Начало.
Часть 7.
На следующее утро Есению выписали, и она вернулась в казарму с недельным освобождением от физкультуры. Это означало, что ей не придется сдавать зачет по прыжкам в длину в конце недели, а вот разбирать и собирать автомат на время придется. Впрочем, это была не проблема, ведь у неё имелся отличный репетитор по всем армейским дисциплинам.
Есения сидела на тренировках на скамейке запасных, а вот в лекциях участвовала полноценно - от избытка сил внимание её обострилось, и теория давалась ей очень хорошо. А еще она заметила таинственную общность между капитаном Алексеевым и моей подругой Женей. Если нужно было раздать или собрать какие-то материалы, он всегда привлекал ее. Чаще других вызывал к доске, а она просто сияла, выходя туда и всякий раз отвечая на твердую пятерку.
-Жень, - спросила Есения ее как-то после очередного занятия, - у вас с Анатолием Георгиевичем что-то происходит?
Женя посмотрела на нее исподлобья, но потом расцвела улыбкой и призналась:
-Саш, он такой хороший человек оказался... помнишь, как сержант Кораблев меня толстой обозвал? Анатолий Георгиевич тогда так меня утешил, так поддержал. И до сих пор поддерживает. У него золотое сердце, Сань, честное слово.
Есения нахмурилась - это как-то странно - дружба между курсанткой и офицером. Она сама, конечно, недалеко от Женьки ушла, но ведь это совсем другое - у нее нет никаких иллюзий относительно сержанта Кораблева, она видела его ясно, без розовых очков. А Женька возводит капитана Алексеева на пьедестал, с которого высоко и больно падать. И главный вопрос – ему-то это зачем? Но Есения понимала, что её совета не спрашивали, поэтому не стала приставать к подруге с нравоучениями и только попросила ее все-все рассказывать. Буду бдеть за двоих.
В субботу - день затишья перед зачетом - сержант Кораблев взял отгул и повез Есению в город - показать врачу-аллергологу. На самом деле, они поехали покататься на мотоцикле, но им нужно было прикрытие. Это Есения попросила его показать своего железного коня. Истекали последние дни пребывания Есении в военном лагере - ей было одновременно радостно и грустно и хотелось набрать побольше впечатлений от общения с приобретенными здесь друзьями.
Вася был непривычно возбужден в дороге - он и вправду напоминал наркомана в ожидании дозы. Не то чтобы Есения видела много наркоманов, но думала, что они именно так и выглядят - нетерпение, дрожь, путаная и эмоциональная речь. Они ехали на служебной машине, и сержант то и дело норовил нарушить правила дорожного движения. А Есения все время пыталась успокоить его - пару раз дотронулась до его руки, лежащей на рычаге переключения передач, но Кораблева от этих прикосновений будто током ударяло – он вздрагивал и как-то странно смотрел на свое предплечье.
Его бок почти совсем зажил, и он уже сам обрабатывал шов и менял повязку, но продолжал таскать Есении подарки, то бандажи для запястий розового цвета - ведь со следующей недели начинается рукопашка, то шоколадные конфеты, то гроздь винограда. Он совсем расслабился, и их отношения перешли на новый уровень – наедине, а это случалось каждый вечер, они обращались друг к другу по именам, шутили, и сержант Кораблев позволял себе даже улыбаться. Есения поверить не могла, что этот человек раньше внушал ей страх и отвращение. Дошло до того, что она призналась ему, насколько нелепо выглядят эти его усики, а он открыл ей секрет, что они прикрывают еще более нелепое родимое пятно на его верхней губе.
-Тебе надо их переоформить, - сказала она, - добавить полосы по бокам, небольшую бородку, чтобы посовременнее выглядело.
-Тогда я стану гламурным, - вздохнул Вася, - и курсантки перестанут меня бояться, а я этого не могу допустить.
Он, конечно, все равно оставался солдафоном - судил обо всем прямо и грубо, не понимал многих вещей - например, переживаний Есении из-за чужих обид и тому подобное. Но были у него и свои достоинства - ответственность, готовность подставить дружеское плечо, искренность, по крайней мере, так ей тогда казалось.
Гараж его друга находился на окраине города. Мотоцикл у Васи был крутой, насколько она могла судить своим взглядом. Японский, черный и блестящий. Они надели кожаные мотоциклетные куртки – хотя Есения в ней прямо-таки утонула, но это было необходимо для безопасности.
-Для начала без ветерка прокатимся, - сказал сержант, выдавая ей шлем. Есения с сомнением заглянула внутрь. Пришлось Васе самому ей его надеть и застегнуть.
-Тебя раздражает моя беспомощность? - спросила она, видя его нахмуренный взгляд.
-Вовсе нет, - Он качнул головой.
-Тогда почему ты выглядишь недовольным?
