- Давай в дом потихоньку, - сказал Крючок.
Они пробрались на веранду, а оттуда проникли в большую комнату. Бабка стояла спиной к двери и шарила в комоде. Когда она повернулась и увидела две морды в масках, выпучила глаза и смогла выдавить из себя только:
- А, а, а, вы, вы…
Кузя подбежал к ней и влепил пощёчину, потом заткнул рот тряпкой и толкнул на кресло. Витя сказал.
- Вяжем её.
Пока грабители обыскивали комнату, бабка только таращила глаза и мычала. Иконы нигде не было. Витя присел перед бабкой на корточки и раздраженно процедил сквозь зубы:
- Где икона, тварь старая? - он принялся трясти её и осыпать пощечинами. Бабка пыталась что-то сказать. Крючков вытащил кляп. Но бабка затряслась и обмякла. Скрипнула дверь на веранде. Кузя крикнул:
- Витёк, у него ружьё!
Грохнул выстрел. Крючков почувствовал, будто окунул руку в кипяток, он посмотрел на неё, а вместо правой кисти было красное месиво, из которого текла кровь и торчали белые кости. Он заорал. А вернувшийся за каким-то хреном дед пытался перезарядить ружьё. Руки его плохо слушались. Опомнившийся Кузя толкнул старика, потом схватил с пола кочергу и ударил в грудь и по голове, кочерга с хрустом провалилась во что-то мягкое, старик затих.
- Кузя, Кузя, он мне руку отстрелил, сука! - орал Крючок.
- Тихо, ты! Перевязать надо! — сказал Гриша. Развязал бабку и этой веревкой перемотал остатки руки Вите, повыше локтя, - валим отсюда.
Горе-грабители на полусогнутых вышли из калитки. Кузя кинул взгляд на табличку с номером дома. Там было написано: «Осиновая, 6»
- Твою же мать! А было похоже на пять, – буркнул он.
- Ты чё? – кривясь от боли, спросил Крючок.
- Да уже ничего… Тебе в больничку бы.
- Да какую, в жопу, больничку, повяжут.
- А так сдохнешь, кровью истечешь.
- Или Князь порежет…
Где-то заурчал мотор, потом скрипнули тормоза и по переулку полоснул луч синего света.
- Мусора! Валим, валим! – шепнул Витя.
И они, прижимаясь ближе к заборам, побежали из последних сил вперёд. Тут откуда-то сбоку им навстречу выскочил патрульный УАЗик и ослепил их фарами. Кузя и Крючок рванули в обратную сторону. За спиной они слышали:
- Стоять, мрази, стоять. Стреляю!
Первый выстрел был в воздух. Вторая пуля пробила Кузе правое бедро, третья вошла Крючку справа под лопатку. Парни рухнули на грунтовую дорогу.
- Лежать, твари, - орали полицейские, подбегая.
На всякий случай отоварили ногой по ребрам, стали надевать наручники. Кузину заломили руки за спину.
- Твою ж мать, фу, сука, - вскрикнул патрульный. Он измазался кровью, когда хотел накинуть браслеты Крючку и взялся за остаток его правой руки.
- Не ссы, Витёк, выкрутимся, - прохрипел Гриша, теряя сознание. И Крючков вроде как даже моргнул в знак согласия…