Друзья, поскольку я интересуюсь всем, что имеет отношение к Крайнему Северу, хочу рассказать об удивительной стойкости, смекалке русских поморов, благодаря которым они выжили, оказавшись в полной изоляции на одном из островов Шпицбергена. Об этом фильм 1954г "Море Студëное".
Когда я его посмотрел в детстве, то подумал, что "Студëное" — это условное название одного из наших северных морей, как, например, Угрюм-река является прообразом Нижней Тунгуски. Но оказалось, что морем Студëным в прошлые века называли Северный Ледовитый океан, т. к. он ещё до конца не был исследован и люди не знали, море это или океан и до Северного полюса добрались только в начале 20-го века.
И, поскольку он почти всегда покрыт обилием льда, то получил название "Море Студëное", которое носил до 1845г (т. е. ещё 100 лет после проживания русских поморов на острове, которое длилось с 1743г по 1749г). Потом носил название "Арктический" до 1935г, с которого уже получил современную приставку "Северный Ледовитый".
Итак, летом 1743г купец г. Мезени Архангельской губернии Еремей Окладников снарядил и отправил в северные моря судно с экипажем из 14 человек для ловли китов, моржей, тюленей и пр. морского зверя, промысел которого носил международный и был очень выгоден.
Восемь благоприятных дней судно шло по курсу в сторону Шпицбергена, а потом фортуна от него отвернулась, т. к. ветер переменил направление и поморов отнесло к востоку. И вместо берегов западного Шпицбергена, куда приставали корабли голландцев, англичан и шведов, наших моряков отнесло к одному из восточных его островов с современным названием Эдж, до берега которого оставалось примерно 4 км, но помешала ледовая западня, в которой оказалось судно.
И поскольку положение становилось всë более опасным, кормщик (штурман) Алексей Химков сообщил остальным, что его поморы-земляки из Мезени зимовали в избе на этом острове. Решено было отправиться на разведку ему с 3-мя матросами.
И вот они с превеликим трудом и риском побрели к острову, т. к. пришлось пробираться через ледяные торосы — нагромождения вздыбленных льдин, да ещё и через замаскированные выпавшим снегом провалы и трещины, рискуя провалиться под лёд..
Я вспомнил про записи в дневнике полярника начала 19 века Ф. Врангеля, в которых он писал, как невероятно тяжело было переваливаться на нартах в собачьей упряжке через такие торосы, т.к. и собаки выматывались (а то и погибали от изнеможения), и нарты, гружëные поклажей и продуктами ломались. И вот по такому пути осторожно, как по болоту, брели наши поморы, взявшие с собой самое необходимое: немного продовольствия (мешочек с мукой и пр.) ружьё, порох, топор, маленький котёл, трут, огниво, нож, табак и прочую мелочь.
Добравшись до острова, моряки обнаружили на нём довольно просторную хижину с сенями, горницей с печью и высоким потолком, рассчитанную для зимовки большой группы людей. Печь топилась по-чёрному и дым выходил наружу через отворяемую дверь или окно. После топки окно плотно закрывали доской. На печи можно было спать. Продрогшие матросы очень обрадовались такому жилищу, кое-как согревшись и переночевав.
А утром, выйдя на берег, где высадились, чтоб идти на судно за остальными и чтоб перенести оттуда на остров судовое оружие, снаряжение и продовольствие, они, к своему ужасу, увидели только чистое ото льда до горизонта море и без своего корабля!
Свирепствовавший всю ночь ураганный ветер разломал, разбросал и унёс в море ледяные торосы со льдиной, сковавшей судно, которое или тоже унесло, или утонуло, разбитое ураганом.
Матросы, поборов отчаяние, стали решать проблемы выживания в таких экстремальных условиях. Первым делом законопатили огромные щели жилища мхом, росшим на острове в изобилии. С помощью топора починили избу. Потом для растопки печи нашли на берегу обломки выброшенных на берег потерпевших от кораблекрушений судов и деревья, принесённые морем через огромное расстояние и наверняка с Большой земли, где произрастали.
Ф. Врангель тоже писал, что на берегу также лишённого растений острова Котельный, расположенном от Большой земли на минимальном расстоянии от 300 км и дальше, тоже было причалено немало деревьев с корнями..
Однажды нашли доску с прибитым увесистым крюком, который использовали вместо молота и булыжник вместо наковальни. Это очень пригодилось в будущем для охоты, когда порох был израсходован во время охоты на животных, которых было там достаточно: дикие олени, белые медведи, тюлени, котики, птицы.
И моряки стали добывать пищу и обороняться от белых медведей, подобно древним людям, используя самодельные рогатины, копья, стрелы с железными наконечниками, выкованными с помощью крюка-молотка. Снятые звериные шкуры использовали как подстилку, одеяло, одежду, используя для её пошива вместо суровых ниток прочные медвежьи жилы. Их же использовали и как тетиву для лука. Поскольку пуговиц не было, зимой длинные шубы из шкур приходилось надевать через голову.
Шло время, запасы дров иссякали, а на острове не то, что деревья, даже кустарники не росли. А островитянам нужно было поддерживать огонь, как пещерным людям. Иначе им без него было не выжить. У них было огниво и кремень, но не было сухого дерева. Пришлось лепить лампу из найденной глины, а фитиль скрутить из ниток. Топливом лампы было оленье сало. В итоге, сохранить огонь удалось.
Но пришла новая напасть — цинга, от которой матросы спасались, жуя ложечную траву, часто встречавшихся на острове. Также пили тёплую кровь убитых оленей и старались больше двигаться. Эти средства помогли, кроме матроса Фёдора Веригина, который отказывался от лечения оленьей кровью, испытывая к ней отвращение и из-за природной малоподвижности мало двигался. В итоге слёг от цинги и умер. Пережившим гибель товарища, поборовшим цингу троим поморам предстояло выживать на этом острове ещё целый год...
Остров Эдж, на котором оказались заполярные робинзоны оказался довольно большой — до 170 км в поперечнике. Часть его покрыта ледниками, на остальной раскинулись арктическая пустыня и тундра. Полярный день, как и полярная ночь длятся там по 4 месяца. То есть, летом солнце целых 4 месяца не заходит за горизонт, а зимой с конца октября до начала марта длится полярная ночь. Однако поморы умудрялись там вести календарь и за всё время пребывания на острове, - целых 6 лет и 3 месяца(!), — сбились со счëта только...на 2 дня (!).
Когда поморов, наконец, освободило причалившее к острову судно в августе 1749г, А. Химков насчёт ведения календаря пояснил: "Каким бы я был капитаном, если б не мог определить высоту солнца, когда оно видно и движение звёзд, когда его нет?! Я изготовил себе палку, как на корабле, служившую мне угломерным инструментом для определения времени суток".
Как говорил профессор Леруа, поведавший миру об этих удивительных людях: "Испытания, выпавшие на их долю гораздо труднее, чем у Робинзона Крузо из книги Дефо. Ведь русские моряки выживали на заполярном острове и невзгоды, выпавшие на их долю, порой кажутся непреодолимыми". Действительно, с этим нельзя не согласиться. Эта наглядная история поморов говорит об их невероятной стойкости, помогающей им выживать на арктическом острове столько лет!
