Продолжая тему " сталинизм и репрессии", не могу не сказать о международной реакции на события в СССР и оценке за рубежом репрессий 30-х годов. Ну и конечно - о роли Л. Троцкого во всей этой истории.
Многие знают о том, что большинство громких политических процессов в 30-х годов в СССР прошли под лозунгами борьбы с троцкизмом, а фигуранты этих дел были осуждены в том числе за связь с Троцким. Но мало кому известно о том, что после известных "московских процессов" за рубежом по инициативе Л. Троцкого была создана авторитетная комиссия, которая провела независимое расследование и вынесла вердикт о непричастности Троцкого к тем преступлениям, в которых его обвиняли в СССР. Прошло более 85 лет с тех пор, как эта международная комиссия под председательством видного американского общественного деятеля, философа, профессора Джона Дьюи после тщательного разбирательства приняла это решение.
Этот документ подтверждал несостоятельность приговоров, вынесенных в отношении фигурантов этих громких дел, о чем ранее заявлял и Л. Троцкий. В этих приговорах якобы была установлена виновность подсудимых в тягчайших преступлениях: подготовке убийства руководителей партии и государства, саботаже и вредительстве, предательстве и шпионаже в пользу Германии, Японии и других иностранных государств.
В обвинительном заключении главная роль в формировании заговора и осуществлении преступной деятельности заговорщиков отводилась Л.Троцкому, высланному из СССР в 1929 году.
Неоднозначная оценка характера московских политических процессов сохраняется до сих пор, несмотря на абсурдность обвинений, многочисленные доказательства беззакония приговоров и методов ведения следствия, а также реабилитацию большинства осужденных. Об этом я уже писал в своих предыдущих публикациях: "Кто ты - "отец народов" - ИосифСталин?", "Мартеньян Рютин о Сталине и кризизе диктатуры пролетариата", "Записки вредителя" и "Сталин и"Великая чистка" 1937-1938г.г."
Сегодня тема репрессий 30-х годов вновь стала объектом серьезных дискуссий, в которых ярые сталинисты пытаются вопреки вскрывшимся фактам доказать "непогрешимость" Сталина и найти доводы в пользу виновности фигурантов "громких" процессов 30-х годов и обоснованности обвинительных приговоров.
Для тех, кто интересуется этой темой и хочет найти документы, подтверждающие факты беззакония в ходе массовых политических репрессий, могу посоветовать также 3-х томник А.Н. Артизова, Ю.В. Сигачева и др. "Реабилитация: как это было." Первый том этого сборника можно найти здесь. А здесь публикация на канале по архивным материалам 3-го тома. Этот 3-х томный сборник интересен тем, что в нем в хронологическом порядке показана документальная история реабилитации жертв политических репрессий, начиная с 1953 г. сразу после смерти Сталина. Думаю, полезна эта книга будет и тем, кто обвиняет Н. Хрущева в создании "мифа" о культе личности Сталина, так как в сборнике собраны документы убедительно опровергающие эту точку зрения. И хотя в 80-х годах Н. Хрущева, наряду с Молотовым, Маленковым, Ворошиловым, Микояном и Кагановичем, назвали причастным к проведению массовых репрессий, нельзя не отдать ему должное за то, что он первым начал компанию по осуждению культа личности Сталина и реабилитации жертв политических репрессий.
Здесь следует упомянуть еще один документ, имеющий значение для понимания и оценки характера московских политических процессов, а следовательно, и обьективности выводов комиссии Дьюи. Речь идет о заключении, сделанном в 1990 году объединённой комиссией работников Комитета партийного контроля, КГБ и прокуратуры СССР по надзору за исполнением законов о государственной безопасности под руководством В. Илюхина. Вот что говорится в подготовленной комиссией справке (2): «Всесторонний и глубокий анализ всех документов и материалов даёт основание к выводу — террористический акт в отношении С. М. Кирова 1 декабря 1934 года был подготовлен и осуществлён одним Николаевым. Руководствуясь устными указаниями И. В. Сталина о том, что убийство Кирова совершили зиновьевцы, сотрудники органов НКВД искусственно связали Николаева с бывшими участниками зиновьевской оппозиции Котолыновым, Румянцевым, Толмазовым и другими, сфальсифицировали первоначально уголовные дела т.н. «ленинградского» и «московского» центров, «ленинградской контрреволюционной группы Сафарова, Залуцкого и других», а впоследствии — «право-троцкистского блока», «объединённого» и «параллельного» центров и другие.
