Отрывок из честного интервью известного бойца.
В декабре 2008 года тогда еще молодой Александр Емельяненко в интервью для нашей рубрики «Разговор по пятницам» рассказал авторам «СЭ» Юрию Голышаку и Александру Кружкову о драках на улице.
— На улице к вам, надо думать, мало кто задирается?
— Часто и задираются, и провоцируют. Стою, выслушиваю этих чудаков — и шагаю своей дорогой. Понимаю, что если раз ему двину, виноват всегда буду я. Даже если он первый ударит. Сразу настрочит на меня заявление в полицию. Там разбираться не будут, что к чему.
— Чемпионка мира по боксу Наталья Рагозина нам рассказывала, что к ней постоянно тянутся подвыпившие мужики. Просят ударить: «Хотим попробовать, какая рука у чемпионки мира». С вами такое не случается?
— Со мной другое случается. В Москве много друзей, приглашают в компанию. Сидят приличные с виду люди. Но заканчивается время от времени тем, что человек подходит и начинает хамить: «Да ты, да я, пойдем, будем махаться». Смотрю на него — ростом не вышел, пятая точка шире плеч. Загадка, что этими людьми движет.
— Количество выпитого.
— Думаете? Возможно, вы правы. Я стараюсь не заводиться.
— Удается?
— С трудом. Как не взбеситься, когда тебя тянут за рубашку?! Мне несложно ткнуть ему тихонько в бороду, чтоб уснул минут на сорок, уложить на стулья — и отправиться дальше отдыхать.
— Бывало?
— Пока — нет. Зову кого-нибудь, чтоб человека успокоили.
— А в Старом Осколе когда-то вы были азартнее. Район на район дрались.
— Давно это было. Началось с мелочи. У паренька отняли деньги, бросились разбираться. И понеслось. Микрорайон Жукова пошел на Олимпийский.
— Это сколько ж народу?
— Тысяча на тысячу. Доходило до того, что переворачивали полицейские машины. Город на ушах стоял. Народ с цепями шел, с камнями, с арматурой.
— Как выжили после такого?
— По мне не попадали. Хотя всякое может быть, когда толпа в толпу врезается.
— Страха не было?
— Вот чего не было, так это страха. Наоборот, азарт переполнял.
— Федор тоже участвовал?
— Нет. Мама была не в курсе, что я участвую в уличных боях, от которых весь Оскол дрожит. Городские газеты ужасались, я приходил домой, тоже возмущался: «Что творят, на улицу не выйти...»
— Про это, наверное, Федор говорил нам в интервью: «Пока Александр искал неприятности, я не вылезал из спортзала».
— Он сильно не прав. Не знаю, почему Федя так сказал. Какие-то амбиции его переполнили. Брата иногда захлестывает: ляпнет что-то, потом жалеет.
— Обиделись?
— Уже привык к чепухе, которую он несет. Я в спортзале с самого детства. Мама учительница, работала в дневную смену и брала вечерние группы. Приходила домой не раньше девяти. Отец пахал на заводе, смена с утра до ночи. Сестра в школе, а Федор забирал меня из садика. Он только начал заниматься дзюдо. Тянул с собой в зал, и я учился кувыркаться, боролся с ребятами. Когда пришел в группу своего возраста, был отлично подготовлен. Уже тогда знал, что жизнь будет связана со спортом. Хотя на улице все равно постоянно дрался. Как-то отдыхали в баре, а неподалеку от нас расслаблялась группа из двадцати культуристов.
— Уже смешно.
— Самый хлипкий из них был с меня ростом. На танцах один наш слегка задел культуриста спиной. Так тот взял его за шиворот, приподнял над полом: «Не видишь, я здесь танцую?» Пацан прибегает к нашему столику весь бледный, слова выдавить не может. Говорю: «Что стряслось?» — «Там... Там — вообще...» Ладно, иду разбираться. Смотрю — не люди, а горы. Один здоровее другого. Вызвал культуристов на улицу. Переговорить.
— Поговорили?
— И вышли, и поговорили. Девятерых культуристов в больницу отправили. Они в драке абсолютно никакие.
— В вашей компании тоже крепкие ребята были?
— Все спортсмены. Правда, маленького росточка. Культуристы перепугались, начали кричать: «Я оттуда, я отсюда, не бейте меня...» Разбегались в разные стороны, мы их едва успевали ловить. Они после звонили нашему тренеру, жаловались. Самая смешная драка в жизни.
— Что за шрам у вас на виске?
— Его получил не на ринге. В другом месте. От приклада автомата. А вот шрам чуть пониже — это бутылкой из-под шампанского огрели. В тот раз, как ни странно, даже сознания не лишился.
— Лишился потом тот, кто вас огрел?
— Да уж, разозлил он меня будь здоров. Но подробностей не ждите. Грустная история.
— Опасных ситуаций в вашей жизни хватало.
— Это точно. Я вам и половины рассказать не могу. Но один случай вспомню. Пришел Федя из армии. Выпили, еще с собой вина взяли — и отправились в лес гулять. Я-то мальчишка, опьянел сразу. У всех настроение хорошее. Стоим на полянке — я, Федя, какие-то девчонки. Разговариваем, никого не трогаем. Вдруг появляется незнакомый мужик, нас расталкивает. Заходит в центр, оглядывает каждого. И, ни слова не говоря, уходит. Спрашиваю Федора: «Кто такой?» — «Без понятия».
— Огорчились?
— Кричу мужику вслед: «Эй, ну-ка подойди! Ты зачем так дерзко себя ведешь?» Бить его не хотелось — просто понять, что за пижон. Иду на него, тот спиной отступает. Затем выхватывает пистолет.
— Не смутило вас дуло?
— Ах ты, говорю. Тут Федя вмешался, заметив оружие. Товарищу шепнул: держи, мол, Саню, я решу вопрос. Мирным тоном что-то мужику втолковывает, а сам двигается на него. Нервы у того не выдержали — засунул пистолет за пояс и бегом прочь... С жизнью мысленно я ни разу не прощался, но потом часто понимал: да, прошел по грани.
— Приятно встречаться с приятелями юности?
— Не слишком. Пока я набирал ход, они жили в своем мире. Кто-то колоться начал, кто-то подался в бандиты. Некоторые мне завидуют. Я чувствую, как смотрят, когда общаемся. О чем с ними говорить?