Тофик Ахмедов, выдающийся кларнетист, саксофонист, дирижер, композитор, народный артист Азербайджана, – сегодня главный герой нашего блога в «Дзене». В этом году ему исполнилось бы 100 лет.
Внешне он мало походил на джазмена. Благообразная внешность, мягкая улыбка, тонкая ниточка усов на идеально выбритом лице, холеные руки, тщательно подогнанный костюм и до блеска отполированные штиблеты – все это придавало ему сходство скорее с фабрикантом, чем с саксофонистом-кларнетистом. Предельно учтивый, исключительно дисциплинированный и педантичный, он позволял себе только одну небрежность – в языке. Свободно владея азербайджанским и русским, он часто смешивал их в странных и порой смешных сочетаниях. Впрочем, это придавало ему еще больше шарма.
Как бы то ни было, именно его с юношеских лет начали приглашать в лучшие джазовые коллективы страны, именно ему предстояло организовать первый оркестр телерадиовещания, которым он руководил на протяжении 20 лет. Именно из его оркестра вышли музыканты, ставшие впоследствии основателями различных джазовых направлений. И только благодаря этому оркестру в золотом фонде азербайджанской музыки сегодня сохранились голоса всех исполнителей эстрадной, фольклорной и классической песни середины прошлого века.
***
Тофик Ахмедов родился в Баку в феврале 1924 года. Он рано потерял отца и воспитывался в доме деда, известного шемахинского бека, фабриканта Ашраф-бека Ахмедова, и бабушки, прогрессивной и эмансипированной Шеиды ханым. В Баку у Ашраф-бека был большой дом на улице Мустафы Субхи, где собиралась столичная интеллигенция, проводились светские рауты и музыкальные вечера. Мама и тетя Тофика, Ханум и Бильгеиз Ализаде, прекрасно играли на фортепиано: обе получили музыкальное образование, учились у Кокеб Сафаралиевой. Музыка звучала в доме постоянно, и неудивительно, что главным увлечением мальчика стал патефон и грампластинки с записями биг-бендов. В 14 лет он начал самостоятельно осваивать кларнет и саксофон. И даже когда поступил в музыкальное училище в класс Авинова по кларнету, записи американских бендов Дюка Эллингтона, Эрла Хайнеса, Каунта Бэйси и Бенни Гудмена оставались его главными «наставниками». Вскоре талантливого юношу приметил Тофик Кулиев и пригласил к себе в Филармонический оркестр госджаза. С этого оркестра и начался его путь в большую музыку.
Оркестр Тофика Кулиева в те времена был высшей школой всех бакинских джазменов. Правда, совсем немного времени спустя война заставит Ахмедова сменить костюм оркестранта на военную форму, но это не помешает свершиться еще одному крутому повороту в его судьбе. Он встречает Эмму Шахмалиеву. Им было всего по 17–18 лет, когда они впервые увидели друг друга, как вспоминает Эмма ханым, на дне рождения общего знакомого. Шел недолгий период, когда Тофик Ахмедов служил в пограничных войсках Закфедерации; вскоре его оттуда перевели в бакинский джаз-оркестр Каспийской флотилии. С этим оркестром они много гастролировали, и не только по союзным республикам: трижды были в Иране, где при шахском режиме располагались американские базы. Тофик рассказывал своей будущей супруге, как они бывали в гостях у американцев: для него это стало живым прикосновением к культуре, которой он интересовался с детства. Родители юных Ромео и Джульетты вскоре поняли, что препятствовать им бессмысленно, и дали согласие на брак. В 1943 году Тофик и Эмма поженились, а еще через несколько лет у них появились сын Ровшан и дочь Умай.
Эмма Шахмалиева (ее полное имя – Имамед) – представительница древней самухской дворянской фамилии. В годы революции Шахмалиевы потеряли все нажитое поколениями, но остались при главной ценности – образовании. Академики и профессора, врачи, юристы и педагоги выходили из этой семьи с конца XIX века. Потому Эмма ханым поставила для себя и своего мужа главную цель: высшее образование и постоянная работа над собой. Она окончила медицинский институт и стала одним из лучших гинекологов Баку, проработав в различных клиниках 55 лет.
Свои же университеты оркестрового джаза и эстрады Тофик Ахмедов постигал в оркестрах. После джаз-оркестра Каспийской флотилии он устраивается в состав Абрама Кабакова при к/т «Азербайджан». С конца 1940-х годов в Баку при кинотеатрах стали создаваться оркестры, чтобы привлечь посетителей и заполнить паузы между сеансами. За несколько лет эта традиция приобрела такую популярность, что публика стала приходить в кинотеатры специально, чтобы послушать получасовой концерт перед очередным сеансом. В те годы в подобных оркестрах работали и Пярвиз Рустамбеков, и Рауф Гаджиев, и Рафик Бабаев, экспериментируя с обработками народной музыки в эстрадной и джазовой манере.
Несмотря на популярность, которую постепенно завоевывал Тофик Ахмедов, мысль о продолжении обучения его не покидала. В 1950 году он обращается к ректору консерватории Кара Караеву с просьбой зачислить его на курс кларнета. На тот момент будущий студент уже являлся лучшим солирующим кларнетистом Баку, и Кара Абульфасович, прекрасно осведомленный об этом, разрешает ему пойти сразу на четвертый курс. «Магистратурой» же для Ахмедова стал ведущий свинговый состав СССР – московский эстрадный оркестр Эдди Рознера, который приглашает к себе Тофика сразу после окончания консерватории.
«Рознер в 1953 году только вернулся из лагерей и сразу стал набирать новый состав, – рассказывает Эмма ханым. – Был объявлен конкурс, и Тофик прошел первым кларнетистом-саксофонистом. Более того, он стал концертмейстером оркестра. На протяжении трех лет он сотрудничал с Рознером: ездили по всему Союзу, много гастролировали, да и в Баку приезжали неоднократно».
***
В 1956 году Ахмедов уже готов к созданию собственного коллектива. Он возвращается в Баку и собирает квартет. «Я помню, как папа начинал со своим квартетом, – вспоминает Ровшан Ахмедов. – Места для репетиций у них не было, поэтому они собирались у нас дома. Летом, когда окна открыты, музыка звучала на всю улицу. Но никто не жаловался, все с удовольствием слушали. В основном они играли азербайджанские мелодии с элементами джазовой импровизации. Я знал, как папа обожал американский джаз, заслушивался им, и как-то спросил: «Папа, почему ты не играешь музыку Дюка Эллингтона, Каунта Бэйси?» Он мне ответил: «Я же лучше их не сыграю. Зато и они не сыграют азербайджанскую музыку так, как я».
Была еще причина. Трагическая судьба его друга Пярвиза Рустамбекова, погибшего в застенках НКВД за страстное увлечение американской музыкой, постоянно напоминала об опасности прослыть «космополитом». Наделенный от природы способностью сглаживать острые углы, Ахмедов мягко лавировал между фольклором, эстрадой и джазом. Квартет успешно гастролировал по Союзу и за малый срок разросся до септета, октета… И вот 1960 год – появление оркестра Тофика Ахмедова.
Сегодня уже мало кто вспомнит деревянный ящик с небольшой лупой-экраном – так выглядел первый телевизор в середине прошлого века. Изобретение, дошедшее до Азербайджана к началу 1960-х годов, требовало появления передач нового формата. Первым Эстрадным оркестром радио и телевидения и стало детище Тофика Ахмедова. Вначале это был духовой биг-бенд, а позже в состав влились струнные инструменты. В конце каждой недели оркестр давал концерт в живой трансляции по Азербайджанскому телевидению, и каждый раз с разными солистами и новыми песнями. Забегая вперед, скажем, что благодаря этим записям за 20 лет были собраны голоса всех вокалистов, исполнявших песни всех композиторов Азербайджана, творивших в этот период.
Буквально сразу оркестр стал знаменитым на весь Союз. Это произошло после участия во Всемирном молодежном фестивале 1962 года в Хельсинки. Дочь Тофика Ахмедова, Умай ханым, рассказывает, как готовились к этому событию: «Вначале был объявлен всесоюзный конкурс, который оркестр с блеском прошел. Солировал тогда совсем еще молодой Муслим Магомаев. Для подготовки репертуара в Баку приехал руководитель Эстрадно-симфонического оркестра радио и телевидения Союза Силантьев, композитор Минх, великолепный пианист Саульский. Они все бывали у нас дома, часами говорили, обсуждали, репетировали. Оркестру выделили Дом творчества, где они сутками играли». После нескольких конкурсных туров в Москве коллектив Ахмедова, единственный из всех молодежных эстрадных оркестров страны, получил почетное право выступать на концертах в Хельсинки.
В книге «Любовь моя – мелодия» Муслим Магомаев вспоминает репетиционные залы, в которые срочно превратились гостиные и прочие апартаменты бывшего Екатерининского дворца: «В небольшой, сплошь зеркальной комнате я репетировал с оркестром Тофика Ахмедова песни «Хотят ли русские войны» Э. Колмановского на стихи Е. Евтушенко, «Бухенвальдский набат» В. Мурадели на стихи С. Соболева, итальянские лирические песни Guarda che Luna, Come Prima... Мне было приятно, что на наши репетиции в эту тесную зеркальную комнату набивались участники фестиваля из других республик. Мои песни нравились. По этим открытым эмоциям я предчувствовал успех…» За десять дней фестиваля азербайджанские артисты выступили в Хельсинки 48 раз, и каждый номер сопровождался шквалом аплодисментов. Музыканты были награждены почетными медалями. Для начинающего Магомаева это был колоссальный успех. В дальнейшем он напишет: «Свой успех я не отделял от Тофика Ахмедова, человека сердечного, добродушного, ироничного и без сомнения превосходного музыканта».
Участие в фестивале стало выходом оркестра на международную арену. Теперь их ждали везде, не только на территории Союза.
В печати сохранилась история 1964 года, когда оркестр по приглашению посла Республики Куба в СССР Карлоса Оливареса Санчеса поехал в Москву на торжественное чествование 11-летия кубинской революции. Программа оркестра состояла только из кубинской музыки, которая была исполнена настолько органично и ярко, что после концерта у Санчеса спрашивали: «Вы привезли оркестр из Кубы?» «Нет, – отвечал он, – из Азербайджана!» А дальше была незабываемая поездка на Кубу. Как утверждают очевидцы, во время одного из концертов Ахмедов столь мастерски исполнил сольную часть латиноамериканской композиции Conformidad, что публика устроила ему десятиминутную овацию.
***
Распорядок дня Тофика Ахмедова был расписан по минутам, и начинался он ранним утром. Ежедневные репетиции с оркестром сменялись студийными записями, а дальше – работа с композиторами, вокалистами, бесконечные переговоры с различными организациями, планирование гастролей и прочее, и прочее. Несмотря на колоссальную дирижерскую и менеджерскую ответственность, он не прекращал работать над собой как солирующим музыкантом: блестящего альт-саксофониста и кларнетиста Тофика Ахмедова часто приглашали солировать в симфоническом оркестре. В 1970-х он начал писать песни для оркестра, а в какой-то период руководил одновременно двумя коллективами – Оркестром радио и телевидения и Филармоническим оркестром госджаза. Он шел по жизни с улыбкой, был предельно внимателен к окружающим его людям, в первую очередь к своей семье.
«Мы обожали папу, – говорит Умай ханым. – Умница, интеллигент, с ним можно было говорить обо всем! Это было море ласки, море тепла. Он никогда не называл меня Умай, а только Майечка. В детстве, когда мама сердилась по поводу учебы брата и просила папу сурово поговорить с ним, он начинал разговор так: «Дорогой мой товарищ, сядь, мы с тобой поговорим…» Ну какие после этого могли быть строгости и наказания? Он всегда говорил: «Не дай бог, мама будет нервничать, и я об этом узнаю», – потому что мама была культом семьи. Он всячески оберегал ее и помогал по хозяйству. Ее работа врача-гинеколога была сопряжена с дежурствами, ночными недосыпаниями; утром она приезжала с дежурства абсолютно разбитая, и тогда в доме воцарялись тишина и покой, все ходили на цыпочках, зная, что мама отдыхает. Это, конечно, папина заслуга. Он безумно ее любил, и в этом бережном отношении тоже сказывалась его трепетность».
***
Музыканты, работавшие с Тофиком Ахмедовым, говорят практически в один голос: «Он всем помогал». Проблемы каждого оркестранта становились его собственными. Кому нужна квартира, кому прописка, телефон, с лекарствами помочь – он мгновенно отзывался. Подключал свою улыбку, обаяние, связи, контакты… Для себя мало что просил. Жили Ахмедовы в скромных условиях. К материальным благам относились легко. Зачитывались литературой, ходили в театры, на концерты. Любили с шиком отдохнуть – и в ресторан пойти, и с радостью принять гостей у себя дома. Да так, чтобы обязательно вкусный и красиво накрытый стол, с изыском, с вышитой скатертью и фарфоровой посудой!
Тофик Ахмедов работал как идеально отлаженный механизм, по четкому распорядку, от которого ни на шаг не отступал. Собирал в единый организм оркестрантов, исполнителей и композиторов, каждый раз к сроку, чтобы все было идеально, потому что прямая трансляция. И так каждую неделю на протяжении 20 лет. Никто не знает, как он переживал, когда налаженный им механизм записи или поездки вдруг срывался или когда его песни не проходили худсовет. Он никогда никому не жаловался. Правда, иногда сильно бледнел.
Эмма ханым постоянно просила его обследоваться, но он и слышать об этом не хотел. Только улыбался. А в 1980-м вдруг с инфарктом попал в больницу. Выхаживали его три месяца. Он вернулся домой, а через день его не стало. В одну минуту. Тофик Ахмедов ушел из жизни в марте 1981 года, едва отпраздновав 57 лет.
Читайте еще:
Бакинский джаз: история в лицах
Он не жалел огня души своей: к 80-летию Муслима Магомаева
Текст: Фариза Бабаева
Фото: Из архива журнала "Баку"
