Шедшую молодую парочку, элегантного немецкого офицера и гражданскую миловидную девушку, люди провожали злыми взглядами, шепча сквозь зубы: «Шл*ха». Молодые люди же, не говоря ни единого слова в оправдание, просто делали равнодушный вид. Ведь, если бы девушка хотя бы попыталась оправдаться, то гибель всей местной подпольной организации была бы неминуема.
Той парочкой были тщательно залегендированные советские разведчики Николай Кузнецов и Валентина Довгер, работавшие в немецком тылу. Эти молодые люди обладали уникальными способностями, однако даже так ежедневно рисковали жизнью. В конечном итоге Николай погиб, а Валентина чудом уцелела, дожила впоследствии до преклонных лет и скончалась только в 1990 году.
Что связывало этих молодых людей кроме совместной работы? Любовь? Ныне на это практически невозможно ответить. Довгер почти никогда не вдавалась в подобные подробности своей прошлой военной жизни. О легендарном же Николае Кузнецове, погибшем в 1944, советские люди знали, в основном, из знаменитого фильма «Подвиг разведчика» и книги «Это было под Ровно», написанной спустя три года после окончания Великой Отечественной бывшим командиром партизанского отряда, которому напрямую и подчинялся Кузнецов, Дмитрием Медведевым. Бесстрашные советские разведчики, которые действовали в тылу противника, стали примером не одного поколения советских ребят.
Феномен Кузнецова
Кто знает, как сложилась бы судьба Николая Кузнецова, не произойди в стране революция. Он ведь был из крестьян, и образования кроме 4-х классов церковно-приходской школы ему явно не светило. Однако, на удивление для всех, у парня были способности, которые впоследствии и привели его к известности. Ему очень легко давалось изучение языков. Причем, что интересно, изучение их происходило как бы, между прочим, попутно с другими делами.
Николай в совершенстве освоил и мог свободно общаться , кроме родного русского, на языке народности коми, эсперанто, украинском, польском и немецком. Что особенно важно, на последнем из названных он мог разговаривать на шести его диалектах. Это не только помогло ему в дальнейшей работе, но и спасло от серьезных неприятностей, связанных с репрессивной работой органов НКВД периода репрессий.
Дело в том, что семья Кузнецовых числилась в списке зажиточных, а значит, ненадежных с точки зрения морали того времени. Когда началась коллективизация, Николая как сына кулака исключили из рядов ВЛКСМ. Позже посчитали, что с парнем поступили слишком жестко и восстановили в комсомоле, однако «осадочек-то остался». И когда на свет всплыло дело о приписках в документах, Николая вновь исключили из комсомольской организации. Мало того, его еще и за решетку отправили, полностью игнорируя факт того, что на должностных лиц, занимавшихся приписками, Кузнецов указал сам.
Так, возможно, и исчез бы в расстрельных списках молодой парень, если бы кто-то из сотрудников НКВД не обратил внимания на его способности к познанию иностранных языков. Из тюрьмы Николая выдернули и отправили в Коми уже как сотрудника НКВД. Молодой человек пока находился среди народности коми в продолжение считанных месяцев овладел их языком, после чего мог разговаривать с местным населением абсолютно без акцента.
Собственно, лично для Кузнецова его командировка в Коми была своеобразной проверкой. В органах поняли, какой ценный кадр приобрели и предложили ему настоящую работу. Николаю Ивановичу выдали документ о том, что он является этническим немцем Рудольфом Шмидтом, чьи предки в былые времена переселились в Россию. После этого его сблизили с немецкими дипломатами, работавшими в СССР.
Время было сложное, на горизонте маячила большая война, и советскому руководству кровь из носу надо было знать, о чем говорят немецкие дипломаты. Так, вращаясь в их среде и подслушивая разговоры, Кузнецов попутно овладел несколькими диалектами немецкого, и в частности, берлинским, которым потом подкупал военных чиновников Германии из оккупационных властей.
Потом началась война, и для Кузнецова нашлась новая работа. После Московской битвы в руки советских контрразведчиков попало огромное количество документов погибших германских военных. Один их таких офицеров, идеально подходивших своими данными для Кузнецова, «поделился» с ним документами. Дополнительным положительным фактором стало еще и то, что подразделение, в котором служил тот офицер, было полностью ликвидировано в бою. Так Кузнецов стал обер-лейтенантом Паулем Зибертом.
Теперь для него нашлась новая работа. «Обер-лейтенанта» зачислили в штат подразделения «Т», чьей работой в тылу врага, помимо классической разведки, была физическая ликвидация высокопоставленных представителей оккупационной администрации и военных чинов. Благо, и сам Кузнецов обладал качествами не только разведчика, но и азартного игрока, для которого важна работа на грани жизни и смерти.
Местом командировки Николая стал партизанский отряд «Победители», которым командовал кадровый сотрудник НКВД Медведев. Отряд располагался близ города Ровно. Этот небольшой укр*инский городок для самих немцев играл крайне важную роль. Здесь располагалась масса военных и гражданских оккупационных организаций. Кроме того, тут же находилась резиденция самого рейхскомиссара Украины Эриха Коха. Вот в это «осиное гнездо» и должен был проникнуть «обер-лейтенант Пауль Зиберт». Понятно, что разведчику с такой легендой требовались помощники. Местному подполью «светить» его было нежелательно.
«Служебный роман»
Кузнецов сам нашел выход. Он «обзавелся» невестой, которой стала местная жительница Валентина Довгер. Встреча с ней была довольно курьезной. И хотя сама Валентина об этом особенно не распространялась (как-никак работала в очень серьезной организации), однако своему сыну она кое-что рассказала.
Дело произошло в отряде, куда Вале пришлось уйти из-за гибели от рук бандеровцев отца-подпольщика. Командование отряда вообще хотело отправить 17-летнюю девушку на Большую землю, но она воспротивилась. В один из дней Валя наткнулась в расположении отряда на двух партизан, которые, по всей видимости, знали о перипетиях судьбы Довгер. Один из них с явной иронией в голосе посоветовал той все-таки вылететь в советский тыл. А пока она будет учиться в школе радистов, глядишь, и война закончится.
Потом, отвернувшись от Вали, в сторону напарника что-то сказал тому по-немецки. Только вот хорошо знавшая язык врага девушка, к тому же обладавшая острым языком, немедленно, на немецком же, ответила насмешнику. Удивленный партизан обернулся и уже без иронии спросил, пойдет ли она в разведку. Девушку дважды спрашивать не надо было. Уже вдвоем они отправились к командиру отряда с просьбой оставить Довгер в немецком тылу напарницей Кузнецова, которым, собственно, и был тот ироничный партизан.
После месячной подготовки разведчики отправились в Ровно. Зиберт как офицер, получивший ранение на фронте, а Довгер, как фольксдойче, у которой партизаны убили отца. В Ровно они, якобы, познакомились, и немецкий обер-лейтенант взялся опекать молодую немку, пострадавшую от рук ужасных русских. Пока обживались на новом месте, никаких громких акций помимо простой разведки Пауль Зиберт не проводил. Они начались немного позже. В общей сложности, до момента своей гибели в 1944 году Кузнецов ликвидировал 11 высокопоставленных нацистов.
К слову сказать, не все акции разведчика удавались. Так одной из его целей был рейхскомиссар Украины Эрих Кох. Этого чиновника тщательно охраняли. Чтобы только приблизиться к нему, требовалось приложить немало усилий. Кузнецову, чтобы зайти в кабинет Коха, потребовалось разработать легенду прикрытия. В адрес рейхскомиссара он отправил слезливое письмо, в котором говорилось, что его, немецкого обер-лейтенанта, невесту из фольксдойче хотят отправить в Германию на принудительные работы.
На удивление, Кох на письмо отреагировал. Зиберта пригласили в канцелярию. Однако покушение не удалось. В кабинете помимо самого рейхскомиссара находились еще трое охранников и огромная овчарка. Малейшая попытка достать пистолет из тайного кармана во френче, оказалась бы последней в жизни советского разведчика. Но полностью бесполезным поход к Коху назвать нельзя. В разговоре с советским разведчиком тот проговорился, что летом под Курском ожидается большое немецкое наступление. Данная информация немедленно была передана на Большую землю.
Кроме того, Довгер, которой действительно грозила высылка в Германию, осталась в Ровно, где ей предоставили должность при рейхскомиссариате. При всей незначительности этого места работы, определенную полезную информацию она могла получать. Ну, а на людях «Зиберт» и Довгер продолжали изображать влюбленную парочку. Прогуливаясь по городским улицам, они старались не обращать внимания на презрительные взгляды местных жителей.
Дальнейшая судьба разведчиков
Расстаться молодых людей вынудила обстановка. После череды покушений в Ровно в город прислали лучших немецких сыщиков. В конце концов, они вычислили, что с большой долей вероятности ликвидатором немецких высокопоставленных чиновников является некто, прячущийся под именем Пауля Зиберта. На него объявили охоту.
Кроме того, шел уже 1944 год, и Ровно перестал считаться глубоким тылом. Вся оккупационная администрация начала переселяться во Львов. Туда же советское командование решило переправить и Кузнецова. Однако путь во Львов был не просто труден, а опасен. На «Зиберта» охотились не только немцы, но и местные националисты-бандеровцы, которые были полностью подконтрольны оккупационным властям. Одному из их блок-постов и удалось вычислить советского разведчика. В ходе завязавшегося боя Кузнецов подорвал себя противотанковой гранатой, так и не попав в руки врага живым.
Для Довгер ситуация оказалась сложнее. Ее схватило гестапо. На допросах девушку жестоко пытали, но она четко придерживалась логики защиты, объявляя себя простой фольксдойче, не ведавшей, чем на самом деле занимался ее протеже. В результате, так и не добившись никаких внятных результатов, Валентину отправили в концлагерь, где она в 1945 году и встретила окончание войны.
Потом молодая женщина вышла замуж. Семья переехала в Воронеж, где Валентина Довгер-Рыбак прожила до самой своей кончины в 1990 году. О своих взаимоотношениях с Кузнецовым в Ровно она не распространялась – разведчики никогда не бывают бывшими. Да и время такое было: какие-либо подробности интимного плана кого-то с кем-то входили в перечень маргинальных. Это после распада СССР подобная информация перешла на первое место, но самой Валентины Довгер к тому времени уже не было среди живых.