. А я стоял на почтенном расстояние, снимал с холма и вспоминал недавно прочитанную книгу Переса-Риверте. И в толк взять не мог, как герой из «Баталиста» мог с таким равнодушием взирать на войну, гоняясь за заветным кадром.
На второй день от города остались руины, к вечеру пошел дождь, зарево пожаров стихало, шипело и заглушало доносящиеся из-под развалин стоны. Я запомнил тот день на всю жизнь. Стоны из-под обломков, дым, кострища и запах такой, словно кто-то решил отметить победу, но по неопытности сжег мясо до угольков.
Автор: Uncle Bob
Источник: https://litclubbs.ru/articles/53106-tropy-slavy.html
Понравилось? У вас есть возможность поддержать клуб. Подписывайтесь, ставьте лайк и комментируйте!
Публикуйте свое творчество на сайте Бумажного слона. Самые лучшие публикации попадают на этот канал.
Читайте также: