Сердце Милы постучало в висках, а потом нырнуло вниз, потому, что в приоткрытую дверь просунулась голова. Она тут же непроизвольно вцепилась в неё обеими руками и начала драть, а потом толкнула и хлопнула дверью.
— Милисия!! Люди!! Люди… Помоги Господи, окаянный лезеть!!! – завопила она блеющим голосом.
— Бабушка, бабуль, я к Миле, я у неё живу, а где она? Мы с вами… по видео болтали, баба Яна! – зашуршал Никита в комнате.
- Какая я тибе Яна! Я ни Яна! Я … Баб Виолетта! Баб Вилкой зовуть!
— А Яна где? – спросил немного подранный Никита странным голосом, как будто чем-то подавился, – А где Мила? Мы договорились, я пришел…
— А Милка-то? Милка-то ушлась!
— Куда это она ушлась? – начала хохотать в комнате Никита.
Мила растерялась. Он еще и свет включил – сквозь щель стало намного светлее и в её спаленке. Она выдохнула и скрипучим нечеловеческим голосом проскрипела:
— Давече ушлась к жениху новому! Сказала, ты спи баб, спокойно. Спи… Утром я вернуся…
— А как зовут жениха, простите? Я тоже ведь жених.
— Никитошкою кличуть! А ты иди, иди… гуляй, окаянный!
— Так и меня Ники… - он начал хихикать, потом прыснул и выговорил, - Никитош… Никитошкою. О, я не могу больше, это что-то.
Послышался звук хлопающей двери, потом кто-то смыл.
Мила возмутилась!
— Простите, а вы откуда взялись? – спросил Никита, и судя по голосу он опять приближался.
— У мене тут чтось, обчественная уборная? А ну пошел, пока милицию…
— Бабушка, а расскажите мне, кто вы за бабушка, и кто вы Милке … Миле приходитесь? — послышался вежливый, но уже не растерянный, а насмешливый голос.
— А я от папаньки Милкиного приехала с гостинцами. — начала сочинять Милана, пытаясь сообразить, почему бабуля в темноте сидит и к жениху не выходит — Милка-то никогда не видала егось, своего отца-то! И вообще не знала, жив он аль нет. А он её народил в шешнадцать да и разбилси. Вот одна я осталась… А она звонить – приезжай бабуль, пока мамки нет, мамка у неё не любит меня-то, я ж их развела… Да выпорола её на дискотеке сельской прям при всееех…
— Я щас кого-то выпорю!!! — снова вломился в комнату Никита.
Мила начала хватать с туалетного столика духи, помады, шкатулку…
Шкатулка была тяжелой. Бронзовой. Очень тяжелой. Она зазвездила куда-то так, что директорский сын отлетел и упал прямо на письменный стол, за которым Мила с восьмого класса уроки делала.
С точки зрения Милы, отношения их развивались стремительно. Но это жутковатое происшествие с грохотом и падающим телом её искренне испугало.
Никита вздрогнул и затих.
От страха Мила решила снова пошутить и голосом диктора сказала:
«Фильм был снят по роману Стивена Кинга «Шкатулка». В роли старой Виолеты – Милана Иванкова. Ночной гость – Никита Цветков».
Он лежал совершенно неподвижно. Грудь Никиты не вздымалась.
Мила в шоке приплюсовала себе три балла. И подошла ближе, взяв за края ночнушки, как будто это бальное платье. Ткань была тонкая, изящная и делала её похожей на средневековую канцеляршу, потому, что Мила волосы на ночь убрала под мягкую тканевую шапку с мягкими бигудями. Она даже сейчас об этом не вспомнила.
— Никитушка,— выдохнула Мила. — Никит, ты вставай уже. Хватит валяться. Я пошутила.
У Никиты упала рука на пол с глухим стуком.
Это жутковатое происшествие с неподвижной рукой так напугало Милу, что она потеряла голову и заметалась по квартире, собирая свои вещи. Стянула ночнушку, шапочку, бигуди поскидывала, дергая за волосы. Кинулась к шкафу, икая от испуга, натянула черную водолазку, джинсы, нашла телефон, который дважды выпадал из дрожащей руки.
Набрала матери. Мама, видно отдыхала, потому что звучала музыка слышались разговоры и звон бокалов.
— Милан, у тебя что-то срочное? — радостно и ласково спросила она.
— Мам, ты только не пугайся, но, кажется, я его прибила, мам… Что мне делать?
— Извинись быстро! — еще более радостно воскликнула мама, — Милан, а хотите, приезжайте к нам? Я вас познакомлю с Аликом!
— Мам, что делать, я его прибила, мамочка…
— Как прибила? Чем?
— Шкатулкой нашей.
— Какой шкатулкой? — голос у мамы мгновенно изменился, и она басом крикнула, — А ну тихо, замолчите, мне дочь звонит!!!
— Мама, я прибила своего будущего мужа. Я … должна бежать немедленно! Иначе меня арестуют и посадят!
