Возможно часть новоприбывших приняла участие в зимнем походе Владимира Ярославича в центральную Финляндию. Незадолго до этого там было уничтожено войско шведского конунга. Поход новгородцев, с одной стороны выглядел как помощь шурину и месть его врагам, с другой – показывал предел шведским устремлениям в землях суми и еми. Была и третья задача: Владимир «сдавал экзамен» на самостоятельное управление войсками в сложных условиях. Поставленная задача была в целом успешно решена, «Емь» (Хяме) была побеждена, устрашена и обложена данью, однако поход затянулся из-за случившейся на обратном пути эпизоотии – повального мора коней. Обратно новгородцы пришли пешими.
Той же зимой в Киев пришли обнадёживающие вести о смерти императора Михаила IV. Выступление на юг судовой рати было возможно только с началом навигации. У новой имперской власти ещё оставалась возможность уладить конфликт, но к концу зимы из Царьграда пришло сообщение об убийстве в драке знатного русина, а также об отказе русской стороне в удовлетворении иска, что было расценено как нарушение договора и прямой вызов, и стало поводом к войне.
Казалось бы, решение было принято, но очередные перемены в греческой столице отодвинули выступление русских. В апреле 1042 г., в результате восстания и Михаил V был свергнут, новым мужем императрицы Зои стал Константин Мономах и это вновь породило надежды на мирное разрешение противоречий. Благоприятное время для далёкого похода на юг миновало, но улучшений в русско-византийских отношениях так и не наступило.
Начиная с 1038 г., великий князь ежегодно отправлялся в походы к западным границам. Можно предположить, что занятость Ярослава в то время вопросами европейской политики, а именно – польскими и венгерскими делами, а также помощью Брячиславу против литвы и ятвягов, не позволила ему лично возглавить столь ответственный поход. Весной 1043 г. войска из Новгорода повел Владимир Ярославич, успешно показавший себя в зимней финской кампании. В Киеве к ним присоединилась часть великокняжеской дружины во главе с Иваном Творимиричем, но общее руководство объединёнными силами Ярослав, возложил на Вышату, в качестве заместителя и советника новгородского князя. Теперь русский флот насчитывал около 400 кораблей, что позволяет оценить численность перевозимого ими десанта примерно в 16 000 человек. То, что война с Византией велась в основном силами новгородцев, Р.Г. Скрынников объясняет не только необходимостью для Ярослава одновременно поддержать польского союзника против Мазовии, но и внутриполитическими задачами: «Ярослав боялся отпадения Новгорода. Отправив сына с новгородцами в рискованный и длительный поход, киевский князь нашёл способ утихомирить новгородцев и упрочить свою власть над крупнейшей из русских «волостей».
Только теперь, когда русский флот вышел из Днепра в Русское море, император Константин направил на север посольство с извинениями и мирными предложениями. Встреча с ним состоялась в устье Дуная, где уже произошли первые боестолкновения. Выслушав греков и не согласившись с их условиями, Владимир собрал военный совет. На нём русские воеводы предложили остановиться и встать лагерем «в поле», вероятно, в ожидании подхода императора для новых переговоров или битвы, но князь поддержал варягов, что требовали продолжения похода. Это предполагало морское сражение, но он, по, видимому, надеялся на их искусство. Прорвав новый рубеж морской обороны греков, киевский флот, вскоре войдя в Пропонтиду – Босфор оказался у стен Константинополя. Высадившись, русско-норманнское войско расположилось лагерем на европейском берегу.