По этим делам необоснованно была репрессирована большая группа ни в чём не повинных граждан, многие из которых подвергнуты расстрелу. Большинство из них реабилитированы».
Другими словами, комиссия В. Илюхина сделала вывод о том, что убийство Кирова, давшее старт "московским процессам" и очередной компании борьбы с троцкизмом в СССР, было совершено одним человеком по личным мотивам, а не было итогом деятельности "заговорщиков троцкистов".
В свете этого заключения выводы Комиссии Дьюи приобретают другое, еще более весомое, значение. Как известно, работа этой Комиссии получила название «контрпроцесс Троцкого».
Как я уже отмечал, немногие в нашей стране знают о работе Комиссии Дьюи, поэтому будет не лишним остановиться на предыстории этого процесса.
В августе 1936-го года Троцкий, находясь в изгнании в Норвегии, правительство которой предоставило ему политическое убежище, завершил работу над книгой «Преданная революция» и передал её для печати.
15 августа он узнаёт из сообщений радио о начале суда над Зиновьевым, Каменевым и их 14 сообщниками, которые обвинялись в измене, заговорщической деятельности с целью убийства руководства Советского Союза во главе со Сталиным. В обвинительном акте утверждалось, что руководителем заговора являлся Троцкий.
В тот же день Троцкий опроверг эти обвинения на встрече с журналистами, как «величайшую фальсификацию в мировой политической истории». Он предложил норвежскому правительству расследовать эти обвинения. Тогда же Троцкий обратился к рабочим организациям всех стран с призывом создать беспристрастную международную комиссию по расследованию выдвинутых против него и его сына Льва Седова обвинений в подготовке заговора.
На второй день суда Троцкий дал обширное интервью органу правящей в Норвегии Норвежской Рабочей партии – газете «Arbeiderbladet» (Рабочая газета). Интервью было опубликовано на следующий день на первой странице под названием «Троцкий утверждает, что московские обвинения фальшивы»
В то же время, пользуясь в тот момент свободой высказывания, Троцкий подготовил заявления для ведущих телеграфных агентств мира и репортёров. Реакция на эту активность Троцкого последовала незамедлительно.
29 августа советский посол в Норвегии Якубович доставил для передачи правительству Норвегии ноту с требованием выслать Троцкого из страны. Хотя в ответной ноте норвежское правительство отвергло обвинение Троцкого в том, что он использует Норвегию, как базу для засылки в СССР инструкций по осуществлению вредительской деятельности, оно приняло решение интернировать Троцкого в какую-либо страну, которая согласится ему дать въездную визу.
Ситуация изменилась благодаря решению правительства Мексики во главе с президентом Ласаро Карденасом — предоставить Троцкому политическое убежище. А до прибытия в Мексику Троцкий был лишён возможности публично опровергать обвинения в свой и сына Льва адрес, находясь под домашним арестом по решению норвежского суда.
С аргументированными опровержениями обвинений московского процесса в этот момент выступил сын Троцкого — Лев, опубликовавший «Livre Rouge sur le proces de Moscou» («Красная книга о московском процессе»).
Сразу по прибытии в Мексику, 9 января 1937 года, Троцкий развил интенсивную работу с целью формирования комиссии, призванной дать оценку московским процессам (в январе 1937 года прошёл 2-ой московский процесс над участниками «параллельного» центра).
В речи, посвященной политическим процессам в СССР, зачитанной от его имени на митинге в зале ипподрома в Нью-Йорке перед семью тысячами присутствовавших, было заявлено:
"Дело идёт не о судебной ошибке. О нет! Дело идёт о подлоге… Аппарат подлога – ГПУ… Организатор подлога – Сталин… Я не требую доверия! Я предлагаю проверку. Путь проверки очень прост. Надо создать следственную комиссию. Надо делегировать в неё авторитетных и безупречных представителей рабочего движения, научной мысли, юриспруденции, литературы и искусства…
Мне нечего скрывать. Я заявляю заранее: если эта беспристрастная комиссия признает, что я прямо или косвенно виновен хотя бы в небольшой части тех чудовищных и невообразимых преступлений, которые Сталин пытается возложить на меня, — если комиссия признает меня виновным, — я добровольно отдамся в руки палачей ГПУ… "(3)
29 января 1937 года Троцкий обратился к Лиге Наций с заявлением о готовности передачи своего дела на рассмотрение Комиссии по политическому терроризму, которую Лига Наций намеревалась создать. Но Лига не обратила внимания на это предложение.
Формирование задуманной Троцким комиссии происходило в чрезвычайно трудных условиях. Уже то, что Троцкий из-за рубежа собирался доказать полную несостоятельность приговоров, казалось очень многим невыполнимым делом. На поддержку контрпроцесса со стороны компартий, входивших в Коминтерн, надеяться было нельзя.
Характерно, что ещё в декабре 1934 года, сразу после убийства Кирова, один из руководителей Французской коммунистической партии (ФКП) Жак Дюкло в статье в газете «Humanite» уже утверждал, что «руки Троцкого покрыты кровью Кирова»
В этих условиях Троцкий и его сторонники в США и Европе стремились заручиться поддержкой реформистской части рабочего движения, обратившись к руководству 2-го Интернационала и Амстердамскому Интернационалу профсоюзов.
Вожди социал-демократии и "жёлтых" профсоюзов, как правило, с готовностью хватавшиеся за любой повод, чтобы осудить нарушение прав человека в СССР, на этот раз предпочли отмолчаться, ещё раз продемонстрировав приверженность политике двойных стандартов.
Холодно отнеслись к призыву поддержать контрпроцесс и в кругах левой интеллигенции. Ведь в СССР за одобрение приговоров на московских процессах высказались выдающиеся деятели советской культуры, включая Горького, Шолохова, Эренбурга и др. Им вторили такие видные представители европейской и американской интеллигенции, как Леон Фейхтвангер, Ромен Роллан, Анри Барбюс, Теодор Драйзер, Мартин Андерсен Нексе и другие.
Большое влияние на американскую общественность оказала разрекламированная администрацией президента США Рузвельта позитивная оценка московских процессов тогдашним послом США в СССР Джозефом Дэвисом. Более того, представителями прогрессивной американской интеллигенции был выпущен Манифест с призывом бойкотировать создаваемую комиссию по расследованию московских процессов. Утверждалось, что это будет недопустимым вмешательством во внутренние дела СССР. Среди подписавших Манифест были Теодор Драйзер, Грэнвиль Хикс, Корлисс Ламонт, Луиза Стронг и другие. Воздержались от участия в контрпроцессе такие видные общественные деятели, как Бертран Рассел и Жан Поль Сартр.
Такая обстановка, естественно, не благоприятствовала созданию национальных комитетов в поддержку контрпроцесса Троцкого.
К марту 1937 года такие комитеты удалось создать лишь в Великобритании, Франции, США и Чехословакии. В эти комитеты входили в основном антикоммунисты, что дискредитировало их и вызывало большие сомнения в их обьективности. В этих условиях огромную роль в создании Международной комиссии по расследованию московских процессов сыграл американский комитет во главе с Джорджем Новаком.
Вышеуказанный комитет сумел-таки в марте 1937 года образовать Международную Комиссию в следующем составе:
- Альфред Росмер – один из лидеров французских левых оппозиционеров, сторонник Троцкого;
- Отто Рюле – германский социал-демократ, депутат рейхстага, один из основателей германской компартии;
- Венделин Томас – бывший член рейхстага от компартии Германии;
- Карло Треска – известный анархо-синдикалист;
- Сюзанна Ла Фаллет – американская журналистка и писательница;
- Бенджамин Столберг – журналист;
- Джон Р. Чемберлен, журналист;
- Эдвард А. Росс – профессор Висконсинского университета;
- Карлтон Билс – преподаватель университета;
- Франциско Заморра — латиноамериканский литератор.
Председателем Комиссии был избран 78-летний видный американский философ и общественный деятель Джон Дьюи, имевший тогда репутацию друга СССР.
Юридическую помощь Комиссии оказывал Джон Финнерти, известный по юридической защите подсудимых американских политических процессов Тома Муни, Сакко и Ванцетти.
Комиссия приступила к работе 10 апреля, прибыв в Мексику для допроса Троцкого. По соображениям безопасности и экономии средств было решено отказаться от первоначального замысла проводить слушания в большом зале в Мехико. Все 13 заседаний прошли в Синем доме, в котором проживал Троцкий, в предместье Мехико Койоакане.
Слушания проходили в соответствии с американской судебной практикой в форме перекрёстных допросов Троцкого со стороны Дьюи и других членов Комиссии, итоги которых были тщательно запротоколированы.
На процессе присутствовали около пятидесяти человек, в том числе журналисты и фоторепортёры. С целью обеспечения состязательности процесса Дьюи пригласил советское посольство в Мексике, компартии Мексики и Соединённых Штатов прислать своих представителей для участия в процессе. Эти приглашения были проигнорированы.
В последний день слушаний, 17 апреля, с заключительным словом выступил Троцкий, ещё раз решительно отвергший обвинения в свой адрес, а заодно и в адрес подсудимых на московских процессах.
Уже после завершения слушаний и отъезда членов Комиссии, Троцкий продолжал присылать в адрес Комиссии дополнительные документальные свидетельства своей невиновности.
Комиссия Дьюи без перерыва продолжала свою работу до конца 1937 года (в общей сложности, затратив более 9 месяцев). 20 сентября вердикт был подписан. И наконец, 12 декабря 1937 года председатель Комиссии Джон Дьюи на митинге в Нью-Йорке, собравшем 2500 человек, огласил вердикт. 14 декабря речь Джона Дьюи о решении Комиссии транслировалась из Нью-Йорка по радио.
Вердикт Комиссии утверждал:
1. Ведение московских процессов убеждает всякое непредвзятое лицо, что не было сделано никаких попыток для выявления правды.
2. В то время как признания вообще требуют чрезвычайно серьёзного рассмотрения, эти признания заключают в себе такие невероятности, что они убеждают Комиссию, — совершенно независимо от того, каким способом они добыты, — в их несоответствии действительности…
3. На основании всех данных мы находим, что Троцкий никогда не давал Смирнову никаких террористических инструкций ни через Седова, ни через кого бы то ни было.
4. На основании всех данных мы находим, что Троцкий никогда не давал Дрейцеру террористических инструкций ни через Седова, ни через кого бы то ни было.
5. На основании всех данных мы находим, что Гольцман никогда не был посредником между Смирновым и Седовым в какой бы то ни было террористической деятельности.
6. Мы находим, что Гольцман никогда не встречался с Седовым в Копенгагене, что он никогда не являлся с Седовым к Троцкому; что Седов не был в Копенгагене во время пребывания Троцкого в этом городе; что Гольцман никогда не видел Троцкого в Копенгагене.
7. Мы находим, что Ольберг никогда не ездил в Россию с террористическими инструкциями от Троцкого или Седова.
8. Мы находим, что Берман-Юрин никогда не получал террористических инструкций от Троцкого в Копенгагене, и что Берман-Юрин никогда не видел Троцкого в Копенгагене.
9. Мы находим, что Давид никогда не получал террористических инструкций от Троцкого в Копенгагене, и что Давид никогда не видел Троцкого в Копенгагене.
10. Мы не видим никаких оснований для попыток связать Моисея Лурье и Натана Лурье с мнимым троцкистским заговором.
11. Мы находим, что Троцкий никогда не встречался с Владимиром Роммом в Буа де Булонь; что он не передавал Ромму никаких поручений для Радека. Мы находим, что Троцкий и Седов никогда никаких отношений с Владимиром Роммом не поддерживали.
12. Мы находим, что Пятаков не летал в Осло в декабре 1935 года; что он не видел Троцкого, в чем он был обвинен; что он не получал никаких инструкций от Троцкого. Мы находим, что опровержение показания Пятакова в этом решающем пункте, сводит на нет все его признание.
13. Мы находим, что опровержение показания подсудимого Пятакова сводит на нет показания свидетеля Бухарцева.
14. Мы находим, что опровержение показаний Владимира Ромма и Пятакова совершенно обесценивает показания обвиняемого Радека.
15. Мы находим, что опровержение признаний Смирнова, Пятакова и Радека, совершенно обесценивает признания Шестова и Муралова.
16. Мы убеждены, что письма, в которых Троцкий якобы передает различным обвиняемым московских процессов заговорщические инструкции, никогда не существовали; что соответствующие показания являются чистейшим вымыслом.
17. Мы находим, что Троцкий всегда, в течение всей своей политической деятельности, был противником индивидуального террора. Комиссия далее находит, что Троцкий никогда не поручал кому бы то ни было из обвиняемых или свидетелей московских процессов убивать кого бы то ни было из его политических противников.
18. Мы находим, что Троцкий никогда не поручал ни обвиняемым, ни свидетелям московских процессов заниматься саботажем, вредительством и диверсиями. Напротив, он всегда был последовательным сторонником строительства социалистических индустрии и сельского хозяйства Советского Союза и критиковал нынешнее правительство за то, что его деятельность наносит вред строительству социалистической экономики России. Он не является сторонником саботажа, как метода оппозиции по отношению к какому бы то ни было политическому режиму.
19. Мы находим, что Троцкий никогда не поручал кому бы то ни было из обвиняемых или свидетелей московских процессов вступать в соглашение с иностранными державами против Советского Союза. Напротив, он всегда решительно стоял за защиту СССР. Он был всегда наиболее непримиримым идеологическим противником фашизма, представленного теми державами, в заговоре с которыми он был обвинён.
20. На основании всех данных мы находим, что Троцкий никогда не высказывался за реставрацию капитализма в СССР, не вступал в заговор не делал никаких попыток для осуществления этой цели. Напротив, он всегда был решительным противником реставрации капитализма в Советском Союзе и его существования где бы то ни было.
21. Мы находим, что прокурор чудовищно фальсифицировал роль Троцкого до, во время и после Октябрьской революции.
22. Мы находим поэтому, что московские процессы являются подлогом.
23. Мы находим поэтому, что Троцкий и Седов невиновны.
Результаты расследования Комиссии Дьюи были опубликованы в книге «Не виновен» («Not guilty») За исключением печати компартий, входивших в Коминтерн, никто не отважился оспаривать её выводы.
Троцкий был вполне удовлетворён итогом работы Комиссии. В своём заявлении для печати на следующий день после оглашения Вердикта в Нью-Йорке, Троцкий так оценил его значение:
«Если бы Комиссия ограничилась словами: «Троцкий и Седов невиновны», оставалась бы формальная возможность допустить судебную ошибку. Комиссия оказалась достаточно вооружённой, чтобы раз и навсегда закрыть дверь такому толкованию… «Мы видим, — говорит приговор,…что московские суды являются подлогами.» Таким заявлением Комиссия взяла на себя огромную моральную и политическую ответственность. Она должна была иметь не только убедительные и достаточные, но подавляющие и сокрушающие доводы, чтобы решиться на такое заявление перед лицом всего мира.»
Здесь стоит сказать еще об одном аспекте, связанным с выводами комиссии Дьюи. За прошедшие десятилетия предпринимались неоднократные попытки доказать несостоятельность выводов комиссии, но сталинистам так и не удалось найти убедительных аргументов для этого. Известны попытки, например, доказать, что отель "Бристоль" в Копенгагене существовал и Гольцман мог всречаться в нем с Троцким в 1932 г. Также была попытка доказать, что Пятаков прилетал в Осло в декабре 1935 г. и встречался с Троцким. Но и в первом и во втором случае эти "доказательства" были основаны на предположениях и выглядели неубедительно, а впоследствии были убедительно опровергнуты в ходе повторной проверки и реабилитации фигурантов московских процессов.
В заключении хочу сказать, что выводы комиссии Дьюи, сделанные в 1937 г., вполне логично вписываются в процесс по развенчанию культа личности Сталина, начатый после его смерти, эти выводы вполне соответствуют многолетней работе по обьективному освещению эпохи сталинизма и реабилитации жертв политических репрессий. Остается поставить "жирную точку" в этой работе и официально признать в России выводы комиссии Дьюи и невиновность Л. Троцкого. Но, по моему, время для этого еще не пришло, с учетом внутриполитической ситуации в РФ и большого количества поклонников Сталина и сторонников КПРФ. Но со временем, когда эта "пена" восхваления и "обожествления" Сталина спадет, правда восторжествует и будет дана справедливая и обьективная оценка преступлениям сталинской эпохи.
Я не могу себя назвать ярым антисталинистом, даже несмотря на то, что мой дед незаконно был осужден и расстрелян в 1931 г. Также не могу себя назвать антикоммунистом, я выходец из СССР и сам был членом КПСС почти 10 лет, с уважением я отношусь и к КПРФ, как одной из важных составляющих политической жизни страны. Но я твердо убежден, что нельзя из Сталина делать непогрешимого "идола", игнорируя масштаб, беззаконие и жестокость политических репрессий эпохи сталинизма.
Примечания:
1. РГАСПИ, ф. 495, оп. 20, д. 752 л. 1, 2
2. РГАСПИ, Справка по поводу записки Яковлева А. Н. «Некоторые соображения по итогам изучения обстоятельств убийства С. М. Кирова, ф.660 оп. 36.
3. Троцкий Л. Д. Преступления Сталина – М.: Изд. Гуманитарной литературы, 1994, с. 91.
#Сталин#Троцкий#репрессии# #НКВД#ГУЛАГ#сталинизм# #Бухарин#Пятаков#Зиновьев# #Рыков#Хрущев#Каганович# #комиссия_Дьюи#Ежов#ГПУ# #реабилитация#