8306 подписчиков

Защита интеллектуальной собственности в цифровую эпоху: российский и международный опыт

15 февраля 202415 фев 2024

6 мин

Цифровые технологии кардинально меняют то, как станут защищать интеллектуальную собственность, но и автором изобретений может, в итоге, будет всё больше искусственный интеллект

В соответствии с мировой практикой, права на объекты интеллектуальной собственности — это юридические права на произведения, идеи и изобретения, которые создаются человеком. Такие объекты интеллектуальной собственности могут включать:

Авторские права на литературные, музыкальные, художественные и другие произведения.
Патенты на изобретения.
Права на торговые марки и товарные знаки.
Права на полезные модели и промышленные образцы.
Права на программное и аппаратное обеспечение.
Права на базы данных и другие объекты интеллектуальной собственности.

Согласно общепринятой в России и в мире практике защита собственных интеллектуальных прав возможна только при наличии правоустанавливающей документации у ее владельца. В противном случае будет отсутствовать предмет нарушения, так как злоумышленник копирует код или нелегально использует бренд, который документально никому не принадлежит.

Однако, что если объект интеллектуальной собственности фактически создан искусственным интеллектом (ИИ)? Специалист по компьютерным технологиям Стивен Талер пытался защитить подобные объекты в США, но 24 апреля 2023 года Верховный суд страны встал на сторону американского патентного ведомства U.S. Patent and Trademark Office (USPTO), которое отказалось предоставить такую юридическую защиту. Суд заявил, что патенты могут быть предоставлены только людям-изобретателям, а не системам ИИ. Талер, в свою очередь, заявлял, что созданная им ИИ-система под названием Device for the Autonomous Bootstrapping of Unified Sentience (DABUS) самостоятельно смогла изобрести новый вид подставки под напитки, а также новый тип сигнального фонаря.

20 же декабря прошлого года Верховный суд Великобритании также фактически поддержал решение коллег в США, заявив Талеру, что нет возможности, исходя из действующего британского законодательства, юридически назвать DABUS создателем двух изобретений, так как «изобретателем должен быть человек». Не поддержал Талера и суд Евросоюза, однако оговорка британцев указывает на то, что невозможность признания за какой-либо ИИ-системой прав на интеллектуальную собственность связана с тем, какое действует в Великобритании законодательство.

Судебные дела Талера показывают, что человечество входит в новую цифровую эпоху, сталкивается с кардинальными изменениям, к которым, как обычно, не совсем готово. Очевидно, что ИИ-системы, начиная с 2023 года — это уже не какая-то дополнительная «цифровая ручка», а то, что способно создавать изобретения за пределами пространства интернет.

То есть, речь идёт не только о текстах, аудио, видео произведениях, которые создаёт ИИ. Уже в 2024 году в мировые чарты популярной музыки обязательно будут попадать аудиотреки, созданные ИИ. Кинофильмы, созданные ИИ, также будут набирать всё большую популярность. И с этим человечество уже свыклось, но что делать с тем, что ИИ начинает создавать то, чем мы пользуемся в реальном мире? Что если, например, следующие AR-VR очки создадут в крупных технологических корпорациях не люди, а ИИ-системы и предложат их изготавливать с помощью 3D-печати?

Понятно, что этот вопрос пока что кажется не столь острым: «ну, создала ИИ-система, а записали в качестве авторов людей». Но, во-первых, это уже не совсем честно. А во-вторых, в интересах того же прогресса, который нужен человечеству, нужно, чтобы было выгодно создавать различные DABUS, которые потом смогут самостоятельно творить и придумывать изобретения полезные для людей.

Конечно, есть определенный страх перед «очеловечиванием» ИИ-систем, риск того, что человек почувствует себя более слабым, менее умным перед каким-то ИИ. Но ведь человечество уже смирилось с фактом, что в мире нет уже гроссмейстера, который смог бы обыграть машину в шахматы.

