Капитан все понимал. Пришло его время. Корабль неумолимо и с катастрофической скоростью шел ко дну. Клясть он мог только себя самого. Все, что могло пойти не так, пошло именно по этому пути… Сейчас, как преподавателю, ему было бы стыдно смотреть в глаза своим бывшим курсантам из военно-морского училища. Кому теперь нужна эта экономия? Все топливо все равно утечет в море вместе с судном. Хаотичные и непродуманные решения, вкупе со штормом, усугубили ситуацию до полной катастрофы. Вода хлынула в оторванную носовую рампу парома, не оставив никаких шансов на спасение…
Если бы не этот чертов шторм, он бы проскочил мимо рифа, как делал уже не один раз. Он ведь знал буквально каждый квадратный километр Красного Моря. Зачем? Зачем он дал команду на задний ход, сорвавший паром с рифа, вместе с погрузочной рампой… Конечно, сигнал о бедствии они успели дать, но помощь, уже не успевала. Хасан Халил Моро закрыл глаза и призвал Аллаха, принять его грешную душу. Все, что он теперь мог сделать, это с честью и достоинством уйти на дно вместе с вверенным ему, судном.
Автомобильный паром «Салем Экспресс», вместе с огромным количеством паломников, возвращающихся после совершения Хаджа, многочисленными рабочими со всевозможных строек и просто туристами, с жутким скрипом корпуса, уходил под воду. Лишь малая часть спасательных шлюпок, была спущена на воду. Основная масса людей, остающихся в трюмах и палубах, число которых, даже сам капитан не мог назвать точно, вместе с судном шло на дно…
***
Не удивляйтесь названию на борту судна. Это название - Fred Scamoroni, было первым, с момента спуска на французской верфи. Паром еще несколько раз менял названия и порты приписки, пока не обрел, свое последнее…
16 Декабря 1991 года, стал одним из черных дней в истории египетского судоходства. До порта Сафага, паром «Салем Экспресс» не дошел, каких-то 11 морских миль. Спасенных и самостоятельно добравшимися до берега, набралось всего 170 человек из 650 официально числившихся пассажиров и членов экипажа. Хотя предположительно, было не менее тысячи.
***
Через два дня, египетские моряки, собрав более двадцати дайверов-инструкторов из Хургады и Сафаги, приступили к операции по подъёму тел погибших. В течение трех дней на поверхность было поднято порядка 850-ти тел и эта цифра сильно отличалась от официальной. Но и она не была окончательной, так как поиск не проводился на нижних палубах парома из-за большой опасности для аквалангистов. Сколько реально погибло людей, можно только догадываться. В одном из официальных отчетов египетского флота указывается, что некоторые аквалангисты не смогли вернуться к нормальной работе инструкторами на курортах, и ушли из профессии.
В результате происшествия, власти Египта объявили место катастрофы - братской могилой, а дайверам запретили производить погружения на затонувшее судно.
Но, Восток дело Тонкое… При всех строгостях мусульманских канонов, если появляется хоть малейшая возможность получить прибыль, её получают. Через некоторое время после катастрофы, когда боль утраты ослабла, к парому «Салем Экспресс», лежащему на глубине тридцати метров, разрешили погружения…
***
22 апреля 2004 года, сафарийное судно «Oyster», фактически ставшее «домашним» для подводного клуба МГУ, остановилось у рифа вблизи Сафаги. Единственной целью, было погружение на «Салем Экспресс». Это было уже далеко не первое погружение Михаила, на затонувшие объекты или как, их называют дайверы - «Рэки», от английского слова wreck. Дайверский день шел по плану. Подъем в шесть утра, брифинг в кают-компании, на котором ставились задачи, определялись порядок и цели погружения. Выход на «дайв-дек» - палубы, где размещается снаряжение. Проверка снаряжения, надевание гидрокостюмов, жилетов-компенсаторов, наручных подводных компьютеров, ласт, масок и выход непосредственно за борт. В воде еще одна проверка по головам, установление общей взаимосвязи и одновременное погружение по команде.
Само судно было видно еще с поверхности. Глубина была невелика, всего какие-то 30 метров. Но, объект был достаточно приличного размера. Лишь «спарка» - два баллона, объединенные в одну систему, за спиной, могла позволить более или менее, подробнее осмотреть затонувший объект.
Уже приближаясь к судну, Михаил почувствовал себя несколько странно. Необычность ощущения было сложно классифицировать. Это была какая-то необъяснимая тревожность. В ней было, что-то иррациональное… Вот уже и спустились. До борта, лежащего на боку парома, можно дотронуться рукой.
Корпус судна, навесное оборудование, традиционно обросло водорослями, ракушками и кораллами. Рыбы всех мастей и размеров, по обыкновению, сновали туда-сюда, не особо обращая внимание на дайверов. Верхняя палуба пройдена быстро и поверхностно. Ничего особого на ней не было, на чем можно остановить внимание.
Гораздо интереснее стало, когда опустились ниже. Проплывая вдоль борта на нижних уровнях, Михаил четко почувствовал, что атмосфера напоминают уже порядком подзабытую игру на платформе 3DO Panasonic - Killing Time. Достаточно увлекательная и весьма жутковатая… Такое же ощущение, словно где-то поблизости играет музыка, слышны обрывочные голоса, ощущается едва уловимое движение, кто-то словно из-за угла наблюдает… выглянет и спрячется…
При прохождении коридоров и трюмов, где до сих пор осталось большое количество различных вещей и предметов, эти ощущения многократно усилились. Присутствие ощущалось на вполне осязаемом уровне. Казалось, что стоит протянуть руку и ты дотронешься до кого-нибудь… Подобного он раньше не чувствовал даже на кладбищах. Да, что там говорить, даже на развалинах Спитака и Ленинакана, он не чувствовал подобной потусторонней Энергетики. Было ощущение, что души затонувших вместе с судном, людей, продолжают жить в этой мрачной и неуютной глубине…
Они продолжают здесь жить, какой-то своей, неведомой нам жизнью. На этом пароме, ставшим для них, не только могилой, но скорее последним жилищем и убежищем…
Подъем прошел в штатном режиме. Разговоров потом, когда по сложившейся традиции, всем хочется поделиться эмоциями и впечатлениями, почти не было. Энергетика затонувшего судна, придавила всех, заставляя каждого, оставить свои впечатления и переживания, внутри...
С уважением, Михаил.