Сколько мне тогда был лет уже и не припомнить, три или три с половиной, но вот крепко засело в памяти, когда дед готовился бриться.
Это был возраст исследования всего, что попадало на глаза.
Вот у себя с братом брали отцовский помазок, стакан в котором долго мылили кусочек мыла, разбавляли водой, а потом при помощи деревянной катушки от ниток выдували мыльные пузыри с русской печки.
Пузыри завораживали переливами своих радужных цветом на поверхности тончайшей плёнки.
Вот и я однажды заинтересовался дедовскими приборами бритья.
Но меня сразу остановили и для надёжности припугнули, чтобы я не заглядывал больше для своего интереса и познания, туда, куда не следует, не то, что трогать предметы руками, а даже заглядывать.
Особенно строго предупредили, чтобы я не трогал опасную бритву, больше похожую на ножичек без закреплённого лезвия.
- Одно неосторожное движение и пальца нет.
Вот у моего отца бритва совсем не такая, мне приходилось её даже держать в руках, ничего в ней опасного не было.
А вот отдельное лезвие намного опаснее, они хранились в маленькой коробочке, если новые, то каждая в бумажной упаковке.
Бритва бритвой, но вот однажды зашёл в гости, бабуля суетилась на кухне, а я с дедом остался в маленькой веранде.
Дед собирался побриться, усадил меня в сторонке, а сам достал опасную бритву и стал её наводить.
Для этого у него имелось два ремня закреплённые в углу, бритву он водил вверх и вниз по ремню, от себя вверх к себе вниз.
Я смотрел на эту процедуру с опаской, когда от себя и вверх двигалась бритва ещё ничего, но когда вниз и на себя, я начинал волноваться.
От одного ремня дед перешёл на другой, этот ремень был кожаным, процедура доводки продолжалось.
Этот процесс мне показался довольно долгим, уж большое нервное напряжение испытывал я.
Затем бабуля принесла кипяток в ковшике, дед сложил полотенчик, окунул его в ковшик, вынул, от полотенца парило, дед его приложил к лицу.
Я на своём лице почувствовал, как жжётся такая маска.
А дед в это время, распаривал лицо и тщательно работал помазком, елозя по мылу.
Когда посчитал, что всё готово для бритья, положил полотенце на стол, повернулся к зеркалу, висевшему на стене, стал обильно намыливать лицо.
И вот он самый страшный момент наступил для меня, дед взял в руку опасную бритву, приподнял подбородок, оттянул кожу шеи левой рукой и приложил к горлу бритву.
Такого страха я ещё не испытывал, когда дед повёл бритву вверх, я настолько боялся за деда, одно неосторожное движение и результат не предсказуем.
Бритва проскользила до нижней челюсти, оставляя за собой чистый след, собрала в кучу пену, которую дед, не смотря вниз, вытер о полотенце и снова приставил к горлу.
И снова ощущение страха, не мог я спокойно смотреть на такое бритьё.
Уставился на деда и ёрзал на стуле.
От шеи бритьё перешло на щёки, а больше всего волнения проявилось у меня, когда дед брил под носом и у ушей.
Мне казалось, что вот сейчас, одно неосторожное движение бритвой и уха нет.
Вот у моего отца бритва намного лучше, я много раз видел, как отец брился за столом, ничего опасного я не замечал в этом.
А смотря на деда и его опасную бритву, приходил в ужас, даже сама бритва смотрится опасно, а тем более водить ею по лицу, ужасно до омерзения.
Успокоился я после того, как дед побрился, умылся, освежился одеколоном, и весь набор убрал с моих глаз долой в ящик стола.
А потом бабуля пригласила нас на завтрак, а я ещё долго был под впечатлением увиденного бритья, страх перед опасной бритвой надолго засел в моей голове.
Скорее всего, страх появлялся перед неосторожным применением бритвы и возможности пореза.
А так, когда все были заняты своими делами, а я представлен самому себе, то бритва меня магически притягивала к себе, я приоткрывал ящик, с ужасом смотрел на бритву, получал порцию страха, снова задвигал ящик до следующего раза.