Мозг человека отстаёт в скорости обработки информации уже перед современными компьютерами, не говоря о квантовых вычислениях. Объём памяти человека — приблизительно 2,5 млн Гб, что соответствует около 3 млн часов видео, но ведь ключевой вопрос — это условная операционная память мозга человека, которая не столь большая и очень сильно зависит от самочувствия.

Как и в Великобритании, ЕС и США, в России пока не готовы признавать владельцем прав интеллектуальной собственности ИИ-системы, но вопрос адаптации законодательной практики к реалиям цифровой эпохи — это вызов, который стоит перед всеми странами. И те страны, которые решатся продвинуться в этом вопросе дальше остальных, получат, по крайней мере, на определенное время преимущество.

Цифровая эпоха, в которой оказалось сейчас человечество, требует обновления регуляторной базы. И это касается не только истории с ИИ-системами и вопросами изобретательства. Технология распределенного реестра, самое популярное воплощение в жизнь которой получило в виде блокчейна, способна фактически создать надежную третью, цифровую, форму заключения контрактов — сделок на блокчейне, в плюс к устным и письменным (простой и квалифицированной) формам. И это вопрос не наличия правового обоснования электронной цифровой подписи (ЭЦП), которое эффективно решено в России, а в том, что прийти к признанию сделок на блокчейне абсолютно равноправным заключению договоров в письменной форме.

Мировой опыт работы с расчётами по аккредитивам между экспортёром и импортёром какой-либо продукции, которая задействует морскую логистику, показывает, что вместо стандартного срока приблизительно в 35 дней на весь обмен письменными документами между участниками, включая несколько коммерческих лиц и несколько банков, на блокчейне такое может занять максимум 2 дня.

Нужно также регулирование и процесса токенизации, когда практически любой материальный актив мог бы получить отрегулированное представление в «цифровом мире» в виде токенов. Как в случае с примером с блокчейном и аккредитивом, ускорение токенизации, а также развитие сделок с материальными активами и нематериальными активами (НМА) через их токены, способно резко увеличить транзакционную насыщенность экономической деятельности, повысить эффективность распределения ресурсов в экономике.

Всё это: и вопрос правового статуса изобретений, созданных ИИ, и внесение в правовое поле блокчейн-сделок, а также юридическое определение создания и обращения токенов — цифровых образов материальных активов и НМА, требует новаторского подхода к законодательству. Конечно, на пути к этому человечество столкнётся с рядом опасений, станут понятны риски. В России принят был закон о цифровых финансовых активов — и это уже шаг вперёд, но нужно идти дальше, говоря о регулировании токенов, в том числе невзаимозаменяемых токенов (NFT).

Конечно, в мире почти никто не хочет браться за эту сложную тему — отрегулировать права на объекты на интеллектуальной собственности в цифровую эпоху. Многие страны в мире стараются применять уже имеющееся законодательство, то есть работать по принципу аналогии права или ссылаются на обычаи делового оборота. Однако в сфере защиты интеллектуальной собственности здесь такой подход приводит к тому, что мы видим в США, Великобритании и ЕС, где были созданы прецеденты решений, которые дестимулируют развивать ИИ-системы.

Здесь у России появляется возможность модернизировать законодательство так, чтобы создать самую благоприятную правовую среду для применения цифровых инноваций и поддержать тренд на развитие сферы объектов интеллектуальной собственности. В России уже фиксируется рост заявок на регистрацию прав на объекты интеллектуальной собственности: за первые 11 месяцев 2023 г. в Роспатент поступило почти 30,5 тыс. заявки, что почти на 15% больше, чем за аналогичный период 2022 года. Число объектов отечественного софта (программного обеспечения), которое включило Минцифры в свой реестр, в 2023 году оказалось на 16% больше, чем в 2022 году.

Автор: Константин Церазов, стратегический бизнес-консультант, финтех-эксперт, экономист, бывший старший вице-президент банка «Открытие».

Оригинал публикации на сайте CISOCLUB: "Защита интеллектуальной собственности в цифровую эпоху: российский и международный опыт".