Летайте самолётами Аэрофлота!
Живите на лету.
А если, вдруг, нелётная погода,
влюбитесь в аэропорту! (Из популярной песни)
Это не реклама. Маршрут обозначен давно. Всё просто: лечу домой, оформив все нужные бумаги на дембель. Рейс Аэрофлота Ленинград – Оренбург, кресло у иллюминатора.
Главное было – не опоздать. Вчера вечером хорошо посидели с другом, однокашником по училищу, Серёгой. По пути домой я гостил у него денёк. Серёга второй год живёт с семьёй в Питере, учится в академии, будущий командир полка. Флаг ему в руки, а я распрощался с военной службой и, к сожалению, полётами. Может я и зря психанул, как говорили сослуживцы, но служба моя в последние годы сделалась невыносимой, а случайное прозрение подсказало мне оставить полёты. Видимо исчерпан лимит на везение.
Одной из тем разговора был вопрос о «тоске по штурвалу», ведь прошёл уже год, как я не летаю. Сергею было интересно, - тоскуют руки или нет, если да, то в чём это проявляется? За рюмкой мы были полусерьёзны. Я и сам задавал себе этот вопрос, в ответ была тишина, - нет тоски и всё тут! Видимо, ответ глубоко запрятан.
Всё теперь позади. Мы взлетели, и, глядя в иллюминатор, я начал вспоминать свой последний полёт на боевой машине. И вспомнил. Впрочем, тогда я не знал, что он будет последним, просто дальнейшие события сделали его таким, - отпуск, госпиталь, списание со службы… Внутренний голос тогда мне шептал: смотри вокруг, запоминай, может это крайний твой полёт. А так и вышло! Как после этого не верить внутреннему голосу?
Я проснулся с пересохшим горлом, утром мы и похмелиться не успели. В сумке запечатанная бутылка водки, может хряпнуть 100 грамм за счастливый полёт? Зову стюардессу, прошу стакан пустой и второй с минералкой. Говорит, пожалуйста!
Чокнулся с бортом, выпил. Мы, пилоты, знаем, - самолёт живое существо! Что-то он ответит. Голова пусто загудела: полёт… последний полёт… Что это? Откуда взялся холодок на спине? Пошла волна по телу. Дошла до глаз, и они взорвались слезами. В голове звенело: «это твой последний полёт!» Только сейчас произошло что-то невероятное, - пришло осознание, что именно этот полёт, мой последний полёт. Не где-то и когда-то, а здесь и сейчас, и значит каждый полёт последний. Что же, раз такое условие, согласен жить долго, ведь мне уже был намёк. И сказано: не искушай Господа своего. Надо радоваться жизни и помнить последний полёт. Но как это, - жить и не летать?
Прошло много лет. С удовольствием вспоминаю многие, особенно трудные, но всегда счастливые полёты. И не забываю себя пассажиром: как проплывал под крылом родной город, как зашли на посадку, как вышел из душного салона и полной грудью вдохнул жаркий, настоянный на степных травах, воздух!
Предыдущая часть: