Кто в море был, конечно, знает:
Чем тверже ты, тем ближе цель.
Мужской характер закаляет
Ее соленая купель.
Олег Лукшин.
Каждый идет по жизни своей дорогой, которую предначертала ему судьба. Жизнь насыщена всевозможными событиями, переживаниями, встречами с разными людьми, переплетается с их судьбами.
Не стала исключением и судьба капитан-лейтенанта запаса Алимова Олега Александровича.
Родители Олега и его брата Андрея пользовались большим уважением в городе. Лидия Павловна много лет работала рентгенотехником в Приозерской районной больнице. Она обладала необыкновенным чувством такта и уважением к пациентам. Александр Васильевич Алимов двадцать три года был заведующим склада автотранспортного предприятия – 146.
– Он был великим тружеником, честным и порядочным человеком, – говорят о нем бывшие сослуживцы.
Для своих сыновей мать и отец были примером трудолюбия и житейской мудрости. Они рано ушли из жизни, но их авторитет и жизненные принципы остались для их детей непререкаемыми.
Первой учительницей Олега, и позднее брата, была Ничипуренко Ирина Павловна. С первого дня, как они пришли в класс, она учила их не только читать и писать, но и старалась расширить кругозор каждого ребенка. Учила их житейской мудрости и умению видеть прекрасное. В ее классе ученики умели ставить заплатки на одежду, могли растопить печь или разжечь костер, делали всевозможные вышивки для дома. Ирина Павловна водила их на экскурсии и в походы, знакомила с достопримечательностями города и живописной природой нашего края. Она привила им любовь к книгам, предлагала почитать самые интересные из них. После их прочтения в классе велось обсуждение поступков героев книг, их оценка.
В дальнейшем простые навыки, привитые ею, всегда помогали братьям Алимовым в жизни.
Сначала у Олега, а потом у Андрея классным руководителем стала Нина Васильевна Козлова. Она была высокообразованным педагогом, владела несколькими иностранными языками.
В школе преподавала английский. Нина Васильевна прекрасно разбиралась в музыке, играла на фортепьяно, оно даже стояло в классе.
– Класс, в котором я учился,– вспоминает Олег Александрович, – считался «трудным». Его ученики были, в основном, с городских окраин. Многие воспитывались без отца. Ребята подвергались влиянию улицы. Нине Васильевне не всегда удавалось найти общий язык со своими подопечными, но ее старания и самоотверженность вложили много светлого в их души.
С раннего детства у Олега появился интерес к технике, поэтому после окончания школы в 1977 году он с удовлетворением принял предложение военкомата поступать в Высшее Военно-Морское училище имени Дзержинского.
На берегу Финского залива в палаточном городке юноши, прошедшие по конкурсу в училище, (а конкурс был большой: из 1250 абитуриентов курсантами стали 210 человек, среди них Алимов О. А.) проходили «Курс молодого бойца». Он стал серьезным испытанием для многих из-за жесткого распорядка дня, проведения всевозможных, порой изнурительных занятий.
– Самым тяжелым испытанием для нас, бывших школьников, явилось ограничение свободы. А она была совсем рядом. За забором располагался пансионат «Восток 5–6». Там кипела курортная жизнь, а здесь была жесткая дисциплина. Там запах жарившихся шашлыков, смех девушек, а здесь ребята в промокших от пота робах. Некоторые не выдерживали такого испытания, уходили и возвращались к гражданской жизни до призыва в армию.
Таким помнится капитану 1 ранга Алимову Олегу Александровичу время вступления в жизнь, которую он посвятил военно-морскому флоту.
Жизнь и обучение в инженерном училище принесли молодому курсанту Алимову много нового, интересного.
С первого курса сложился хороший коллектив, в котором предстояло прожить долгие курсантские годы. Именно этот коллектив определил многие офицерские и человеческие качества Олега, они остались в нем на всю жизнь. Многое дал для развития этих качеств и сам Ленинград.
Напряженная жизнь, с положенными ей «тяготами и лишениями воинской службы», была интересной, наполненной оптимизмом, а главное, позволяла осознавать себя как личность.
– Первое время, – говорит Олег Александрович, – своего непосредственного командира мы не видели. Нами руководили старшины-курсанты старших курсов. Общение с ними насыщало наш словарный запас флотскими выражениями и определениями. Мы «шхерились» – прятались где-либо, «продувались» – выходили из сложного положения, стирали «караси» – носки, «драили палубу» – мыли или натирали полы, «укладывали рундуки» – чемоданы, рюкзаки, ходили к «баталеру» – завхозу. Они учили построению взаимоотношений между командирами и подчиненными так, чтобы это было уважительно и тактично с обеих сторон. Наказания следовали только за явные и серьезные нарушения, а в повседневной жизни практиковались замечания и разъяснения. Наказания были редкими, а вот забота о нас и внимание чувствовалось постоянно. При такой организации службы командир роты Зубков Алексей Васильевич появлялся перед личным составом довольно редко. Всю информацию о состоянии дел в роте он получал от старшин. Однако Новый Год в стенах училища, наш командир встречал вместе с нами. 31 декабря мы заступили дежурными по охране училища. В три смены стояли на постах во дворах и на воротах. Был сильный мороз, а наш командир проверял посты с кружкой и большим термосом кофе в руках и каждого поздравлял с Новым 1978 годом.
Слушая Олега Александровича о годах, проведенных в училище, понимаю, как дороги они ему. Дороги потому, что курсанты не только изучали свою будущую специальность, но и тем, что их большой, дружный коллектив мог решать общие значимые задачи, такие как обеспечение общегородских демонстраций, салютов, футбольных матчей и даже массовок при киносъемках. Училище расположено в самом центре Ленинграда, в здании бывшего Адмиралтейства. Ежегодно 9 мая по Невскому проспекту проводилось праздничное прохождение курсантов училища от Адмиралтейства до Московского вокзала и обратно. Зрелище это необыкновенно красиво.
Я сама много раз была свидетелем этого шествия.
– Олег Александрович, какое чувство вызывало у вас участие в таком прохождении? – спросила я. Лицо его становится одухотворенным, в глазах появляется радостный блеск.
– Особенно запомнился День Победы 9 мая 1984 года, я учился тогда на пятом курсе.
Тысячи людей на тротуарах, море цветов. Жители города бросали цветы в колонну, и она шла по цветам. Фланговым цветы давали в руки, а они передавали их внутрь колонны, чтобы не мешали отмашке рук в белых перчатках. На проспекте было много ветеранов, на их глазах блестели слезы. А у нас, курсантов, было восторженное ощущение праздника не только города, но и всей нашей страны, гордость за нее. К сожалению, сейчас нет такой возможности, чтобы почувствовать состояние той праздничности, которая переполняла людей на демонстрациях и парадах. Их практически по той масштабности, которая была раньше, не бывает.
Весь курс, на котором учился Олег практику проходил всегда на Севере. Первой практике была корабельная на крейсере «Мурманск» без схода на берег. Стояли на рейде у Североморска. Крейсер доживал свой век. Ребята разместились по 30 человек в кубрик на подвесных койках-гамаках, кругом было практически одно железо, старина окружающего немного угнетала. Это настроение сразу же улетучилось, как только они вышли в Баренцево море. Это было первым знакомством с открытым морем, красивым и величественным.
Потом на десантном корабле «Иван Рогов» прибыли на практику в полк морской пехоты, в район г. Печенга. Здесь курсанты совершали марш-броски, обвешанные всем необходимым снаряжением, прыгали с парашютной вышки, кидали боевые гранаты, участвовали в полевых учениях. Пищу тоже готовили в полевых условиях.
Во всех практиках ребята открывали для себя военный флот со всех сторон.
Когда они попали впервые на атомную лодку, то удивились ее размерам, а внутри просто заблудились среди механизмов, щитов, выгородок. Еще большее удивление вызвали на судостроительном предприятии стоящие на стапелях подводные крейсера — катамараны по 20 000 т водоизмещением.
– Тогда на заводской практике, – вспоминает Олег Александрович, – мы подружились с одним из руководителей ее, начальником кафедры марксизма-ленинизма, и в дальнейшем находились под постоянным его вниманием.
Самой захватывающей для курсантов была «катерная практика», где каждому классу достался большой и красивый катер, где был кубрик, просторное учебное помещение. Здесь сразу несколько человек могли вести штурманскую проводку. На боевых постах менялись по кругу: сегодня ты рулевой-сигнальщик или штурман, а завтра – механик или даже командир. Катер «бороздил» воды в живописном заливе, особенно красивом в солнечную погоду.
Кроме занятий, в училище курсантам приходилось нести хозяйственные заботы: приводить во флотский порядок кубрики, гальюны, учебные аудитории и коридоры, а это многие десятки квадратных метров, которые необходимо покрыть мастикой и натирать.
Кроме того, наводить порядок во дворах и на территории, прилежащей к стенам Адмиралтейства. Были поездки на работы в порт и на овощную базу. И здесь курсанты не теряли присутствия духа, всегда находили выход из любого положения.
Однажды, при работе на фруктовой базе, «потерялись» двое, и появились на месте сбора с опозданием на три часа. Как выяснилось, их случайно закрыли в огромном зале – холодильнике, где хранились яблоки. Закрыли и опломбировали сроком на два месяца до новогодних праздников. Повезло ребятам: мастер забыла в этом зале свою сумочку с зарплатой. Она упросила охранников на несколько минут вскрыть хранилище. «Узников», наевшихся яблоками досыта, выпустили с миром.
А вот еще, что рассказал мне на вид серьезный, тактичный и весьма эрудированный собеседник о «внеплановых мероприятиях», которые проводили в стенах училища курсанты, члены СОХ – «священное общество холостяков».
– Эта группировка сложилась в течение нескольких лет. Когда наш курс переехал в общежитие на территории училища с выходом фасада здания на набережную Невы, штаб СОХ расположился в кубрике № 407. Он был соответствующим образом нами оборудован.
В углу у батареи был съемный кусок паркета, под ним в подпольном пространстве хранились неположенные по инструкции предметы: электроплитка, сковорода, чайник, магнитофон, различные продовольственные припасы и даже коллекция пивных кружек из ларьков г. Ленинграда. Удивительно, но этих самых, казалось, простых посудин, было собрано семнадцать образцов. Там же лежала карта с отмеченными на ней «пивными опорными пунктами».
– И вы, конечно, были главным зачинщиком «внеплановых мероприятий»? – спросила я, выслушав столь интересное признание Алимова.
– Главным образом, когда учились на старших курсах, – ответил Олег Александрович, и веселые чертики засветились в его глазах.
Он продолжил рассказ.
– В эти годы мы продлили свои маршруты за пределы Ленинграда. Упаковав рундуки для похода, пристегнув к ним бушлаты и одеяла, мы по шесть — восемь человек выезжали в Приозерск.
Лоцманом в столь дальнем походе был, конечно, я. Это был мой родной край. Маршруты и места стоянок были различными, особенно полюбилось всем Судаковское озеро, где у моего отца была лодка. Он же снаряжал прибывших гостей всем необходимым — дровами, удочками и т.д. Отдыхали мы на славу: с ритуальными плясками в одних одеялах вокруг костра, с метровыми шампурами с шашлыком. Ночами делали заплывы в непрогретой солнцем воде, пели песни под гитару и под другие издающие звуки предметы...
– Так одни и веселились? – подшучиваю я. Не верится что-то.
Нет! Отчего же, после долгих дебатов со штабом СОХ, было принято решение допускать и девушек к участию в наших мероприятиях, но только без обсуждения и советов и обязать их делать бутерброды и мыть посуду.
– Я думаю, что это чересчур жестоко.
– Но всем, кому посчастливилось принять участие в нашем холостяцком времени провождения, никогда об этом не жалели, настолько было интересно.
Жизнь всегда многогранна, в ней есть светлое и радостное, но бывают и темные, даже скорбные стороны.
Рота, в которой учился Олег, к четвертому курсу стала лучшей в училище, получила переходящее Красное Знамя и не собиралась никому его отдавать. Но однажды не вернулся из увольнения комсорг роты Сергей Маслов. Его искали две недели по всем знакомым, вспоминая все его связи.
К поиску подключились офицеры, кто имел личные автомашины, исколесили весь город Ленинград, опрашивая всех, кого можно.
Занимался поиском и особый отдел. Красное Знамя у нас отобрали, многих разжаловали в рядовые курсанты. В том числе и Олега, который был комсоргом класса этой роты.
Сергея нашли через полгода, в конце мая, за забором гаражного кооператива, под обсохшей от талых вод железнодорожной насыпью. Когда выехавшие на место товарищи расстегнули его бушлат и достали документы сомнений не было – это был он. Видимо, его сбили машиной, а те, кто это совершили, забыли, что они люди.
Командир роты и Олег Алимов подготовили и отправили груз «200» на училищном ЗИЛе в город Дубна, где жили родители Сергея. Определили, кто из роты поедет на похороны. Они выезжали вечерним поездом в Москву.
– А дальше было так, – говорит Олег Александрович, лицо его бледнеет и становится старше, он даже ссутулился. Видимо, и через столько лет осталась в его душе боль за безвременно погибшего друга.
– Я приехал на вокзал, ребят нашел уже в вагоне и сказал, что машина с грузом ушла. На столике в вагоне стоял портрет Сергея.
Мы разлили водку по стаканам и выпили за товарища. Нервы были на пределе, водка не действовала. Я вернулся в училище и доложил, что ребят проводил, но не сказал, что у них с собой спиртного более, чем достаточно.
Утром в Москву по звонку вылетел замполит училища. Оказывается, поздно вечером в вагон, где ехали курсанты и «скорбили» по товарищу, вошли электрики поезда и присоединились к ним. Вскоре им захотелось веселья, а не скорби, по этой причине началась драка.
В итоге в Москве поезд встречал отряд милиции. Курсанты развернули Военно – Морской флаг, приготовленный для церемонии похорон, и всем объяснили, что моряки не сдаются, попросив при этом пассажиров вагона, в котором ехали, сообщить о происшедшем в училище. Поезд ушел в тупик на отстой, курсанты держали оборону в вагоне, милиционеры стояли у вагона, не зная, что делать. Потом пришел морской офицер в чине капитана 1-го ранга и увел ребят.
Когда посланные на похороны вернулись в училище, их встретило всеобщее молчание. Они не сумели, как надо, проводить товарища в последний путь, а это были самые близкие его друзья.
Мне удалось случайно узнать, что Сергей с другом ухаживали за одной девушкой. Когда Сергея не стало, его друг пошел к ней и сказал, что они должны расстаться, что будет с его стороны не честно воспользоваться гибелью друга. Когда произошли указанные выше события, он снова пришел к ней. Их напряженный диалог закончился фразой: «Если ты с собой что-нибудь сделаешь, – сказала девушка – меня тоже не станет!»
После практики был отпуск, часть которого, участники злополучной поездки должны были провести на гауптвахте. У одного из них, о котором я говорил выше, в эти дни была назначена свадьба.
Наши командиры решили, что свадьба все же важнее. И окончанием всей этой истории стало шествие невесты в белом платье по гарнизонной гауптвахте. Она передала большой свадебный торт в камеру стриженым друзьям своего мужа и погибшего Сергея Маслова. Во время обучения было сыграно много свадеб, но не было свадьбы Олега Алимова. Девушка, которую он любил со школьной скамьи, училась в медицинском институте и предпочла выйти замуж за своего сокурсника.
Поэтому у Олега реакцией на это явилось желание «забраться» как можно дальше от центра, и он улетел на Камчатку проходить стажировку. Практически все его друзья оказались там. Естественно, им не было скучно, как и в училище, они вели активный образ жизни.
После получения первого офицерского звания, а это для всех курсантов запоминающееся событие, был красивый праздничный ужин в ресторане малого зала гостиницы «Советская» на набережной реки Фонтанки.
– Одним из ярких эпизодов того вечера вспоминается прощание с лучшим из гостей, приглашенных на торжество, капитаном 1-го ранга Булатовым, – рассказывает Олег Александрович.
От самых дверей гостиницы до машины выстроились две шеренги молодых лейтенантов, между которыми шел уважаемый всеми нами военно-морской офицер, наш друг и учитель. На прощание он каждому из нас жал руку и говорил несколько напутственных слов.
Он хорошо знал своих бывших учеников. Мы не удержались и, прежде чем он сел в машину, долго качали его на руках.
Когда Алимов прибыл домой, в отпуск после окончания училища, и всей семьей праздновали в его лице рождение молодого офицера флота, то старшие товарищи, друзья семьи солидно расспрашивали его о будущей службе и даже предложили ему несколько адресов своих знакомых, что живут на Камчатке.
И вот он прибыл на место службы на Камчатку. Должность и экипаж, в котором хотели служить Олег и его друзья, они выбрали сами. Алимову хотелось стать командиром группы автоматики на корабле 10-й дивизии. Его назначили на АЛЛ 675 проекта, корабль первого поколения, на таких атомных субмаринах сохранилась четкая организация службы и обучения личного состава. Это помогало ходить в море практически без потерь. Олег проходил на таком корабле стажировку, знал его материальную часть досконально. Но вскоре его по распоряжению отдела кадров назначили на корабль второго поколения 670 проекта в той же должности.
– Это был уже мой корабль, который стал для меня родным, и на нем я провел десять лет своей службы. Это была атомная подводная лодка с крылатыми ракетами на борту, К-212. На первый выход в море со мной пошел дублер Владимир Туласов со второго экипажа нашей лодки. Он был выпускником нашего училища на год раньше.
Мы быстро подружились, и он успел многому меня научить. На следующий выход мне объяснили, что людей не хватает, и в море я пойду самостоятельно, а спрашивать с меня будут, как уже с готового специалиста.
В море неудачи и поломки преследовали нас. По возвращению на базу было принято решение о постановке корабля в межпоходовый ремонт на два месяца в судоремонтный завод. Он был напротив нашей базы.
На заводе Олег смог досконально изучить корабль и свою на нем боевую часть и вскоре стал равноправным членом экипажа, хотя прослужил он в нём всего полгода. Получилось забавно. Выяснилось, что у бригадира рабочих, которые ремонтировали материальную часть группы автоматики, фамилия тоже Алимов. Теперь по первому звонку Олега немедленно устранялись неполадки. Однажды Алимов решил воспользоваться одним из адресов, что дали друзья отца и оказался в гостях у мастера одного из цехов. Теперь любые работы, по которым обращался к нему Олег, выполнялись своевременно и качественно. Рос авторитет молодого лейтенанта. Семьи у него не было, поэтому появилось свободное после службы время, и он проводил его с моряками личного состава. Вместе подготовили площадку для игры в хоккей. Лейтенант возил ребят в город в кино, заказывал автобус, и они ехали в общественный бассейн с водой из горячих источников.
После ремонта весь экипаж должны были отправить в отпуск.
Это известие встретили с восторгом.
– В субботу, 25 мая 1983 года в бухте Саранной затонула атомная ПЛ К-429. Ее должны были поставить на межпоходовый ремонт, команду отправили в отпуск. Неожиданно 23 мая поступил приказ командиру лодки Н. М. Суворову, который не успел уйти на отдых подготовить субмарину к выходу в море на стрельбы. Командиру не удалось убедить руководство дивизии отменить приказ в виду того, что временно прикомандированный к лодке личный состав укомплектован был по численности всего на сорок процентов, остальных собирали с разных экипажей. Кроме того, передача лодки после ремонта была проведена всего в течение трех часов. Проверку ее на герметичность не произвели, собранный «с миру по нитке» личный состав не был готов к выходу в море. Прежде чем выйти на стрельбы в район глубоководного полигона (2000 м) для проведения дифферентовки (выравнивание), вошли в мелководную бухту Саранную (45 м) и сделали погружение, как неожиданно лодка пошла ко дну.
Не буду перечислять нагромождение ошибок. Одна из них, приведшая к гибели шестнадцати моряков, произошла по той причине, что растерявшийся оператор на пульте общекорабельными системами произвел действия обратные необходимым. Он открыл кингстоны, а клапана вентиляции остались закрытыми, и драгоценный воздух высокого давления уходил в океан. Через систему вентиляции в четвертый отсек начала поступать вода. Молодец мичман Лещук, открыл переборку, крикнул в центральный пост о поступлении воды и загерметизировал отсек. В субботу вечером жилой городок базы гудел и веселился, а в воскресенье вечером в нем стояла щемящая тишина: печальная весть пришла в каждый дом. К- 429 подняли только через два месяца. Когда после подъема лодки её командир вошел в отсек, то увидел всех на местах, расписанных по аварийной тревоге, но только мертвыми, и понял, что до последней минуты моряки оставались верными присяге и Корабельному уставу. Авария выделила им всего три минуты, чтобы успеть доложить на командный пункт о поступлении воды, но закрыть роковые кингстоны они не успели.
Тела ребят опустили в брезентовые мешки и передали в третий отсек, оттуда через рубочный люк наверх. На корабле была сборная команда из шести экипажей, наших было шесть человек. На К-429 погибла вся группа автоматики вместе со своим командиром, лейтенантом Володей Туласовым, как я уже говорил, он был моим дублером и другом.
Пока лодку вели в ДОК, я перебирал мокрое месиво на штатном посту группы автоматики, искал Володину тетрадь, так и не нашел.
Жизнь продолжалась. Над Камчаткой пролетел Корейский «Боинг», и где-то далеко от нашей базы его все-таки сбили. Корабли противника постоянно бродили вблизи наших берегов. Мы караулили их, т. е. несли боевую службу. – Такими словами закончил Олег Александрович рассказ о катастрофе, постигшей атомную лодку у родных берегов по вине вышестоящих чиновников, желающих отчитаться за якобы своевременное выполнение плана по боеготовности экипажей подводных лодок. В результате чего погибли люди и незаслуженно обвинен и осужден командир корабля, проявивший себя как герой при спасении экипажа.
Большую роль в жизни экипажа, а особенно Олега Алимова, сыграло назначение командиром АПЛ – 212. капитана 1-го ранга Бледнова Б. Г. Он был мудрый человек, любил свой корабль и своих подчиненных. Что быть командиром – его призвание, чувствовалось в любом его действии, в любом поступке. Он заочно учился в академии ВМФ. Однажды Олег во время отпуска, возвращаясь из г. Поти, заехал в академию к командиру, который готовился к экзаменам.
– Что-то вы, товарищ командир, неважно выглядите, – сказал Олег.
– Давайте на выходные дни приезжайте в Приозерск, места у нас для отдыха просто изумительные!
Надолго запомнил капитан 1-го ранга и его друзья по академии эту поездку, рыбалку, чистый, прозрачный воздух и песни у костра, морские песни и шоферов – дальнобойщиков, друзей Алимова старшего. Перед отъездом в Ленинград Борис Гаврилович Бледнов подошел к матери Олега и сказал:
– Спасибо вам за сына, дорогая Лидия Павловна! – Олег заметил, как она расцвела от такой похвалы.
В 1989 году Б. Г. Бледнов был назначен зам. командира дивизии, а его корабль вместе с экипажем поставили на ремонт в Приморском крае, г. Болышая Чажма. – Пришли на ремонт, а средств на него не выделяют, – вспоминает Олег Александрович. – Корабль оказался никому не нужен. Большую часть оборудования с него сняли, частично сократили численность экипажа, мы продолжали нести вахту на корабле и на берегу.
Моряки стали расслабляться от бездеятельности. Заметив, что на палубе стоит ял и его никому не передают, я обратился к боцману с просьбой отдать его для тренировки личного состава.
Целый год в свободное от вахты время я набирал команду из моряков, и мы регулярно под веслами и парусом выходили в море. Руководство судоремонтного завода предложило мне стать тренером в заводском яхт-клубе, готовить детские команды для участия в регатах.
Устраивали гонки, несмотря на мой опыт, иногда нашу яхту обгоняли другие яхты, так что готовиться к соревнованиям приходилось основательно.
Продолжалась служба на берегу, деньги на ремонт корабля так и не поступали.
– Вы хотите сказать, что перемены в службе тяготили вас?
– Да, резкие перемены во всем: в бытовом, личном и служебном отношении.
Несколько месяцев была растерянность, что будет дальше, а дальше совершенно неожиданно пошел процесс развала страны, всей системы, в которой жил, воспитывался, частью которой был сам. Итогом всего этого было списание корабля на слом в 1991 году.
Экипаж его большей частью был отправлен на пенсию. Уходить на пенсию в 33 года? Вы можете такое представить? С подводной жизнью было покончено. Началась другая жизнь. На пенсию в тот год меня не отпустили, предлагали другие должности. Смысла не было оставаться, так как я не был уверен, останется ли в стране флот. Восемь месяцев был за штатом с мизерной зарплатой.
Единственной отрадой были занятия с детьми в яхт-клубе и выход на яхте в море. Яхта принадлежала военному заводу, поэтому были все допуски захода в пограничные, запретные и заповедные зоны. А места там изумительно красивые, с богатой историей: царские рудники на острове Аскольд, остров Путятина, озера с лотосами. Доходили на яхте до Корейских берегов, собирали женьшень.
В дальнейшем стало известно, что бывший командир корабля Бледнов Б.Г. дал распоряжение не отпускать со службы Алимова, не хотелось терять хорошего флотского офицера. На День флота в 1992 году они встретились на берегу моря, на пляже, как давние друзья. Олег сумел уговорить Бориса Гавриловича дать разрешение на увольнение его в запас. 19 сентября 1992 года вышел приказ об увольнении, а через два месяца капитан 3-го ранга Алимов Олег Александрович вылетел самолетом в родной Приозерск.
Неизвестность о дальнейшей судьбе тяжким грузом висела на нем. – В доме, говорят, и родные стены помогают, – смеется Олег Александрович, рассказывая о дальнейшей своей судьбе. Выручили папины друзья из автотранспортного предприятия. Сначала я получил права на вождение большегрузной машины и вместе с Валентином Борисовичем Меховским стал ходить в Прибалтику, в Крым, на Кавказ и на Север.
Общение с людьми, знакомство с новыми местами родной страны сгладили тоску по морю. Первую пенсию получил только в мае 1993 года.
Потом Алимов купил маленький фургон, нанимался возить газеты, журналы и другие товары в Союзпечать, занимался ремонтом автотранспорта. В 2000 году работал в БТИ геодезистом. Летом клал камины и печи в поселке артистов у Красного озера. Заказчиками были Андрей Толубеев, Лариса Малеванная, Игорь Горбачев и другие.
Шесть лет – он дежурный по охране отделения Казначейства Министерства финансов. Кроме основной службы, ходит в рейды по охране природных ресурсов с работниками рыбнадзора, имеет поощрения за задержания браконьеров. К нему обращаются за составлением строительных смет. Вот такой он – мастер на все руки, бывший командир группы автоматики атомного реактора подводной лодки Алимов Олег Александрович.
Накануне празднования Дня Победы я проводила в начальных классах школы № 4 беседы о войне, о судьбах людей выстоявших и победивших. Дети с интересом слушали, задавали вопросы.
– Вы сейчас пишите какую-нибудь книгу, – спросил один из мальчиков, о ком она?
– Об истории подводного флота и ветеранах — подводниках, – ответила я.
– О! О подводниках! – раздались восхищенные голоса ребят. Прозвенел звонок. Ко мне подошла симпатичная, светловолосая девочка и с гордостью произнесла: «А у меня дедушка был подводником», ее глаза сияли.
– Какая у него фамилия? – поинтересовалась я.
– Алимов!
– А тебя как зовут?
– Меня, Оля!
– Хороший у тебя дедушка, Оленька, правильно, что гордишься им. Он один из героев новой книги. И внучка у вас, Олег Александрович, замечательная!
Ноябрь 2007 г.