— Боже мой, куда? — растерялась мама. — Мила, подожди. Что с ним, скажи мне точно! Я – врач!
Мила не могла отдышаться и от страха боялась смотреть. Ей казалось, что вокруг головы появилось какое-то пятно.
— Он лежит и не дышит, не двигается. — на выдохе быстро произнесла она, — Мне надо бежать.
— Куда ты побежишь, Мила? – шепотом спросила мама, — Сиди, я сейчас! Господи божечки мой. Доигралась!
— Я как можно дальше побегу… к бабушке, а потом… побегу в Ненецкий автономный округ! — жалобно сказала шутку Мила в надежде, что труп очнется.
Нога Никиты конвульсивно дернулась. Мила тут же и сама конвульсивно дернулась. В этот самый момент она поняла: сколько бы баллов себе за эту победу не присудила, шутки в сторону. Никита, может, и пострадал от "феминисток", которых опасался, но вот так обманывать и пугать Милану Станиславовну Иванкову права не имеет!
— Мне нужно будет исчезнуть навсегда. — сказала Мила, чувствуя себя, как в кино, — Мамочка, тебя не обвинят, я оставлю записку, что это не ты. Я напишу, что это сделал его отец! Цветков Андрей Евгеньевич. Потому, что Никита его не слушался и тридцать лет доводил мать.
— Мила, успокойся, я сейчас приеду! — зашипела в трубку мама, — Быстро подойди к нему, положи два пальца на шею на два пальца ниже мочки уха и скажи мне, что ты чувствуешь.
— Ни за что! Не буду я ему шею трогать. Мам, я не медик, я боюся.
Слово «боюся» всегда говорила секретарь Вика. Почему сейчас это словечко вырвалось у Миланы, она не понимала, но обратила внимание на какой-то короткий скрип-хрип. Как будто человек прочищает нос. У неё отлегло
Мила решила получше уточнить, что он, гад, притворяется и так её пугает.
— Мам, а ты приедешь … с мешком?
— С каким мешком? — отвечала запыхавшаяся мама, — Мила… Я бегу, такси вызываю. И скорую.
— С мешком для ...труппв? Не надо скорую.
— Если мы не вызовем скорую, мы нарушим закон, надо попытаться его спасти!
— А если мы вызовем скорую, она приедет на место преступления. Надо быстро скрыть следы.
— Мила, послушай его пульс! Быстро!
— А если из-за его … гадского притворства у тебя будет сердечный приступ, а я останусь икающей заикой, ему что-то за это будет?
Мила подошла и склонилась.
Серые глаза смотрели на неё без тени сожаления и не моргали.
— Он жив, мам. Но, кажется, останется ду*р@*ком. Смотрит на меня очень глупо, как чучело.
— Мил, ты как?
— Хорошо. А ты говорила он идеальный. Вон он какой г@ д.
— Так и ты у меня… не подарок. — вздохнула мама, — Ты что, на самом деле бросила в него шкатулку? Ну как можно додуматься?? Она тяжелее, чем кирпич! Как ты её подняла-то и додумалась… А знаешь, Мил, наверное, я зря настаиваю. Не нравится он тебе, значит!
— Значит, пусть живёт.
Мила медленно взяла его руку, которая все еще валялась на полу и аккуратно положила на живот.
— Зачем ты позвонила Наташе? — спросил он с укором, — Мил, если бы я каждый раз звонил отцу… Детский сад. Ты что, подойти ко мне не могла, хоть узнать, жив я или нет? Я бы тебя обнял… И мы бы поговорили.
— Ты увернулся! Сделал вид, что я попала.
— Чуть не попала.
— Ты пришел посреди ночи…
— Мил, мне негде жить. Я не хочу идти к своим. В отеле живёт Наташа. Ну не снимать же мне еще комнату в гостинице, когда есть ты…. Я пошарился, посидел в кинотеатре, соскучился и поехал к тебе вовремя. Как обещал… Я хочу здесь жить, у вас так уютно, так хорошо… Мне у вас … у тебя и у Наташи просто по-человечески хорошо. … Ну что ты в меня кидаешься, а?
— Да, не знаю, Никит. И как я её подняла вообще!… Так легко получилось…
Мила подняла шкатулку, но в этот раз руки тут же ослабли и она выпала с глухим стуком. Как оказалось, прямо ему на ногу. Милана смотрела на Никиту, а не куда упала вещь, и подумала, что он опять шутит. Но бедолаге так сильно попало по щиколотке, что он не смог удержаться и завыл, до слёз.
Слезы на глазах директорского сынка, вдруг, настолько пришлись по сердцу Милане, что привели её в какой-то искренний священный трепет!
— Никит, прости! — с глубоким чувством, полным желания голосом, сказала она, — Я не знала, что ты так сильно страдаешь и хочешь здесь жить. Не стоит так …
Она не сдержалась и полезла к нему обниматься.
— Знаешь, как больно?! Черт… Черт… А-а-а…
— Но это же… сладкая боль, правда?! — выдыхая ставшим горячий воздух из легких громко прошептала Мила и припала к его волосам губами, прижимая голову к себе. — Любовь - это боль…
— Мил, ты что не только фемка, еще и бдсмщица или… садистка? Черт… не могу… мне надо что-то холодное приложить… к ноге… Ой, черт… Мил, пусти! Дай я встану… О, какой кошмар, как же больно… А-а-а…
— Никита… Ты что, плачешь на самом деле?
— Да какой плачешь, от боли текут слёзы. Я вообще никогда не плачу…
Никита похромал на кухню и начал самостоятельно копаться в морозилке.
— Мил, а что вы едите с матерью? Где мясо хотя бы? А это что? Уй… А-а-а-а… Мила, помоги… Больно…
Милана сидела на краю своей кроватки и не могла отойти от того нежного чувства, которое ей было раньше чуждо. Она так сильно любила только свою бабушку, когда надо было от неё уезжать. Жалость со слезами, желание остаться и невозможность…
В квартире послышался голос мамы.
— Никитка! Что с тобой? Мила, ты где?
— Там она.
— Слушай, надо в травмпункт доехать. Я вижу признаки перелома вот этих клиновидных костей. Ты не волнуйся, сейчас я тебе обезболю. Приготовь ягодицу… Сейчас, Никитушка… Вот и доигралась. Я её в детстве не наказывала, жалко было. Хорошенькая такая была… Знаешь, как посмотрит своими глазищами, носик такой точеный, челка, губки пухленькие… Как её наказывать? Вот и выросло, что выросло…
Мама замолчала, завозилась, послышался звук шлепка, и снова её голос:
— Ну вот и всё, уколола, сейчас полегче будет, дорогой. … Мила, ты с нами? Мы поехали в травму!!! – закричала она.
Но Мила решила, что не поедет. Она вышла проводить всё в той же «ночнухе», вся встрёпанная. С глазами, как у Жанны Д’арк в тот день, когда католический епископ обвинил её в ереси, которая включала в себя богохульство, ношение мужской одежды, действие в соответствии с демоническими видениями и отказ представить свои слова и поступки на суд церкви.
У Милы непроизвольно выступили слёзы, но не пролились.
Никита стоял на одной ноге, мама Наташа бережно поддерживала его под руку и помогала выйти.
— Знаешь, киска, — пробормотал он, прежде, чем дверь закрылась, — Я ужасно веселый парень и насчет тебя … весь в любовных фантазиях, но даже для меня это слишком!
— Пока, Никит. Извини, я не подумала о том, что она тяжелая.
— Ты могла меня на самом деле грохнуть.
— Я вся в ужасе объята. Я же тебя предупреждала… Не знаешь, с кем связался - лучше не связывайся.
Мила вернулась в комнату и быстро начала собирать остатки вещей. Она вышла спустя двадцать минут, села в такси и поехала на вокзал. Хотела на машине, чтобы мама с комфортом отвезла , но ничего утром в четыре двадцать поезд, который проходит через станцию.
А от нашей станции-полустанка еще автобусом и потом пешком вдоль леса. И я у бабушки!
Но поезда не было. Вернее он был, только билетов не было. Просидев на вокзале четыре часа и съев четыре французских хот-дога, Мила влезла в переполненную электричку. А спустя еще три часа шагала под холодным дождём вдоль колеи, опасаясь, что нога соскользнёт и провалится в грязь.
Нога не то, чтобы соскользнула. Она вся туда съехала.
Вымазанная по самые уши в грязи и мокрая, как корабельная крыса, Мила подходила к дому бабушки со стороны заднего двора. Когда окна уже засветились тёплым светом, прислушалась и не совсем поняла юмора.
Ясно слышался голос матери, который пел её любимую колыбельную именно там, в домике бабули. Ей вторил голос бабушки, а еще пахло дымком от костра и, кажется, мясом.
А знаешь, все еще будет! Южный ветер еще подует!
И весну еще наколдует, и память перелистает,
И встретиться нас заставит, и встретиться нас заставит,
И еще, меня на рассвете... Губы твои разбудят.
Счастье — что оно? Та же птица:
Упустишь и не поймаешь. А в клетке ему томиться
Тоже ведь не годится. Трудно с ним, понимаешь?
***
Я его не запру безжалостно, Я его не запру безжалостно,
Я его не запру безжалостно, Крыльев не искалечу.
Улетаешь? Лети, пожалуйста. Улетаешь? Лети, пожалуйста.
Улетаешь? Лети, пожалуйста!!! Знаешь, как отпразднуем встречу.
Вероника Тушнова
Далее ⬇️
Новая история будет доступна ежедневно на канале в 7:00 по Московскому времени. Спасибо чтение, лайки, оценки моего творчество и внимание! Всем счастья, иронии и любви!
©Алиса Елисеева