Вася пожал плечом:
-Просто немного нервничаю. Сам нарушаю, а теперь еще тебя приобщаю. Не хочу, чтобы ты пострадала...
-Ну, рядом с тобой-то мне ничего не грозит! - широко улыбнулась она.
Вася замер ненадолго, глядя мне в глаза.
-Что? - не выдержала я.
-Ничего.
Они уселись на железного коня - Вася за рулем, Есения - за его спиной. Крепко обхватила водителя за талию, пробормотала:
-Кажется, тебе пора худеть...
-Заткнись! - засмеялся он и тронулся вперед.
Это было непередаваемое ощущение. Надо сказать, что на мотоцикле скорость чувствуется намного сильнее, чем в закрытой машине. От сорока километров в час по-настоящему захватывает дух, потому что бешено обдувает встречный ветер, да и амортизации у мотоцикла значительно меньше. Так что первый заезд Есения пережила довольно тяжело, но потом потихоньку вошла во вкус.
-Ну что, страшно было? - осведомился Вася, остановившись на обочине и обернувшись ко девушке.
Есения кивнула, не в силах произвести ни звука. Сержант с усмешкой покачал головой:
-А ведь это была просто детская скорость... Ну что, продолжаем или эта поездка уже не кажется тебе такой хорошей идеей?
-Продолжаем, - без раздумий ответила Есения.
Вася весело рассмеялся, а потом вдруг серьезно произнёс:
-Ты очень смелая.
-Какая наглая ложь! - возмутилась она, - большей трусихи, чем я, свет не видывал!
-Легко быть смелым, если ничего тебя не пугает, - возразил Вася, - такое бывает, как будто винтиков у человека в голове не хватает, я видал подобных личностей. Но настоящая смелость - это преодоление своих страхов. Вот почему я говорю, что ты смелая. И я каждую минуту жизни благодарю судьбу за это. Будь ты труслива, может, меня бы уже на свете не было... Сколько времени развивается сепсис?
-Я не знаю... - пробормотала она смущенно, - но все равно ты преувеличиваешь, я это сделала, потому что у меня не было выбора.
-Выбор есть всегда, - ответил Вася, и лицо его отчего-то помрачнело, но он тут же встряхнулся, - ну, погнали!
На этот раз они ехали заметно быстрее. Есения даже позволила себе закричать пару раз - так ей было страшно. На каждый мой возглас Вася спрашивал:
-Остановить? - но на всегда отвечала нет.
Они притормозили у выезда на автомагистраль. Вася слез с мотоцикла и встал ко мне лицом:
-Ну все, игрушки кончились, дальше все серьезно.
-А сейчас что было? - ахнула она, - мне казалось, что у меня сердце выпрыгнет из груди.
-Не волнуйся, это магистраль, тут нет резких поворотов и не нужно обгонять никого по встречке, так что риск минимален. Ну что, ты готова узнать, что такое настоящая скорость?
Есения судорожно сглотнула - это сержант Кораблев, ему можно доверять. К тому же, он давно занимается этим, так что... Она резко выдохнула и кивнула. Вася улыбнулся и пробормотал себе под нос что-то вроде:
-Никогда бы не подумал...
Они заняли свои места, Есения вцепилась мертвой хваткой в талию водителя, и железный конь тронулся с места. Что происходило дальше, она помню довольно смутно. Вроде бы, мотоцикл плавно набрал скорость, набирал-то он ее плавно, но в конце концов она стала такой, что в ушах у неё засвистело, и она не чувствовала ничего, кроме страха, казалось, сейчас их обоих снесет встречным потоком. Есения пыталась закричать, но у неё ничего не получалось - крик застревал в горле. А Вася, кажется, наслаждался поездкой - корпус его был напряжен и направлен вперед, как стрела. Сержант Кораблев не ехал - он летел и получал удовольствие от полета.
Есения потерлась во времени, не понимала, сколько времени они так летели - ей казалось, что целую вечность. Она вся превратилась в ожидание, когда же закончится эта жуткая пытка. И однажды она закончилась. Мотоцикл остановился. Есения с трудом расцепила задеревеневшие руки, Вася помог ей слезть, а потом снял с нее шлем. Увидев выражение её лица, он пришел в страшное беспокойство.
-У тебя слезы! - сдавленно проговорил он и принялся вытирать их своими корявыми мозолистыми пальцами, - я напугал тебя, ты... сильно испугалась... но почему ты не дала мне знать? Не крикнула, не дернула?
-Я пыталась, но ты меня не слышал, - хрипло ответила она, отводя его руки от своего лица.
Вася вдруг повалился на колени, схватил её ладошки и стал целовать их, бормоча:
-Прости, прости меня, я идиот! Я не хотел... черт, я хотел только разделить с тобой свою радость, я совсем не подумал...
Продолжение.